Она заставит их услышать.
12 марта 2020 г. в 22:29
Ей казалось, будто веки налились свинцом. В голове ещё остались воспоминания о том, как она, погрузившись в себя и забыв о боли повисла на руках Лютера, как мама зашивала глубокую рану от пули на предплечье, как Элиссон помогала распутать её волосы и что-то на них наносила, как она же протягивала ей таблетку и воду, шепча: «До меня дошёл слух, что ты спокойно и крепко спишь»…
Вставать сейчас решительно не хотелось, но желудок просяще заурчал, от чего Аннет, что-то невнятно бормоча, поднялась с кровати. Она хотела было потянуться, но рука неприятно стрельнула болью. «Чёрт!» — прошипела девушка, осматривая замотанное по самый локоть предплечье.
Она обнаружила, что её заботливо переодели в голубую длинную пижаму и отнесли в собственную комнату, даже задёрнув шторы, чтобы могла спокойно выспаться. Сейчас они с Пятым спали и ели меньше всех…
Пятый.
Остатки сна мгновенно улетучились, впустив вместо себя тревогу. Аннет, шлёпая босыми ногами по полу комнаты, вышла в коридор, где пятки утонули в мягком ковре, и быстрыми шагами направилась в комнату Пятого, находящуюся на этаж ниже. Она даже не использовала способность, чувствуя, как немного ноют ноги с непривычки.
— Аннет, милая, ты уже проснулась? — донёсся с первого этажа ласковый голос мамы.
— Да, мам, — девушка на миг остановилась, улыбнувшись женщине.
— Тогда спускайся кушать, хорошо?
— Сейчас, я только хотела проведать Пятого.
— Не нужно, дорогая, он должен отдохнуть. Иди скорее, я приготовила сырники и твоё любимое какао, — Грейс поманила дочь пальцем.
— Ла-а-адно, — сдалась Аннет, спускаясь в гостиную, а оттуда проходя на кухню.
На столе дымилась тарелка со свежими сырниками, политыми карамелью, а рядом стояла большая чашка какао, от которой исходил приятный аромат миндального сиропа, который Аннет обожала.
— Спасибо, мам, — она снова почувствовала себя маленькой, когда Грейс ласково поцеловала её в рыжую макушку, протягивая тканевую салфетку.
— Угощайся, милая. Как твоя рука?
— Немного болит, но терпимо, — Аннет откусила сырник и прищурилась от удовольствия. — Ого! Это очень вкусно!
— Рада, что тебе нравится, — женщина улыбнулась, присаживаясь рядом с дочерью. — Только не обляпайся, как в детстве, ладно?
— Ты до сих пор это помнишь? — засмеялась девушка, отхлёбывая какао.
Flashback
Аннет пять лет, и её впервые пустили за стол вместе со старшими детьми, правда, под полную ответственность Пятого. Девочка, невероятно собой довольная и одетая в маленькое форменное платьице с вышивкой «N8», сидела между Пятым и Беном на нескольких подушках, потому что иначе она просто не доставала до стола.
Рано утром к ней пришёл Клаус, который заплёл непослушные волосы в два колоска, а потом Пятый с Беном, которые помогли одеться.
— Ты уверена, что больше не хочешь кушать сама? — взволнованно спросил у сестрёнки Бен.
— Уверена! Я уже совсем взрослая, — в этот момент она увидела бабочку за окном и, отвлёкшись, закричала: «Смотрите-смотрите, она такая красивая! А что будет, если мне она сядет на голову и взлетит? Я взлечу тоже?»
— Нет, Эн, ты не взлетишь, — вздохнул Пятый, поправляя галстук на груди.
— А что тогда будет?
— У тебя на голове будет сидеть бабочка.
Аннет надула губки. Ну почему брат вечно такой серьёзный? Может, это из-за Бена? Когда они играют вместе, он совсем другой…
В этот момент с первого этажа послышался звон колокольчика, призывавший детей к завтраку.
И вот сейчас Аннет сидит за столом со всеми, стараясь не вертеться, когда мама завязывает ей на груди салфетку, слушает тихие разговоры братьев и сестёр, которые почти не обращают на неё внимание, ведь уверены, что номер восемь такая же как и Ваня — обыкновенная.
Наконец, мама приносит еду. Кашу. Овсяную.
