The world is in our hands

Люди в их мире убеждены, что метка, которая связывает тебя с соулмейтом, - это божественный подарок, дарованный людям. У каждого человека есть возможность обрести того, кто полностью будет подходить тебе. И никто не сомневается, что найти свою родственную душу будет истинной удачей. Практически. Есть те, кто не входят в общепринятую систему. Нашлись упрямцы, которым удалось избавить себя от метки. Это началось не так давно, возможно, в начале прошлого века. Общество взбушевалось, когда этому предали огласке. Мир поначалу не принимал этого факта. Начались митинги и шествия за свободу выбора, которые впоследствии представляли угрозу для правительства. Тогда лидеры государств решили предпринять меры. Но последствия ужасали. К концу века мир начал разрушаться. Люди сыграли в русскую рулетку и получили сполна. Треть поколения выросла без меток, так и не встретив свою родственную душу. Люди отвергнутые погрязли в горе. Для многих единственным выходом стало самоубийство. Теперь от метки стало сложнее избавиться. Но факт остаётся фактом: соулмейтов стало меньше. И если ты встретил свою родственную душу, то, считай, получил золотой билет. Но не в случае шоу-бизнеса. Метка стала табу для тех, кто хочет продвинуть себя в этой сфере. Конечно, не в каждом агентстве, но это практиковалось. Ты должен быть идеалом для своих фанатов, недосягаемым, но отдающим свою любовь только им. "Либо стираешь метку, либо тебе здесь не рады". Это условие поставил Бан Ши Хёк. И Мин Юнги был уверен, что, подписывая контракт с Big Hit Entertainment, не встретит свою родственную душу. И он спокойно стажировался два года. Но потом привели Пак Чимина. Мальчика, которого нужно научить всему за год до запланированного дебюта. И Шуга правда думал, что всё будет хорошо. И вздрогнул, когда услышал его тоненький голосок и смущённое: - Меня зовут Пак Чимин. Позаботьтесь обо мне. У Шуги замигала перед глазами красная лампочка: опасно, опасно. На следующее утро метка с аккуратно выведенным «Пак Чимин» проявляется на его тазовой косточке, чуть ниже резинки его боксеров. Юнги испытывает злость, когда видит его в звукозаписывающей студии. Чимин неаккуратно встаёт со стула и взволнованно приветствует старшего. - Посмотрим на твои способности, Чимин, - Намджун дружелюбно протягивает сидящему пареньку лист с лирикой, - зачитай нам. И Чимин зачитывает. Вернее, читает. Джун сдерживает смешок. И Мин фейспалмит. Просто… Ну серьёзно? Этот человек полностью подходит ему? Увольте! - Рэп зачитай, - раздражённо бросает Юнги. И он был почти готов добавить в конце обидное «дурень». - Но я не умею, хён. Шуга незаметно вздрагивает от чиминовского «хён» и сдерживается от того, чтобы спросить на кой чёрт этот мелкий тогда припёрся сюда. - Научим. Глядишь и второго Эминема из тебя сделаем, - и тогда хочется дурнем назвать уже Джуна. - Но я петь хочу, хён. И Юнги бы рад его передать в руки к другим учителям. Пак научится петь, и пересекаться они будут только в репетиционном зале. Но Джун остался непреклонным и поставил обоих перед фактом: они будут заниматься с Чимином столько, сколько он, лидер их группы, посчитает нужным. Мин зажмуривает глаза и очень сильно надеется на то, что откроет их и вернётся на два дня назад. Но видит перед собой смущённого Пак Чимина и прекрасно осознаёт, что тот просто жаждет поговорить с Юнги с глазу на глаз. Как же его карьера? Он же так стремился к этому, но что-то сейчас рушит его мечты? К чёрту, к чёрту, к чёрту. И последующую неделю Мин избегает его общество. Чимин садится рядом, пытается завести разговор, но Шуга в ответ дарит только молчание. Или смотрит на него грустными глазами, что чувствуешь себя диковиной игрушкой. И нет, он не станет даже в мыслях называть кого-то своим соулмейтом. И Чимин правда ждал, потом терпел. Ведь, конечно, это сложно осознать и принять. И Чим, может, ещё чуть-чуть подождёт, а потом… Пак не