За цветком кладём цветок, обвиваем стебелёк, Друг за другом ровно в ряд мы вплетаем всё подряд, Снова снова повторяем и в кольцо концы скрепляем…
Китнисс завороженно смотрела на неё, словно впитывая каждое слово, каждое действие. Она наблюдала за последовательностью, и её собственные руки вдруг послушно стали повторять. Спустя несколько неуверенных неловких попыток, первый в её жизни венок был готов. Пусть рыхлый и кособокий, но она сделала его сама!.. Для буднего дня на кладбище оказалось неожиданно много посетителей. Кто-то красил ограды, кто-то сажал цветы, словно сюда пришла большая часть жителей Двенадцатого. Чувствуя на себе любопытные взгляды, Китнисс с дочкой пробирались к нужному месту. Девушка, к своему стыду, не была здесь с того дня, как рядом с могилой её родителей стало на два надгробия больше… В какой-то момент ей показалось, что впереди мелькнул знакомый силуэт, но из-за слепящего солнца и очередного важного вопроса дочери она не рассмотрела, так это или нет. Лия шла по узкой тропинке чуть впереди, то и дело спрашивая дорогу, пока вдруг резко не остановилась. — Смотри, мамочка, это они? — повернувшись, спросила девочка. Вздох изумления перехватил легкие, Китнисс кивнула, завороженно глядя на поблескивающий на солнце могильный комплекс из белого мрамора. Отличаясь довольно сложной композицией, он ярко выделялся из ряда ровных надгробий. Она провела рукой по памятнику и, обойдя его, присела на небольшую полукруглую лавочку. Девочка пристроилась рядом, поднырнув ей под руку, обняла за талию и прижалась к боку. Китнисс роняла слёзы, рассматривая выгравированное на холодном камне изображение двух молодых пар. С одной стороны — Элизабет и Роберт Эвердин, а на второй половине — Метью и Оливия Мелларк. Пит не случайно выбрал для памятника свадебную фотографию, и она прекрасно понимала почему. День, когда обе пары сочетались браком, тоже общий… как и день смерти. — Мама, а ты тогда была как я? — в очередной раз тихо спросила Лия. — Да, — так же тихо отвечала Китнисс, — как ты. — Ты боялась? Тяжело вздохнув, девушка едва заметно качала головой. — Очень… — Пока не пришёл папа? — Да, пока не пришёл папа… — Расскажи… — Расскажу… в другой раз… Ладно? — Хорошо… Китнисс ещё крепче обняла дочь, и какое-то время они сидели не произнося ни слова…***
— Фотографии я тебе выслал на почту, — сообщил Гейл по видеосвязи. — Дела уладил, с рабочими рассчитался. — Отлично, дружище! Спасибо! — сказал Пит, машинально перебирая бумаги. — Я уже посмотрел, здорово получилось. — Да, но по-моему памятник слишком шикарный. Здесь к такому не привыкли. — Так было всегда, Гейл, к их дружбе тоже не все привыкли. — В общем-то да, ты прав. Ладно, я проверю адреса, которые ты дал. — Держи меня в курсе. Если что, сразу звони! — Естественно. А где наш неистовый борец за твою репутацию? — рассмеялся Хоторн. — Почему я не слышу от него наставлений? — Хеймитч? — парень тоже усмехнулся. — Да он ещё ранним утром умчался куда-то как ужаленный, толком ничего не объяснив. — С чего бы это? Признавайся, Мелларк, что ты натворил? — Только между нами, — понизив голос, сказал Пит и приблизился к камере компьютера, — отправил в президентский дворец позавчерашний хлеб. — Ха, я так и думал! Ну, шутки шутками, а дела не ждут и поезд тоже. Всё, до связи. — Да, до связи. — Пит хлопнул крышкой ноутбука и, запустив ладони в волосы, с силой сжал. «Поскорее бы уже избавиться от этой пугающей неизвестности», — думал он. — «А вдруг Гейл её найдет? И что? Кажется, мы уже давно всё выяснили и разобрались. Но вдруг нет. А если она там? Пусть она будет там! Плевать на выставку, я поеду к ней… А если нет… Так, всё! Надо переключиться», — одёрнул он себя, прекращая ненужный поток сознания. «Когда нужно отвлечься от плохих мыслей, завали себя работой», — так говорила его мама, — «причем не той, что нравится, а чем-то особенно ненавистным». Сегодня этот совет актуален, как никогда. Ведь если бы Питу пришлось составлять список самых