Признание в любви патронусом

      — Ну-ка, дружище, рассказывай, как каникулы провел? — Забини, приветствуя, дружески хлопнул Малфоя по плечу.       Светловолосый недовольно поморщился. Все две недели каникул он только и делал, что пытался вызвать этого чертового патронуса. Он бы и не парился на эту тему, если бы не письмо от отца, который ясно выразился, что все молодые аристократы, к которым относился и он, по истечению пятнадцати лет должны уметь применять некоторые редкие и довольно сложные заклинания, в числе которых был и патронус.       И вот Драко, привыкший, что у него все получается если не сразу, то практически сразу, получил серьезный удар по своему самолюбию. Ведь где это видано, чтобы у него, Драко Люциуса Малфоя, что-то не получалось?! И даже это не до такой степени его задело, как то, что уже многие его сокурсники-слизеринцы владели этим заклинанием. Правда, не идеально, но хотя бы силуэт охраняющего их от зла животного вызывать у них получалось. И уже с этим юноша смириться никак не мог.       Полтора месяца работы, а у него не то, чтобы телесного патронуса, даже искр не получается наколдовать!       — Замечательно, — раздраженно прошипел Драко, мечтая снова оказаться одним единственным обитателем слизеринского общежития, лишь бы никто не доставал.       — Прямо-таки замечательно? — хитро прищурился Блейз.       — А что? У тебя были сомнения? — вскинулся Малфой, зло сверля глазами приставучего сокурсника.       — Да не то чтобы сомнения… — Пробормотал друг. А затем махнул рукой, как бы говоря: «проехали». — Ну и чем ты тут занимался?       — А сам-то как думаешь: чем могут заниматься нормальные маги на каникулах? — Малфой прищурился. — Или кто-то нуждается в совете профессионала?       Он обвел глазами гостиную, но его надежда увидеть хоть что-то интересное рассыпалась в прах. Блейз даже сделал круг, надеясь, что это «что-то очень интересное» лежит так, что с его угла обзора его просто не видно, вернулся к другу и недоверчиво-удивленно-разочарованно вперился в него глазами.       Все это время Драко тупо стоял и наблюдал за перемещениями сокурсника. Его и так охватывало отчаяние, а когда школа снова будет полна юных магов-недоучек, сующих свои длинные носы и ядовитые языки куда не надо, вести себя непринужденно будет в разы сложнее. А видя, каким взглядом смотрит на него друг, захотелось послать в него аваду или круциатус, но Малфой, как истинный аристократ, стиснув зубы, сдержал вскипевшую внутри злость и резко выплюнул, предупреждая вопросы Блейза.       — Что?       — Отрывался ты по-полной, я смотрю, — насмехаясь над ним, проговорил друг. — Всего-лишь покусаная ножка кресла и подпаленный ковер, причем явно не углями.       — Решил попробовать что-то новенькое, — отмахнулся Драко. — И тебе советую.       — Давай уже, рассказывай, что же так смогло выбить из колеи нашего любимого Драко, — нараспев, явно пародируя Пэнси в моменты, когда девушка начинала мнить себя старшей сестрой каждого из парней-слизеринцев, продолжил допытываться Блейз. Помимо этого он вцепился руками Малфою в плечо и сдавил с такой силой, что блондину пришлось направить на него палочку, дабы очистить личное пространство от друзей и всей прочей нечисти.       — Нечего рассказывать, — сдался Малфой. Но сдаться — еще не значит, рассказать правду, решил для себя парень. — Занимался, чтобы утереть нос выскочкам-гриффиндорцам и многоумным когтевранцам.       — Чего? — вытаращился Забини. — Ты же Малфой! Нафига тебе заниматься в то время, когда можно отрываться? Или проворачивать наши делишки, — он хитро улыбнулся. Но, помолчав некоторое время, добавил. — Какое-то не получается, так?       Сердце в Драко предательски сжалось, ведь друг попал в яблочко. У него реально какое-то не получается, но озвучить это — значит признать собственное поражение, а этого Малфой допустить не мог. В итоге он, пару раз недоуменно моргнув, а-ля не понимая, о чем вообще идет речь, наконец, сообразив о сути диалога, отрицательно покачал головой.       — Все освоил? — удивился Забини. — И в какие сроки? — полюбопытствовал он.       — Я же Малфой, — самодовольно хмыкнул Драко, приподнимая острый подбородок, — так что в рекордно короткие сроки.       — Реально все освоил? И патронуса? — принялся на всякий случай уточнять Блейз. — И Экспульсо? И Инфернус?       — Конечно.       — Так дело именно в когтевранцах и гриффиндорцах, — едва слышно пробормотал Забини, выделяя последнее слово.       — Ты чего там бормочешь? От восхищения мной голос потерял, да? — хохотнул Драко.       — Именно. — Хитро прищурившись, подтвердил Блейз. — Так может тогда продемонстрируешь? Как раз поднимешь наш боевой дух… — Ощутив на себе пристальный тяжелый взгляд Малфоя, Забини решил уточнить. — Не все, если ты, конечно, не надумал перевестись на домашнее обучение к Сам Знаешь Кому, — он ухмыльнулся, а затем, посерьезнев, продолжил. — Хватит одного из них, например, Патронуса…       — Ты к чему ведешь? — одернул его блондин.       — Укрепиться в рядах сам знаешь кого и повысить авторитет своего рода и в стенах школы, и за ее пределами. А еще доказать им, — сделал парень акцент на последнем слове. — Или тебе слабо?       — Не думаю, что это хорошая идея: сравнить меня с собой, — Драко пренебрежительно изогнул губы в усмешке, произнося последнее слово, и бросая на друга при этом не менее пренебрежительный, чем тон его голоса, взгляд.       — Уже звучит как начало хорошего пари — пропустив мимо сознания профессиональную актерскую игру Малфоя, уточнил Блэйз, а Драко лишь закатил глаза. — Так ты согласен продемонстрировать это, например, здесь?       — Ты еще скажи, что я должен каждому по отдельности это показать, — скривился парень.       Впрочем, зная Блейза, нечто подобное он вполне мог ожидать. Как-никак, а дружба с раннего детства кое о чем говорила.       — Нет, зачем это? — искренне удивился друг. — Покажешь, когда все наши соберутся.       То есть уже завтра… Сердце юноши пропустило удар, а Блейз тем временем продолжил:       — Но, пожалуй, не конкретно здесь, — парень обвел руками гостиную слизерина, — а например, — он с хитро прищуренными глазами посмотрел на внешне спокойного Малфоя, обдумывая имеющиеся варианты. — В большом зале, скажем, во время обеда.       Логично. Ведь на завтрак обычно не приходит добрая треть школы, чего не скажешь об обеде, на который оголодавшие после прошедших занятий студенты несутся, словно от этого зависит их жизнь. Забини отлично все просчитал. Если Малфой прославится умением вызывать патронуса, то автоматически встанет на одну ступень с всеми обожаемым Поттером. Если опозорится, то с хорошим размахом.       — А раз это пари, то нужно сразу оговорить кнуты и пряники, которые посыпятся на твою прелестную голову после демонстрации, — Забини попытался было взъерошить волосы на голове друга, но, к счастью, вовремя передумал, поймав на своей руке убийственный взгляд Драко.       — Это не пари. Мы ничего не заключали. — Как можно более спокойным голосом произнес блондин.       — Тогда данный вопрос ты обошел молчанием, а молчание — знак согласия. — Продолжал настаивать Блейз, сверля друга глазами.       — Или игнорирования, — предложил другой вариант развития событий Драко.       — И все-таки это пари. Так же интереснее…       — Я сказал нет.       Глаза Забини хитро прищурились.       — Ты не можешь его вызвать, — констатировал он, наконец-таки понимая истинные причины для столь подавленного настроения Драко. И даже догадывался о причинах, почему тот столь старательно пытался от него это скрыть.       Малфой понимал, что его все равно рано или поздно раскроют с этой столь мало жизнеспособной ложью, замотанной в восхваляющие себя любимого оды, если сопоставят его слова и его, хотя бы чуть более дерганное чем всегда поведение и потасканный жизнью и молью внешний вид. И это случилось. Он мог, конечно, надеяться на другой исход, но стоило ли этого ожидать от того, кто знал его лишь не многим хуже, чем он сам.       — Готовься, в случае моей победы, стать моим рабом до конца учебного года. — Драко встал с дивана и двинулся по направлению к спальням.       — А в случае поражения засосешь Поттера по всем правилам, — добавил Забини, с удовольствием отмечая, как застыл, а потом медленно развернулся, сокурсник. — И желательно, чтобы при всей школе. — Он мечтательно прикрыл глаза. — Хочу это увидеть, — промурлыкал он.       Из легких Драко, кажется, выбили весь воздух, но он заставил себя принять эту часть сделки и посмотреть на это с другой стороны. Он хмыкнул.       — Хотя бы полукровка, — пробормотал он.       — И признаешься ему в любви, — добил Блейз.       — А ты не треснешь, случайно? — разозлился Малфой, доставая палочку и направляя ее прямо в лицо друга.       — У меня даже несколько вариантов признания есть, — Забини, словно и не слыша друга, достал из кармана мантии небольшую стопку аккуратно сложенных кусочков пергамента, исписанных мелким почерком.       В голове блондина родился весьма неплохой пунктик, как можно поставить на место этого засранца и заодно получить от всего этого удовольствие. Его губы против воли растянулись в ухмылке.       — А ты будешь ухаживать за милашкой Ронни, — Блейз замер, а блондин продолжил, — в такие же сроки.       Забини хмыкнул, убирая коллекцию любовных признаний обратно в карман.       — Значит, они нам пригодятся в любом случае, — он замолчал, но практически сразу же продолжил, — по рукам.        — По рукам, — отозвался Драко, после чего они закрепили свое пари магической клятвой.       Юноша прекрасно понимал, на что подписывается, и знал, что в любом случае ему будет не избежать подколов со стороны друзей. Как и позора. Не суметь выдавить из себя даже еле заметный серебристый туман, пусть и не держащий форму, за почти месяц, но, учитывая пари и реальное положение дел, научиться за одну ночь показать уже завтра всем своего полноценного патронуса, возможно ли такое? Насколько он был осведомлен из блуждающих по школе слухов, даже Поттер не смог добиться результатов меньше чем за дня три-четыре. И у него был учитель, а тут роль и наставника, и помощника брала на себя краткая записка из дома, являющаяся копией теоретического описания патронуса из фолианта по самым сложным и запрещенным заклинаниям.       Учитывая, что приближалась последняя ночь перед новым семестром, а значит, с минуту на минуту в школу хлынет поток магов-недоучек, которые заполнят собой каждый сантиметр пространства, Малфой решил бросить все на произвол судьбы и отправиться спать. В конце-концов, чему быть, того не миновать.       И он сам на это подписался!

