Твои огненные косички

Дождь уныло стучал по шести зонтам. Особенно звонко капли отскакивали от прозрачного купола Клауса с ядовито-розовой полоской по краю. Ветер холодными языками забирался под одежду, заставляя всех дрожать. Аннет поплотнее закуталась в пальто, жалея, что в нём не предусмотрен капюшон, хотя с длиной её волос носить его не представлялось бы возможным. Где-то далеко сверкнула молния, и небо над головой разорвал оглушительный раскат грома. Девушка испуганно вздрогнула, но тут почувствовала, как её мягко обхватывает за плечи чужая рука и притягивает в тёплые, пахнущие дешёвым гелем для душа, объятия. — Не бойся, это просто грохот, — Клаус успокаивающе чмокнул сестру в макушку. Четвёртый тёплый, мягкий и очень, очень родной и успокаивающий. Кто-то может посчитать его фриком, но он даже не догадается, насколько сильно ошибётся. Внутри этого, казалось бы, никчёмного, отравленного алкоголем и наркотиками, тела скрывается самый настоящий ребёнок, который караулил младшую сестру, чтобы поделиться с ней пончиком с малиновым повидлом. И сейчас это тот же ребёнок, только открывший для себя новые радости жизни. — Я не боюсь, Клау, не переживай, — Аннет мягко улыбнулась. — Ну и молодец. Стоящий неподалёку от них Пятый скривился, ревниво косясь на девушку. Непроизвольно поймавшая этот взгляд Ваня залилась краской. — Думаю, стоит начать, — предложил Лютер, вышедший вперёд с оловянной урной. — Кто-нибудь хочет что-то сказать на прощание? — Надеюсь, тебе достался отдельный котёл в аду, монстр, — Диего будто выплюнул эти слова. — Диего! — Аннет отодвинулась от брата, выходя в центр. — Покойся с миром, отец. Спасибо, что воспитал меня и подарил шанс на нормальную жизнь, а не бросил в той больнице, где меня могли отдать на опыты, — девушка шмыгнула носом. — Спасибо, папа. Хоть сейчас я могу тебя так назвать. Сидящий на постаменте собственной статуи Бен с уважением похлопал, в ответ на что Клаус скривил ему такую рожу, что Шестой не сдержался от смеха. — Сейчас похороны, придурок, а ты лица строишь! — Ой, Бен, вот ты бы помалкивал, — отмахнулся Четвёртый. — Ещё скажи, что тоже его любил и ценил. Ты бы мог жить в Корее, ел бы собак и жизни радовался! — Не все корейцы едят собак, Клаус! — приподнял бровь Бен. — Это тебе просто их не давали! Элиссон и Ваня, не выдержав столь прекрасного монолога, прыснули в кулак, за что получили полный неодобрения взгляд Первого. Пятый же просто-напросто закатил глаза и цыкнул так громко, что этот звук эхом отозвался от тёмных стен. — Прекрасная речь, Энни, — Лютер склонил голову. Аннет показалось, что в глазах номера один блеснули слёзы, поэтому поспешно вернулась в тёплые объятия Клауса, отводя взгляд. — Отец, прости, что не смог оправдать твоих надежд и стать настоящим лидером для своей семьи. Я не смог уберечь тебя, но, клянусь, смогу помочь им. Я готов защитить их всех. Покойся с миром, — Первый осторожно перевернул медную погребальню урну, и пепел серой струйкой высыпался на мокрую землю, образовав нелицеприятный холмик. — С ветром было бы эффектнее, — неловко добавил он. — Ничего, мы и так поняли, что ты горюешь по этому уроду, — бросил Диего, отворачиваясь, чтобы войти в дом. — Ты, видимо, не понимаешь всего, что он для нас сделал, — от этих слов Второй замер на месте, медленно поворачиваясь к брату. — О, поверь мне, я прекрасно осознаю масштабы катастрофы. Собрать «необычных» детей, сделать на них карьеру, не задумываясь о том, что будет с ними в