Мятежники

      Дурмстранг.       Четырёхэтажная школа магии и волшебства, находящаяся высоко в горах. Одним из минусов является суровый северный климат местности – то, к чему ученики с трудном привыкают. Именно по этой причине многие первокурсники стараются свести к минимуму прогулки на свежем воздухе, несмотря на живописный вид вокруг : высокие завораживающие и заснеженные горы внушали трепет, захватывали дух. Вершины громоздились одна за другой, и не было им конца. На горизонте уже не было видно самих гор, а только их очертания. Как будто голубоватые призраки встают друг за другом на фоне неба.       В камнях у цитадели рождается потрясающей красоты горная река. Ее кристально чистые лазурные воды потоком спускаются в низину, лишь однажды прерывая свой бег у большого озера, омывающего могучие стены замка Дурмстранг. Магия не дает этому озеру замерзнуть холодной зимой, поэтому круглый год ученики школы, проживающие в разных концах Европы, могут пользоваться местным своеобразным транспортом - большими парусными кораблями. Специально для этих судов на побережье выстроена большая пристань.       Местонахождение школы - тайна, покрытая мраком. Даже волшебникам неизвестно, где именно расположен Дурмстранг. А тем немногим посетителям, которым удалось оказаться на нашей территории, подвергаются заклинанию стирания памяти. Такая процедура проводится и с исключенными школьниками.       Судя по слухам, во французской школе, Шармбатон, которая значительно отличается от других волшебных учреждений и являющаяся полной противоположностью нашей, студентки носят небесно-голубые мантии из тонкого шёлка, чем напоминают принцесс-волшебниц. Редко встретишь неряху с не уложенными волосами и не глаженными вещами. Что касается их парней, то те под низ своих синих мантий надевают на себя белые рубашки и черные классические брюки. Невозможно придраться к внешнему виду студентов: все как на подбор. И, конечно же, от них всех всегда вкусно пахнет.       В Дурмстранге с дресс-кодом ( как, в принципе, и во всем) повезло меньше: кроваво-красного цвета мантии, поверх которых приходится надевать шубу из клочковатого меха. Если в Шармбатоне форма волшебников подчеркивала их идеальные фигуры, то наши, напротив, казались мощными и квадратными. Даже в свободное время никто не прихорашивался: серые рубашки, чёрные куртки, широкие штаны, а на ногах - ботинки. Вот вам и мода. Я уже молчу про укладки, косметику и прочие женские радости. Не школа, а военная академия волшебников.       Говорят, за девушками французской школы тщательно следят: их взвешивают каждую неделю, и, если не дай Мерлин, весы покажут хотя бы лишний грамм, бедняжек сразу заставляют сидеть на строжайшей диете. Если наша школа - аналог военной академии, то их - модельной.        В свою очередь, наш рацион был скудным, однотипным: питание трехразовое, простое и здоровое. Кухня европейская, основной напиток - молоко, блюдо - ветчина, изобилие овощей, брынзы и хлеба, десерты исключены (кроме фруктов и меда, но только по выходным). Еда для нас - источник топлива, а не причина удовольствия. Но иногда безумно хотелось шоколадных лягушек, которых я иногда покупала в Дурмане.        Дурман - маленькая местная магическая деревушка, в которой ученики проводили свой единственный выходной. Любой учащийся Дурмстранга, начиная с третьего курса, получал право посещать деревню раз в месяц, но только при удовлетворительной успеваемости. Бар-кафе "Лихолесье" - наиболее популярное место отдыха. Каждый столик всегда забит компаниями друзей, на которых обязательно присутствовало сливочное пиво. Все заливались смехом, были в приподнятом настроении: кто-то обсуждал очередной матч по квиддичу, кто-то рассказывал смехотворные истории из жизни. Наблюдая за такой картиной со стороны, трудно сказать, что все присутствующие ребята - студенты Дурмстранга, на лице которых в другое время, как правило, непрерывное каменное выражение лица.       