Под открытым небом

В Намимори царит отличная погода. Как раз по случаю. Слепящее солнце скрылось за нависшими над городом облаками, а накрапывающий дождь разгоняет толпы людей по домам. Тсунаёши осматривает пустынную площадь и хмыкает. Тишина, мир и покой. От этой картины так и тянет иллюзорностью тумана. Вероятно, такие вот моменты и являются затишьем перед бурей. Налетевший ветер подхватывает волосы, собранные в высокий хвост. Пряди чёлки начинают лезть в глаза, и это изрядно раздражает. Но не больше предстоящей встречи, времени до которой всё меньше и меньше, как и желания на ней присутствовать. - Ты уже придумала что-нибудь интересное, Сиэло-тян? Тсунаёши оборачивается и смотрит на улыбающегося Бьякурана. Взгляд карамельных глаз соскальзывает с довольного лица на остальных. Гамма с привычно хмурым выражением лица стоит со скрещенными на груди руками. Его лицо не скрыто пламенной маской, потому что в этом нет надобности. Все знают Электрического Гамму, являющегося Правой рукой босса «Блэк Спелл», ранее бывшего боссом Джиглио Неро. Скрывать их связь в любом случае не получилось бы, поэтому ещё во время собрания Альянса в Италии Гамма открылся всем остальным, как её хранитель. Ланчия, тоже присутствовавший на собрании и давший всем понять о своей причастности к Виджиларе, остался в Италии, чтобы заправлять повседневными делами, не нагружая всем этим Юни. Там же остался и Спаннер, подготавливающий какие-то схемы и модели по просьбе Ирие, всё это время находящегося в Японии и занятого постройкой базы Мильфиоре. Сейчас рядом с ней только Базиль, поддерживающий тёплой улыбкой. Минк должен был прилететь вместе с Варией. - Пока что нет, - честно отвечает девушка. - Полагаю, Реборн уже обо всём догадался и сообщил о своих догадках хранителям. Иначе, зачем бы им всё собрание пилить меня пристальными взглядами? Помимо этого, Лучано выглядел так, будто готов сожрать свой галстук от злости. Он наверняка тоже в курсе моей личности. Я и Гамма у всех на ладони. Солнце, Туман, Ураган, Дождь и Облако скрыты от чужих глаз. Это меня успокаивает. Даже несмотря на то, что Лар Милч так и не дала о себе знать. На них у Вонголы нет никакой информации, и это позволяет дышать свободнее. - Вария и Каваллоне будут на нашей стороне, если начнётся заварушка, - замечает Базиль. - Кроме того, мы находимся в Намимори. Это твой город, Сиэло. Родные места всегда оберегают и защищают лучше чужбины. Уверен, если между членами нашего мини-Альянса вспыхнут недовольства, разобраться не составит труда. - Я так понимаю, они собираются предложить нам жить всем вместе в одном отеле, - хмыкает Гамма. - Это не такая уж и плохая мысль. Наличие гражданских сдержит всех от необдуманных поступков. Никому не нужно лишнее внимание местных якудза и полиции. К тому же, начни мы разносить отель, поднимется ненужная шумиха. Если верить последним доносам, в Намимори у наших крыс тоже есть глаза и уши. Следует быть осмотрительнее. Мало ли что. - Мне всё равно не нравится происходящее. Реборн явно что-то задумал, - передёргивает плечами Тсунаёши и морщится. - Этот проныра обязательно попытается засунуть нос в наши дела. Не то чтобы меня так уж это всё волнует, но ощущение нахождения под колпаком никогда не было моим любимым. - Они ведь Вонгола, - издевательски тянет Бьякуран и отвешивает шутовской поклон. - Самые умные, самые сильные и самые предприимчивые. Они пусть и работают. Полагаю, Вария будет основными исполнителями и на месте тоже сидеть не будет. Нас в отеле тоже никто не запрёт. Желаю снова прогуляться с тобой, Сиэло-тян. В конце концов, Облако Вонголы в прошлый раз испортило нам весь отдых. Гамма усмехается и согласно кивает. Это становится решающим фактором для Тсунаёши. Если уж её вечно настороженный Гроза положительно реагирует на шутовство Бьякурана, это значит многое. Поддержка близких людей привычно расслабляет и успокаивает. Поэтому девушка с лёгкой душой забирается в подъехавшее такси и более не забивает голову тяжёлыми мыслями. Дорога до отеля занимает не так много времени. Шикарное высокое здание со сверкающими окнами и широкой парадной лестницей выглядит настолько помпезно, что Тсунаёши кривится. Она знала, что Вонгола обязательно выберет что-нибудь подобное, но всё равно не может этого принять. Зачем тратить так много денег лишь ради красивых жестов? Не иначе как работа павлина Реборна, ведь Мармон в жизни бы не согласился платить за безмерно большие для одного человека комнаты и бесполезную позолоту на рамах картин. Их встречают и тут же начинают лебезить. Персонал отеля услужливый и фальшивый до тошноты. Этого Тсуна тоже не понимает. Почему бы просто не выполнять свою работу тихо и качественно, а не мельтешить перед глазами назойливыми мухами? Какие-то поездки, какие-то музеи, какие-то экскурсии. Конечно же, она, уставшая после долгого перелёта и прибывшая в отель только из аэропорта, ломанётся по прогулочным маршрутам. Ведь горячий душ и сытный обед - самое последнее из того, что ей необходимо в эту минуту, а вот пялиться на чью-то мазню тонизирует и расслабляет. - Лицо попроще, Сиэло-тян, - посмеивается Бьякуран, идущий рядом с ней плечом к плечу. Попроще не получается. Особенно после того, как к ним подскакивает один из представителей Вонголы и сообщает, что их уже ожидают. Это едва не заставляет скрежетать зубами. Вероятно, именно поэтому Тсуна делает то, что делает. Пламенная маска исчезает с её лица в ту же секунду, как провожатый останавливается возле дверей совещательного номера, и девушка смело входит в помещение. Внутри просторно. Три дивана и несколько кресел стоят возле овального кофейного столика. Много картин, ваз и декоративных растений в огромных горшках по углам. Два распахнутых окна впускают в помещение прохладный ветер, а в углу комнаты притаилась дверь на просторную лоджию. Массивные настольные часы в воцарившейся в комнате тишине тикают слишком громко, вызывая желание швырнуть их об стену. Тсунаёши проходит вперёд, с безразличием осматривается и встряхивает головой, избавляясь от назойливого желания разбить чёртовы часы. Тик-так. Тик-так. Тик-так. У неё глаз начинает дёргаться от этого звука. Вария, Дино с Ромарио и Вонгола уже на месте. Тишина и до её появления не была радужной, а уж когда все увидели лицо Неба Виджиларе, градус и вовсе упал в минус. Казалось, ударишь по воздуху, и он треснет тонким стеклом, разлетаясь на миллион осколков. Кто-то знал о её личности, кто-то подозревал или догадывался, но реакция у всех была одинаковой. Тот же Занзас и не думал, что она вот так просто снимет перед всеми маску и без страха войдёт внутрь, наплевав на людей Вонголы. Но Тсуна это сделала, в который раз удивляя его. И Скайрини позволил себе насладиться ошарашенными лицами вонгольского