***
С дебюта группа BTS выпустила море песен на самые разные актуальные темы, среди которых нередко встречались песни о любви. Чонгук всегда красиво пел строчки песен о тёплых чувствах, так красиво, что никто и предположить не мог, что этот парнишка об истинной любви знал ровно ничего. Здоровое сексуальное влечение к противоположному полу он, естественно, испытывал, только вот именно нежные чувства в его сердце не заселялись. Самый младший участник группы не знал что есть любовь, не знал какого это, когда днями и ночами мысли занимает один единственный человек, когда радуешься одной лишь короткой встрече с ним и когда каждую секунду сердце безудержно стремится к этому самому человеку. По природе своей, Гук всегда любил всё красивое. Его всегда привлекала красота, изящность и нежность участниц женских групп. Их сладкие голоса, грациозные и утончённые движения на сцене дарили чувство, будто он прогуливался по саду, полным самыми разными красивыми и благоухающими цветами. Он любил смотреть на них, подпевать и повторять движениях из их танцев. Частенько у него даже появлялся биас в группе. В тот раз всё было также. По крайней мере, он так думал. Группа BlackPink из известного на весь мир агентства YG дебютировала в августе две тысячи щестнадцатого года на музыкальном шоу Inkigayo. Чонгук наткнулся на их выступление совершенно случайно, когда вместе с Хосоком искал по телеку, что бы посмотреть, дабы скоротать время. Оба, конечно же, узнали монстров-новичков одной из самых крупных музыкальных агентств Кореи, о дебютных синглах которых кричал весь интернет. Ребята не стали переключать канал и начали смотреть выступление девушек. Хосок похвалил реп одной из них, которая явно была центром группы, а также заметил, что блондиночка совсем не похожая на кореянку неплохо танцует. Позже к ним подсел Чимин, которому пришёлся по душе голос рыжей вокалистки. Чонгук, конечно же, не упустил возможности сказать, что голоса у них похожи и опять же подразнить хёна его мягким голосом. Но вот, выступление почти закончилось, а он никак не мог оторвать взгляда с миниатюрной брюнетки, даже на секунду не отвлекшись на тех, о ком говорили друзья. Бесспорно, девушка была красива, но в этом ли всё дело? Что дело не только в её красивой мордашке, Чонгук убедился, когда вышли их новые песни уже осенью, и он поспешил посмотреть клип, ища лишь одну отдельную особу. Никогда раньше он не смотрел ничьи фанкамы, никогда не смотрел развлекательные шоу с другими айдолами (по крайней мере ради девушки), а тут он просто не мог себя остановить. Посмотрев эпизод weekly idol с четырьмя девушками, парень всё время умилялся с красноволосой особы, которая была такой неловкой, но в то же время смешной, достаточно неповоротливой, но такой свободной. В итоге пришлось признать, что это его самое долгое увлечение участницей женской группы, хотя о нежных чувствах к незнакомке речи до сих пор идти не могло. И вот, на той самой злосчастной премии Seoul music awards 2017, он повёл себя как самый последний придурок. Впервые увидев её настолько близко, ему хватило наглости схватить девушку, похожую на фарфоровую куклу, за руку и чуть не расписаться на ней. Её глаза были ужасно злые, они так и горели огнём неприязни к нему, но именно благодаря этому огню, девушка опять надолго засела в его мыслях. Позже, они пересекались всё реже, ведь эта девичья группа, несмотря на бешеную популярность, посещала крайне мало мероприятий и увлечение парня стало понемногу проходить: он всё реже смотрел разные видео с ней, пока не перестал делать это и вовсе. И вот, летом прошлого года, спустя столько времени с тех пор, как Чонгук «излечился» от своего увлечения, Тэхён говорит ему, что влюблён в одну из участниц группы BlackPink, а именно в Розэ, и ему нужно прикрытие, чтобы