Каждый раз, когда я вижу тебя, что-то внутри меня рычит и воет, желая лишь тебя. Ты пробуждаешь во мне то, что следовало бы держать взаперти. Находясь рядом с тобой, рёв в голове становится всё сильней. Как и желания держать тебя как можно ближе.
Знаешь, в моей голове звери. Они дикие и неугомонные. Но каждый раз я гоню их прочь. Подальше от любопытных глаз. В ту даль, где никого нет живого. Лишь бы сохранить тебя. В тот уголок, в тот старый, дряхлый дом, где я на ключ закрою двери. А в доме сидят те звери на ржавых цепях. На цепях моей души. Лишь бы они не вырвались.
А ночью они терзают, рвут мою плоть в клочья. Когти их заточены, а клыки остры. Они ходят по тонким нервам в моей голове. И кажется будто я сорвусь, не выживу. Но всё-таки ты та причина, по которой я всё ещё жив. Жив и буду жить. Лишь ради тебя. Ради тебя всё ещё теплится сердце моё.
И жажду я всегда лишь одного: был бы ты рядом и только со мной…
Но не обманись на льстивые слова кого-то другого, иначе не сдержать мне их. Не сдержать зверей моих. Они рыщут в поисках тебя.
Беги, беги скорее. Лишь бы тебя не нашли. Но ты никогда не убегаешь. Только стоишь и, слабо улыбаясь, терпишь все нападки. Ты никогда не бежал. Всегда встречал меня и моих зверей с гордо поднятой головой. Иногда мне кажется, что это я пугаюсь твоей смелости, а не ты — моих зверей.
Но страх всегда рядом с ним, как бы он его не скрывал.
Когда-то, впервые увидев тебя, что-то внутри меня слабо заскулило. Впервые коснувшись тебя — уже слышен был вой. А попробовав раз — их уже не остановить. Звери, живущие в моём грешном теле, хотят тебя ещё и ещё. Они вырываются, пытаясь попробовать тебя вновь. Но я не дам им этого. Не позволю.
Но не получилось.
Ты знаешь, истина где-то всё время скрывается. Скрывается от всех, играя с нами в прятки. Она скрывается в алкоголе и теле, в религии и постели, в божестве и грехе, в закусках и запретном плоде. Но я нашёл её в тебе. Ты — мой алкоголь. Ты — моя религия. Ты — моё божество. Ты — мой грех. Ты — мой запретный плод.
Нас разделяет тысячи километров, но я не могу жить, не думая о тебе. Мы так далеки друг от друга, но я не перестаю думать и снить о тебе. Ни секунды без мыслей о тебе. И мои звери, сидя на цепях, думают лишь о твоей холодной фигуре.
Особенно тяжело зимою, когда всё напоминает и ассоциируется тобою: каждый холодный порыв ветра, каждая сияющая на солнце снежинка, тонны сугробов за окном, чистый белый цвет, окруживший и покрывший всё вокруг. Зима — твоя пора года. Когда все три месяца принадлежат лишь тебе. Тебе одному.
Ты словно как путеводная звезда, которая ведёт меня. Ты ярче остальных. Они меркнут, а ты всё сильней сияешь. Для меня. И для моих зверей. Они тоже рыщут в глуши, следуя за твоим светом.
Светом, что однажды померкнет.
Я больше не останусь в стороне. Выйду наконец на свет из своей берлоги. Я покорю ради тебя километры, что разделяют нас, и примчусь к тебе. Остановлюсь у порога твоего дома, что возвышается над землёй. Я робко постучусь к тебе. А ты откроешь дверь, удивлённо взглянув на меня. Даже если ты меня не ждал, то прими меня, явившегося к тебе без приглашения. Я буду всегда рядом с тобой. Ты — моя истина, ты — моё всё.
Я удержу своих зверей, но они всегда хотят вырваться. Они хотят тебя также, как и я сам. Но ты никогда не боялся их. Что пугает меня самого. Ты меня пугаешь. Пугаешь также, как я всех остальных. Разве такое возможно?
Но каждый раз видя тебя, его душа содрогается от страха. Но он не подаёт виду.
Несмотря на поздний визит, ты впустил меня в свой дом. В дом, который я так хотел попасть. Заварив мне чай, ты спрашиваешь причину моего визита. А я лишь мнусь, не в силах хоть что-то ответить. А внутри меня разрывают когти и клыки. Рёв стоит в ушах. Звери бушуют у меня в голове. Я чувствую их желания и скорбь.
Ты пристально смотришь мне в глаза и, словно что-то увидев в них, слабо улыбаешься мне.
Но мне этого хватило, чтобы укротить сомнение и утихомирить зверей. Мне хватает лишь одной твоей улыбки, чтобы наполниться решимостью и смелостью. Одной улыбки. Твоей. Которая предназначена лишь мне одному. Впредь я хочу, чтобы ты улыбался лишь мне. Никому другому.
Опустившись на одно колено, я слабо произношу слова, что так я хотел когда-либо сказать именно тебе. Только тебе. И этот момент настал.
Я хочу чтобы ты улыбался лишь мне одному.
Но сам же и уничтожил его улыбку.
И был только моим.
Смотрел лишь только на меня.
И желал только меня.
Как эгоистично. Но в этом вся твоя любовь.
Фин, стань укротителем моих диких зверей.
Но у него ничего не получилось в итоге.