мусора, в который раз хваля себя за то, что решил-таки поучаствовать в игре, благодаря которой теперь имеет возможность как следует повеселиться. Кивнув мужчине в знак приветствия, Тсунаёши окидывает всех присутствующих холодным взглядом, чуть потеплевшим при виде разволновавшегося заёрзавшего на месте Дино, и садится на пустующий диван, стоящий как раз напротив Варии. - Небо, - улыбается Минк и тут же оказывается рядом. Тсунаёши целует мальчика в лоб и ерошит его волосы, довольная наличием пламенной маски на его лице. Умный ребёнок, запомнивший все правила Виджиларе. Услада для её глаз. Она и сама была бы не против скрыть лицо. Девушка знает, как сейчас выглядит: раздражённая, бледная от усталости и с потемневшими глазами, не предвещающими ничего хорошему тому, кто решит полезть к ней. Не лучшее состояние для переговоров. Хотя виновата в своём состоянии она сама. Не стоило накануне отлёта отводить душу на тренировке в попытке разобраться в собственных ощущениях, мыслях и эмоциях. И о том, что делать дальше, думать нужно было за чашкой чая, а не за оттачиванием ударов на манекенах. Так что ломота в теле, невозможность нормально выспаться перед отлётом и дурное настроение лишь последствия. Хорошо, что не потянула себе мышцы, иначе всё было бы намного хуже. - Хреново выглядишь, мусор, - хмыкает развалившийся на диване Занзас, занявший его целиком. - Тяжёлая последняя неделя, - честно отвечает Тсунаёши. - Вы разобрались с данными, которые я отправила Скуало? Полагаю, всё уже готово? - Разумеется, лохматая, - довольно улыбается акула. Тсунаёши внимательно осматривает Варию. Они все выглядят расслабленными, но в то же время готовыми к любой передряге. Или готовыми устроить эту самую передрягу. Занзас привычно флегматичен и лишь при взгляде на неё его глаза блестят интересом. Скуало как всегда пронзает всех пристальным взглядом серых глаз и улыбается так, что по коже бегут мурашки. Судя по нескольким воткнутым в столешницу стилетам и недовольному шишиканью, Бельфегор опечален лишь тем, что сидевший до этого у него под боком Минк теперь льнёт к боку Тсуны. Луссурия со сладкой улыбкой что-то печатает в телефоне, а Леви тёмной скалой возвышается позади Занзаса и смотрит на всех с ненавистью и надеждой, что босс даст разрешение уничтожить хотя бы вечно мешающуюся под ногами Вонголу. И только Мармон, привычно прячущий лицо в капюшоне, выглядит так, будто его всё происходящее ни капли не касается. Тсуна жалеет, что не может взять этого ворчливого аркобалено на руки. Её всегда это странным образом успокаивало. - Д-десятая... Голос у Гокудеры хриплый и ломкий. Парень стоит за креслом Лучано и смотрит на неё огромными глазами, впиваясь пальцами в спинку кресла с такой силой, что кожа побелела. Тсунаёши окидывает его пристальным взглядом и невольно передёргивает плечами. Радость, надежда, желание оказаться рядом и ноги целовать - вот чем горят глаза подрывника. Знакомые эмоции. Сильные, полные порывистости, но лживые до последней капли. Раньше они постоянно светились в глазах Гокудеры при нахождении рядом с ней. Тогда это доставляло радость и грело душу. Сейчас Тсуна понимает, что взгляд со стороны бывает очень полезен. При смене поля зрения открываются детали, порой в корне меняющие мнение о чём-либо. Ямамото тоже смотрит на неё. Смотрит и улыбается. Так тепло и искренне, хотя и робко. Совсем как раньше. Пустые глаза вспыхнули светом жизни, и парень больше не выглядит восковой бездушной куклой. Кажется, что он вот-вот рассмеётся, легкомысленно взъерошит волосы на затылке и спросит, в какую игру они будут играть сегодня. Это же касается и остальных. Рёхей явно сдерживает желание подойти к ней и крепко обнять. В прошлом они с боксёром были не очень близки, но Сасагава встревал в их приключения сразу же, как только они где-то сталкивались. Никогда не задавая вопросов и не сомневаясь в нормальности происходящего, он не раз и не два выручал их всех. И пусть порой он крушил и ломал всё вокруг, а ещё оглушал её звонкими экстремальными воплями, девушка всё равно в глубине души рада видеть хоть какой-то эмоциональный отклик у человека, что раньше никогда не держал ничего внутри себя. У подросшего Ламбо губы дрожат в попытках сдержать рыдания. Тсуна мельком заглядывает в зелёные глаза и хмыкает. Интересно, если бы телёнок сейчас использовал базуку десятилетия, что бы они все увидели? Привычно флегматичного Ламбо? Счастливого Ламбо? Плачущего Ламбо? Когда он в прошлом появлялся из будущего, то никогда не разглашал подробности. Была ли в том будущем повзрослевшая Тсуна боссом Вонголы? Была ли она в том будущем такой же беглянкой? Или она и вовсе была мертва? Спрашивать было страшновато на тот момент, а теперь это уже не имеет значения, потому что пусть и не десять лет, но годы прошли. И свою жизнь Тсуна видит, каждый день дополняя картину новыми деталями. Из всех бывших хранителей только Хибари смотрит на неё холодно и с хорошо ощутимой злобой. Хоть что-то в этом мире остаётся вечным. Вероятно, Облако до сих пор бесится из-за их с Бьякураном спектакля. Или из-за её наглой лжи прямо ему в глаза. Или из-за того, что не мог найти, хотя наверняка был пущен Реборном по её следу, когда пошли слухи о том, что девушка жива. Как знать. Тсуна никогда не понимала, что в голове у этого жестокого кровожадного помешанного на дисциплине человека с двойными стандартами. - У тебя проблемы с памятью, Гокудера, - холодно сообщает Урагану Тсунаёши. - Десятый сидит рядом с тобой и едва ли желчью не блюёт, глядя на меня. Лучано действительно выглядит не лучшим образом. Девушка теряется в догадках, что тому причина, как и в случае с Хибари. Она до сих пор не знает, что могло послужить изначальной причиной для ненависти брата. Возможно, это была самая обычная зависть? Зависть и злость из-за порушенных планов? Банально, но просто и понятно. И дело не в отце, семье или наличии друзей. Дело в том, что при первой же возможности Тсуна всё-таки выпотрошила закрытые архивы CEDEF и добралась до бумаг, содержащих в себе информацию по расследованию гибели сыновей Ноно. Шоичи при помощи Спаннера без особого труда за двое суток смог пробить защиту и вытащить на свет всё, что, так или иначе, касалось запроса девушки. Содержалась в отчётах и информация о смерти иных претендентов. Разумеется, никаких улик и свидетелей, но вчитываясь в данные, Тсунаёши всё больше и больше убеждалась в том, что никто из этих людей не погиб случайно. Их всех планомерно уничтожали одного за другим, не побоявшись замахнуться даже на наследников Девятого. У девушки сразу же возникло в голове имя того, кому это было выгодно. Тем более, Шоичи от нечего делать проследил одну неприметную ниточку и вышел на семью, которая сотрудничала с настоящей семьёй