выбраться с ней на свиданку. Не то, чтобы он раньше друга не прикрывал, но вот Тэхён раньше сам предпочитал держаться от знаменитостей подальше, как и все остальные участники группы. Встретиться с Розэ будет проблематично вдвойне, ведь они оба на свиданке будут напоминать укутанных с головы до ног террористов. Даже если и думал о таких деталях, Чон не хотел отказывать другу в просьбе, так что они, еле как отмахнувшись от менеджера, улизнули под предлогом, что им нужно съездить в кафе дяди Чонгука, которое недавно открылось. Объяснив, что простым людям будет неудобно, если над двумя парнями будет возвышаться их менеджер-нуна, они смогли выбраться. Впрочем, это было даже не ложью, ведь дядя Чонгука, закрыв кафе, организовал встречу влюблённых. И только макнэ начал возмущаться, что будет третьим лишним, как увидел рядом с возлюбленной хёна ту самую темноволосую девушку, которую уж слишком хорошо запомнил. Им, конечно же, пришлось сесть вместе, отдельно от парочки. Чонгуку невероятно сложно далось завязать с девушкой разговор, ведь она каждую секунду плескалась ядом настолько, насколько позволяет статус только что познакомившихся людей. А причину такой холодности девушки Чонгук понял лишь недавно, когда узнал, что она очень даже хорошо помнит их первое столкновение. Но для Джису это не было тем, ради чего она будет ненавидеть парня всю жизнь, так что благодаря довольно частым встречам, они неплохо поладили. Чонгук и вправду хотел узнать её, хотел понять, какая внутри эта девушка, которая так сильно зацепила его пару лет назад. И на этот раз он был уверен, что влюбился. Впервые он почувствовал, что сердце так отчаянно к кому-то стремится, что сон пропал из-за грёз о девушке, что он готов отдать что угодно, лишь бы смотреть на её сердцеобразную улыбку чуть подольше. Он даже не замечал, как странно выглядел в глазах хёна, когда сам вызывался составить ему компанию на свидании и попросить Чеён снова захватить с собой подругу. Джису была невероятно интересным собеседником, с которой спокойно можно было обсуждать комедийный фильм или вебтун, а уже через минуту переключиться на глобальные мировые проблемы или же начать обсуждать философию бытия. Если раньше при беседе с людьми, которые просветлены в каких-то темах больше него или же просто элементарно умнее него, Чонгук чувствовал себя неловко и хотел испариться, боясь высказать свою мысль и опозориться, то с Джису он совсем себя так не чувствовал. Когда он робко выдвигал свою точку зрения на ту или иную тему, она увлечённо слушала его, обдумывая и впитывая в себя каждое его слово. Она мило улыбалась, когда он в очередной раз говорил: «Нет, я, конечно, не могу утверждать это, ведь не знаю…», и портила его причёску, взъерошивая волосы. От этого её жеста каждый раз перехватывало дыхание. Становилось ужасно тепло на сердце, когда она говорила, что он прав, что он должен чаще выражать свою мысль, ничего не боясь. Она рекомендовала ему много разной литературы и фильмов, говорила, что ему будет полезно немного раскрепоститься хотя бы в кругу близких людей, не боясь быть осуждённым. Но вот позже, когда парень понял, что за всеми этими милыми жестами Ким кроется ничто иное, как сестринская забота о неуверенном в себе мальчишке, это перестало быть столь приятным, как раньше. Такое с ним случилось впервые. Впервые ему захотелось произвести на кого-то впечатление, хотелось стереть образ мальчишки в голове Джису и показать, что он может быть мужчиной. Ему всегда нравилось быть самым младшим, быть милым ребёнком перед фанатами и любимым младшим братом для своих хёнов, которые терпели все его выходки. Парню и вправду не нравилось, когда фанатки называли его «оппа», ведь и для них он хотел быть именно младшеньким, но когда при разговоре Джису с восторгом и уважением