нелюбимых занятий, то проверка финансовых и прочих отчётов не просто стояла на первом месте, она бы возвышалась на нем на четырёхметровой стремянке, не меньше. Конечно, не обязательно заниматься этим самому, ведь и в галерее, и в пекарнях отлично подобран штат сотрудников, которые действовали как проверенный временем слаженный механизм, но сейчас ему надо было забыться. Сделав глоток уже остывшего кофе и скользнув усталым взглядом по стенам, он снова остановился на её портрете. В душе зародилась частичка спокойствия. «Надеюсь мы скоро встретимся», — подумал он, погружаясь в мир цифр… Подобно дальнему громовому раскату, хлопнула дверь кабинета. Нервными, широкими шагами, волоча за собой густой тяжелый шлейф раздражения, мужчина пересёк комнату, чертыхаясь сквозь зубы. — Хеймитч, — оторвавшись от бумаг, Пит поднял на него вопросительный взгляд, — что случилось? И где тебя носит весь день? Но вместо ответа тот, небрежно бросив пиджак и кожаную папку для документов на небольшой диванчик, подошел к шкафу, открыл бар и, перебрав содержимое, налил себе полный стакан виски. Одним глотком осушив примерно половину, он развернулся и, звякнув бутылкой о стол, залпом допил остаток, после чего грохнул пустым стаканом по столешнице. Пит настороженно смотрел на дядю, что-то недоброе промелькнуло в его взгляде, когда, оперевшись кулаками о стол, он вглядывался в лицо племянника. — Скажи, мой мальчик, — наконец-то он прервал молчание, — какого хрена происходит? И почему я не в курсе? — Ты о чём? — спросил Пит, не понимая. Тяжело вздохнув, Эбернети дотянулся до папки и, расстегнув молнию, вытянул пухлый номер популярного в Панеме глянцевого журнала. — Об этом, — он небрежно бросил его перед парнем, прямо поверх деловых бумаг. «Он скоро скажет «Да», — кричала обложка, и золотоволосая хрупкая девушка улыбалась в его объятиях, а далее на весь разворот шла огромная статья, гласившая о том, что Пит Мелларк, один из самых завидных холостяков Панема, решил связать себя узами брака… — Какого черта! — Сказать, что Пит испытал шок, это не сказать ничего. — Что за бред… — бормотал он, потирая лоб. — Откуда у тебя это? — В полном недоумении он смотрел на Эбернети, потянулся за телефоном, нашел номер нужного абонента и чуть ли не считал гудки, дожидаясь ответа. На том конце не спешили поднимать трубку. Хеймитч хмыкнул, качнулся в кресле вперед и протянул руку к бутылке. — Ты же помнишь Лейса, я с ним служил? — Парень утвердительно кивнул. — Он один из учредителей этого еженедельника и большинства других. — Стеклянное горлышко звякнуло о стакан. — Это благодаря ему мне удавалось сдерживать шумиху в прессе тогда. Во время суда и после… Пит молчал. Подойдя к окну, он смотрел на расстилающийся перед ним мегаполис, над которым собиралась гроза. Словно зацепившись за шпили, тяжелые тучи клубились вокруг вершин небоскребов в беспрестанном хороводе, ворочались, временами их пронизывали фиолетовые всполохи, а следом грохотал гром, продолжительно и раскатисто. — Я знал, что этот день не может принести ничего хорошего! — Он судорожно продолжал набирать номер, но не получал ответа. — Если Китнисс это увидит, я точно её уже никогда не найду. А твои бесполезные сыщики и сейчас не справляются, а после совсем не помогут! — Не говори так, парень, сам знаешь почему мы никак не выйдем на её след. — Да знаю. Документы её дома остались, а вновь она не зарегистрирована ни в одном дистрикте. Вообще не представляю, как такое возможно! — Возможно. — Хеймитч внимательно смотрел в пустоту, потягивая виски. — Либо она живет под чужими документами, либо… — Даже не произноси это вслух, — ледяным тоном перебил его Мелларк, — я никогда не поверю… — он тяжело вздохнул, — пока не узнаю лично от неё. — Как и предыдущие, версия о том, что она вышла замуж и сменила фамилию, все равно не подтвердилась, — спокойно продолжал говорить мужчина. — В любом случае, ей кто-то помогает… — Кто-то со связями! — Пит развернулся к дяде лицом. — Вроде тебя! — Опять