Лучано. Вероятно, Вазари не мог и мысли допустить о том, что наследницей сделают её. Либо он просто не знал о том, что у него есть сводная сестра, либо был уверен, что такую слабачку и неудачницу никто не посадит в кресло босса. Впрочем, возможен и третий вариант, если учитывать, как пренебрежительно Лучано отзывался о Восьмой. Видимо, для него женщина во главе семьи чуть ли не личное оскорбление. Хмыкнув, Тсунаёши подпирает подбородок ладонью и без всякого страха и лишних эмоций в целом смотрит на брата. Смотрит пристально и долго, при этом выглядят так, будто наблюдает за копошением таракана. Вроде интересно, но в то же время безразлично с примесью брезгливости и желания раздавить. Из-за этого взгляда Лучано буквально на глазах звереет, явно привыкший к лебезению и невозможности кого-либо осадить его из-за положения. Помимо этого он явно бесится из-за её смелости и поведения. Ну, ещё бы. Он-то запомнил трясущуюся мелкую девчонку, едва сдерживающую слёзы во время прощального разговора с хранителями, а сейчас перед ним сидит человек, вполне способный откусить ему голову. Буквально. Или фигурально. Как карты лягут и выстроятся планеты. Помимо того, что Тсунаёши ощущает себя хозяйкой положения, Вазари наверняка раздражают и воспылавшие хранители. Не заметить перемены в них получилось бы только у слепого. Чего стоит один взгляд Гокудеры. Тсуна уверена, что он сиюминутно пристрелит Вазари или выбросится в окно, если она этого пожелает. Это забавляет и одновременно раздражает. Судя по всему, её бывший Ураган ни капли не изменился. А тех, кто не учится на своих ошибках, природа в целом и мафия в частности не очень-то любят. Когда атмосфера сгущается настолько, что в воздухе разве что искры не начинают мерцать, Лучано наконец-то резко выпрямляется. Он явно собирается что-то сказать и, судя по ухмылке, в очередной раз облить её грязью. Это забавляет. Вазари так уверен в своём превосходстве, что совершенно не оценивает ситуацию. Например, если Тсуне что-то не понравится, теперь она не побоится высказаться в ответ. Или даже заткнуть милого братишку с помощью стилета Бельфегора, воткнутого в столешницу кофейного столика как раз напротив неё. Доли секунды, и Вазари прикусит язык, шарахнувшись в сторону. А, может, даже заверещит, как во время собрания Альянса, когда Занзас чуть не пристрелил его за длинный язык. Было бы забавно. Тсунаёши уже готовится развлекать себя и сверкающего глазами Скайрини, не пропустившего мимо себя ни единой эмоции, промелькнувшей в огромных карамельных глазах, как в коридоре слышится грохот. Через мгновение двери распахиваются, ударяясь об стены, и показываются двое. Напрягшиеся было мафиози немного расслабляются, когда видят знакомые пламенные маски, однако Тсунаёши не может поверить глазам и невольно поднимается со своего места. Трясущегося Шоичи она узнаёт без труда, но не он причина её волнения. Всё дело во втором человеке, удерживающем Солнце за шиворот форменной куртки, из-под фиолетовой пламенной маски которого на неё смотрят знакомые каре-вишнёвые глаза. - Не надо делать такое лицо, - поводит плечом Лар Милч, а именно она так бесцеремонно ворвалась в номер для совещаний, напоминающий вычурную гостиную. - Ты ведь не думала, что я останусь в стороне после того, как все твои слова подтвердились? Я перерыла все базы и нашла то, что меня интересовало. Признаю, была неправа. В своё оправдание могу лишь сказать, что никогда не углублялась во все эти дела и вообще имела к ним весьма поверхностное отношение, так как это нисколько не касалось моей работы. Я признаю тебя своим Небом, Савада Тсунаёши. Сиэло. Давно признала. Просто не было времени объясниться. - Но где ты пропадала всё это время? - спрашивает не менее удивлённый Базиль, севший до этого по правую руку от Тсуны на диван и сейчас сверлящий её любопытным взглядом. - А кто, по вашему, присылал вам наводки последние месяцы? - усмехается Лар. - Если бы не я и мои ищейки, вы бы не узнали о том, что на Варию планируется нападение. Я вообще удивляюсь вашей беспечности. Кто стал бы пользоваться непроверенными данными, поверив неизвестному информатору без фактов и доказательств? - Моё двенадцатое чувство, называемое в Вонголе гиперинтуицией, тонко намекнуло, что информации можно верить, - пожимает плечами Тсунаёши. - Ты серьёзно? - хмыкает Лар с явным скепсисом, и Тсунаёши кивает. - Абсолютно. Двенадцатое чувство и один из лучших хакеров, который смог нарыть фамилию одной из семей, что будут принимать участие в нападении. - Ну, хоть что-то. Я боялась, ты совсем безнадёжна, - хмыкает Облако и наконец-то отпускает Шоичи, легко кивая ему. - Извини. Если бы ты не пытался сбежать и не вырывался, мне не пришлось бы вести тебя сюда под дулом пистолета. Сам виноват. Хотя твоя настороженность достойна похвалы. Лучше быть параноиком, чем трупом. - Она меня выловила по пути сюда и заставила рассказать, где будет встреча, - поясняет их появление Ирие и отходит от Облака подальше, подсаживаясь к с интересом наблюдающему за происходящим Бьякурану и даже принимая от него утешительный приз в виде початой пачки маршмеллоу. - Страшная девушка. Если бы не появившаяся лёгкая тяга пламени, я бы так и не понял, что происходит. Я на самом деле был уверен, что она убьёт меня в случае молчания. - Она могла, - честно говорит Базиль, из-за чего Солнце бледнеет и тут же хватается за живот. - В любом случае, - привлекает к себе внимание Тсунаёши и достаёт из внутреннего кармана куртки последнее из колец Открытых Небес. - Оно твоё по праву, Облако. Лар кидает взгляд на кольцо, тщательно рассматривает его какое-то время, а после подходит ближе и забирает, благодаря Тсуну кивком головы. На палец девушки оно садится как влитое и тут же вспыхивает постепенно разрастающимся пламенем Облака. Кольцо Неба на руке Тсуны тоже начинает светиться. Капли пламени оранжевого и фиолетового цвета отделяются от камней и меняются местами, впитываясь в реликвии и закрепляя связи Истинного элемента и Истинного Неба. В грудных клетках обеих девушек на короткое мгновение разливается патокой жар и тут же исчезает, затаиваясь глубоко внутри. Ощутив это, обычно серьёзная и несколько флегматичная Лар позволяет себе едва заметную улыбку. А кому было бы неприятно увидеть и почувствовать подтверждение Истинной связи? Тем более, это гарантия. Залог того, что теперь Лар Милч не будет одинока. Что рядом с ней будет кто-то, кто всегда будет на её стороне. Кто-то, кто подарит ей ощущение нахождения дома даже в глухом лесу или возле обрыва утёса. Облако никогда не начнёт распускать сопли и жаловаться на свои скитания в последние месяцы, однако Лар было тяжело. Она привыкла к относительно размеренной жизни и постоянному нахождению на грани. CEDEF была её семьёй. Емицу, Орегано, Базиль