говорила о своих старших коллегах, называя их «Джиён-оппа, Сынхён-оппа», Чону впервые захотелось быть в шкуре старших, чтобы она впредь не воспринимала его как младшего братишку. Разницу в возрасте ему, конечно, не уничтожить, но для себя Чонгук решил, что станет в её глазах именно мужчиной, а не ребёнком. Впервые ему захотелось доказать кому-то, что он мужчина, на которого можно положиться, который в трудный момент успокоит лишь парой слов: «Не беспокойся, просто доверься мне, я всё улажу». И какие бы у них отношения с Ким Джису не были сейчас, Чонгук понимал, что именно она вытащила мужчину, который долгое время прятался за оболочкой милого ребёнка. Благодаря ей он повзрослел и стал тем мужчиной, которым является сейчас. Только вот видела ли она в нём этого самого мужчину, для него останется загадкой.***
— Я реально даже не заметила, что у меня спёрли телефон вчера, — хлопнула себя по лбу Сора, которая еле приходила в себя после похмельного супа. — Позже я подумала, что это просто карманники. Я и предположить не могла, что твой Джунхёк такое устроит! — Да, это я виновата, что недооценила его, — обречённо кивает и Салли, придумывая в голове много новых планов избавления от телохранителя. — Ничего, я придумаю что-нибудь ещё. — А может, не стоит? — неуверенно подала голос подруга. — Не стоит что? — непонимающе изогнула бровь Кан. — В смысле, ты ведь не можешь отрицать, что тебе нужна защита, — продолжила Сора, вспоминая сколько раз подруга подвергалась опасности из-за конкурентов своего отца. — У твоего отца очень много врагов, которые могут захотеть навредить тебе, ты же знаешь. Может, стоит оставить Джунхёка, он ведь не раз показал, что способен тебя защитить. — В том то и дело, что мне это не нужно! — возмутилась Салли. — Я не хочу, чтобы меня защищали, — тише добавила девушка, а в голове в очередной раз прозвучали ужасные звуки сигналов машин, трения шин об асфальт и столкновение капота автомобиля с телом человека. — Не хочу больше… — Ты всё ещё не можешь отойти от того случая, — тяжело вздыхает девушка. — Салли, ты ведь… — Я не хочу видеть этого человека возле себя, — оборвала её речь подруга, не желая ничего вспоминать. — И я добьюсь своего, — твердо говорит девушка, чтобы не позволить себе впасть в объятия удушающих воспоминаний.***
Ни в одном из клипов своей группы Джису не мерила столько шмотья, сколько сегодня, когда они кадр за кадром должны были показать попытки Кан Сольмин избавиться от Ко Джунхёка. День ото дня у девушки ничего не получалось, таким образом в дораме пролетел месяц и теперь Салли не могла с былой уверенностью говорить об увольнении сторожевого пса, как когда-то, ведь срок его работы приближался к максимуму, до которого смог дойти только предыдущий её телохранитель. Никто за последние годы не задерживался у неё больше двух месяцев, а Джунхёк работает уже полтора месяца. План с соблазнением с треском провалился, не успев даже начаться. Да и девушке совсем не хотелось использовать себя и своё тело в качество приманки для «извращенца». Хотя, она надеялась, что Джунхёк совсем не извращенец. Ища компромат на парня, всё ещё не отбросив мысли об его увольнении, девушка немного покапалась в его прошлом, используя свои связи. — Спецназовец, значит? — губы невольно дрогнули, когда она читала о прошлом парня. Ей было не по себе из-за прошлой специальности Джунхёка. Информация была засекречена из-за того, что он служил в специальных войсках. Сразу после старшей школы, парень пошёл служить, после чего решил строить военную карьеру. Отслужился до лейтенанта и подавал большие надежды, но в прошлом году, когда ему только исполнилось двадцать пять, Ко покинул армию. — Причина, конечно же, неизвестна, — цокнув, Сольмин захлопнула папку и со вздохом поднялась с места, ибо лекция