Фривольность

Всё когда-нибудь заканчивается. Так говорят философы, радиоведущие и Барт, идущая в супермаркет за продуктами и чаем. В спортивном костюме, с наспех завязанным хвостом, из которого то и дело выбиваются целые прядки. С кошельком в заднем кармане и мысленно прокрученными воспоминаниями о встрече с Джейком. Барти успела опередить «спасателей», что, впрочем, неудивительно, так как заявилась она к парню в тот же день, спустя два часа после нахождения письма. Вопреки информации, полученной от Рэя, дверь он открыл почти сразу, со второго звонка. Вероятно, посмотрев в звонок и увидев сестру возлюбленной, о которой он со всем этим успел позабыть. Растрёпанный, в домашних штанах и заляпанной чем-то некогда белой футболке, Сандерс тепло, хоть и горько, улыбнулся и впустил её, шатающейся походкой пройдя на небольшую кухню. Там Барт не без сожаления увидела то, что ожидала — бутылки и банки алкоголя, полностью заглотившие поверхность стола и собравшиеся в ограду у раковины, под которой стоял переполненный мусорный бак. Стоял смердящий, затхлый запах, такой невыносимый, что Барт решительно открыла окно, отчего парня окатило порывом по-истине ледяного ветра. Заставив его надеть толстовку и тапочки, Барти вручила ему аккуратный листок, который парень взял удивительно дрожащими руками. А после последовал примеру одногруппницы и заплакал. Так по-настоящему, что девушка сама с трудом удержалась от повторного сеанса слёзопускания. С трудом и с помощью спрятанной за холодильником бутылки виски, которую они впоследствии распили самой первой. В тот вечер домой Барт не поехала. В компании Сандерса превратила эту ночь в одно целое воспоминание, как пазл составленное из множества маленьких кусочков. Побыла жилеткой для измученного друга, однако сама не проронила ни слезинки, хотя, казалось, стоило. После, буквально загнав хмельного джентльмена в кровать, сколько смогла, прибралась на кухне, едва не упала в душевой кабине и наконец, переодевшись в когда-то потерянный Патти свитер, легла на диван. А на утро Чип и Дейл поспешили на помощь. Барт, не знающая о числе утренних посетителей абсолютное ничего, чисто на автомате проковыляла к двери, зевающая и с «ночными татуировками», и открыла её. Серые глаза встретились с удивленными зелёными, после с такими же карими, голубыми, вновь зелёными и серо-голубыми, пока, наконец, не натолкнулись на растерянные болотные. — Барт, что ты здесь делаешь? Да ещё в таком виде? — Ник первым нарушил молчание. За спиной девушка услышала шаги — заспанный Сандерс вышел из спальни. И буквально через секунду она почувствовала перегарное дыхание у себя на макушке. — О, привет, Джейк! — Так значит горе утраты успешно забылось, а, полковник? — Барти еле успела остановить парня, хотя сама бы охотно врезала Фабио по щетинистой физиономии за такие слова и взгляд, которым он обвел её фигуру с ног до головы. Майк вместе с Рэем поспешили присоединиться к одногруппнице и встать между ними. — Ты когда-нибудь придержишь язык за зубами, Аранос? — прошипел Майк, оттесняя испанца подальше от входной двери. Атмосфера вокруг стремительно накалялась, и Барти, чья голова так некстати напомнила о вчерашних посиделках, взмолилась всем известным ей богам, чтобы те успели до точки кипения. Видимо, у богов сегодня было по-истине хорошее настроение, потому что Фабио, виновато потоптавшись у порога самым последним, извинился и осторожно вошёл внутрь, вручив всё ещё напряженному хозяину квартиры пакет с пропущенными лекциями. Джейк кивнул, поставил пакет у двери в спальню и последовал за внезапными гостями, потоком хлынувшими на более менее убранную кухню. Внезапно возникший конфликт был улажен, остатки пива — торжественно разделены и распиты, а Майк с Нилом обещались остаться и помочь одногруппнику с возвращением в «прежнюю среду обитания». Барт улыбалась этим мыслям, и угрюмые с самого утра люди подозрительно косились на неё. Однако кассир, милая девушка лет двадцати пяти, ответила той же монетой. В обоих смыслах этого слова, так как сдачи ещё не было. Расплатившись карточкой, взятой благодаря всё ещё бьющей все рекорды интуиции, Барти со спокойной душой пошла домой. Идея отключить телефон, предварительно обговорив это с Еленой и получив от неё согласие, оказалась отличной — опоздавшие больше не донимали сообщениями и вопросами о том, как она и «сможет ли вернуться в строй?». Барт была предоставлена самой себе и находила это отличным времяпровождением. О конспектах можно было не беспокоится: Джейк обещал пустить их в руки девушки, как только сам с ними покончит. Конечно, она немного задержится, конечно выйдет только к аттестации, но любившие «союз двух сестричек» преподаватели простят и дадут эту отсрочку. А пока можно было отдохнуть, расслабленно выпить барбарисовый чай и посмотреть давно запланированные фильмы. Что Барт и делала оставшийся день, даже не подозревая, что тем времен Елену атакует её беспокойная мать.