жизни, исковеркать им детство, а потом спокойно сдохнуть. Подвиг, достойный похвалы, — процедил он. — Диего, остынь! — Ч-ч-ч-ч, Энни, милая, не порть такое шоу, — Клаус, приобнимая сестру за плечи, отошёл к лавочке. — Я не Диего, малая. Я номер второй. Уверен, он был бы рад услышать, что я называюсь так, как ему хотелось. — Он воспитал нас, — Лютер сделал несколько шагов вперёд, угрожающе смотря на брата. — Купил, как бракованные китайские игрушки, чтобы переделать! — Слышишь, Бен, это он про тебя, — усмехнулся Клаус. Шестой в ответ показал ему многозначительный средний палец, в ответ на что парень высунул язык. — Ничего не изменилось, — Пятый, смерив обоих презрительным взглядом, направился к двери. — Присоединишься, Эн? — Да, пожалуй. Я замёрзла, да и ваша ссора просто противна, — девушка поднялась со скамейки, поправляя платье и уходя в помещение вслед за ним. *** На кухне тепло и пахнет домашним уютом и детством. Аннет с удовольствием сняла пальто, кидая его на один из стульев и падая на небольшой диван в углу. Косы свернулись калачиками рядом с ней, а их обладательница довольно прохрустела спиной, выгибаясь чуть не в обратную сторону. — Кофе? — поинтересовался Пятый, копавшийся в навесном шкафу. — Лучше чай. — Чай так чай, потому что кофе у нас нет, — пожал плечами мальчишка, доставая массивную чашку с чёрным зонтиком. — Бутерброд будешь? — Нет, спасибо. Я их никогда не любила, слишком сладкие, — улыбнулась девушка. — Вот же врунишка! А в детстве с удовольствием ела, — Пять погрозил сестре пальцем. — Потому что ты их любил. Это до сих пор единственное, что я умею готовить. Мальчик на мгновение замер, бросил на Аннет короткий взгляд, вздохнул и поставил на плиту чайник. После этого перед носом девушки вспыхнула голубая искра, из которой появился брат. — Что у тебя с Клаусом? — напрямую спросил он. Восьмая удивлённо посмотрела на него, потом покрутила пальцем у виска и ещё шире улыбнулась. — Тебе в будущем мозги поменяли, да? Где мой рассудительный брат?! — она уже не смогла сдержать смеха. — Значит, у вас что-то есть? Говори! — У нас нет ничего, да и быть не может. Клауса давным-давно не привлекают девушки. По крайней мере, не так сильно, как парни, — Аннет хитро прищурилась. — А почему тебе это так интересно? — Просто так. Пятый отвернулся, чтобы сестра не увидела той довольной-предовольной улыбки, которая сейчас озарила мальчишечье лицо. Он скучал, безумно скучал. Все годы, пока его не было, в голове то и дело вспыхивали то огненно-рыжие пряди, то озорной блеск в серых глазах, то россыпь веснушек на щеках… Аннет постепенно превратилась в часть его самого, по крайней мере, он так считал. А этот поцелуй будто подлил бензина в согревающее душу пламя, дал новый глоток жизни… — Пятый, — позвали его с дивана. — Чего? — А… — она не успела ничего сказать, потому что в помещение вошли промокшие насквозь члены семьи, которые выглядели довольно угрюмо. Как рассказала Элиссон, Диего и Лютер не ограничились словесной перепалкой. Она переросла в самую настоящую драку, в которой пострадали не только оппоненты, но и ни в чём не повинная статуя Бена. Разнять их не представлялось возможным, поэтому Третьей пришлось пускать слух, когда Второй решил замахнуться на брата ножом. Драка прекратилась, но эти двое теперь решили старательно игнорировать существование друг друга. Когда рассказ завершился, Клаус, скрестив ноги, уже расположился на столе, не обращая внимание на недовольное ворчание Бена по поводу его