уже закончилась, и все начали покидать аудиторию, а у выхода из универа её уже должно быть ожидает телохранитель. Как всегда, ничего не сказав парню, Салли направилась прямиком к машине, зная, что он, хочет того или нет, всё равно последует за ней. — Домой или вам нужно ещё куда? — поинтересовался Джунхёк, заняв своё место на водительском кресле. — Давай перекусим, — через пару секунд раздумий говорит девушка. — Родителей всё равно нет дома, так что заедем в какое-нибудь кафе, где подают хорошую рыбу. На твоё усмотрение, — устало говорит она и в ответ получает лишь слабый кивок. — Ты ведь составишь мне компанию? — Если вам не с кем пообедать, кроме меня, конечно, — как всегда едко замечает парень. — А вот это было жестоко, — цокнула Кан. — А вдруг я заработаю себе комплексов после твоих слов и пойду вскрывать себе вены? — вопросительно изогнула она бровь. — Или я бедная одинокая девочка, у которой совсем нет друзей? — После полтора месяца наблюдения за вами, могу сделать вывод, что вы слишком себя любите, чтобы вскрывать себе вены, да и с такой внешностью и деньгами очень сложно комплексовать, — выдал парень, делая плавный поворот. — И вряд ли у каждого одинокого человека есть такие друзья, как госпожа Сора, которые поддержат любую их глупую выходку. Так что своими словами я мог обидеть максимум себя. — Считаешь, что ты не достоин кушать со мной? — Позвольте напомнить, что это вы не так давно указывали мне на моё место, так что смею полагать, что так думаете вы сами. — Ты всегда так делаешь? — закатила глаза Салли, скрестив руки на груди. — Отвечаешь за других? Ты ведь не знаешь, что я на самом деле думаю и можешь заблуждаться. Почему бы напрямую не спросить, чтобы не строить глупые догадки? — после этих её слов, машина резко затормозила и Салли, которая не привыкла надевать ремень безопасности на заднем сидении, еле удержалась на месте. — Хорошо, — оборачивается к ней Ко. — Какую цель вы преследуете, зовя меня пообедать вместе, госпожа Кан? — спрашивает парень, смотря на девушку в упор. — Я просто хочу покушать и не хочу делать это одна, — отчасти правду сказала Салли. Не говорить же ему, что она хочет устроить ему допрос. — Хорошо, — с кривой ухмылкой кивает Джунхёк и выходит из машины. Не дождавшись, когда ей откроют дверь, Сольмин выскочила за ним. — Что, не веришь мне? — спрашивает она. — Я ничего не говорил, — развёл руками парень. — Или у меня есть основания не верить вам? — Нет, — натянуто улыбнулась Кан, настигнув парня и взяв его под руку. — Мы здесь пообедаем? — спросила она, глядя на скромную вывеску «У рыбака». — Если вы не против, — уточнил Джунхёк, осторожно освобождая свою руку от плена рук Салли. — Нет, я не против, — улыбается девушка. — Идём, — сказав это, девушка вошла внутрь первая и выбрала для них столик. Сделав заказ, девушка долго рассматривала скромный, но довольно уютный интерьер. Плюсом было то, что тут не очень многолюдно, да и музыка играла классическая, что гарантировало, что позже голова не будет гудеть. — А откуда ты родом, Джунхёк? — завязывает разговор Салли. — Я из Пусана, — вежливо отвечает Ко. — Да? — удивилась девушка. — Я думала, ты местный. Ты не говоришь на диалекте. — Вы знаете каким бывает Пусанский диалект? — теперь был черёд парня удивиться. — Сора из Пусана и хотя живёт в Сеуле уже больше пяти лет, говор у неё чуть другой. — Мы с семьёй переехали в Сеул, когда я только пошёл в начальную школу, так что я почти местный. — Вот как, — понимающе кивает девушка. — Ты с родителями живёшь? — спросила девушка, зараннее зная ответ на этот вопрос. Убедившись, что они оба у него живы, она смело задала этот вопрос. — Да, — кивает Ко. — А чем они занимаются? — Оба на пенсии, — опять же коротко отвечает Джунхёк, который не имел привычки развивать разговор