***

— Знаешь, это так тяжело, — говорил Рок, сидя за столом со стаканом горячего кофе в руках. Джуди сидела напротив и едва ли не плакала, смотря на смотрящего в одну точку друга. — Теперь я в какой-то мере понимаю хирургов… Он только что вернулся от семьи Грэга, весь разбитый, с промокшими нагрудным карманом и областью вокруг него. Джуд встретила его объятиями и скорее повела в кафе, где заказала ему кофе и кусочек любимого морковного пирога, к которому тот даже не притронулся. Какое-то время они молчали, девушка беспокойно следила за повесившим голову коллегой, тогда, как сам коллега, высокий крупный брюнет, явно собирался с мыслями. Наконец, он заговорил, и, когда это случилось, Хопс внимательно выслушивала его, не перебивала и маленькими глоточками потягивала морковный фреш — любовь к этому овощу и сблизила двух полицейских в самом начале службы. Когда он закончил, Джуд поспешила взять его за большую сильную руку и словесно утешить, что получилось несколько неумело из-за отсутствия практики в данной области нелёгкой полицейской службы. Но, судя по всему, Рок был рад не столько утешениям, сколько оказанному вниманию и возможности выговориться. Морковный пирог был съеден им быстро, но явно неохотно, и Джуд поняла, что сделал он это только ради того, чтобы потраченные деньги и силы поваров не пропали даром. Когда они, расплатившись, шли к участку, люди на них косились. Кто-то смотрел на Рока, но примерно через две-три секунды отворачивался, а кто-то глазел на Джуди и явно не спешил отводить взгляд. Действительно, такой контраст в росте и фигуре не мог не возбудить настырное общественное любопытство. Рок к этим взглядам привык и не замечал, а вот Джуд проходила почти через весь спектр эмоций. То смущалась, то улыбалась (если это были огромные глаза удивленного ребёнка), то кривилась от отвращения, а то и вовсе злилась и мысленно посылала всех глазеющих на одно известное место. Несмотря на это, они всё же начали говорить про Барт, и Джуди, всё ещё обеспокоенная душевным состоянием подруги, с охотой ухватилась за протянутый канат. В итоге в участке коллеги появились, увлеченно споря, что выглядело странно, учитывая внешний вид Рока и его покрасневшие глаза. Мужчина пришёл к выводу, что Барт и правда могла кого-то видеть, подтвердив свою теорию несколькими обрядами древних народов и диких африканских племён, в результате которых те видели то, что другие видеть отродясь не могли. Джуди тут же опровергла эти примеры, ведь Барт — американка с австралийскими корнями, никогда не бывавшая ни в Африке, ни увлекающаяся теми самыми древними обрядами. Тогда Рок сказал, что это могло случиться без обряда, и Джуд, не совсем понимая суть его размышлений, принялась опровергать любые предположения, касательно различных зависимостей подруги. Как бы то ни было, факт оставался фактом — Рок поверил Барт, хоть и не говорил с ней, да и видел два раза, и то мельком. Джуд никому не сказала о своих предположениях, пообещав себе в ближайшее время поговорить с Барти. Ник же недоумевал, видя воодушевленную напарницу.