Помимо данного заведения, являющегося местом встреч студентов и преподавателей, на Центральной улице также располагались магазины одежды "Витязь", перьев с оригинальным названием "Перо", продуктовая лавка "ЕшьМясо" и бар для более взрослой аудитории "Викинг". В целом, в деревушке располагалось все самое необходимое.       Многие уверены, что Дурмстранг - волшебная школа для представителей мужского пола. Здешних дам тяжело отличить от парней: отсутствие женственности, мужские повадки, через чур серьезное поведение. Я понятия не имела, какого это : сплетничать с подругами, хихикать над различными глупостями, обсуждать парней и заниматься другими девичьими делами. И дело даже не в том, что одно из правил гласило не заводить отношения внутри школы, а в том, что нам давали такое воспитание с первого курса. Не имеет значение, какого ты пола - ты такой же студент, как и остальные. В то же время нам внушали, что мы - будущие хранительницы домашнего очага и обязаны всегда быть на стороне своего супруга.       Что касается наших дисциплин, то они не отличались от тех, которые изучают в других школах: Трансфигурация, Уход за магическими животными, Заклинания, Травология, История магии, Прорицания, Зельеварение, Нумерология, Астрономия, Древние руны, Драконология, Маггловедение... но с одним «но»: Дурмстранг издавна имел репутацию «темной» школы. Если остальные школы ограничивались преподаванием Защиты от темных искусств, то мы углубленно изучали эти самые искусства, дабы использовать их в будущем в качестве самообороны. Ну, и конечно же спасибо выпускнику школы Геллерту Гриндевальду, тёмному волшебнику, считавшемуся самым сильным и опасным до прихода Воландеморта, за репутацию.       Как мной упоминалось раннее, сплетни и интриги - не про нас. Каждый занят своей учебой настолько, что времени на пустые разговоры попросту нет, как и интереса. Не удивительно, что двоечников у нас не было. Если и появлялись, то их заставляли посещать дополнительные занятия, отнимающие всё свободное время, которого и так было чрезвычайно мало. Именно поэтому все лезли из кожи вон ради удовлетворительной учебы.       Какими бы сдержанными мы ни были, мы оставались подростками, и в нашей школьной жизни случались потасовки, но они происходили в безлюдном месте, подальше от посторонних глаз. Выяснение отношений - дело личное, то, что должны выяснять между собой двое, без групп поддержки. В ином случае - это показуха, которую дурмстранговцы презирали.       Несмотря на школьные спартанские условия, некоторые все же находили безпалевные места для выпивки и курения. Тяжело не завести дурные привычки с однотипным времяпровождением. От наших преподавателей трудно скрыть что-либо. Конечно же, они догадывались о наших проделках. Скорее всего, просто напросто закрывали на это глаза, ведь ребята и вправду старались быть незамеченными во время очередного перекура или употребления алкоголя. Что-что, а попасться на глаза преподу за столь безответственным занятием считалось хуже позора.       В Дурмстранге всего три факультета: Миллес, Агнар и Рэгнволд.       Первый - можно сказать, женский факультет, так как в него в основном попадают представительницы женского пола. Ну, или парни, которые своеобразно справились с заданием на распределении. Студенты Милесса трудолюбивы и честны. Как можно догадаться, учащихся там меньше всего, но это не делает факультет хуже других. В Дурмстранге нет "лучших" и "худших" факультетов или студентов. Никто не соревнуется между собой. Все равны.       