самостоятельно. — Мать до этого работала аудитором, а отец был военным. — А ты всегда работал телохранителем? — спрашивает Кан, приятно удивленная тем, что парень не избегает вопросов и отвечает честно. — То есть, отец обычно нанимает мне телохранителей из специальной компании, не помню как она называлась. Ты тоже оттуда? — Нет, это мой первый опыт работы телохранителем, — опять же честно отвечает парень. — А чем ты до?.. — С чего этот допрос, госпожа? — внезапно прервал её парень, когда уже принесли их заказы. Пожилая женщина странно покосилась на Джунхёка, заметив, что он довольно резко перебил девушку, но говорить ничего не осмелилась. — Я просто хочу получше узнать того, кому мой отец доверил мою жизнь, — невозмутимо ответила девушка. — Я не имею на это права? — Если попросите отца, он предоставит вам целое досье на меня. — А если я хочу всё узнать от тебя? — не унималась Салли. — Знаю, мы с тобой не очень хорошо начали знакомство и ты, вероятно, терпеть меня не можешь, но раз уж ты целыми днями сторожишь меня, не лучше ли нам постараться поладить? — Если ищете лазейку, чтобы выпроводить меня, этот способ не сработает, — будто не уловив жест доброй воли в словах Кан, продолжил Джунхёк. — Я служил в спецотряде, так что тёмные дыры в моём прошлом вы не найдёте, даже если они имеются. В этом вам даже деньги отца не помогут. — О, ты был военным? — Салли также пропустила его тираду мимо ушей и удивленно захлопала глазами. — А почему решил стать телохранителем? — Вас это не касается, — ответил такой же наигранностью Ко. — Тебя уволили? — Я сам ушёл в отставку, — всё-таки ответил парень. — Почему? — не унималась Сольмин. — Надоело пахать ради родины и решил заработать кучу денег, услуживая избалованной дочке олигарха? — А если и так, вам-то что? — не понимал Джунхёк. — Сколько тебе платит отец? — голос Салли вдруг стал серьёзным и сосредоточенным. — Вопрос тот же: зачем вам это? — Просто ответь, — попросила девушка, больше не пытаясь иронизировать. — После того, как вы ответите на один мой вопрос, — вдруг поставил условие Джунхёк. — Только честно. — Валяй, — кивает Салли. — Почему вы так отчаянно пытаетесь избавиться от меня? — спрашивает парень. — Нет, не только от меня, почему вы так не хотите иметь при себе телохранителя. По моим данным, за последние два года, у вас поменялось больше тридцати телохранителей. — А кому нравится, когда кто-то следует за тобой по пятам двадцать четыре на семь? — возмутилась Кан. — Мне нужно личное пространство! — Дело только в этом? — тихо спрашивает парень, пристально глядя своими чёрными глазами в её глаза. Так пристально, что Салли показалось, что он видит её насквозь. От этого ей стало не по себе. — Да, только в этом, — кивает она. — Теперь скажи, сколько тебе платит мой отец? — Зачем вам это? — Хочу узнать, сможешь ли ты мой обед оплатить, — недовольно пробурчала девушка. — Мне интересно, за сколько денег ты отказываешься от всего и сторожишь меня битые сутки. — Даже если я отвечу, вы ведь не поймёте меня, — задумчиво говорит парень. — Никакая сумма для вас не будет столь большой, чтобы ради этих денег торчать с вами днями напролёт, отказываясь от собственной жизни. Как может понять меня та, для кого стоимость моего жилья лишь бумажка, подписать и вырвать из чековой книжки которую для её отца секундное дело? — Конечно, — вдруг тихо отвечает Салли, усмехнувшись, резко положив палочки, которыми не успела даже попробовать еду. — Что я могу знать в этой жизни, да? Кто я такая, чтобы обсуждать чью-то зарплату, когда мой отец может содержать меня ещё две жизни. Кто я такая, чтобы понимать кого-то? — покачав головой, девушка поднимается с места и ничего не сказав Джунхёку, быстро шагает к выходу. А парню ничего не остаётся, кроме как последовать за ней, даже не притронувшись к еде.***
