Твои огненные косички

Вбежав в коридор дома через заднюю дверь, Аннет, продолжая сжимать в прядях пистолеты, осторожно пошла в сторону кухни. Неизвестность и полумрак, царящий в помещении, немного пугали, но девушка заставляла себя идти вперёд, успокаивая мыслями о том, что она вооружена. Ноги, обутые в чёрные туфли, шагнули на кафельный пол. Казалось, здесь было пусто, но через мгновение сбоку выскочило нечто, одетое в чёрный классический костюм. На месте, где должна находиться голова, был кислотно-розовый шлем с ушами. Судя по выпуклостям на одежде это была женщина, в руках у которой был пистолет, из которого вылетела пуля прямо в голову Восьмой, но девушка увернулась и, перекинув один из пистолетов из волос в руки, выстрелила нападавшей куда-то в колено. Она промахнулась, но успела несколькими прядями плотно оплести руки женщины, выбивая оружие, а оставшимися волосами зацепиться за балку на потолке и поднять себя в воздух, пнув ногой по розовому шлему. Послышался звук, будто по полной металлической канистре чем-то сильно ударили. — Что за.? — Аннет, резко ослабив пряди, спрыгнула на пол, всё ещё направляя пистолеты на женщину. Девушка снова выстрелила, на этот раз пуля оцарапала нападавшую по руке. Судя по всему большого урона эта рана не нанесла, потому что уже через мгновение Аннет лежала на полу, сбитая одним сильным и точным ударом в живот. Упав, Восьмая сильно ударилась головой, поэтому на несколько минут отключилась, но этого хватило, чтобы женщина, забрав оружие, скрылась из комнаты. Открыв глаза и встав на ноги, Аннет не сразу вспомнила, что произошло, но голова быстро прояснилась, поэтому девушка, схватив из подставки большой нож, и выставив перед собой запутавшийся в волосах пистолет, побежала в гостиную, откуда донёсся оглушительный грохот. На ковре, расстеленном на полу, распластался Лютер, придавленный огромной старинной люстрой, упавшей на него с потолка. Маленькие бриллиантики подвесок рассыпались вперемешку с битыми стёклами плафонов и ламп. Элиссон, открыв рот в беззвучном крике, стояла в углу, беспомощно сжимая и разжимая кулаки. Диего, держа наготове один из своих ножей, смотрел прямиком на полную фигуру, одетую в такой же костюм, как и та, кто напала на неё в кухне, только шлем на его голове был голубого цвета с жёлтыми глазами и небольшими, похожими на медвежьи, ушками. Не теряя ни мгновения, Аннет выпустила в «медведя» несколько пуль, попав одной из них в локоть и заставив человека обратиться в бегство. Адреналин, бушевавший в мозгу и шумевший в ушах, горячими потоками бесконечной уверенности и силы разливался по венам, заставив Аннет, грозно размахивая ножом, кинуться в погоню. Пока они бежали по коридору, девушка пыталась дотянуться до убегающего извивающимися лентами волос, но у неё ничего не выходило. Выскочив за дверь, человек пропал из её поля зрения. Выбежав вслед за ним, рыжеволосая оглядела пустой двор, но последним, что она увидела, была зелёная лужайка, чуть прикинувшаяся росой, на которую девушка упала, оглушённая сильным ударом чего-то тяжёлого по затылку. *** Аннет очнулась в очень маленьком и душном пространстве, где, к тому же, было невыносимо жарко. Щекой Восьмая ощущала чьи-то мягкие волосы, а нос улавливал запах сигарет и дешёвого геля для душа. — Клаус? — неуверенно и чуть хрипловато позвала девушка, чувствуя, что не может пошевелить ничем, кроме шеи. Ответом стало громкое, испуганное мычание, через секунду сменившееся беспорядочными всхлипами. Аннет поняла, что брату заклеили рот, поэтому, высвободив из-под головы одну из длинных прядей, дотянулась ей туда, где должен был находиться рот Клауса и с трудом стянула с него липкую ленту скотча. В темноте послышалось приглушённое рукавом её пижамы хныканье. По несчастной голубой ткани пошли мокрые пятна слёз. Номер четыре очень боялся замкнутых пространств и темноты. — Тише-тише, Клаус. Я рядом, всё будет хорошо. Не плачь, пожалуйста, — девушка потёрлась щекой о чуть влажную кудрявую