Второй - место для бесстрашных воинов, которым слово "страх" даже незнакомо. Ах, и да, это мой факультет. Целеустремленные, уверенные в себе и темпераментные. Любимый предмет - темные искусства, что неудивительно. Помимо прочего, мы дополнительно изучали различные единоборства, рукопашный бой, фехтование, метание ножей и стрельбу из лука. Какая необходимость перечисленного, если существует магия? Ситуации бывают разные. "Не стоит всегда полагаться на палочку" - девиз агнарцев. Наш факультет делал сильный акцент на физическую форму, в отличии от других.       Третий - факультет для умных, мудрых и спокойных волшебников. Студенты преуспевают практически во всех предметах. Одним словом, зазнайки. Отчасти, я завидовала белой завистью их самообладанию: в отличие от меня, они легко контролировали свои чувства, свое поведение, отчего складывалось впечатление, что их невозможно вывести из себя.       К моему, и не только моему, удивлению, я единственная девушка, которая училась в самом что ни на есть мужском факультете, Агнар. Среди парней. Так уж получилось после моего распределения. Учителя старались не проявлять эмоции лишний раз, но удивление незаметно для них самих проскальзывало в их лицах в тот день. Мои будущие одноклассники оставались невозмутимы, как если бы я была очередным парнем, вступивший в Агнар. Хотя именно так они ко мне и относились до самого конца, не кидая в мой адрес различные шуточки и общаясь со мной как с равной.       Распределение Дурмстранга - довольно-таки жуткое событие для девятилетних детей (да, мы получаем приглашения после того, как нам стукнет девять лет) : кучка мелюзги, стоящих возле темного леса, от которого исходили пугающие звуки. Наверно, это был первый и последний день в заведении, когда дети были действительно детьми: жизнерадостные, общительные, любопытные. Знакомства друг с другом вызывало положительные эмоции. "Какие все клевые! Как же много друзей у меня здесь будет!" - радовалась я, не понимая, что на распределении каждый из нас оставит частичку своего детства в темной чаще.       Директор школы, Игорь Каркаров, высокий, худощавый, синеглазый мужчина. Он с каменным выражением лица приветствовал прибывших волшебников и волшебниц. После чего проводил всех первокурсников, среди которых была и я, в сторону дремучего леса.       Я не испытывала к нему теплых чувств. Как и все остальные. Никто не смел косо смотреть в сторону директора и тем более перечить ему. Чего только стоил его проницательный и жестокий взгляд, который вызывал мурашки по телу. Каркаров был хитёр, изворотлив, напрочь лишён объективности и беспристрастия, по сути своей — многоликий тип, лживый. В общем, директор обладал всеми качествами типичного Пожирателя Смерти, коим он являлся в далеком прошлом, во времена Первой магической войны, и за что позднее попал в Азкабан. Хоть мы и не судачили, но только мертвый не знал сей факт. В отличии от своих «коллег», директору удалось оказаться на свободе. Вскоре после падения Тёмного Лорда Каркаров предстал перед Визенгамотом и, рассчитывая на освобождение, предоставил судьям имена своих бывших товарищей. Каркарову удалось добиться освобождения после того, как он назвал имя невыразимца Августа Руквуда, сотрудника Министерства магии, который был шпионом Волдеморта.       После суховатого приветствия новоиспеченных школьников попросили встать в три ряда, по одному человеку в каждом. Поглядывая друг на друга, никто не понимал, что нам уготовили преподаватели, и каждый ребенок с энтузиазмом и сокрушительным интересом ждал своего часа.       — Следующие, приготовьтесь! — писклявым голосом предупредил профессор, проводивший это мероприятие, под присмотром директора, — Беликов, Бёрк, Хансен!       Едва я услышала свою фамилию, мое сердце чуть было не вырвалось наружу - настолько я волновалась. Конечно, ведь от моего испытания зависела моя дальнейшая судьба в школе. На самом деле, в тот момент я понятие не имела, какой из факультетов считался крутым, а какой нет. Мне было все равно, куда я попаду. Я боялась самого испытания. Видя, в каком состоянии выходят будущие одноклассники из леса, пройдя распределение, становилось жутко: одни рыдали навзрыд, словно увидели саму смерть перед собой; другие выходили с круглыми глазами, которые, казалось бы, вот-вот выпадут из орбит, в ошарашенном состоянии с примесью дичайшего страха. Одно было ясно — равнодушным никто не останется.       