Что случилось с Мин Юнги?

      Пятеро их было, что восседают в импровизированном Зале Совета. Тех, кого называют кумирами молодёжи, по правде — семеро: один — как самый незаметный, отправлен в разведку, а второй и есть тот, по чью душу ведётся сейчас милая беседа в уютной маленькой гостиной общежития.       — Хён? — спрашивает первым заметивший разведчика Чонгук. Заговорщики тут же все, как один, поднимают головы, ожидая ответа от новоприбывшего.       — Спит, — отвечает Чимин, опускаясь рядом с макнэ.       Все облегчённо вздыхают. Можно не волноваться на тему конспирации — мальчик, проработавший почти всю вчерашнюю ночь, проснётся только утром. Часов этак… ближе к обеду.       Ким Намджун — единственный мембер, сидящий на единственном кресле в гостиной и оглядывающий собравшихся, выглядит как монарх государства, взирающий со своего трона на подданных. Но Чонгук почему-то думает, что хён сейчас проходит на главу мафии, один из сторонников которого отступился или склоняется к этому. Намджун, ничего не замечающий за размышлениями, царским движением протягивает руку, и в его ладонь тут же ложится бутылка воды. «Артезианская, государь. Чистейшая, как слеза невинного младенца, повелитель». В мыслях макнэ царит анархия и очень хочется хмыкнуть, но ситуация не предполагает.       — Итак, — начинает Намджун, поочерёдно одаривая взглядом каждого, кто занимает место в Зале Совета. — Меня, как и всех нас, интересует один вопрос, — лидер группы выдерживает театральную паузу. — Что случилось с Мин Юнги?       — Сегодня я видел, как он улыбался, — отвечает Чонгук, привлекая всеобщее внимание к себе.       «Не до глупостей», — явственно читается во взглядах окружающих, и нависает тишина, пока решаются, кто и как объяснит макнэ, что вопрос серьёзен, а улыбка — это ещё не повод для подозрений в измене родине или убийстве.       — Нет, нет, — скоротечно машет руками младший, становясь похожим на Тэхёна, — вы не поняли! Мин Юнги улыбался.       В последнее слово вложено так много смысла, что Ким Намджун понятливо кивает. Взгляд Чонгука ещё более красноречив. Вопросов странная в своей обыденности фраза больше не вызывает.       Мин Юнги хорошо, он-то вон как может улыбаться, а у Чонгука теперь детская травма на всю жизнь. Чонгука передёргивает всякий раз, когда перед глазами встаёт образ Шуга-хёна с поистине глупой и до безумия сладостной улыбочкой. Как у кота, сначала объевшегося сметаной, а после залившей её парочкой банок отличной валерьянки. Вид был у хёна бе-зум-ный.       — Хён часто говорит с кем-то по телефону. Он, кажется, даже спит с ним в обнимку и почти всегда включает режим «на улице», будто боится пропустить звонок, — говорит Чимин.       Сокджин кивает согласно и добавляет, что Юнги не перестаёт улыбаться, когда получает от кого-то сообщения. Во время турне привыкшие друг к другу за годы проживания в одной комнате они с Юнги заселились в один номер. Тогда Ким и получил прекрасную возможность понаблюдать за нетипичным поведением рэпера. Юнги улыбался так сладко, погружаясь в свои мечты. Мин строчил тексты песен так, будто бы где-то у него запрятан моторчик. Шуга выглядел как законченный оптимист, светился, как новая лампочка, и разговаривал с каждым как с закадычным другом.       Заподозрив неладное, Сокджин попросил у Мина стакан воды. Он был готов к любому исходу: от того, как услышит много лестных слов, до повторения ситуации со стаканом льда и громкого «подождёшь». Рэпер однако был твёрдо настроен сломать все устои.       — Стакан не нашёл, — виновато улыбнулся Юнги и всучил хёну бутылку с водой.       «Кажется, мир окончательно сошёл с ума», — подумал тогда Сокджин. И думал о том же сейчас, когда макнэ предлагали поводы для странного поведения один безумнее другого.       Чон Хосок, сидевший прямо на полу, прислонившись к ножке дивана, уже минут десять гипнотизирует взглядом стену напротив.       Ким Намджун, ни на секунду не перестававший быть лидером и самым здравомыслящим мембером группы, мысленно ведёт список:       1. Мин Юнги не выпускает из рук телефон.       2. Мин Юнги глупо улыбается.       3. Мин Юнги так добр и мил со всеми, что это уж чересчур подозрительно.       — Может, наш директор решил уйти в отставку и выбрал Юнги в качестве своего преемника?       — Чонгук, как ты себе это представляешь?       — Может быть, наш хён встретил НЛО, они превратили его в камень, и теперь какой-то инопланетянин занял его место?       Со всех сторон раздаётся усталый вздох «Тэхё-ёоон».       — Кто вообще решил, что позвать на обсуждение этих двух, — Чимин кивает в сторону макнэ, — хорошая идея?       — Может, он заболел? — внезапно восклицает Ви, проигнорировав подколку Пака.       Мальчики обмениваются испуганными взглядами. Операция под кодовым названием «Что случилось с Мин Юнги?» объявлена начатой в тот же вечер.