выдерживает и перехватывает Юнги. Он даже был готов удержать его, если тот собирается сбежать. Потому что Пак Чимин, чёрт возьми, счастлив, что нашёл свою истинную пару. Даже если это грозит вылетом из группы и кучей штрафов. - Давай обсудим это, - искренне просит младший, но Шуга молчит, - мы должны понять, что нам делать. - Тут понимать ничего не надо, - парень недовольно отталкивает от себя Пака, - если ты не хочешь испортить свою карьеру, то будешь молчать, пока я не решу, что делать. Я не позволю разрушить тебе мою жизнь. Чимин тяжело сглатывает. - И как хочешь, мне пофиг как, но ты будешь скрывать свою метку. Даже если тебя заставят раздеться догола. Ты понимаешь? - Понимаю, - шепчет Чимин. Его голова опущена, и он чувствует покалывание в висках, сдерживая слёзы. И нет. Пак Чимин этого не понимает. Ничего, так и должно быть в первый раз. Свыкнется, ему думается. Проходит время, и Юнги чувствует себя как прежде. Словно и нет этой метки, да злосчастного парня. Шуга отпустил эту проблему в свободное плавание. Если он считает, что у него нет метки, значит так и есть. И Чимин правда красиво поёт. Шуга сказал бы, что ему такой голос по душе. Но лишь сказал бы. Возможно всё сложится хорошо. Остаётся месяц до дебюта, и они жутко устали. Каждый день прогоны. И Как-то Юнги умудряется подслушать разговор Тэхёна и Джина после репетиции. - Он старается на износ, всё время репетирует и из зала не вылезает. Я говорю ему сбавить обороты, а он мимо ушей. Говорит всё: «Хён, я хорошо себя чувствую», «Хён, не переживай». Юнги просто лень встать с насиженного местечка, поэтому он старается не вслушиваться в разговор парней, сидящих в углу. - Недавно его вызвал к себе директор. Он выглядел поникшим, когда вернулся, - добавил Тэхён. - Ты разве не слышал? Чимина уже семь раз хотели выгнать из группы. Мне менеджер сказал. И да, Шуге правда жаль Чимина. Просто потому что это несправедливо. И он честно старался не беспокоится о мальчишке. Но. За день до дебюта, когда все в большом напряжении, директор собирает парней у себя в кабинете. Они о чём-то говорят, во что Юнги не старается вникать. - Я считаю, что будет лучше, если группа дебютирует без Чимина. Юнги беспокойно смотрит на Пака. И тот упирается локтями в колени, закрывает лицо ладонями и тяжело дышит. - Мне нужно знать ваше мнение, - просит директор. - У Чимина прекрасный голос, он хорошо справляется со всем. Будет нечестно отбирать у него мечту. Пак резко поднимает голову и смотрит на своего соулмейта. В глазах стоят слёзы и надежда. И после недолгой паузы Тэхён произносит: - Я хочу дебютировать с Чимином. И, может, Юнги что-то чувствует в этот момент? И, кажется, что-то меняется в нём. Он всё ещё не желает этой метки, но теперь появляется беспокойство за Чимина. И не в силах Шуги контролировать это чувство. После дебюта, конечно, меняется вся их жизнь. Тренировки ожесточённее, график забит плотнее. Теперь Юнги молча протягивает Чимину бутылку с водой, когда тот валяется на полу репетиционного зала и тяжело дышит. Тащит его в кафетерий их агентства, когда замечает, что тот не позавтракал или пропустил обед. Юнги решает, что так и должно быть: каждый хён должен переживать за своего донсена. И тогда Чимин тараторит без умолку, запихивая за щёки рис с говядиной. Старший, как и следовало ожидать, молча ест и не реагирует на его слова, но даже это приятно для Пака. Лучше, чем ничего. Он словно светится и протягивает благодарное «хён». И так проходит ещё год, и всё складывается на удивление спокойно. Шугу больше не тревожит мысль о том, что его карьера разрушится. Иногда он замечает, как Чимин смотрит своими влюблёнными глазами, но дальше не заходит, что радует. Они прогоняют танец к песне «Boy in Luv» и старшим в их группе туговато приходится. Пока Юнги отдыхал, Хоуп взялся за Джина и Намджуна, хотя силы давно иссякли. - Я покажу тебе, Юнги-хён, - Мин поднимает голову и видит улыбку своего