— Ма-а-ам, а почему не фруктовое пюре? — тихо спрашивает Восьмая у Грейс, которая склоняется к дочке, чтобы попросить её поесть.
— Потому что ты уже достаточно взрослая, номер восемь, — холодно говорит отец, а среди детей ползут шепотки и смех.
Аннет готова разреветься, но стойко кивает и отправляет ложку каши в рот. Как ни странно, ей нравится, поэтому она с аппетитом ест, улыбаясь.
Но тут она замечает рядом с Клаусом тарелку жареного хлеба. Ей очень хочется, но она никак не достаёт. Ручки слишком маленькие. Вот бы она была особенной, тогда она бы нашла способ дотянуться до заветной тарелки.
— Эн, не вертись и ешь спокойно, — строго шикнул на девочку Пятый.
— Я хочу хлебуше-ек.
— Ну потерпи, Эн.
Аннет недовольно фыркнула и вдруг почувствовала, что её волосы шевелятся. Правда шевелятся. И тянутся к хлебу, опрокидывая на своём пути какао прямо на её платье и штаны сидящего рядом Пятого.
— Горячо-горячо-горячо! — истошно кричит девочка, хлопая ручками по столу.
— Твою ж мать! — Пятый мгновенно выскакивает из-за стола, подхватывая плачущую сестру на руки. — Тише-тише, Эн, сейчас будет не больно.
— Номер восемь, ты только что опрокинула чашку волосами? — вдруг слышится заинтересованный голос отца.
Аннет не слышит, она громко плачет, пряча лицо в пиджаке брата. Её косы извиваются в воздухе, от чего все дети, сидящие рядом, вынуждены пригнуться.
— Номер восемь, успокойся! — кричит сэр Реджинальд, но ребёнок не слышит.
Пятый недовольно фыркает и уходит вместе с девочкой в ванную, где успокаивает и помогает переодеться в жёлтую футболку и шорты.
— Пятый, меня накажут? — испуганно спрашивает девочка, шмыгая носом и поднимая на мальчика глаза.
— Думаю, тебя заставят тренироваться с нами.
— Но это же здорово! Со мной, наконец, станут играть и другие дети, — восторженно хлопает в ладошки она.
— Значит, моего общества тебе уже мало? — поднимает бровь Пятый.
— Нет! Я не это… Прости, я не хотела тебя обидеть, — девочка крепко обнимает его, запрокидывая голову и жмурясь, когда брат снова поднимает её на руки и ласково чмокает в висок.
— Глупенькая…
End flashback
Девушка, протерев уголки рта салфеткой, поднялась из-за стола, собираясь нести посуду в раковину, но её остановила рука мамы, которая забрала тарелки.
— Всё было очень вкусно, мам. Спасибо.
— Всегда буду радовать мою младшую дочку, — женщина нежно улыбнулась. — Возьми Пятому поесть, кажется, он совершенно недоедает.
— Хорошо, — Аннет взяла небольшой поднос, на котором стояла чашка кофе и тарелка овсянки.
Оставив маму наедине с посудой, она направилась наверх, стараясь ничего не расплескать.
Девушка без стука вошла в комнату брата, где нашла последнего беззаботно спящим на кровати, свернувшись в клубок. Он выглядел таким спокойным и безмятежным, робкое утреннее солнце проскальзывало сквозь густые ресницы, золотыми пятнышками подсвечивая щёки.
— Пятый, вставай, — прошептала девушка, легонько гладя мальчишку по плечу.
— Я не сплю, Эн, я просто лежу с закрытыми глазами, — пробормотал он, прижимаясь к присевшей рядышком сестре.
— Я принесла кофе, соня, — смеясь, Аннет пощекотала его по носу.
— Кофе? — мальчик открыл глаза, протёр их кулаком и резко выпрямился на кровати. — Который час?
— Около половины девятого, я привыкла вставать рано.
— Ты слишком мало спишь, Эн, — нахмурился Пятый, принимая из рук сестры поднос.
— Кто бы говорил, — фыркнула она, облокачиваясь на спинку кровати. — Как ты себя чувствуешь?
— Лучше всех, — заверил её мальчик, но, увидев на её руке повязку, снова нахмурился. — Это он сделал?
— Кто?
— Тот мудак. Клянусь, я убью его, — он резко сжал в руке чашку.
— Но есть и положительная сторона.