разбитой статуи. Все остальные сбились в кучку за спиной Четвёртого, заинтересованно смотря на мальчика. Молчание, будто густой сироп, заполняло комнату, давило на уши. — Может, ты расскажешь нам, где пропадал все эти годы? — негромко спросила Ваня. — В будущем, — коротко отозвался Пятый. — И что же там? — Клаус прыснул в кулак с надписью «Hello». — Ни-че-го… Абсолютно ни-че-го. — Значит, ты провёл шесть лет наедине с собой… Неплохо… — Диего крутанул в руке один из ножей. — Во-первых, — Пять сверкнул глазами и слегка приподнял уголки губ, — не шесть лет, а сорок пять, — при этих словах номер Четыре поперхнулся дымом, а Аннет удивлённо подняла брови. — Это значит, что тебе… — Всё ещё пятнадцать, но моему сознанию скоро исполнится шестьдесят. — Сколько же свечек мне зажигать на твоём именинном торте теперь.? — Клаус изобразил озабоченный вид. — А что во-вторых? — нетерпеливо спросила Элиссон. — Я хочу кофе, — Пятый взял за руку Аннет и потянул за собой. — Эй, но ты же ничего не рассказал! — крикнул ему вслед Лютер, но мальчик уже вышел из комнаты, уводя за собой сестру.

***

— Ну и к чему это было? — спросила Аннет, когда они уже подходили к кафе «Пончики Гридди». — Слишком много пафоса на квадратный километр, тебе не кажется? Пятый остановился и посмотрел на неё: — Скажем так, я устал — это раз. Я хочу кофе — это два. Я хотел провести время с тобой — это три. А я всегда получаю то, что хочу, — Пять скрестил руки на груди. — Выпендрился так выпендрился, — Аннет медленно, но верно подводила брата к срыву. — Ещё хоть слово, и я тебя домой отправлю. — Выпендрёжник, — прошептала Восьмая, хитро сверкая глазами. Мальчик усмехнулся, притянул девушку к себе и резко поцеловал, прикусывая нижнюю губу. Аннет что-то недовольно промычала в ответ, но не более. Отстранившись, мальчик довольно хмыкнул и, снова взяв Аннет за руку, вошёл в тёплое помещение кафе. Они подошли к стойке и сели на высокие барные стулья. Пятый нетерпеливо нажал пальцем на звоночек, звук которого заставил пожилую женщину подойти к ним. — Чего желаете, детишки? Может, пончики с кремом? — она дружелюбно улыбнулась. — Детишки будут чашку чёрного кофе и венскую вафлю с сиропом. Эн, ты же их ещё любишь? — Пятый вопросительно глянул на Аннет и, получив утвердительный кивок, лучезарно улыбнулся официантке. Через пять минут перед братом с сестрой стояла чашка с дымящимся ароматным напитком и тарелка с мягкой вафлей, политой карамелью. — Спасибо, — Восьмая смущённо порозовела. — Кстати, что ты хотела сказать мне тогда? — Когда? — она отправила в рот кусочек вафли. — На кухне. — Ах, это… Я просто хотела спросить тебя, зачем ты поцеловал меня. — Потому что я люблю тебя. Разве это не очевидно? Это прозвучало так уверенно и чётко, что Аннет слегка удивилась. Он не видел её столько лет, а делает такие серьёзные заявления. Ну, если он действительно так любит её, то она не будет против. Мягко звякнули колокольчики над входом, оповещая о новых посетителях, послышался щелчок предохранителя, за спиной Пятого раздался грубый голос: — Ты и твоя подружка пойдёте с нами. И никаких резких движений. Я не хочу портить себе карму, убивая детей. — Быстро вы, — холодно заметил мальчик, тихонько покручивая в пальцах нож, взятый с тарелки сестры. — Поздно ты за карму, конечно, спохватился. — Кто это? — настороженно спросила Аннет, стараясь не потерять контроль над прядями, которые намеревались полезть в драку. — Плохие ребята. А сейчас лучше закрой глаза и