и несколько человек подручных, что всегда были в курсе всех дел. Этих людей Лар считала родными. Этих людей она ценила больше, чем кого-либо. И потеряла, когда узнала правду, потому что справедливость всегда стояла для неё на первом месте. Да, глупо. Да, иногда недальновидно. Но когда Лар Милч услышала рассказ Тсуны, а после нашла подтверждение словам девушки и рассказу Базиля, считавшегося преступником, стало невозможным находиться среди скопища лицемерных послушных ищеек без грамма собственных мыслей и мнения. Лар Милч продержалась столько, сколько смогла, а после покинула штаб-квартиру Вонголы под покровом ночи, прихватив с собой много интересной и даже ценной информации. Правда, опоздала немного, но напасть на след Тсунаёши и выследить её человека в Намимори бывшей военной и наёмнице навыков хватило с лихвой. Хотя стоит после ещё раз поблагодарить Шоичи. Всё же его форменная куртка с нашивкой лилии стала для Облака самым лучшим ориентиром. И всё бы хорошо, всё на своих местах, но тут Лучано вскрикивает и начинает трясти рукой, кривясь от боли. Кольцо Неба Вонголы, среагировавшее на загоревшееся рядом пламя признанной наследницы, начинает выжигать его палец вспыхнувшим пламенем и гаснет лишь тогда, когда спадает на пол. Прокатившись по ковру, реликвия замирает, когда оказывается у ног Тсунаёши. Будто она на самом деле живая и обладает разумом. Впрочем, Тсуна уверена, что так оно и есть. В конце концов, не только воля Джотто хранится в реликвии семьи. Там таится воля и предыдущих боссов Вонголы. Даже капля ярости Рикардо прячется где-то в глубине, изредка вспыхивая чернёным багрянцем. - Надо же. А я думала, снова иллюзию нацепил, - хмыкает девушка, мельком смотря на Лучано и поднимая с пола реликвию Вонголы. Она знает, чего от неё ждёт кольцо. Оно желает красоваться на руке истинной признанной им наследницы. Вот только проблема в том, что Тсунаёши уже не наследница. Как объяснить это своевольной вещице, которая не обладает разумом в полной мере и не может принять спонтанное изменение решения? Если до этого момента кольцо Неба Вонголы могло хотя бы просто находиться на руке Вазари и служить символом семьи, то теперь это невозможно. Почувствовав спустя столько времени выбранное ранее пламя Неба, кольцо будет жечь руку Лучано каждый раз, как он только прикоснётся к нему. Хотя решение есть. Принимать его девушке не хочется, но выбора нет. Всю эту перипетию с кольцом давно пора заканчивать, ведь она больше на него не претендует, даже если и имеет право. Она вообще никогда не претендовала на это кольцо. Вот только её никто не слушал, а последствия чужих ошибок отчего-то разгребать именно ей. - Примо, - зовёт девушка, прикрывая глаза и пытаясь нащупать в своём пламени инородную материю. Через какое-то время получается, и все находящиеся в номере с удивлением, скрытым или явным, наблюдают за тем, как девушку окутывает едва заметное медовое пламя, постепенно отделяющееся от тела и обретающее собственный силуэт. Силуэт этот становится всё чётче, и через пару мгновений все могут рассмотреть светлые волосы, золотистые глаза и костюм в тонкую белую полоску, наполовину скрываемый плащом. В воцарившейся тишине никто не смеет двинуться. Собравшиеся отказываются верить своим глазам, но морок не рассеивается даже тогда, когда Минк подрывается со своего места и оказывается рядом с Тсуной, широко распахнувшимися глазами смотря на призрак человека с понравившегося ему портрета в зале совещаний штаб-квартиры Вонголы. И столько восхищения в его глазах, что Примо мягко улыбается мальчику, которому для полноты картины осталось лишь рот приоткрыть, и садится перед ним на корточки. Рука мужчины в перчатке с римской единицей ложится на чужую макушку, и Минк замирает, ощущая эфемерное тепло. - Ты Ураган моей Тсунаёши, верно? - Не твоей, - хмыкает Бьякуран, сжимая в пальцах шарик маршмеллоу и сверля призрака пристальным взглядом, невольно отмечая внешнее сходство Тсунаёши и Примо. Джотто окидывает его похолодевшим взглядом, и лицо его становится беспристрастным. - Ребёнок Маре, да? От вас всегда были одни только проблемы. - Ты не лучше, - не остаётся в долгу Бьякуран и широким жестом указывает на людей Вонголы. - Вспомни, что твоя распрекрасная Вонгола сделала с Сиэло-тян и её жизнью. - Прекрати, Бьякуран, - просверливает его недовольным взглядом Тсуна и оборачивается к своему предку, поднимая раскрытую ладонь с кольцом Неба Вонголы. - Прости, что потревожила. Знаю, мы говорили не так давно обо всём этом, но... Джотто, думаю, тебе пора возвращаться. Эту историю пора заканчивать. Знаю, ты не желаешь видеть крах Вонголы, но... - Но это моя обязанность, как основателя, - понимающе улыбается Джотто и подходит к девушке, заглядывая ей в глаза и прислоняясь лбом ко лбу. - Я рад, что нашёл тебя, Савада Тсунаёши. Я рад, что для тебя семья и её идеалы на первом месте. Я не зря признал тебя после Конфликта Колец. Ты достойная меня наследница. И если ты позволишь, я хочу и дальше быть рядом. Не как с Савадой Тсунаёши, бывшей наследницей Вонголы, а как с Небом Виджиларе Сиэло, что претворяет мои идеалы в жизнь и возрождает Виджеланте спустя восемь поколений. - А с нами посоветоваться ты не хочешь? Незнакомый голос звучит со всех сторон сразу и полон недовольства. Джотто отстраняется от девушки и с виноватой улыбкой смотрит на постепенно появляющихся хранителей Первого Поколения. Кольца на руках Десятого поколения ярко вспыхивают, и образы становятся всё чётче и чётче. Все присутствующие не могут поверить своим глазам. Лишь Вария и Бьякуран умело скрывают свои эмоции. Даже Тсуна не может сдержать удивления, когда видит хранителей Джотто, так похожих на её бывших хранителей внешностью. И злости, когда встречается взглядом со Спейдом, что с лёгким презрением смотрит на всех вокруг, а её и вовсе пронзает ледяным взглядом прищуренных глаз. Лицо его искажается из-за этого, приобретает хищные черты, и Тсунаёши сжимает кулаки до побеления костяшек. Позабытое желание разукрасить чужое лицо вспыхивает резко, и удержаться на месте помогает лишь мысль о том, что Туман такой же призрак, как и все остальные. Один удар, и он просто развеется в воздухе, чтобы вновь восстановить свой облик. Бесполезно. - Ну-фу-фу, твоя милая наследница смотрит на меня так, будто хочет оторвать голову, - усмехается Спейд. - Я бы и оторвала, - холодно отвечает Тсуна, и кольцо Неба на её руке ярко вспыхивает. - Не знаю, каких сил Джотто стоило простить тебя и считать своим хранителем даже после предательства, но я бы с радостью свернула твою шею за то, что ты сделал. - Она мне нравится, - едва заметно улыбается Алауди, игнорируя недовольный взгляд Спейда. - Я тоже хочу видеть, как далеко пойдёт твоя наследница. - Покидать кольцо Вонголы было