начинаешь? — Эбернети посмотрел на него в упор. — Я думал, мы всё выяснили? Нет? — Выяснили… — он швырнул телефон на стол, тот скользнул по гладкой поверхности и, миновав край, упал бы на пол, не поймай его Хеймитч в воздухе. — Черт, и Делли не отвечает. — Я б на её месте, после такого, тоже не отвечал. — Ты уверен, что это она? Может, какая ошибка? — Ага, компьютерный сбой. — Мужчина засмеялся. — Нет, твоя подружка сама дала это интервью и указала место, где вы встретитесь. — Мне казалось, мы с Делли давно всё обсудили, она знает о моем решении. Знает, что мы можем быть только друзьями, не больше. — Тем более, парень. Она мало того что отвергнутая женщина, так ещё и актриса, причем такая… — он сделал неопределённый жест рукой, — посредственная. И лишний пиар ей точно не помешает, но увы, не в этот раз. — Откинувшись на спинку кресла, он спрятал ухмылку за краем бокала. — Что ты имеешь в виду? — Я тормознул почти весь тираж. — Серьезно? — На лице Мелларка отразилось искреннее недоумение. — И они пошли на это? Согласились потерять столько денег? — А куда им деваться? — Хеймитч окинул племянника довольным взглядом. — Если мы подадим в суд, у них появится риск потерять гораздо больше, но тут, знаешь ли, они сами виноваты. — Он потёр ладонью о ладонь, потом хлопнул себя по коленкам. — У меня с Лейсом договор касательно нашей семьи. Вся поступающая информация должна быть проверена, а это не было сделано. — Спасибо. — Пит протянул руку через массивный стол. — Я твой должник, опять ты меня выручил… — Свои люди, сочтёмся, — улыбнулся Эбернети, отвечая на рукопожатие. В этот момент, оповещая о звонке, ожил телефон, высветив на экране незнакомый номер…***
— Мама, смотри, где я сейчас буду! — крикнула девочка, побежав к цветной лесенке, и принялась карабкаться наверх, заливаясь звонким смехом. — Лия, пожалуйста, осторожней! — Девушка взволнованно протягивала руки для подстраховки, стоя у подножья. — Я всегда осторожна, — отвечала малышка, продолжая забираться всё выше. Держась рукой за верхнюю ступеньку, она выпрямилась и подняла вторую руку вверх. — Я покоритель вершин! — выкрикнула она, после чего задорно рассмеялась. — Лия, немедленно слезай, — строго сказала Китнисс, пряча улыбку, — не дай Бог упадешь, я не переживу. Девочка послушно спустилась, подняла на неё взгляд и взяла за руку, потянув вниз, чтобы мама присела, и их глаза оказались на одном уровне. Оливия провела своей маленькой ладошкой по её щеке, после чего обвила ручки вокруг шеи и прошептала на ухо: — Не бойся, мамочка, ну что ты боишься! — Она потёрлась щекой о её щеку. — Я же люблю тебя, моя мамочка! — А я люблю тебя, моя маленькая Лия. — Тихий голос и объятия ребенка заставляли дрожать душу, как струну, готовую порваться от высокого звука, загоняя страх и панику в дальний угол. — Ты устала, посиди в тенёчке с Лютиком, а я пойду на горку, ладно? — Положив ладони ей на плечи и прищурившись, спросила девочка. — Хитрюга, — Китнисс чмокнула её в кончик носа, — конечно, только будь осторожна! — Хорошо! — прокричала дочка убегая. Детский смех, визг и плач, не смолкая ни на секунду, летали над игровой площадкой, сливаясь воедино с щебетанием птиц в кронах деревьев. Друг за другом малышня карабкалась по аттракционам, лесенкам, скатывалась с горки, играла в догонялки… Наблюдая за своим ребенком, Китнисс выглядела беззаботной и спокойной, откинувшись на спинку лавочки, но она снова боролась с нарастающим страхом, судорожно уговаривая себя перестать ждать от этого дня неприятностей. А её девочка, тем временем, вовсю заводила новые знакомства. «Вот уж и в правду дочь своего отца», — думала девушка. Сама она даже в детстве не умела так легко находить друзей. Питу же часто достаточно было сказать простое «Доброе утро» или «Привет», и незнакомый человек уже попадал в сети редкого обаяния его личности, и вот эту черту маленькая Оливия от него тоже унаследовала. — Это же мой папа! Китнисс услышала радостный возглас дочери и в