спрячься, Эн, предстоящее шоу явно не для тебя. Через мгновение нож, сверкнувший в руке Пятого, серебряной молнией скользнул по горлу одного из наёмников. По помещению засвистели пули, номер восемь запрыгнула за стойку, спасаясь от обстрела. Но там её ждал один из нападавших, который, видимо, от неожиданности не выстрелил в неё. Их глаза встретились, мужчина медленно навёл на девушку дуло пистолета, почему-то медля с выстрелом. Эта медлительность стоила ему жизни. Голова Аннет раскалывалась от напряжения, сдержать рвущиеся на волю пряди оказалось невозможным, и Восьмая потеряла контроль. Косы снопами пламени взвились в воздух и безжалостно сдавили в смертоносных объятьях мужчину. Пистолет отлетел в сторону, человек хрипел и слегка дёргал ногами и руками, пытаясь вырваться из удушающей хватки. Послышался неприятный хруст костей, которые, ломаясь, пронзали насквозь все органы, неминуемо превращая их в бесполезную кашу. Человек дёрнулся в последний раз и повис тяжёлым грузом. Пряди ослабили путы, и тело упало на холодный кафель. Аннет зажимала рот руками, стараясь не закричать. Глаза с расширенными от ужаса зрачками бегали от трупа, распростёртого перед ней, к косам, снова взятых под контроль. Она убила человека. Воздух в миг стал тяжёлым, похожим на вату. Девушка задыхалась, руки дрожали, из серых глаз неконтролируемыми ручьями полились слёзы, заставляя рвано хватать ртом воздух. К горлу липким, горьким комом подступала паника… Стало настолько страшно и противно, что захотелось поскорее сбежать куда угодно, лишь бы не видеть труп перед своим лицом. Наплевав на предупреждение брата, Аннет выскочила из своего укрытия. То, что она увидела, парализовало остатки сознания. По кафельной плитке были раскиданы мёртвые тела. Под ними мерцали лужицы стремительно густеющей алой крови. В глазнице одного из трупов торчал нож, которым она собиралась резать вафлю. Некоторые окна разбиты, крошка мелкого стекла посверкивала в свете мигающих люминесцентных ламп. Её брат стоял посреди всего этого безумия, невозмутимо завязывая галстук. Мальчик выглядел слегка запыхавшимся, но это не мешало ему пинать ногами тела, проверяя, действительно ли они мертвы. При очередном пинке один из людей застонал. Пятый вздохнул, присел на корточки, схватил мужчину за голову руками и безжалостно свернул ему шею. Послышался хруст, а затем стук падающего тела. Обернувшись, мальчишка увидел, что Аннет упала в обморок. — Тем лучше, — пробормотал Пять, доставая из кармана школьных шорт нож. Вскарабкавшись на барный стул, парнишка с сосредоточенным лицом бывалого самоубийцы, разрезал предплечье, запустил в рану пальцы и, чуть поморщившись, извлёк из-под мышц маленький, мигающий зелёным огоньком, чип. Улыбнувшись так, будто ему только что дали пачку стодолларовых купюр, мальчик закинул вещицу куда подальше, вытер ладони о шорты и, одёрнув рукав на место, подошёл к сестре. Грубовато тряхнув Аннет за плечи, он сказал: — Вставай, Эн! Надо уходить, срочно! Девушка открыла глаза и еле слышно прошептала: — Я убийца… Я задушила человека, понимаешь! — А я зарезал троих, четвёртому свернул шею, а пятого задушил этим самым галстуком. Круто ведь! — саркастично протянул Пять, помогая сестре встать на ноги. — Но я не хотела этого… Но он хотел убить меня..! — В этом нет твоей вины, Эн, ты же просто защищалась, — брат обнял Аннет за плечи и осторожно повёл к выходу из пропахшего смертью кафе. *** Они снова на кухне, только вдвоём. Тихо, только слегка жужжит лампочка