шевелюру брата, чтобы хоть как-то успокоить. — Энни? Это правда ты? Куда мы едем? О-она связала меня и кинула с-сюда, а п-потом и тебя, но ты совсем не шевелилась… Энни, мне страшно и больно… — голос Четвёртого сбивался, а слёзы текли с утроенной скоростью. — Не бойся, Клаус… Я же с тобой… Пусть и не знаю, куда мы едем и чего от нас хотят, — Аннет ласково поцеловала кудрявую макушку, с трудом повернув голову, — мы со всем справимся, братик, верь мне. Не плачь, Клау, всё будет хорошо, прижмись ко мне, как в детстве, помнишь, и дыши, Клау, дыши. Это, наверное, выглядело странным, что шестнадцатилетняя девушка успокаивает взрослого парня, пытающегося хоть как-то обнять её связанными руками. Но Аннет привыкла к этому с детства. Когда Клауса выпускали с очередной тренировки, он бежал в комнату к младшей сестре и, прижимаясь к ней и захлёбываясь слезами, рассказывал, как же ужасны мёртвые, которых он, по проклятию судьбы, способен видеть. А девочка, ласково гладя его по волосам и целуя в макушку, успокаивала его, крепко обнимая и пытаясь развеселить. Звуки тарахтящего мотора стихли, времени было всё меньше. — Слушай меня сейчас внимательно, Клау, сейчас я буду усиленно изображать из себя бесчувственное тело, а твоя задача — не сопротивляться им, просто делай, что говорят, ведь я и Бен всегда рядом с тобой, помни это, — девушка снова нежно чмокнула брата куда-то в голову и закрыла глаза, расслабляя мышцы и напрягая мысли, готовясь сдерживать пряди. Багажник открыли, послышался грубоватый женский голос: — Хейзел, ты разве не затыкал ему рот? — Вроде затыкал… — ответил мужской голос. — А, чёрт с ним, — Аннет почувствовала, как рядом с ней приподняли Клауса. Похоже, ему разрезали скотч на руках и ногах, потому что женщина, коротко щёлкнув предохранителем на оружии, приказала: — Бери девчонку, попытаешься сбежать, пристрелю обоих. Девушка ощутила, как её осторожно подняли на руки и куда-то понесли. Щека чувствовала тёплую кожу брата, который, стараясь максимально аккуратно держать её чуть трясущимися руками, шёл туда, куда велели. Аннет рискнула чуть приоткрыть глаза и сквозь ресницы хоть чуть-чуть осмотреться. Но ничего, кроме подбородка Клауса и кусочка ночного неба, увидеть не получилось, а жаль. Стянутые ноги и руки уже побаливали, а голова болела, но это всё было пустяком по сравнению с неизвестностью, которая их ждала. Щёлкнул замок в двери, вся небольшая «компания» вошла внутрь помещения. — Сажай её на стул, а сам садись на соседний, — приказала женщина. Клаус выполнил указание, осторожно опуская «бесчувственное» тело на пластиковый стульчик. Послышался скрип разматываемой ленты скотча, Аннет почувствовала, что её руки и ноги на мгновение освободили, но лишь для того, чтобы примотать их к ручкам и ножкам стула. Похоже, та же участь постигла и Клауса. Восьмая открыла глаза. Перед ней сидел Четвёртый, часто облизывающий кровоточащую нижнюю губу, рядом с ним стоял полноватый мужчина с короткой бородой, которого женщина назвала «Хейзел». Самой грозной мадам видно не было, но слышался шум воды в ванной. Судя по всему они находились в одном из дешёвых мотелей города. Две простеньких кровати, телевизор, обшарпанные обои. Разглядывание незамысловатого интерьера прекратила мокрая тряпка, которой Аннет зажали нос и рот, заставив задержать дыхание практически на минуту. Потом в лицо сунули помятую фотографию Пятого, а в ухо закричали, заставляя поморщиться: — Ты знаешь кто это и где он?! — Похоже, это мальчишка моего возраста, — спокойно ответила девушка, изо всех сил сдерживая пряди. Снова тряпка в лицо. И взволнованный голос Клауса: — Прекратите, ей это не нравится! Как только ткань убрали, девушка ободряюще подмигнула брату и громко сказала: — Ваша отвратительная тряпка воняет, а ещё я не буду ничего говорить пустоте. Покажитесь. Сзади послышался глубокий вздох, и перед Аннет появилась темнокожая женщина с короткими чёрными волосами. На ней был классический костюм, и девушка без труда