так беспечно с твоей стороны, - качает головой нахмурившийся Джи, подходя к своему боссу. - Однако я не могу сказать, что не понимаю. Видел бы ты то, что пришлось видеть нам. Впрочем, твоё неведение к лучшему. И я тоже желаю увидеть, что будет дальше с твоей наследницей. Ты ведь уже придумал что-то, верно? Джотто ничего не отвечает, лишь многозначительно улыбается. Хранители будто чувствуют его мысли, понимают его замысел и постепенно теряются свою форму. Через несколько секунд в воздухе парит семь разноцветных огней. Они делятся на две равные половины и разлетаются в разные стороны. Вспыхивают кольца Вонголы, принимая их волю. Вновь загорается кольцо Неба Вонголы, знаменуя возвращение воли Примо. Вспыхивает яркими разноцветными искрами кольцо Неба на руке Тсунаёши. После этого Джотто вновь появляется рядом с девушкой и мягко улыбается наследнице. - Теперь моя воля и воля моих хранителей хранится в твоём кольце Открытых Небес. Мы будем приглядывать за тобой, и если понадобится помощь, ты только позови моё пламя, как раньше. Что же касается колец Вонголы: наша воля присутствует и в них. Моя воля вернулась в кольцо Неба Вонголы, а потому... Джотто оборачивается и пристально осматривает всех собравшихся. Взгляд медовых глаз останавливается на Лучано. Тот недовольно кривится, смотря то на сестру, то на Примо. Джотто лишь качает головой на такое отношение и хмыкает. - Я не принимаю тебя как Десятого босса Вонголы, Лучано Вазари. Кольцо Неба Вонголы никогда не загорится на твоей руке и не даст поддержки твоим хранителям. Единственный человек в этой комнате, достойный этого места, это Савада Тсунаёши. Второй претендент - Занзас, - сообщает Джотто и оборачивается к Скайрини, на лицо которого падает тень удивления, как и на лица всех присутствующих. - В тебе нет моей крови, но горит пламя потомка Рикардо. Если бы не придуманные после моего ухода правила о преемственности крови, прямо сейчас я бы признал тебя главой Вонголы, Занзас Скайрини. Однако воля предыдущих поколений сдерживает меня. Разрушительное пламя не выстоит против объединённого пламени гармонии предыдущих боссов. Из-за этого кольцо будет жечь твою руку и мешать проводить пламя. Мне жаль видеть такой расклад. - К чёрту Вонголу, первый мусор, - хмыкает Занзас, сверкает насмешливо глазами и салютует призраку стаканом с виски. - Эта развалюха мне без надобности. Я лучше пойду за лохматым упёртым мусором и знатно развлекусь, наблюдая за тем, как она переворачивает мафиозный мир с ног на голову, а старикашки вокруг рвут последние волосы на своих пустых головах. Джотто улыбается, качает головой и оборачивается к Тсунаёши. Глаза в глаза до последнего, и полное принятие с обеих сторон. Девушка с трепетом в груди наблюдает за тем, как силуэт предка истончается и постепенно пропадает, вливаясь в её кольцо, коротко вспыхнувшее и тут же погасшее. Она никак не может поверить в то, что только что произошло. Заторможено моргает, а после осматривает кольцо Неба Вонголы и кидает его Лучано, словившему реликвию лишь чудом, не иначе. Все присутствующие переводят взгляд с ухмыляющегося Занзаса на кривящегося Лучано и следом на Тсунаёши. Девушка какое-то время молчит, а после скрещивает руки на груди, склоняет голову к плечу и усмехается. - Что такое, братишка? Выглядишь так, будто тебя съели. Повисшую тишину нарушает смех. Все присутствующие обращают удивлённые взгляды на сидящего до этого в тени Реборна, но тот не реагирует. Аркобалено Солнца громко и немного истерично смеётся, глядя на свою бывшую ученицу. Он узнаёт свои же слова, сказанные малолетней девчонке ещё во времена тренировок на горе Смерти, воспроизведённой недалеко от Намимори, и не может поверить в то, что увидел и услышал в этом номере. В то, что увидел и услышал о своей бывшей ученице среди бывалых мафиози. Никчёмной трусливой соплячке, которая верещала при виде крошечных собачек и от побудки током. «Она меня сделала», - понимает аркобалено. И ощущает, как в нём разгорается давно позабытое чувство азарта.

***

В воздухе пахнет гарью, кровью и раскалённым железом. По просторному тренировочному залу тайной базы Варии без передышки носятся два человека. Иногда они сходятся в рукопашном бою, а иногда выпускают мощные волны пламени, гребнями бьющегося о стены вокруг. Тсунаёши нравится. В крови кипит адреналин, а азарт подбивает на всё более безумные поступки. Сверкающие глаза Занзаса тоже играют свою роль. Девушка видит, что босс Варии наслаждается их боем, и это как новая страница жизни. Как новая страница их с Занзасом истории. Будто не было Конфликта Колец и не было той подлости с Колыбелью. Сейчас они на равных и знают всё про секреты друг друга. Разве что одну технику Тсуна хранит в тайне и будет хранить до самого конца. Спаннер всё ещё работает над программными линзами, но даже после их изготовления девушка вряд ли кому-то покажет Х-баннер. Не стоит кому-либо знать о том, что она может одним ударом сравнять средних размеров особняк с землёй. - А ты выросла, мусор, - усмехается Занзас и заряжает пистолеты пламенем. Тсунаёши улыбается и бросается в атаку. Она не поглощает пламя Занзаса, если только его удары не несут в себе действительно серьёзной угрозы. Впрочем, мужчина не собирается её убивать. Девушка видит явный интерес в его глазах, а в движениях читает расслабленность. Да, они бьются в полную силу и уже нанесли друг другу немало мелких и относительно крупных ран, но это не то же самое, как когда мышцы словно каменные, а тело дёргается даже из-за лишнего вздоха противника. Они оба наслаждаются этим боем. Наслаждаются открытостью друг друга, возможностью снять все маски и просто быть собой. Занзас бьёт по рёбрам, заставляя подавиться вздохом. Тсунаёши с разворота в воздухе при толчке собственного пламени ударяет ногой по чужой спине, отправляя на встречу с мягким покрытием, устилающим пол. Все стены покрыты копотью и иссечены пламенем. Кое-где красуются внушительные вмятины, и Тсуна уже не помнит, какие были оставлены её телом, а какие - телом Занзаса. Всё, что она знает - они оба целиком и полностью свободны во время своего боя, и это пьянит. - Вроооой! Чёртов босс и лохматая девчонка! У нас гости! Занзас мельком смотрит на стоящего на входе в тренировочный зал Скуало. Рядом с ним топчется вонгольский мусор и парнокопытное со своим помощником. Хренчано не отсвечивает со времён появления Первых хранителей полторы недели назад, и это не может не радовать. Занзас держался на одной лишь силе воли и чудом не пристрелил зарвавшегося идиота ещё в день собрания, когда Лучано всё-таки позволил себе открыть рот и попытаться облить всех собравшихся грязью. Впрочем, Вазари ещё долго будет красоваться фингалом под глазом. Тсунаёши не пожалела сил, когда сводный братец начал