Наша тройка двинулась вперед. Парень, стоящий справа от меня, даже не пытался скрыть свой страх, в то время как другого выдавали сжатые от переживания кулаки.       Шагнув в лес, я сразу потеряла из вида двух мальчишек. Высокие деревья, окружившие меня, пугали. Мне даже показалось, что в кустах кто-то прятался и собирался напасть на меня. Обернувшись назад, чтобы вернуться к остальным, я не увидела ничего, кроме продолжения леса.       Проблема заключалась в том, что у меня не было ни палочки, ни другого оружия, невзирая на мое неумение использовать их. Находиться с темном лесу одной, да еще и с пустыми руками...Это было не очень-то и круто, особенно для ребенка. Но это Дурмстранг, тут свои правила. Всем наплевать, боишься ты или нет. Не пройдешь распределение - можешь сразу попрощаться со школой и волшебством, а я очень хотела стать частью этого мира. Поэтому, собрав силы и волю в кулак, я зашагала прямо, поглядывая по сторонам, ожидая внезапных нападений.       Противная змея появилась из неоткуда, что заставило меня вздрогнуть, и пристально смотрела мне прямо в глаза. Она была значительно крупнее меня. Ее блестящие зеленые чешуйки бросались в глаза. Возможно, при других обстоятельствах, я бы любовалась их блеском.       Мне удалось подавить свой крик, когда существо медленно поползло в мою сторону. Хотелось убежать, куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше от нее.       "Они что, хотят нас всех убить!?" — возмущалась я на местное руководство и всех тех, кто был причастен к распределению.       Продолжая потихоньку пятиться назад, я поскользнулась и чуть не упала на землю, но успела вовремя поймать равновесие. Как оказалось, я наткнулась на огромный камень. В голову сразу пришла идея схватить, кинуть в голову змеи и убежать, но что-то подсказывало мне, что это неразумный поступок. Поэтому, решив рискнуть, я остановилась и уже медленно подходила навстречу к змее. Паника постепенно отходила, а страх сменялся спокойствием.       Я всегда хотела завести себе домашнего питомца. Например, собаку, но мать была категорически против моей идеи, ссылаясь на то, что это "грязное, маггловское животное". Негоже для чистокровных волшебников, коими мы являлись.       Мои отношения с родителями тяжело назвать идеальными. В то время, как мои школьные товарищи ждали каникул, чтобы поехать домой к своим родным, я мечтала о том, чтобы избежать встречу с семьей. Я чувствовала себя лишней рядом с ними.       Пэнси Паркинсон –женщина, которую с возрастом я с трудом называла матерью, а затем и вовсе перестала. Она училась в Хогвартсе. Шотландская школа волшебства была известна мне лишь по слухам. В детстве, будучи типичным любознательным ребенком, я часто спрашивала маму про ее студенческую жизнь. Но та, вместо того, чтобы поделиться приятными и теплыми воспоминаниями, начинала показывать презрение и ненависть, утверждая, что Хогварст — место для отродья волшебного мира. Мол, чистокровные аристократы должны выбирать учебные заведения себе под стать. Я не знаю, зачем эта женщина говорила столь ужасные вещи ребенку, который всего лишь хотел найти общий язык, заодно и узнать что-нибудь о ее молодости. Но любой разговор с мамой заканчивался очередным порцией яда в сторону полукровок или магглорожденных.       Отец, Герберт Бёрк, названный в честь дальнего родственника, не разделял взглядов своей жены касательно Хогвартса. Он говорил, что это довольно-таки неплохая школа, что из его уст звучало, как комплимент. Именно он способствовал тому, чтобы мой брат-двойняшка, Адэр, поступил именно туда. Сказать, что Пэнси была в ярости, значит не сказать ничего. Но она не смела спорить со своим мужем, поэтому старалась максимально не показывать свое недовольство, что для столь эмоциональной личности было крайне сложно.       