***

      — Хён, — неуверенно мямлит Чимин.       — Что?       Юнги, готовящий себе кофе, к нему даже не поворачивается, продолжая пританцовывать на месте. Редкое явление, потому что, во-первых, ещё нет и восьми, а сегодня нет концертов и ранних репетиций, во-вторых, Юнги предпочитает холодный американо от профессиональных бариста. В-третьих, Юнги не танцует ранним утром, пока варит себе кофе. Он вообще его сам не варит. Будь на его месте Джин, и это явление показалось бы обыденным. Однако на кухне сейчас Юнги, и он всё ещё очень странный.       — Хён, — вновь повторяет Пак, привычным движением растрепав чёлку. «Задание. Не трусь, Пак!» — мысленно напомнил он сам себе и не нашёл другого слова, кроме: — Хён.       Наконец Юнги разворачивается:       — Говори уже.       — Хён.       Мин удивлённо приподнимает бровь, и Чимин понимает, что засыпался на первой же минуте разговора. Он на самом деле не знает, что сказать и как вывести рэпера на душевный болтовню, в ходе которой можно услышать ответ на интересующий всех вопрос: Что случилось с Мин Юнги?       — Ничего.       И Пак Чимин понуро плетётся из кухни, оставляя за спиной недоумевающего Мина.

***

      — Это лучший способ доказать, что хён сошёл с ума, — уверенно заявляет Ким Тэхён, уверенным шагом пройдя на кухню.       — Ты даже не пьёшь кофе, — пытается отговорить его от опасной затеи Хосок.       — Это следственный эксперимент. Не вмешивайся.       Дело было ранним утром. Мемберы сидят за столом, ожидая завтрака, Джин, аки заботливая мамочка, накрывает на стол. Чашка с кофе стоит на столе, Юнги — у холодильника. Между ним и чашкой навскидку десять шагов. Тэхёна с его безумным планом провожают как солдата на последний в его жизни бой, но только взглядами.       «Пресвятые лунные кролики, на вас вся надежда», — мысленно молится Чонгук, глядя, как Тэ берёт чашку Мина и делает глоток. Под пристальным взором хозяина чашки.       — Мог бы попросить, я бы и тебе сварил, — говорит тот.       Чудится, будто всё переворачивается с ног на голову, потому что не бывает такого спокойного Юнги, когда его лишают любимого американо.       Джин теперь почти уверен, что мир сошёл с ума.

***

      — Юнги… Хён, может, тебе есть, что нам рассказать?       У Шуги сегодня благодушное настроение, поэтому кивает, пожалуй, да, ему есть, что сказать.       — Я влюблён.       — Что? — слышится удивлённый голос Чонгука со стороны прихожей.       Подслушивает — ясно, как божий день. Намджун мысленно тоже задал этот вопрос, но с озвучиванием его опередили. Однако Мин Юнги нет дела до того, кто его задал, он просто кивает, мол, верно, вы не ослышались.       — И кто она? — спрашивает Намджун.       — Почему она? Он!       — Что? — кричат злобный, но золотой макнэ, и любитель верить, что на луне живут кролики, одновременно.       Лидер группы ошарашен, удивлён, в шоке, поражён и далее по списку синонимов, подходящих по смыслу к «не думали, не гадали». Это «он», «влюблён» и факты, полученные путём долгих наблюдений за своими одногруппниками не сходятся. Мини-досье на каждого мембера создавались Джуном случайно, но пользы от них было немерено. Но Юнги… Почему этот парень последний месяц ломает все модели своего поведения?       — Он — это мир, — хохочет Юнги. — Я влюблён в этот огромный, прекрасный мир. Видел бы ты своё лицо.       Громко хохоча, суровый рэпер удаляется из гостиной, и следом в неё вваливаются два макнэ. Они обмениваются ошарашенными взглядами с лидером и вновь синхронно произносят:       — Что?       — God save the Queen, — срывается с губ Джуна.