оскорблять её семью. Девушка двигалась в тот момент так быстро, что даже если бы кто-то решил остановить её, то просто не успел бы. В одно мгновение она стояла возле дивана и с крайне заинтересованным видом выслушивала грязь о Мильфиоре, Виджиларе и себе в частности, а в другое уже стояла лицом к лицу с резко заткнувшимся Лучано, пока кулак нёсся навстречу чужой наглой морде. Удар был хорош, как с удовольствием отметил для себя Занзас. Зарвавшийся щенок отлетел к стене и оставил на ней вмятину своей пустой головой, которую давно пора снять с его плеч и пинком отправить к чертям. Вройканье Скуало вновь привлекает внимание к нежданным гостям, непонятно зачем притащившимся. Занзас не собирался никого пускать на их базу и принципиально заявил, что вход открыт только для зефирного мусора, упёртого мусора и её людей. Но, видимо, проклятый аркобалено плевать хотел на его слова и припёрся, притащив с собой и всех остальных. Этого коротышку в пафосной шляпе тоже хотелось отправить пинком куда подальше, но тут у Занзаса были связаны руки. Всё-таки доверенное лицо Ноно. Плевать на старика, конечно, но без поддержки Девятого с новым Десятым Вонгола и недели не продержится. Вария ещё не готова в полной мере к отсоединению, поэтому приходится тянуть время и разыгрывать покорность. Однако заканчивать бой лишь ради всего этого зарвавшегося мусора Занзас не собирается. Впервые за долгое время у него появился достойный соперник, и Скайрини может размять не только кости, но и целиком истратить своё накопившееся бурлящее внутри пламя, на место которого придёт новое: более сильное, яростное и обжигающее. Тсунаёши тоже не реагирует на гостей. Отчасти из-за того, что Занзас достойный противник, и отводить от него взгляд может быть чревато. Отчасти из-за того, что она замечает сидящего на плече Ямамото Реборна. Бывший репетитор сверлит её взглядом, и в девушке вместе с пламенем разгорается желание похвастаться. Она никогда ни перед кем не кичилась своими умениями или положением, но сейчас ей отчётливо хочется показать Реборну, что она не слабохарактерная никчёмная тряпка, коей он её всегда считал. Помимо этого внутри горит желание утереть «самому лучшему в мире» репетитору нос. Он не справился. Он даже пламя в ней разжечь не смог. Всё, что сейчас знает и умеет Тсунаёши, не заслуга Реборна. Так пусть видит это и осознаёт свою провальность. Пусть смотрит и понимает, что на нём свет клином не сошёлся. - Ты ведь не собираешься прерываться? - на всякий случай уточняет Тсуна, бросаясь в атаку. Занзас лишь сверкает глазами и подаётся навстречу. Забыв о пламени, они падают вниз с высоты в несколько метров, раскатываются в разные стороны и тут же подрываются на ноги, бросаясь вперёд. У Тсунаёши отличные боевые умения благодаря Фонгу. У Занзаса отличные боевые умения благодаря самосовершенствованию и боевому опыту. Их бой без пламени похож на танец. Кружа вокруг друг друга, они делают молниеносные выпады и с той же скоростью ставят блоки. Тсуна ударяет ногой. Занзас уворачивается, перехватывает её за лодыжку и хочет отправить в полёт, как девушка группируется, опирается ладонью об пол и бьёт второй ногой. Занзас тут же отпускает её, отскакивает в сторону и выпускает пламя в пол, взлетая в воздух и уходя от небесного пламени, плетью щёлкнувшего в том месте, где только что было его тело. Подобравшись, Тсунаёши снова зажигает перчатки и присоединяется к нему, слыша только ей понятную песнь их пламени. Разрушающее всё на своём пути пламя ярости и гибкое мягкое пламя гармонии, объединяющей и исцеляющей. Как две половины одного целого. Как что-то, принадлежащее высшей системе, непонятной для простых людей. Сражаясь с Занзасом, Тсунаёши чувствует с ним странное единение. Будто они похожи. Будто они по-своему родные. Пожалуй, так оно и есть. Девушка вдруг понимает, что её прошлое отражает не только прошлое Дино. Её прошлое, если хорошенько задуматься, отражает и мрачное прошлое Занзаса. Ещё около десятка минут они продолжают биться, выжимая из себя всё до последней капли. И лишь когда недовольное вройканье Скуало, эхом отскакивающее от стен, не получается больше игнорировать, а пламени остаётся ничтожно мало, они оба рушатся вниз в нескольких метрах друг от друга, едва удерживаясь на трясущихся ногах и обмениваясь кривыми улыбками. Слишком долгой была тренировка. Слишком непривычной для обоих по своей сложности и необходимости выкладываться. Фонг никогда не проверял пределы Тсунаёши, а Занзас слишком долго не сражался, отсиживаясь в своём кабинете. Усталость не столько физическая, сколько эмоциональная бьёт наотмашь, заставляя желать расползтись по душевым, а после получить по огромной порции жареного мяса. Да, это был бы просто отличный расклад. - Ничья, чёртов мусор, - усмехается Занзас, держась за вновь отбитые Тсуной рёбра и поднимая на неё взгляд. - Сзади! Тсунаёши не успевает среагировать. Тело в схватке с Занзасом достигло предела, как и запас пламени. Она успевает увидеть лишь расширившиеся глаза дёрнувшегося к ней Скайрини и металлический отблеск тонфа перед тем, как бок пронзает жгучая боль. Удар Хибари без всякого пламени мощный, резкий и тяжёлый. Тело ощущается шариком из бумаги, пока Тсуна летит навстречу стене. Она пытается выпустить пламя, чтобы смягчить удар, но ничего не выходит. Хруст позвоночника, с которым она влетает в стену, эхом отскакивает от стен вместе с диким криком, полным боли. Последнее, что девушка видит сквозь алое марево агонии, охватившей тело, это ворвавшихся в зал собственных хранителей и оставшихся варийцев. После наваливается тьма, скрывая дальнейшее развитие событий. - Мусор, - зовёт Занзас, едва удерживая вертикально хорошо помятое девчонкой тело. - Эй, мусор... Поднимайся. Савада! Вот только Тсунаёши не поднимается и вообще никак не реагирует на его рычание. Ударившись об стену, она грудой мяса рухнула вниз и застыла изломанной куклой с широко распахнутыми глазами. Пустой взгляд погасших матовых глаз был направлен прямо на лицо застывшего Хибари, до боли сжимающего тонфа в своих руках. Никто в воцарившейся звенящей тишине не решается сделать шаг. Мёртвый взгляд Савады ни у кого просто не укладывается в голове, а у Хибари и вовсе вызвал ступор. Он ведь видел, как она сражалась. Видел в прошлом и видел только что. Она не травоядное. Давно нет. Она показала свои хищнические задатки ещё во времена Конфликта Колец, заставив Хибари впервые взглянуть на неё иначе. Облако долгое время следил за школьницей и присматривался. Он не понимал, как трусливая вечно верещащая и трясущаяся девчонка может скрывать в себе подобную дикую необузданную силу. Он раз за разом запугивал её и даже избивал за самые мелкие правонарушения, желая, чтобы бесхребетное травоядное скинуло жалкую маску и