— Какая же?
— Только не говори, что не увидел среди постеров фотографию из школьного альбома с подписью «Гарольд Дженкинс 1 класс», — удивлённо подняла брови девушка.
— Эн… Ты умница! — Пятый оставил чашку и прижался к сестре в обьятиях.
Да, иногда она могла быть глупой, иногда принимала неправильные решения и, как ему иногда казалось, совершенно нерационально использовала свои способности. Но её странной внимательности к деталям было не отнять. Серые глаза постоянно выхватывали важную информацию из кучи лишних фактов. Так она в раннем детстве, когда была в плохом настроении, пролистала книжку о Белоснежке, которую на днях выпросила у отца, и совершенно скучающим тоном сообщила Пятому, что уже знает, чем закончится история, и ушла строить замок из кубиков.
Похоже, даже проблемы с нервной системой и время не отняли этого чудесного умения.
В этот момент снизу послышался шум, оба дёрнулись и подскочили с кровати. Пятый мгновенно исчез в голубом сиянии, а Аннет, утопая ногами в ковре и на ходу заставляя косы распускаться, побежала на первый этаж.
Игнорируя наличие ступенек, она соскользнула по периллам, оказавшись в гостиной, где уже была вся оставшаяся семья.
На входе в комнату неловко переминалась с ноги на ногу Ваня, а рядом с ней стоял Леонард, дружелюбно улыбаясь.
— Ваня! — Аннет, в ужасе глянув на мужчину, обхватила сестру одной из прядей и поднесла поближе к остальным.
— Энни, что ты делаешь? — Седьмая непонимающе заморгала, но даже не пыталась вырваться.
— Ваня, он опасен! — Элиссон серьёзно посмотрела на недоумевающую девушку.
— У него на чердаке грёбаный жмурик, — нервно сглотнул Диего.
— А чего только стоят наши испоганенные комиксы и статуэтки, — Клаус подошёл к ошеломлённой девушке и погладил её по плечу.
— П-погодите! Но это не может быть правдой… Леонард не мог… Не может быть этого. Аннет, это всё просто паника из-за этого глупого апокалипсиса, — Седьмая замотала головой, пытаясь вырваться, но сестра держала крепко.
— Ваня, пожалуйста… Я не держу тебя, но этот человек опасен! Он стрелял в нас и задел меня!
— Вы влезли в мой дом, что мне оставалось делать? — мужчина с ненавистью посмотрел на девушку.
— Вы влезли в дом моего парня?! — Ваня в ужасе смотрела на семью.
— Он врёт тебе, Ваня! — Элиссон смотрела на сестру с жалостью и страхом.
В сервизе задрожали тарелки.
— Зачем ему это?! — голос Седьмой скрывался на крик, она отчаянно вырвалась из прядей, потому Аннет ослабила хватку, дав девушке выбраться. — Он любит меня!
— Ваня, он опасен! — появившийся за её спиной Пятый с пистолетом наперевес толкнул Ваню вперёд, чтобы та не подходила к Леонарду, медленно пятившемуся к дверям. — Стоять, ублюдок. Думаешь, угрозы моей семье так легко тебе обойдутся?!
— Ваня, не слушай их! — закричал Леонард.
Тарелки зазвенели громче.
— Стой, ублюдок! — Пятый кинулся на мужчину, щёлкая предохранителем.
Ваня схватилась руками за голову, сгибаясь пополам. В голове ужасно шумело, голоса родных забивали череп, грозясь разорвать его. Больно, очень больно… Девушка зажмурилась, сжимая ладони в кулаки и тяжело дыша.
— Хватит!
Этот крик эхом разнёсся по гостиной. Звук невыносимой боли, страха и бешенства, граничащего с безумной злостью.
Они её не слушают! Но она заставит их услышать.
Тарелки с противным звоном раскололись, роем сверкающих осколков вырываясь из сервиза.
Прогремел выстрел.
Примечания:
Если вам интересна моя работа, почему бы не порадовать автора лайком и не нажать кнопку "жду продолжения". Открою секрет, она даёт пинка лентяйке-автору💛
Спасибо огромное за 60💛
Для меня это огромная цифра, когда начинала эту работу даже не надеялась на такую аудиторию🥺
Вы самые лучшие, бусинки🌈
С любовью,
Ваша Меган:з