***

      Дверь в лабораторию гения приоткрыта. А Чон Хосок, который решил попробовать своё счастье, не мог не воспользоваться данным обстоятельством. С громким кличем «Хён!» парень врывается в студию и замер, глупо вытаращив глаза. К явлениям из разряда «невероятно» давно пора привыкнуть, как и к тому, что в них замешан Мин Юнги, но…       Хосок даже заикается.       — Да… Давон?!       Девушка и парень, стоящие на расстоянии вытянутой руки друг от друга, разворачиваются в его сторону.       — Что… Что ты здесь делаешь?       — Братик, — отзывается девушка, быстро пряча растерянность за улыбкой. — Я тут записалась на курсы готовки. Ты говорил, что Юнги-я не выходит из студии из-за работы. Если он так много работает, то ему нужно хорошо питаться. А что может быть лучше, чем домашняя еда?! Вот я и подумала, что это хорошая идея.       В руках у Юнги и вправду находится контейнер с едой. Однако Хосок никак не мог сложить одно с другим. Вот — Давон, и она беспрепятственно зашла в студию гения Мина, куда даже Хосок — на минуточку, его лучший друг — не всегда может войти. Просто, как такое возможно? Что такого случилось с Юнги, что уже несколько недель он ведёт себя как совершенно другой человек? Ещё чуть-чуть, и Чон поверит в то, что его подменили инопланетяне.       Юнги смущённо улыбается его сестре. Они смотрят друг другу в глаза, и на секунду Хосоку кажется, что им не нужны слова, чтобы говорить друг с другом. Как будто он сам третий лишний на этом празднике жизни. Как будто они сладкая парочка, и он только что испортил свидание. Но только на секунду.       Давон, коротко попрощавшись, сматывается с места преступления. Юнги уверяет её, что отправит полный отзыв касательно её кулинарных способной. Хосок пытается понять, что вообще творится с этим миром, потому что чем интенсивнее он ищет ответы, тем больше вопросов проявляется.       А у Юнги на губах всё та же сладкая улыбочка.

***

      — Хён? — удивляется Хосок, когда видит перед собой Юнги.       — Нет, папа Карло, — отвечает парень, расталкивая Чона старшего и проходя в комнату.       Юнги медлит. Щёлкает суставами пальцев, прочищает горло, растрёпывает свои волосы на манер Чимина и наконец на одном выдохе произносит:       — Ты же брат Давон, а значит, давно её знаешь? Так, как ты думаешь, ей понравится?       Первые несколько минут Хосок пытается понять, что за чертовщина только что произошла. Он долго смотрит на нервно озирающегося по сторонам хёна и только потом замечает маленькую коробочку в его руках. На подушечке лежит изящная подвеска в виде ключика. Основание, украшенное сапфиром-сердечком, переходит в изящную серебряную ножку с десятком крошечных бриллиантов.       — Ей понравится, — несколько заторможенно отвечает Чон.       — Хорошо, — он улыбается и исчезает из комнаты так же быстро, как и появился.       А Чон Хосок с ужасом осознаёт, что за переживаниями о друге забыл о дне рождении единственной родной сестры.

***

      Ким Тэхён наклоняется пониже, будто готовясь произнести что-то очень секретное, и неожиданно громко заявляет:       — Да, стопроцентно, они встречаются.       — Кто?       — Мин Юнги и Чон Давон, конечно. Кто же ещё?       Хосок вновь гипнотизирует стену.       Вот — его мама, и она говорит ему ровно три слова, стоящих его внимания:       Кажется, Давон влюблена.       Вот — Ким Сокджин, задумчиво помешивает кофе и выдаёт ровно четыре слова:       — Может быть, он влюблён?       Теперь, вот — Тэхён и его безумное предположение, которое, однако, стоит того, чтобы над ним поразмыслить.       Вот — Чон Давон беспрепятственно проходит в студию хёна и, на секундочку, приносит ему еду. Да она даже для единственного брата не готовит! Поучиться решила, значит?!       Вот — Мин Юнги советуется с ним насчёт подарка для его сестры.       — Что случилось с Мин Юнги? — спрашивает он шёпотом в очередной раз.       Ответ находится сам собой тем же вечером, и Чон Хосок наконец чувствует облегчение. Задача решена.       Давон говорила, что хочет отпраздновать день рождения в узком семейном кругу. И когда Хосок с опозданием приходит в отчий дом, то наблюдает идиллическую картину. Мин Юнги сидит на диване рядом с его сестрой, держит ее за руку, переплетая их пальцы.       — Потому что с ней светло, — говорит он, видно, отвечая на вопрос родителя, глядя на Давон, и счастливо ей улыбается.       Мин Юнги влюблён.