выпустило когти, рыча в его сторону. Ради того, чтобы заставить Тсуну сделать это, Хибари готов был терпеть даже сборище шумных идиотов, звавших себя её хранителями. Он сам был готов пойти за ней, лишь бы однажды увидеть эту дикую силу и даже, если повезёт, иметь возможность сразиться. И сейчас он ударил её лишь ради того, чтобы привлечь внимание к себе. Отдаваясь битве целиком, Тсунаёши не замечала никого вокруг, а после окрика Скуало и вовсе открыто их проигнорировала. Хибари не мог принять этого. Какого чёрта эта девчонка вся светится при виде Занзаса, доверяя ему свою мощь, но игнорирует его, Облако? Какого чёрта она посмела смыться от него, спрятавшись неизвестно где, пока сам Хибари вынужден был подчиняться жалкому бесполезному куску мяса, провозгласившему себя великим? Кёя желал переломать девчонке кости уже за это. За то, что из-за её побега был вынужден плясать под дудку Лучано Вазари, слабого травоядного, которого хотелось в первую же встречу загрызть до смерти. Его сдерживали. Долгое время его сдерживали от попыток забить Лучано до смерти. Жалкий, слабый, ни на что негодный, он был обычным травоядным, на которое не стоит тратить время. Хибари срывался. На Гокудеру, шипящего проклятия сквозь зубы и пытающегося его уговорить не устраивать шумиху. На Ямамото, тенью следующего следом и читающего пустые нотации. На Рёхея, который не раз и не два сдерживал его своим телом и силой, не пропуская к Вазари и не позволяя пробить ему череп. На Реборна, который только обещал сразиться с ним в оплату терпения, но раз за разом находил какие-то более важные дела. На чёртово кольцо Облака Вонголы, которое не раз и не два вылетало в окно, но каким-то необъяснимым образом раз за разом возвращалось на его руку. И вот когда наконец-то удалось вырваться прочь, когда удалось покинуть душную ненавистную Италию и оказаться в родном Намимори, когда Хибари наконец-то нашёл эту чёртову девчонку, она просто отвернулась от него. Нагло соврала, глядя в глаза, о том, что не помнит. Развернулась и ушла, строя из себя наивную идиотку, как часто делала в прошлом. Повернулась спиной к нему - хищнику, способному разодрать любого на куски. И проигнорировала сейчас. Дралась с Занзасом, сверкая восторженными глазами, а на них всех посмотрела так, будто на глаза попался ничего не значащий сброд. На него, Хибари, посмела посмотреть свысока. Злость застила глаза, и он бросился вперёд сразу же, как эти двое прерывали свой бой. Вот только всё обернулось не так, как он предполагал. Хотелось боя, адреналина, азарта и запаха крови. Хотелось обратить на себя внимание достойного противника. Но что в итоге? Девчонка, что так ловко уворачивалась от атак Занзаса, пропустила его удар даже с предупреждением Скайрини и сейчас валяется изломанной куклой, сверля его взглядом потухших глаз. Это просто в голове не укладывается. Этого просто не может быть. Неужели ради того, чтобы принизить его, Савада готова даже умереть? - Небо? Негромкий неуверенный голос камнем падает в гнетущую тишину. Пришедший вместе с Бельфегором Минк неверяще смотрит на ту, что обещала всегда быть рядом и оберегать от боли, и скрывается с места, подбегая к девушке и заглядывая в ставшие неестественно-матовыми глаза. - Небо... Небо, очнись... Небо... Он трясёт девушку за плечи и хлопает её по щекам, но ничего не помогает. Поломанной куклой Савада лежит на полу и пустым взглядом из-за откинувшейся головы смотрит теперь куда-то в стену. Минк зовёт её. Зовёт сначала тихо, а после всё громче и громче. Постепенно в его голосе начинают проскальзывать истеричные нотки, и отметивший это Бельфегор тут же бросается вперёд под недоумённые, испуганные, ошарашенные и неверящие взгляды остальных. Но не успевает. - Небо! Истеричный крик мальчишки эхом отскакивает от стен и тонет в рёве вырвавшегося пламени. Бельфегор молниеносно оказывается рядом с Занзасом и выпускает своё пламя, ставя щит. Остальные следуют его примеру, судорожно зажигая пламя и выставляя щиты, но это мало помогает. Взметнувшееся дикое пламя Урагана буквально затапливает зал, давя на всех, кто находится внутри. - Ши-ши-ши, вот дерьмо, - нервно смеётся Бельфегор, ноги которого просто скользят по полу из-за давления чужого пламени, постепенно тесня Потрошителя вместе с Занзасом к стене. - Вроооооой! Какого хрена?! - вопит Скуало. Занзас всматривается во всполохи яростного пламени и понимает, что остальных точно так же теснит к стене, зажимая как в прессе. Мимоходом Занзас вспоминает о словах Тсуны, сказанных ему в тот день, когда она только привела Минка, чтобы отдать под надзор Бельфегора. Тренировочный зал превратился в преисподнюю, да? Тогда Занзас отнёсся к этим словам со скептицизмом, однако, в настоящем ему не до смеха. Пламя мальца невероятно мощное и разрушительное. Такой чистоты и силы пламя может быть только у детей, которые ещё не подчинили его целиком и которые не зачерствели душой. Минк отказывается верить в смерть Савады, но подсознательно всё понимает. Его боль огромным потоком льётся наружу, рождая дикое алое пламя и снося всё на своём пути. Так умеют только мелкие сопляки. Любить до безумия, нуждаться до дрожи в пальцах и рыдать от всего сердца. Души нараспашку, а эмоции прочитать, как в раскрытую книгу заглянуть. И истерики у них тоже разрушительные. Занзас знает наверняка, ведь Бельфегор в Варию тоже пришёл совсем ещё мелким. - Твою мать. Пламя почти на нуле, - рычит Занзас, прислушиваясь к себе. Но всё равно собирает его остатки и направляет по связи в своих хранителей. Бельфегор, у которого по лицу пот катится от натуги, едва слышно облегчённо вздыхает. Его щит становится плотнее и лучше защищает от обжигающего пламени. Слышится и полное благодарности «врооой, чёртов босс!» со стороны Скуало. Стрёкот грозового щита Леви напоминает пение цикад. Ощущает Занзас и постороннее пламя, не принадлежащее его хранителям. Мелкие сопляки, припёршиеся вместе с Реборном, тоже пытаются справиться с ударом. Вот только мальчишка никак не успокаивается, и его пламя бушует всё сильнее. Занзас на полном серьёзе начинает задумываться о том, что они все здесь сдохнут из-за нервного срыва мелкого пацанёнка, но не сдаётся. Его начинает питать злость. Злость на бывшего хранителя Облака девчонки. Злость на Хибари Кёю, которому хочется вцепиться в глотку собственными зубами. Да как он только посмел напасть на Саваду? Как посмел, ублюдок, ударить в спину? Одновременно бесится Занзас и из-за того, что не успел прикрыть. Он помнит широко распахнувшиеся глаза Тсуны после его окрика и помнит, как медленно они затухали, пока она сломанной куклой летела вниз после удара об стену. Он здесь не сдохнет. Он выживет хотя бы ради того, чтобы сломать грёбаному Облаку хребет. Всё заканчивается неожиданно резко. Точно