Джису пыталась во время перерыва не смотреть на Чонгука, а точнее, на его забинтованную руку, но мысли всё равно зациклились на этом. — Оппа, — девушка позвала своего менеджера, — тебе не удалось расспросить менеджера Чонгука о том, что вчера было? Почему он на самом деле зеркало разбил? — Джису-я, как ты думаешь, я буду говорить чужим людям о твоих нервных срывах? — тихо спрашивает мужчина. — Конечно, нет, — отвечает девушка, сразу поняв, что именно он хочет этим сказать. — Так и его менеджер не будет говорить о личных проблемах Чонгука с кем попало, — поучительно говорит мужчина. — И почему это тебя так интересует? — Просто… — замялась Су. — Просто любопытно и всё, — отмахнулась она и чтобы не подвергнуться расспросу от него, тут же позвала визажистов, чтобы освежить ей макияж. Хотелось бы ей, чтобы это всё было просто любопытством. Так же, как хотелось когда-то до конца не воспринимать Чонгука никак иначе, как старшего коллегу, друга парня Чеён, ну или как младшего брата на крайний случай. Она упорно пыталась не видеть в нём мужчину. Довольно долгое время у неё это получалось, ведь за счёт своего материнского инстинкта, который выработался у неё благодаря младшим участницам их группы, а особенно сорванца Лалисы, ей удавалось держать между ними дистанцию, воспринимая его также, как и Лису. Девушка и сама не понимала, когда именно их встречи стали для неё чем-то обыденным, когда она начала обсуждать с ним философские вопросы и шутить на разные темы. Поучая его жизни, она и сама училась у этого парня, как нужно жить. Она умела уверенно говорить, за счет чего казалась многим всезнающей и мудрой. Чонгук на самом деле тоже был достаточно начитанным и любознательным, с ним было интересно обсуждать разные ситуации, смотря на неё с разных сторон. Ей было приятно проводить с ним время, она привыкла к нему и начала привязываться, чего делать совсем не планировала. Их отношения было легко списать на дружеские или же на братско-сестринские. Она поучала его, он прикалывался над ней, всё было хорошо. Только вот Джису и сама не понимала, когда именно его «нуна» стало звучать для неё по-другому, когда начало носить другой смысл. Может, это произошло тогда, когда он впервые поцеловал её в щёку на прощание? Или же тогда, когда начались его звонки по ночам, которые она, сколько бы себя не обманывала, с нетерпением ждала? Когда она позволила себе проколоться и начала видеть в нём мужчину? Она знала, что так нельзя, что она не может смотреть на него иначе. Она не хотела допускать даже мысли о возможных отношениях с ним. Именно поэтому она столь резко ответила парню, когда он попросил представить их настоящей парой. Она не хотела представлять. Ведь если она начнёт это делать, то начнёт мечтать. А Ким Джису не хотела иметь несбыточную мечту. Но когда Чонгук сказал, что она изменит своё мнение, когда появится тот, кто заставит её рисковать карьерой, сердце затрепетало, чуть не заставив её признаться в том, что такой человек уже появился в её жизни. Она хотела бы рискнуть всем ради него, если бы не знала заранее, чем это всё кончится. На примере Дженни она знала что случается, когда нарушаешь условия агенства. Подруга довольно долго скрывала свои отношения с Каем, но когда их поймали (что было неизбежно), это был конец. Оба они не были готовы отказаться от того, к чему стремились всю сознательную жизнь, так что им проще было отказаться друг от друга. Джису не хотела такой судьбы ни себе, ни Чонгуку, так что ей проще было разбить ему сердце, чем позволить себе попробовать с ним вкус настоящей любви, а позже разбить всё вдребезги по указу компании. Она была уверена, что Чонгук хоть и не так быстро, как хотелось бы, но со временем покинет её мысли и что чувство вины тоже уйдёт. Всё шло в верном