растерянности принялась искать глазами того, кто мог напомнить малышке отца, а девочка тем временем через всю площадку бежала к ней, сжимая в руках глянцевый журнал. Но вдруг, словно налетев на невидимую преграду, резко остановилась, и стала бледнеть на глазах, задыхаясь как от нехватки воздуха… «Нет-нет. Только не это!» — отчаянно забилась мысль в голове, и девушка в панике бросилась к дочери. — Лия, девочка моя, что с тобой? — Мамочка… вот тут давит, — положив руку на грудь, прошептала она, подняв рассеянный взгляд, — как камушек… Китнисс хотела закричать и не могла. Горло сжала рука страха, и волна леденящего, парализующего ужаса накрыла её в тот момент, когда дочь потеряла сознание…***
Седовласый мужчина средних лет сидел за столом в маленьком кабинете, заставленном шкафчиками со стеклянными дверцами, вновь и вновь перебирая бумаги, изучая результаты обследования. Долго, слишком долго. Проведя несколько часов в тягостном ожидании, Китнисс балансировала на грани безумия, мозг кричал и возмущался, отказываясь воспринимать действительность, а в глазах плыл туман. Тело же слабо реагировало на попытки к действию, даже встать. Укол успокоительного, который сделала медсестра в приемном отделении, прибежавшая на её разрывающий душу плач, все ещё действовал. Напряжённая тишина висела в воздухе, опускаясь на плечи девушки сгустками боли, тоски и… неизбежности. — Скажите, мисс Эвердин, — мужчина повертел ручку между пальцев, а затем тихонько постучал ею по столешнице, — ваша дочь болела гриппом этой зимой? — Да, — едва смогла выговорить девушка охрипшим голосом, — но она достаточно легко перенесла, без последствий… Эпидемия какой-то новой мутированной формы гриппа этой зимой разлетелась по всему Панему. Болезнь переносилась плохо даже взрослыми, а что уж говорить о детях. — Нет, мисс, — врач тяжело вздохнул и бросил ручку на стол, — случившееся сегодня и есть последствия… — Он снял очки с уставших глаз и, протирая стёкла полой халата, пустился в долгие объяснения. Китнисс смотрела на него, совершенно не понимая его профессионального языка, различая лишь отдельные фразы «уже более сорока случаев по Панему», «страдает сердечно-сосудистая система», «кровоснабжение сердца около пятнадцати процентов», «нет времени», но главное, она четко услышала «необходима срочная операция». — Так делайте, я согласна! — перебила она его, понимая, что не всё потерянно. — Давайте разрешение, я подпишу! — К сожалению, — мужчина развел руками, — у нас нет ни специалистов, ни возможностей для проведения таких операций… — Но как же… Должен же быть выход… Что-то звонко треснуло внутри, и по её щеке сбежала жгучая слеза бессилия, за ней ещё одна… и ещё… Его слова ударили под дых и, вжав голову в плечи, Китнисс закрыла лицо руками и согнулась пополам, задыхаясь от боли… — Есть один шанс! — Мужчина резко встал, отчего ножки стула со скрежетом проехались по полу, налил воды и, взяв из одного из шкафов флакончик с мутной сильно пахнущей жидкостью, капнул в стакан несколько капель, затем обошёл стол и остановился перед ней. — Но вы можете не успеть! Глубоко вздохнув, девушка выпрямилась на стуле и сильно потёрла заплаканное лицо ладонями. — Какой? — спросила она, принимая стакан из его рук. — Я согласна на всё! — В ближайшие сутки нужно попасть в Капитолий! Он искренне сочувствовал ей, смотря с сожалением, без малейшей надежды, ведь до столицы Панема, даже на сверхскоростном экспрессе ехать больше двух суток, а на обычном поезде и того больше. Да, есть планолеты, которые долетают туда всего за несколько часов, но они недоступны ни этой больнице, ни властям дистрикта, ни тем более, он был уверен, этой несчастной девушке… «Смотри не опоздай, мамочка». — Голос дочки назойливо звучал в голове, Китнисс во все глаза смотрела на доктора, а её разбросанные мысли выстроились в чёткую линию. Время сомнений прошло, пришла пора возвращаться. Как можно скорее… — Можно мне позвонить? — решительно произнесла девушка уверенным голосом.