так же, как и началось. Пламя последней дикой волной бьётся об стены и постепенно пропадает, наполняя весь зал белёсой пеленой дыма. Налетевший из распахнувшейся двери сквозняк сносит его часть, и Занзас может наконец-то увидеть потрёпанных, но вполне целых офицеров Варии и знатно обгоревших руками и лицами бывших хранителей соплячки. Взгляд коньячных глаз тут же обращается на тело Савады, и брови ползут вверх от удивления. Явно вырубленный Минк лежит на полу с подложенной под голову свёрнутой форменной курткой, а вокруг Савады мельтешит её щуплый и вечно хватающийся за живот хранитель Солнца. Осторожно и бережно парень берёт девушку на руки и выпускает пламя, что окутывает его тело и тело Савады. Встряхнувшись всем телом, Занзас похлопывает по плечу Бельфегора и направляется к ним, не обращая внимания на искреннее удивление своего Урагана. Да, он не часто подбадривает своих идиотов, но коронованный мусор фактически спас его шкуру. Стоит выделить ему денег на ещё одну вычурную корону. - Солнечный мусор, что с ней? - рычит он, и Шоичи тут же поднимает к нему лицо, скрытое пламенной маской. - Всё будет хорошо. Я уже заставал Сиэло в таком состоянии. Если она тратит почти всё своё пламя, то не может больше защищать себя при атаке чужого пламени. Тогда её пламя, что является жизненной энергией любого элемента, концентрируется не снаружи, а внутри, чтобы поддерживать жизнь носителя до того момента, как ему окажут помощь. Можно сказать, Сиэло сейчас в отключке или кратковременной коме. У неё происходит перезагрузка. Из-за отсутствия нужного количества пламени она не смогла защититься от удара. Её позвоночник был повреждён, и босс отключилась из-за болевого шока. - Если нужны лекарства или ещё что-то, я всё оплачу, - шелестит появившийся рядом Мармон. - Ши-ши-ши. Наш жадюга добровольно отдаёт денежки? - посмеивается Бельфегор, вставая рядом с Занзасом и пронзая Туман пристальным взглядом, невидимым, но весьма ощутимым. - Наш жадюга ничего не хочет нам рассказать? Чего-нибудь интересного? Чего-то, связанного со своим замечанием во время собрания Альянса? - Слышали всё-таки, - вздыхает Мармон и оборачивается к Занзасу. - Я не предавал вас, босс. Служил верой и правдой, выполнял задания и не сливал информацию на сторону. Я до сих пор являюсь вашим Туманом. Но Савада Тсунаёши оказалась моим Истинным Небом. Поэтому я не выдал её местоположение, когда нашёл девчонку. Она - моё всё. - Какого хрена, мусор? - хмурится Занзас. - Истинные Небеса - это сказка. - Нет, - появляется из ниоткуда Бьякуран, садясь на корточки рядом с Шоичи и Тсуной, опуская ладонь на плечо бледного слабеющего Ирие и наполняя его своим пламенем Неба для поддержки, за что получает благодарную улыбку. - Это не сказка. Джотто ди Вонгола был Истинным Небом, способным принимать под своё крыло всех. Даже другие Небеса. Моя Сиэло-тян пошла в своего предка. У неё есть Истинные хранители, а есть просто хранители - люди, которые потянулись к ней и которых она приняла. - Твоя, значит? - хмыкает Занзас, и Бьякуран поднимает на него заледеневший взгляд, от которого у всех непривычных мурашки по спине бегут. - Моя. И за свою Сиэло-тян я от Облака Вонголы мокрого места не оставлю. - В очередь, - шелестит Мармон и слегка надувает щёки от возмущения. - Это моя добыча. - Десять тысяч, и я буду первым, - усмехается Бьякуран. - Двадцать тысяч, и я позволю тебе быть вторым, - поджимает губы Мармон. - Ши-ши, принц тоже участвует. Облако Вонголы вывело мою домашнюю зверюшку из себя. Принц собирался позабавиться с Минки-Минки на сегодняшней тренировке, но мальчишка явно оклемается только через неделю после такого выброса. Тридцать тысяч, и сначала я препарирую ублюдка, ударившего в спину, - достаёт веер стилетов Бельфегор. - Вы все... Замолчите уже... Едва слышный сиплый голос заставляет всех замолчать и резко обернуться. Дрожащая всем своим измотанным телом Тсунаёши неловко обнимает поддерживающего её Шоичи за шею и садится прямо, до крови прокусывая губу от прострелившей спину боли. Шоичи залечил все трещины, а основной удар всё же смогли погасить резервные запасы небесного пламени, но ей всё равно явно придётся отлёживаться какое-то время на больничной койке. Впрочем, девушка не жалеет о том, что произошло. Вся эта ситуация лишь в очередной раз доказала, что она не одна. Что есть люди, которые заботятся о ней и которым она не безразличная. И люди эти не её бывшие хранители, что неуверенно топчутся в стороне и кусают губы, смотря на неё. И не Реборн, что пытается привести в чувство вырубленного всплеском Минка Хибари, отброшенного волной пламени в сторону. Люди эти безумные офицеры отряда убийц и человек, от нечего делать начавший захватывать и топить в крови целые миры. - Как ты, мусор? - хрипло интересуется Занзас, окидывая девушку пристальным взглядом. - Есть хочу, - честно признаётся Тсуна и почти искренне улыбается, стараясь игнорировать боль. - Сорок тысяч, и из Хибари получится вполне приличный хорошо прожаренный стейк. Негромкий смех нарушает тишину, но почти сразу же стихает. Луссурия подхватывает Тсунаёши на руки со словами, что бедной девочке нужно поскорее оказать нормальную помощь. Бельфегор по доброте душевной берёт на руки бессознательного Минка, которого во время истерики пробравшийся вдоль стенки Шоичи ловко вырубил, подобравшись со спины и попутно прикрываясь своим пламенем как щитом. Лар Милч оказывается рядом с Ирие и помогает ему встать на трясущиеся ноги, бормоча что-то о хлюпиках и о том, что ещё сделает из Солнца настоящего мужчину. Шоичи бледнеет, но не сопротивляется. Спорить с этой женщиной у него нет ни сил, ни смелости. Занзас же вместе с Бьякураном оборачиваются к Реборну, стоящему на страже так и не пришедшего в себя Облака, и нехорошо улыбаются. - Тебе лучше хорошенько спрятать его, мусор, - рычит Занзас. - Когда лохматый мусор придёт в себя, настанет время для большого разговора. - Очень хорошо спрятать, - со сладкой улыбкой добавляет Бьякуран, но глаза его остаются всё так же холодны и режут не хуже лезвия ножа. - Потому что я в любом случае его из-под земли достану. Но если превратить охоту в увлекательную игру, от него может остаться под конец хоть что-то. Они покидают зал в громогласной тишине. Дино с Ромарио тут же уходят следом, чтобы убедиться в том, что Тсунаёши оказана помощь, и она ни в чём не нуждается. В тренировочном зале остаются только бывшие хранители девушки, не рискнувшие сунуться вслед за враждебно настроенной Варией, и Реборн. Когда все взгляды направляются на него, аркобалено Солнца стискивает зубы и потирает переносицу, ощущая зарождающуюся головную боль. У него было столько планов на девчонку, и все они прямо сейчас летят к чертям из-за выходки хранителя Облака Вонголы.

|...|