под потолком. Вдруг Аннет заметила, что рукав пиджака Пятого, невозмутимо попивающего кофе, весь пропитан кровью. — Пять, почему ты не сказал, что ранен?! — в голосе девушки звучала неподдельная тревога. — Я не хотел, чтобы ты волновалась, — пожал плечами мальчик. — Ты просто хотел истечь кровью, — горько усмехнулась сестра, копаясь в шкафу. — Дай сюда руку, — девушка села рядом, её волосы держали бутыль с антисептиком, пачку ваты, моток бинта и какую-то мазь в жестяном тюбике. — К чему это? — Пять глянул на огненную шевелюру, услужливо протягивающую Аннет вату. — Я тренируюсь. Не прощу себе, если снова потеряю контроль, — ответила сестра, резким движением закатывая рукав пиджака и испуганно охая, видя прикинувшийся бордовой коркой порез. Пока девушка обрабатывала рану, Пятый наблюдал за ней. Она была невозмутима, спокойна и серьёзна. Невозможно было поверить, что она ещё каких-то полчаса назад была похожа на испуганную девчушку, которую сжигала изнутри вина пополам с ужасом. Мальчик невольно зашипел от боли, когда маленькие пальчики чересчур сильно надавили на рану. — Прости, — девушка дунула на больное место. — Хорошо ещё, что я заметила этот кошмар, а то неизвестно, что бы могло случиться. — Ой, Эн, что бы там было, — Пятый беззаботно махнул здоровой рукой. — Если бы ты больше слушал, когда мама рассказывала о заражениях крови, знал бы, что было, — фыркнула девушка в ответ. Мальчик лишь закатил глаза. — Слушай, Пять, могу я тебя попросить кое-что? — спросила Аннет, игнорируя реплику брата. — Ну? — Можешь завтра позаниматься со мной, как в детстве. Я теряю хватку в управлении прядями, а это влечёт за собой страшные последствия… — девушка смущённо глянула на мальчика. Пятый чуть не подавился кофе. — Ты слишком самокритична. Вспомни, ты взяла под контроль свои способности в совсем юном возрасте. Flashback День, когда отец снова решил проверить их, не заставил себя ждать. Аннет всегда считала нечестным то, что её, пятилетнюю девчонку, едва научившуюся выговаривать букву «Р», заставляют соревноваться наравне со всеми. Но никогда не жаловалась. Она, пусть и уступала по возрасту своим братьям и сёстрам, была ничуть не слабее их. Вот они все, одетые в зелёные спортивные костюмы, толпятся у подножия одной из самых высоких лестниц в доме. Бег наперегонки. Снова она проиграет из-за своих коротких ног… Звучит свисток, все, кроме Аннет, срываются с места. — Номер Восемь! Почему ты стоишь? — слышится с верхней площадки лестницы строгий голос отца. Девочка, на миг о чём-то задумавшись, вдруг цепляется волосами за столбики лестницы и мысленно приказывает прядям поднимать её наверх, будто по огромной стремянке. Вот она поравнялась со всеми, вот обогнала их, слыша вслед голос Клауса: — Эй, Аннет, это нечестно! Через несколько секунд самая младшая Харгривз уже стоит на лестничной площадке рядом со своим приёмным отцом, от удивления снявшим монокль, и старшей сестрой, которая ободряюще подмигивает ей. Она победила. — Очень хорошо, номер восемь. Очень хорошо. — Но она же жульничала! — воскликнул Клаус. — Она адаптировалась, это прекрасный результат для маленького ребёнка, — из-за этих слов Аннет залилась краской. End Flashback. — Но мне снова нужна практика! — настаивала на своём Аннет. — Ладно-ладно, только вечером, — Пятый хмуро глянул на сестру, продолжая пить горьковатый кофе. — Спасибо! — затянув бинт на предплечье мальчика, девушка поцеловала брата в щёку и, пожелав спокойной ночи, ушла в свою спальню.