***

Барт спала, когда в дверь позвонили. Спала и тогда, когда позвонили второй раз. Хотела спать и под дробный стук, но громкий лай собаки не дал ей этого сделать. Быстро соскочив с постели, девушка наскоро собрала волосы в жалкое подобие хвоста, надела шорты и подскочила к двери. Собака всё также лаяла, в дверь всё так же стучали. Не потрудившись заглянуть в глазок (зачем все эти формальности, в самом деле?), девушка открыла дверь. Перед ней стоял незнакомец в кепке, жёлто-салатовой куртке, поводок же, который тот держал в руках, цеплялся к ошейнику далматинца. На вид парню было лет двадцать шесть, собаке же не больше года. Увидев хозяйку квартиры, пятнистый зверь приветливо гавкнул, хвост стал ещё активнее биться о бока. — Извините, но что… — Простите за вторжение, но этот парень прибился к дверям моей квартиры и никак не хотел их покидать. Я живу на два этажа ниже. — Ясно, но почему вы привели его сюда? — Как почему? Это же вас пёс! Вот, на ошейнике написано ваше имя и номер квартиры. Вы же мисс Фэндол, верно? — Да, но я не понимаю… — Я тоже не понимаю, как вы могли забыть про свою собаку, — сказал парень-с-третьего-этажа, но потом быстро взял себя в руки: — Простите, просто я очень люблю собак и… — Понятно. Это вы меня извините, — Барт улыбнулась, в голове упорно держался один вопрос, который, впрочем, быстро разделялся на множество маленьких. — Знаете, на меня столько всего навалилось за последнее время, так что вполне могла забыть закрыть дверь на ключ… — Что ж, впредь не забывайте, — было очевидно, что ложь Барт с треском раскрылась. — Иначе мальчик может прогуляться до питомника. — Я поняла, спасибо, что привели его, — Барти постаралась улыбнуться, но вышёл какой-то странный оскал. Дверь же с грохотом случайно закрылась. — Ну и что мне с тобой делать, мальчик? — далматинец приблизился к ней и девушка не смогла удержаться, опустилась на корточки и погладила собаку по гладкой шерстке. За ошейником обнаружила записку, на самом же розовом ошейнике — свои фамилию и инициалы. Почерк оказался странным, но знакомым, Барт точно где-то его уже видела. Впрочем, прочитав письмо, она вспомнила, где его видела, а также узнала то, что её интересовало в первую очередь: Это весьма неожиданно. Правда? В общем, мне стало скучно и я решил отправится посмотреть на своих подчиненных и на их работу, соответственно. И пока я смотрел, как работает один, я увидел этого щенка и сразу же подумал о тебе. (У тебя же была собака, да? В детстве?) Он почти умирал, и я решил, что неплохо было бы дать ему ещё один шанс. Он оказался на удивление живучим, героически выдержал все испытания Кенни (один из моих рабов, увлекается в свободное время ветеринарным делом), однако не выказал мне никакой благодарности, вот я и решил отправить его к тебе. Думаю, вы поладите. Сделал я это, чтобы тебе не было также скучно, как мне. Ведь у тебя даже ручных рабов нет:) Я знаю, что у тебя появятся вопросы, так что милости прошу. P.S. у него нет имени. Назови его! P.S.S. Шерстка хранит символизм. P.S.S.S Имеет дурную привычку смотреть осмысленным взглядом и показательно воротить нос от того, что ему не нравится. P.S.S.S.S. Крыс не ест, хотя, по идее, должен.

Твой друг и соратник

— Как ты хочешь, чтобы я тебя назвала? — Барт отложила записку и склонилась к псу. Тот принялся обнюхивать и лизать её руки. Девушка засмеялась, глаза её засветились ребяческим огнём. — Как насчёт имени Макс? (пёс недовольно гавкнул) Ок, тогда… Табаки? Ммм… Райли? Да, глупо получилось. Тогда… дай-ка подумать… как насчёт Грэнди? Странно, но красиво. Ей ответили радостным лаем.