направлении, силы ей давало то, что он завёл девушку сразу после их последней встречи и то, что они улетели на тур по Европе и теперь у Чеён тоже будет меньше времени, чтобы идти на свидания с Тэхёном. Ей отлично жилось без Чон Чонгука в своей жизни и она начала уже меньше думать о нём, пока на неё не обрушили эту роль в дораме, где нужно будет видеть его каждый божий день. Ей было бы легче, если бы он открыто показывал агрессию, как сделал в кинотеатре, а не насиловал её морально. Но то, что Чонгук до сих пор играет в обиженного ребёнка, при том, что у них даже не было отношений и при том, что у него есть девушка, нереально злило её и не позволяло наладить с ним контакт, как с коллегой. Интересно, их отношения до конца съёмок будут такими? Она будет открыто показывать неприязнь, а он будет играть в милашку? Сколько это продлится? Сделать предположения на счёт того, сколько они будут напрягать друг друга не дал голос режиссёра, который сказал, что через пять минут они начнут снимать следующую сцену.***
Через несколько дней съёмочная команда уже снимала последнюю сцену пятой серии. Джунхёк аккуратно припарковался у кладбища. Салли, уже превратившая в привычку открывать двери самостоятельно, вышла из машины. Подол тёмно-серого закрытого платья французской длины развивался по ветру. Волосы были собраны в аккуратный хвостик у затылка, так что не лезли в глаза из-за ветра. Недолго постояв у машины, девушка пошагала в сторону самих могил, медленно ступая по плиткам туфлями на высоких каблуках. Джунхёк, конечно же, поплёлся за ней, невольно начиная гадать, кого же пришла навестить его госпожа. Наконец, Кан остановилась у надгробного камня с именем «Им Соджин». Фамилии их были разные, да и фамилия матери Сольмин была другой, так что Джунхёк вычеркнул вариант, что это близкий родственник. Мужчина на фото выглядел довольно молодо, и приглянувшись, телохранитель увидел, что скончался он пять лет назад в возрасте сорока четырёх лет. — Здравствуйте, дядя Соджун, — голос Салли звучал не звонко и задорно, как привык слышать Джунхёк, а тихо и спокойно. В её обращении к покойнику Ко уловил тёплые нотки. — Как у вас дела? — спрашивает девушка, слабо улыбаясь. — Простите, что вчера не пришла вас навестить, — продолжила девушка, присев на корточки перед надгробным камнем и ставя маленький букет у фотографии мужчины. Вчера была годовщина его смерти. — Вы ведь знаете, что я не могу смотреть в глаза вашей семье. Я… — замялась девушка, чувствуя, что её опять начинают душить слёзы из-за нахлынувших воспоминаний. Но плакать при телохранителе ей совсем не хотелось, она не может показывать слабину перед этим парнем. Джунхёк и сам не хотел стоять над душой у девушки, но и отойти слишком далеко он тоже не мог. — Если бы не я, вы бы сейчас счастливо жили со своей семьей, — на этих словах она всё-таки пропустила слезу, но тут же её вытерла. Джунхёк удивленно воззарился на Кан, уже совсем не представляя кем может быть покойный мужчина для Салли. — Но вместо этого продолжаю жить я. Вы погибли, чтобы жила я, и я этого себе никогда не прощу, дядя… — Джунхёк достал из внутреннего кармана белый платочек и протянул девушке. — Спасибо, — прошептала Салли, принимая платок и осторожно вытирая им глаза. Ещё пару минут посидев у могилы, разговаривая с покойным, она поднялась с места, сжимая в руке собственность парня. — Дядя Соджин был моим первым личным телохранителем, — говорит Салли, всё ещё не сводя взгляда с надгробного камня, но Джунхёк понимает, что она обращается именно к нему и внимательно слушает. — Он появился в моей жизни, когда мне было двенадцать лет. На вид он был очень строгим, ведь в прошлом был военным, но как только я привыкла к нему, я увидела какой он на самом деле мягкий и добрый человек. Он был мне настоящим другом и