узнала нападавшую из кухни. — Так говорить гораздо удобнее, — продолжила Аннет, медленно капая яд своих идиотских реплик на нервы похитителей. — Я не знаю, где он, и знать как-то не хочу, — она широко улыбнулась. — А мне нравится твой костюм. Ты же не против, если на «ты» перейдём? — Отвечай нормально, малявка, — женщина, не оценив комплимент, направила в колено девушке пистолет, — а не то я прострелю тебе колени! — Ох, боюсь, вы не успеете, — прищурилась Аннет, быстрым и резким движением пряди выхватывая оружие из рук и, плотно оплетя рукоятку волосами, щёлкнула предохранителем и выставила оружие перед собой. — Ещё раз прикоснёшься своим вонючим полотенцем — пристрелю на месте. Если есть ещё оружие — отберу, ясно! Как же тяжело ей обходилась эта внешняя смелость. Внутри бушевал страх вперемешку с гневом и неопределённостью. Вопросы жужжащим роем разрывали голову, а сдерживание рвущихся в атаку способностей сверлило множество дырок в броне внешнего спокойствия. Ей действительно было страшно не только за свою жизнь, но и за жизнь Клауса, который, часто-часто моргая, сидел на стуле перед ней. Сделав глубокий вдох, Аннет мысленно поклялась себе, что не позволит причинить вред себе и своему брату. — Что ты, чёрт побери, такое?! — воскликнула женщина, удивлённо глядя на веер огненных прядей который, подобно огромному костру, вздымался за спиной привязанной девушки. Аннет не ответила, голова раскалывалась от напряжения, серые глаза потемнели, став практически чёрными. — Слушай, Ча-Ча, она не сможет так сидеть всю ночь. Давай пока пообщаемся с ним, — Хейзел указал на Клауса, вмиг побелевшего, как полотно. Ча-Ча, не церемонясь, залепила Четвёртому сильную пощёчину, заставив его вскрикнуть от резкой боли и неожиданности. — Где твой брат?! Отвечай! — Какой именно? — даже в этой ситуации Клаус пытался по-идиотски пошутить. Аннет ещё сильнее напряглась. Очередной удар по лицу Четвёртого, только теперь не пощёчина, а кулак в глаз. — Говори! — практически заорала женщина, готовясь нанести очередной удар. — С меня довольно, — тихо произнесла Восьмая, заставляя волосы освобождать её от скотча. Через мгновение девушка уже стояла напротив брата, закрывая его собой и зло смотря на похитителей. Она была зла. Зла до крайней степени. Никто в её жизни не посмел бы ударить Клауса. Никто. Пряди молниеносно оплели людей, сдавливая в путах, а Аннет судорожно пыталась освободить брата. Её руки слегка тряслись от напряжения, и гнева, но она справилась с одной рукой. Хейзел и Ча-Ча дёргались, пытаясь высвободиться, и это неимоверно отвлекало, поэтому девушка, прошипев: «К чёрту», отпустила контроль, продолжив развязывать брата. Вот Клаус уже стоит рядом с ней и пытается одновременно обнять сестру и размять затёкшие запястья. — Энни, я люблю тебя, — сбивчиво бормотал парень, прижимаясь к плечам девушки. — Как сестру, конечно, но люблю… — Я тоже очень тебя люблю, Клау, но сейчас не до этого, — она резко развернулась, увидев, что похитители обмякли бесчувственными телами в её прядях. Но они были живы. — Клаус, беги на улицу, я сейчас этих немного об стену приложу, чтоб уж наверняка, и присоединюсь к тебе. С трудом, но девушка смогла стукнуть Хейзела, а потом и Ча-чу головами о тонкие стены номера. Покончив с этим, Аннет выскочила на улицу, вытаскивая за собой Клауса, успевшего где-то ухватить крупный чёрный чемодан и приговаривавшего: — Только бы деньги, только бы деньги… — Клау, у нас минут пять максимум, чтобы отсюда убраться, поэтому мы сейчас очень в темпе бежим в Академию, ясно? — Слушай, — парень чуть качнулся на пятках, — может, я сам доберусь, а ты сама? — Клаус! На тебе нет ничего, кроме банного полотенца, а ты собрался в таком виде по раннему городу гулять?! Ну нет! — Аннет крепко обхватила прядями запястья брата и потянула его за собой. — Сестрёнка, это нечестно! — взвыл Четвёртый. — На войне с твоей упёртостью все средства хороши, Клаус, — пробурчала девушка, двигаясь прочь из двора дешёвого мотеля.