донсена. Он бы отказался, но ему не дали шанса эти до боли милые ямочки на лице, - какую часть хочешь отработать? Чимин выкладывается по полной, медленно показывает ему движение, но безрезультатно. - Давай я просто попытаюсь повернуть тебя? Он даёт добро и уже чувствует скользящие руки Чимина на своей талии. И только когда его разворачивают, Юнги осознаёт, что правая рука Пака прямо сейчас находится на тазовой косточке. Там, где метка с его именем. Чёрт Оба чувствуют мелкое покалывание в пальцах. Чимин думает, что никогда ещё не чувствовал себя таким счастливым. А потом ощущает, как Юнги отпихивает его от себя, что Пак приземляется на спину и чуть ударяется головой. Его опять оттолкнули. - Пожалуйста, - он просит. - Замолчи, - ему отвечают. Пожалуйста, Юнги Тогда Мин начинает думать, как ему быть дальше. И, кажется, именно тогда он всерьёз задумывается избавиться от метки. И всё решается, когда стилисты готовят их к выступлению. Намджун замечает метку на щиколотке Чимина. Шуга пропустил этот момент, но через несколько дней Джун завёл разговор о родственных душах. - Зачем тебе это? – Шуга переводит взгляд с монитора на друга. - Я знаю, что вы соулмейты. Почему ты молчал, хён? - Я не понимал, что мне делать, - Мин чувствует себя потерявшимся ребёнком. - А сейчас? - Нас выгонят, если узнают, - Намджун впервые видит своего друга таким подавленным, - я сотру метку. - Он не заслужил этого. Ты об этом думал? - Да. Он сильный. Джун ужаснулся. - Ты не можешь так поступить с ним, - пробасил парень, - ты же жизнь ему испортишь. - А что ты предлагаешь? Всю жизнь бояться, что все узнают об этой тупой связи? – голос Юнги сочится ядом, - думаешь мне самому по душе это? У меня нет выбора. Я всего этого дерьма не хочу, - безнадёжно. - Это не так! Ты не понимаешь от чего отказываешься. - А ты, значит, понимаешь, - выдыхает Шуга. Он смотрит на друга и видит, как тот зажмуривается от боли, а в глазах его тоска. - Понимаю. Мин удивлённо смотрит на Джуна, и осознание просачивается в его голову. - Я не буду останавливать тебя, но подумай о том, что для тебя превыше всего. И если надумаешь, то будь с ним мил. И он думает дни, недели, месяцы. Он проживёт без соулмейта, ему кажется. Важна сейчас только музыка, на остальное должно быть наплевать. И на Чимина тоже должно быть наплевать. Но этого не происходит. Мальчишка всегда рядом. Весёлый, искренний. Всегда поддерживает, рассказывает обо всём. И, может, Юнги прикипел к нему. Он даже не возмущается, когда однажды ночью он чувствует, как кто-то миниатюрный утыкается носом в его спину и подгибает ноги. Утром он укрывает его одеялом и уходит завтракать. Чимин приходит редко, лишь когда страдает бессонницей, как выяснилось. Они стали проводить время чаще, что подмечает его сосед по комнате. Юнги всё также ходит со своим донсеном в кафетерий, угощает его курочкой и просто разговаривает. Он старался не думать о метках. Просто теперь о Чимине хочется заботится. И он мил с ним. Чимин приходит ночью и привычно ложится рядом с Юнги. Но в этот день что-то меняется. Шуга просыпается от тёплого дыхания в ключицу. Он не открывает глаза, но прислушивается. Прислушивается к Чимину и спящему на соседней койке Джину. - Я люблю тебя, хён, - тихий шёпот. И Чимин ждёт! Слушает быстрое биение чужого сердца и ждёт. Хоть что-нибудь в ответ. - Пожалуйста, хён… Сначала по лицу Чимина катятся слёзы, потом его трясёт от беззвучного рыдания. Прорывается первый всхлип, заглушённый храпом Джина. Шуга оцепенел. Это заканчивается быстро. Вскоре Чимин аккуратно встаёт с кровати и тихо закрывает за собой дверь. Джиновский храп прекращается. Юнги сжимает футболку и с силой бьёт по подушке. Юнги страшно. Потому что больно. Потому что чувствует. Он ставит Намджуна перед фактом: он будет стирать метку. Пока не передумал, пока ещё сделать это не так больно. Друг тяжело вздыхает и протягивает бумажку с номером. - Ты не заслуживаешь