***

      На следующий день оказалось, что несколько студентов слизерина отсутствуют по разного рода обстоятельствам, и поэтому, следуя пари, нужно было дождаться их выхода с затянувшихся каникул. Малфоя это и обрадовало, и разозлило одновременно. С одной стороны хорошо, что имеется целая неделя для очередных неудачных попыток вызвать этого_черт_бы_его_побрал патронуса, но с другой — он опозорится не просто перед всем слизерином, и даже не перед всей школой, а едва ли не перед всей магической Британией, а значит, какая разница сейчас это будет, или через неделю. Но несмотря на подобные мысли, сдаваться парень не собирался. Неожиданный шанс в виде дополнительной недели тренировок свалился на его голову и он не собирался его упускать, насколько бы отчаявшимся он не был.       А еще ему нужен был наставник.       Обращение за помощью или даже советом к учителям он отмел сразу. Посвящать их в суть заключенного пари или жизнь аристократии у него не было ни единого желания. Можно было, конечно, что-нибудь соврать, но, откровенно говоря, у него не было серьезных причин, о которых следовало распространяться, чтобы научиться данному заклинанию, а значит, он мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что любой педагог отправит его заниматься «делом, а не страдать ерундой».       Было, конечно, исключение в лице Снейпа, но тот и без того много делает как для всего слизерина, так и для наследника Малфоев, поэтому парню не хотелось лишний раз грузить учителя своими проблемами, даже если тот в курсе дополнительной образовательной программы, утвержденной самим Волан-де-Мортом.       После преподавательского состава, единственным из студентов, который умел вызывать телесного патронуса — и иной раз лучше, чем некоторые учителя, — являлся Гарри Свет Поттер, к которому, хочешь не хочешь, а придется обратиться за помощью.       — И почему все так сложно? — раздраженно бурчал он, поднимаясь на астрономическую башню, где вечерами обычно никого не бывает.       Заперев за собой дверь, чтобы возможные гости не смогли его потревожить, он снова принялся усердно выжимать из себя патронуса. Юноше казалось, что чем больше он занимается, тем сильнее этот чертов патронус ему сопротивляется… Какие только мысли не залезут в голову от отчаяния.       Вновь и вновь пытаясь вызвать патронуса, параллельно обдумывая, как бы поговорить с Поттером, — что по сути не являлось такой уж большой проблемой, после в разы более серьезной: где и как поймать его одного, без вечно бегающей с ним рыже-лохматой свиты? — Драко не заметил, как за ним уже длительное время наблюдает пара зеленых глаз.       — Да-а, дела у тебя совсем плохи, — раздался голос Поттера, едва Драко прервался, чтобы перевести дыхание.       Блондин резко дернулся и направил палочку на гриффиндорца. Он был удивлен, что не заметил его раньше.       — Что ты здесь делаешь?       — То же, что и ты, занимаюсь. — Гарри кивком указал на книгу, лежащую у него на коленях.       — Ну и занимайся! — прорычал Малфой, хватая свои вещи и бросаясь к двери.       — Стой, хорек бестолковый, я могу тебе помочь с патронусом! — закричал ему вслед Гарри.       — Что? — Драко остановился так резко, словно налетел на невидимую преграду.       — Судя по тому, что ты четыре часа к ряду пытался вызвать патронуса и безуспешно, тебе явно требуется помощь. — Прямо ответил Поттер, игнорируя недоверчивые серые глаза, сверлящие в нем дыры.       — То есть ты все это время следил за мной, — голос Малфоя сел и был едва слышен.       — Пришлось, — пожал он плечами.       Драко некоторое время собирался с мыслями, сверля глазами все, что было в помещении, а потом выпалил.       — Да, черт подери, ты абсолютно прав! Этот патронус у меня совершенно не получается! И да, мне нужна помощь, — добавил он уже гораздо тише.       — Я понял, — примирительно улыбнулся Поттер. — В таком случае буду ждать завтра после ужина в коридоре седьмого этажа рядом со статуей Филимона Курского. Ну, а я пошел, поздно уже.       На этих словах он, не говоря ни слова, вышел из помещения, оставив шокированного Драко стоять столбом и пялиться перед собой. Поттер сам предложил ему помощь, хотя не должен был, в то время как он сам истерил, как последняя грязнокровка. Его передернуло от омерзения. До чего же он дошел? А до чего еще дойдет? Тем не менее, он улыбался во весь рот, идя по пустым коридорам. У него, наконец, в конце туннеля забрезжил свет надежды, что он реально может выиграть это пари.       Все идет даже лучше, чем он мог себе представить.