Таким образом, нас разделили с братом. Родители боялись, что я буду плохо на него влиять, ведь он - их любимчик. Послушный сынок, готовый исполнить любую прихоть Герберта или Пэнси, в отличии от буйной двойняшки. Кому и доставалось в детстве, так это мне. Мать всегда применяла ко мне силу. Отец, будучи спокойным, но жестоким человеком, проводил со мной профилактические беседы. И, Мерлин, это было куда хуже, чем затрещины мамаши. После его монолога, содержащего кучу угроз и запугиваний хотелось одного - сбежать. Я всегда задавалась вопросом: а действительно ли я их дочь? Ведь родители не должны так относиться к своему чаду. Слезы от обиды со временем превратились в ухмылку, а удивление от несправедливого ко мне отношения - в безразличие.       Как такового детства у меня и не было. В наш мэнор постоянно приходили преподаватели, занимающиеся нашим дошкольным образованием и различной культурной программой : игрой на пианино, изучением иностранных языков и прочее. Лет в тринадцать я подняла бунт, высказав все родителям в грубой форме. Это был первый, но далеко не последний раз, когда на меня направили волшебную палочку и произнесли : "Круцио", заставив почувствовать меня ужасную боль, из-за которой я на мгновенье забыла собственное имя.       Не успев опомниться, невидимая сила откинула меня назад, подальше от этой чащи, и я снова оказалась среди одноклассников, ударившись спиной об землю. Поднявшись и поправив свою юбку, я встала рядом с теми, кто уже прошел распределение и знал свои результаты. Профессор Каркаров мимолетно кинул на меня взгляд, наполненный интересом, а профессор Уильямс, проводивший каждый год распределение, с гордостью крикнул : "Агнар!".       Как выяснилось позже, в лесу каждый ребенок встретился лицом к лицу со своим монстром. Один из мальчишек поделился, что встретил существо, похожее на мумию. Другой утверждал, что встретил оленя.       Так я и оказалась в факультете и проучилась на нем до своего неудачного побега.       Во время летних каникул, после пятого курса, произошла очередная ссора с семейством. Вернее, с матерью, отец временно уехал "по делам". По каким - мне, конечно, никто не собирался говорить, да и я особо не интересовалась.       Я специально не разделяла мнение родителей о магглорожденных, дабы лишний раз их позлить. Пэнси Паркинсон частенько отчитывала меня и пыталась изменить мое мировоззрение, называя меня тупой и наивной. Мне было наплевать на ее слова. Я бы удивилась, если бы мать сказала, что скучает или что любит меня. Но я давно перестала даже думать об этом. Никогда не слышала из ее уст добрых, ласковых слов. За исключением тех моментов, когда из Хогварства возвращался любименький сынок Адэр, с которым мы обменивались безразличным приветствием и только. Отношение с братом - единственное, что заботило меня, хоть я и лгала самой себе, что мне все равно на него.       Мое терпение лопнуло, когда в наше поместье чуть ли не каждый день начали собираться незнакомые мне люди, бывшие Пожиратели Смерти. Я уходила из дома, чтобы не видеть все эти рожи. Мама называла их друзьями семьи, но по мне, лучше быть одиноким, чем с такими приятелями. На предплечье каждого красовалась бывшая черная метка, на месте которой после падения Темного Лорда образовался шрам, бросающийся в глаза. Мой отец тоже имел этот мерзкий знак, который кроме отвращения у меня ничего не вызывал.       Малфои - не редкие гости нашей семьи. Мой отец уважал Драко, своего дальнего брата, и всегда был рад видеть их семью. Они всегда что-то бурно обсуждали в кабинете отца, в то время как мама беседовала с Асторией Гринграсс, женой Драко Малфоя. По сравнению с моими родителями, которые женились не по любви, а, как многие чистокровные, потому что "так надо", было заметно, что Малфои действительно любили друг друга.       