его. - Да. Он решается поговорить с Чимином. Ждёт удобного дня, и когда он появляется, Юнги стоит перед дверью комнаты. Рыжий лежит на кровати с телефоном в руках. Замечает лишь когда Юнги присаживается на краешек кровати. - Хён? – вздрагивает парень, откладывая телефон в сторону, - ты меня напугал. - Я хочу поговорить о нашей связи. - Долго ты думал, хён. Три года, - беззлобно начинает Чимин и тут же улыбается, - но ничего, Юнги-хён. - Нам надо прекратить это. - Прекратить? Чимин прекращает улыбаться и смотрит в глаза своего соулмейта. Наталкивается на льдину безразличия. - Для нас обоих будет лучшим решением избавиться от меток. - Но почему? Никто ведь не знает. - Мы портим друг другу жизнь. Это опасно, а если агентство узнает, то нас уже никто не спасёт. Чимин садится напротив Юнги и берёт его за руку. - Но меня всё устраивает, хён! – он сжимает его ладонь. - Устраивает любить меня, когда мне ты не нужен? Младшего словно пригвоздили к месту. - Пожалуйста, не надо так. Я не хочу, хён. - Мне жаль, - свободной рукой поправляет волосы Чимина и целует его в лоб, - но так надо. И уходит. Не понимаю, не понимаю, не понимаю он шепчет. Валится на кровать и давится слезами пока не приходят Ви с Хосоком. Всё в порядке, он говорит. У меня просто метка болит, о которой вы никогда не узнаете, да и душа тоже И до последнего в нём теплится надежда, что не решится. Ведь не может быть такого. Не с ним уж точно. А на деле страшно. Чимин сидит за столом и уплетает стряпню Сокджина, слушая разговор старших о лирике к новому альбому. И на душе так спокойно. Возможно впервые за эту неделю. - А где Шуга-хён? – спрашивает он у Джина. Тот пожимает плечами. - Ушёл куда-то. Сказал, что к ужину вернётся. Ложка падает на стол и всё складывается на свои места. - Он ведь не мог, - просит. - О чём ты? – не понимает Хоуп. Горький раствор саднит горло и Юнги кашляет, наблюдая, как человек в стерильно белой маске вынимает иглу из упаковки. Когда исчезает первая «П», Чимин кричит от боли, отталкивая от себя обеспокоенного Сокджина. Шуга старается не думать о <i>нём, когда исчезает «Пак». Не думать о том, что сейчас в их общежитии кто-то очень хрупкий до крови царапает оставшееся «Юнги». - Ты хорошо держишься, - говорит мужчина в маске, - твой соулмейт, наверное, на стены сейчас лезет.</i> Намджун просит терпеть и обнимает плачущего Пака со спины, не позволяя свалиться в обморок. Юнги чувствует непонятную ему пустоту, когда смотрит на пластырь, под которым красная, но абсолютно чистая кожа. Сердце должно так саднить? Его дыхание выравнивается, когда хмурый Сокджин перевязывает его щиколотку. Скатывается последняя слеза. - Оставьте меня, - он просит, отворачиваясь от беспокойных взглядов. Старшие уходят, и он уже не слышит, как закрывается дверь. И не видит слёз Намджуна. - Я виноват. Я во всём виноват, - он смотрит на своих друзей, - Я знал и не остановил. И выкладывает всю правду. Говорит о том, что пережил он когда-то. Как узнал о метке Чимина. И как протянул чёртову бумажку с номером. Юнги бежит в общежитие со всех ног. На нём всё ещё куртка. Он видит перед собой маленький комочек, дрожащий от слёз. Падает на колени перед его кроватью и плачет. Так, как никогда не плакал. Шуга смотрит на перебинтованную ногу своего соулмейта и осознаёт, что до этого не знал где находится метка с его именем. Он развязывает бинт и целует, целует каждую красную полосу. И просит хоть раз в этой жизни увидеть своё имя на теле Пак Чимина. Он умоляет. Теперь всё будет хорошо, он шепчет ему на ушко. Ты больше не будешь страдать, он вытирает слёзы Чимина и покрывает поцелуями каждый сантиметр заплаканного лица. Один находит силы снова довериться человеку. Другой осознаёт, что в его жизни превыше всего. Они находят покой друг в друге. Когда метки проявляются, Юнги просит своего соулмейта подождать того дня, когда абсолютно каждый будет знать их имена. Дня, когда мир будет в их руках.