Осколки памяти

      За окном маленькой комнаты на чердаке сверкнула молния, на миг осветив её, как днём. Огромные грозовые облака заволокли небо над серым Лондоном ещё на закате, а сейчас, посреди ночи, рыдали громкими раскатами грома и потоками дождя. Осень в этом году выдалась не только холодная, но и на редкость дождливая.       По письменному столику были разбросаны скомканные листки бумаги, поломанные карандаши и ручки, а на краю стояла небольшая лампа на гибкой ножке. Колонна мягкого, немного мигающего света падала на раскрытую записную книжку в твёрдом переплёте, по страницам которой с небольшими перерывами разгуливала пока что целая шариковая ручка. После недолгих раздумий на чистом листе появлялись новые предложения, какие-то зачёркивались, в худшем случае страница безжалостно удалялась из дневника и превращалась в небрежный комок. Мусорное ведро под столом давно было заполнено до верху, так что в свалку постепенно превращался стол.       Очередной раскат грома. На небрежно заправленной кровати подскочил чёрный кот с бордовым ошейником и единственным белым пятнышком на ободранном ухе. Слишком резкий и сильный шум всё-таки разбудил его. В темноте сверкнули его зелёные, умные глаза, недовольно смотрящие куда-то за пределы окна.       – Мэри, не засиживайся допоздна, завтра нам рано вставать, – неожиданный тихий стук в закрытую на крючок дверь и нежный голос мамы напугали ещё сильнее, нежели гроза. Девушку, пишущую что-то за своим столом, немного передёрнуло. Возникло это неприятное покалывание в ногах. Она-то думала, что все давно спят.       – Хорошо, мам, – кратко ответила она, поправляя за ухо спавшую прядь волос.       А кот, тихонько мурлычащий на мягкой постели, только мысленно усмехнулся. Конечно, ляжет она спать, как же. Будет строчить свою книгу до самого утра, а потом – вливать в себя литрами кофе.       – Ты уже собрала вещи? – снова донеслось из-за двери, и Мэри встала из-за стола, чтобы снять защёлку. Дверь недавно слишком сильно смазали, так что в закрытом состоянии она была неустойчива.       – Да, мам, – дверь приоткрылась, и из коридора показалась высокая молодая женщина в белой ночнушке и с фонариком в руке. Лёгкая ткань тянулась почти до пола и выгибалась на уровне живота небольшой округлостью.       – Молодец, – в тусклом свете фонарика на немного вытянутом лице показалась улыбка. На лохматую голову опустилась мягкая ладонь. Женщина смотрела сверху-вниз на сравнительно низенькую дочь и читала в карих глазах эту вязкую тоску. – Не расстраивайся, – она провела по тёмным волосам и коснулась щеки. – Мы иногда будем сюда возвращаться. За твоим садиком будет следить бабушка Дороти, он никогда не зарастёт.       – Я рада, – дочь в ответ вымучено улыбнулась. Это было сложно, но необходимо. – Спокойной ночи. Отдохни перед переездом, пожалуйста.       Дверь медленно закрылась, и она снова осталась в комнате почти одна, наедине с котом, письменным столиком и грозой.       «Надеюсь, рейс не перенесут из-за дождя», – прислонившись спиной к двери, Мэри подняла взгляд к белому потолку и шумно выдохнула. Тело едва не била мелкая дрожь. Ах, если бы мама знала, что ей пришлось пережить за последние пару лет, превратившиеся в мгновенье благодаря одной старой проклятой вещице, внезапно вышедшей из-под контроля…       Девушка завела пальцы под рубашку, вынула маленькие песочные часики в квадратной оправе и усмехнулась.       «И всё это из-за тебя…»       Она прищурилась, рассматривая собственное искажённое отражение на стеклянной поверхности. Босые ноги медленно подкосились, и Мэри сползла на голый пол. Её взгляд скользнул по почти опустевшей комнате, ненадолго задержался на собранном чемодане и остановился на письменном столе.       – Скажи, – голос тихий, похожий на шёпот, тягучий, как карамель, обратился к ней. – Что ты собираешься делать со своими записями? Если они попадут в руки человека, – снаружи раздался раскат, – выдадут тебя с головой… – с глухим стуком говорящий кот спрыгнул с кровати и залез на стул с мягкой подушечкой.       Девушка медленными шагами подошла к столу и взяла в руки дневник.       – Они нужны мне, – она закрыла его и прижала к груди, как нечто сокровенное. – Я не хочу снова потерять воспоминания, которые принадлежат только мне. Это моя жизнь, которую я проживаю снова и снова, только в новом теле, оставаясь прежней полукровкой племени огненных волков…       – Уверена, что тебе это так необходимо? – кот приоткрыл один глаз.       – Абсолютно, – снова грянул гром. – Возможно, узнав о себе чуть больше, я смогу освободить свою душу от цепей маховика, – Мэри сняла с шеи подвеску и положила её на край стола. – Неужели тебе тоже не хочется на волю, Рэй?       – Я прожил уже слишком много рядом с тобой, – кот лениво потянулся и перевернулся на бок, – чтобы что-то менять. Маргарет поручила тебя мне, как только я появился в вашем доме. От демона сложно скрыть собственную суть. Ты стала мне совсем родной. К тому же, прожить жизнь рядом с тем, кто в добавок тебя любит, куда лучше этой твоей хвалёной свободы. Но знай, – Рэй поднялся и уселся. – Я поддержу любое твоё решение.       Мэри потянулась к коту и взяла его на руки. Он был абсолютно прав, как никто другой.       – Я рада, что ты со мной…       В комнате погас свет и со скрипом прогнулась кровать. Вспышки молний изредка очерчивали силуэт засыпающей молодой девушки, но в полудрёме каждый раскат становился всё тише, отдаваясь глухим эхом.