Их единственный сын, Скорпиус, являлся моим настоящим другом. Когда наши родители решали совместные дела, нас отправляли в игровую комнату, где мы могли повеселиться и поиграть во что угодно. Я любила его и считала своим братом. Он был мне куда ближе и роднее собственного после начала моих разногласий с семьей и нашей учебы в разных школах. И всегда, после прощаний со Скорпиусом я чувствовала грусть и тоску. После последней встречи, наши отцы здорово повздорили, и Малфои словно забыли к нам дорогу. Невзирая на то, что мы не виделись с ним долгое время, я продолжала с теплом вспоминать наше детское времяпровождение, гадая, как он сейчас поживает.       Драко Малфой - один из немногих, кто помнил о моем дне рождении, не обделяя меня вниманием в любимый праздник любого ребенка. Каждый год он дарил мне дорогие подарки, за что я была благодарна, ведь даже собственные родители забывали о значимом для меня дне. Все детство я оправдывала их занятостью, ссылаясь на то, что у мамы и папы, наверняка, много дел, вот они и забыли. Так продолжалось до тех пор, пока я не начала взрослеть и умнеть, посылая все свои иллюзии и оправдания касательно них на хер.       Очередное непростительное заклинание повлияло на мой побег.       Тот день навсегда останется в моей памяти. День, изменивший мою дальнейшую судьбу.       Выбежав из мэнора, я услышала голос матери, которая имела наглость пойти за мной после своего проступка:       — Немедленно возвращайся, ты...!       — Куда? В этот чертов особняк, где устраивают посиделки бывшие сторонники Волдеморта? — обернулась я, произнеся с ленивой усмешкой.       В последнее время они действительно начали собираться у нас, что мне совсем не нравилось. Агнар сидел с ними за одним столом, участвуя в их беседах. Большая часть Пожирателей Смерти сдохла во время Второй Волшебной Войны, а те, кто остался в живых, мучались в Азкабане. Но везде есть исключения. Мои родители, как и директор Каркаров, предали своих товарищей вместе с Малфоями, благодаря чему избежали своей участи в Азкабане. Тем не менее, до сих пор находятся волшебники, поддерживающие политику Темного Лорда. К ним относятся и мои родители. Конченные идиоты.       — Да как ты смеешь, глупая девчонка! Ты понятия не имеешь, какой властью обладает каждый из них! Ты и пальца их не стоишь!       — Угу, я это давно поняла. Спасибо, что чуть ли не убила меня Круциатосом. Теперь и ты поднимешь свой авторитет в пожирательских кругах.       — Если ты уйдешь, можешь навсегда забыть об этом поместье, о своей семье! — кричала мать. — Я не буду обеспечивать тебя. Ты умрешь для меня!       Отвернувшись, усмехнулась над ее угрозами. Эта женщина до сих пор ничего не поняла. За какие грехи она оказалась моей матерью?       — Я умерла в тот момент, когда ты впервые использовала Круцио против меня, — ответила я спустя минуту и побежала вперед, стараясь не оборачиваться.       В общем, побег не удался и глупо было рассчитывать на то, что эта женщина даст мне спокойно уйти. Очередная порция заклинаний посыпалось в мою сторону, из-за которых я упала и потеряла сознание от боли. В тот момент мне хотелось умереть, лишь бы не видеть свою семейку в дальнейшем.       Меня наказали домашним арестом, заперев в своей комнате и лишив меня еды на неделю. Пэнси предложила отцу исключить меня из Дурмстранга, мол, пусть остается без образования, но отец предложил другую альтернативу: перевести меня в Хогвартс, где я буду под чутким присмотром брата, который несомненно будет докладывать родителям о каждом шаге и контролировать меня.       До начала учебного года оставалось пару дней, и единственное, чего я хотела - провалиться сквозь землю...