***

      На следующий день он с нетерпением ждал ужина, силясь вообразить, что же из себя представляет помощь Поттера. Едва притронувшись к еде, но заметив выходящую в холл золотую троицу, он сорвался с места и поспешил на седьмой этаж, где и была назначена встреча.       Гриффиндорцы появились там спустя пару минут. Гарри спокойно подошел к нему, в то время, как его свита так и застыла, едва его увидела.       — А он что тут делает? — подал голос рыжий, переводя полные злости глаза с Малфоя на Поттера.       — Это как раз то, о чем я вам вчера пообещал рассказать, — повернулся к друзьям гриффиндорец. — Он теперь тоже будет с нами, — и, повернувшись к Малфою, добавил, — я рад, что ты все-таки решил прийти.       Драко в ответ на это только кивнул, стараясь не обращать внимания на изучающие, удивленные, презрительные, в конце концов, взгляды Грейнджер и Уизли, старательно запоминая, куда они шли. Выручай-комната. Ну конечно!       Поттер толкнул дверь, и на них непонимающе уставилось множество глаз. Гриффиндорцы, когтевранцы, пуффендуйцы — все смотрели на него, явно считая, что их подводят собственные глаза.       — Гарри, — подала голос Полумна, — это Малфой.       — К счастью для вас я слишком знаменит, чтобы нуждаться в твоем представлении, — хмыкнул Драко, не собиравшийся молчать.       — Раз с приветствиями покончено, я возьму слово, — начал Поттер. — Отныне он, — парень кивком головы указал на Драко, — такой же полноправный член ОД, как и все вы. Мое мнение обжалованию не подлежит, — повысил он голос, видя, как некоторые девушки с пуффендуя хотели возразить. — Тема сегодняшнего занятия: патронус.       Поттер встал в центр комнаты и взмахнул палочкой.       — Экспекто патронум.       Серебристый олень, появившийся из палочки, вызвал волну восхищенных возгласов. Даже Драко не смог удержаться и присвистнул, следя глазами за мчащимся по помещению грациозным животным.       — А теперь немного необходимой для вызова патронуса теории. — Поттер хлопнул в ладоши, привлекая внимание к себе. — Сейчас вам необходимо предельно сосредоточиться и вспомнить самый счастливый момент в вашей жизни. Произносить заклинание можно лишь тогда, когда счастье наполнит каждую клеточку вашего тела. Помните, чем сильнее наполняющее вас счастье, тем сильнее будет ваш патронус. За дело!       У кого-то из присутствующих телесный патронус появился почти сразу, у кого-то упорно появлялось только серебристое облако, но практически у всех был хоть какой-то результат. Практически у всех, кроме него, Малфоя.       — Уже что-то, — хвалил Гарри, подходя по очереди к каждому и смотря на его успехи. — У тебя недостаточно радостное воспоминание, попробуй заново.       Уже слушая вступительные слова Гарри, юноша понял, где была его ошибка. Он не сосредотачивался на радостных воспоминаниях. Он просто собирал свою волю в кулак и пытался выставить вокруг себя защитный барьер в виде патронуса.       Драко уже успел перепробовать все свои радостные воспоминания, но его результат от этого нисколько не изменился. С раздражением наблюдая за успехами окружающих его ребят, он не заметил, когда рядом с ним остановился Поттер.       — Как у тебя успехи? — задал он стандартный вопрос.       Прикрыв глаза, чтобы хоть немного успокоиться, а заодно вспомнить что-нибудь радостное, он произнес заклинание. Гриффиндорец вздохнул.       — Что ты вспоминал, если не секрет, конечно? — поинтересовался он.       — Мой первый полет на метле, — признался Малфой, поникнув еще больше.       Неужели у него в жизни нет ничего по-настоящему радостного, вспоминая что можно было вызвать патронуса? Неужели нет?       — В таком случае представь что-то радостное. Это может быть связано не с тобой, а, например, с человеком, которого ты любишь или которым дорожишь, как другом. Или может быть то, как ты представляешь себе свое будущее. Давай, попробуй еще раз.       Он ободряюще улыбнулся ему, отходя на шаг и следя за его, Драко, действиями.       Слизеринец прикрыл глаза и сразу же в голове возник образ, не покидающий его уже не первый год. Черные взъерошенные волосы, пронзительно зеленые глаза, снящиеся ему каждую ночь. Спортивное тело, к которому так хочется прикасаться, тонкие красивые губы, которые хочется целовать…       Блейз… Знал, кого поставить на кон…       — Экспекто патронум, — выдохнул он едва слышно заклинание, словно имя любимого.       В просторном помещении воцарилась до боли давящая на барабанные перепонки тишина, заставляя Драко открыть глаза.       Прямо перед ним, сотканный из серебристого тумана, стоял олень и с любопытством изучал большими глазами светловолосого юношу. Драко, сначала отступивший было назад, медленно, словно боясь спугнуть его, приблизился и протянул к нему руку.       — Олень? У него патронус — олень? — раздался откуда-то сбоку дрожащий голос.       Чжоу едва не плакала, наблюдая за этой сценой, а когда попытки кого-то из ее подруг успокоить ее не увенчались успехом, выбежала из комнаты. Джинни стояла словно громом пораженная. У Гермионы дрожали губы, да и много кто еще был выбит из колеи подобным зрелищем.       Патронус Малфоя — олень.       «Олень». Олень — патронус Поттера, но олень так же патронус его, Малфоя. Они… Они — соулмейты?       Драко с явно написанным у него на лице страхом, граничащим с отчаянием, повернулся к Поттеру, у которого лицо было непроницаемым до такой степени, что слизеринец даже не мог утверждать наверняка, видел ли его сейчас зеленоглазый.       Развернувшись к двери, Драко начал медленно отступать. Шаг, еще шаг и еще. Он страшился поднять глаза на брюнета, боялся увидеть в них, как в омуте памяти, вовсе не отражение его собственной души, а что-либо другое. Но стоило Поттеру мягко улыбнуться, смотря на него, — бросился прочь. Прочь отсюда. Какой позор! Лучше бы он проиграл это чертово пари и полез к Поттеру с поцелуями при всей школе, но не это! А теперь весь Хогвартс будет знать, что они соулмейты.       Уже готового пулей вылететь из помещения, Драко грубо схватили за руку и развернули, впечатывая спиной в стену. Поттер стоял так близко, что сердце против воли пускалось вскачь.       — Что тебе надо? Ну что? — закричал Малфой, сжимая палочку так сильно, что она грозила сломаться в любую секунду.       На что Гарри ответил очень остроумно: просто заткнул рот слизеринца поцелуем.       Губы Поттера были куда более мягкими, чем представлял себе Драко во снах. Он с наслаждением стал отвечать на поцелуй, краем сознания отмечая шокированные возгласы присутствующих в комнате студентов. Он обвил шею Гарри руками, открывая рот, позволяя ему тем самым углубить поцелуй.       Когда же воздух в их легких закончился, и парням пришлось оторваться друг от друга, Драко с удовольствием отметил, что покрасневший Гарри выглядел еще привлекательней. Нежно проведя кончиками пальцев по его скуле, он ухмыльнулся и заговорил:       — Ну… Поттер… — Но Гарри его перебил.       — Давно хотел это сделать, — и, притянув, уже только своего, наглого слизеринца к себе за воротник рубашки, снова впился в его губы своими.

***

      — Драко, ты себя вообще в зеркале видел? — округлил глаза Блейз, наблюдая взъерошенного, помятого, краснеющего, как девственница перед первой брачной ночью, друга, медленно идущего в сторону спален и что-то тихо напевающего себе под нос. — Драко?!       — Отныне я твой повелитель, жалкий смерд. Экспекто патронум!       И, выпустив из палочки серебристого оленя, счастливый юноша продолжил путь в сторону спален.