самым надёжным, сильным человеком, которого я знала. Он сопровождал меня и в школу, и к подругам. Гуляли мы тоже всегда вместе, он был для меня как родной дядя. На вопрос, почему он всегда рядом, он отвечал, что он — мой защитник, мой рыцарь, который всегда защитит и не даст в обиду, — с улыбкой вспоминает девушка. — Мне льстили такие слова, ведь тогда я даже и предположить не могла, на что он может пойти, чтобы защитить меня. Мне было шестнадцать лет, когда однажды, переходя улицу после школы, я увидела его. Он всегда ждал меня у машины на другой стороне улицы. Дождавшись зелёного света светофора, я не спеша переходила улицу, когда увидела чёрный автомобиль, несящийся ко мне на огромной скорости. Когда я его заметила, машина была уже слишком близко, а ноги мои будто приросли к земле, я не могла сдвинуться с места. Всю меня охватил страх, я не могла даже пошевелиться и успела лишь зажмурить глаза, думая, что мне конец, когда почувствовала резкий толчок, после которого буквально полетела в сторону, содрав коленки об асфальт… — девушка замолчала, чувствуя ком в горле. Джунхёку тоже не было, что сказать. К такому он не был готов, он даже предположить не мог, что эта избалованная девица угнетает себя чувством вины уже столько лет. Она не могла избавиться от тяжёлого бремени ответственности за чужую смерть. — Столкновение было таким сильным, что его тело выбросило на несколько метров, а машина так и не остановилась. Она умчалась прочь, а дядя Соджун лежал в луже крови, он не дышал… — Госпожа… — Ко невольно протянул руку, чтобы накрыть им плечо девушки, но она резко повернулась к нему лицом, смотря в упор в его глаза. Слёз уже не было, она вытерла их его платком, так что сейчас смотрела на парня сухими глазами. — Ты был прав, когда сказал, что мне, богатой девушке, у которой всю жизнь всё необходимое было под рукой, не понять тех, кто нуждается в деньгах и делает ради них тяжёлую работу, — говорит Кан. — Семья дяди Соджина жила за счёт его зарплаты в относительном достатке, но их нельзя было назвать богатыми. Чтобы обеспечить их, чтобы заработать денег на жизнь он стал для меня живым щитом. Сейчас же их семья живёт очень хорошо и благодаря помощи моего отца ни в чём не нуждается… Как же это глупо звучит, да? — усмехнулась девушка, которой было противно от этого выражения. — Конечно, они ни в чём не нуждаются… Ни в чём, кроме него. У его вдовы есть всё кроме мужа, а у сыновей есть всё, кроме отца. Да, я ничего не понимаю, Джунхёк, — опять же смотрит на него в упор девушка. — И может во мне и сейчас говорит та, для кого деньги никогда не были столь важными, как для некоторых, но я не думаю, что деньги настолько ценны, чтобы ради них ставить на кон свою жизнь и становится живым щитом для чужого ребёнка. Человеческая жизнь, пять лет назад жизнь дяди, на сегодняшний день уже твоя жизнь, Джунхёк, для меня куда ценнее денег, — закончила девушка и не дождавшись никакого ответа со стороны парня, направилась к машине, оставляя Ко наедине со своими мыслями. Его будто только что облили холодной водой и заставили, наконец, открыть глаза. Он, наконец, получил ответ на свой вопрос, который задал Сольмин ещё несколько дней назад. Вот почему она так не хочет, чтобы у неё был телохранитель. Не потому что ей нужно личное пространство и свобода, а потому что она не хочет снова стать причиной чьей-то смерти. Она спросила сколько он зарабатывает не для того, чтобы насмехаться над ним, а чтобы сказать ему, что никакие деньги не стоят того, чтобы рисковать своей жизнью. Он был так жесток, сказав этой девушке, что она ничего не понимает, но в итоге тем, кто не понимал её оказался он сам. «Твоя жизнь, Джунхёк, для меня куда ценнее денег», — думая над тем, как давно не слышал таких тёплых слов после многих лет суровой жизни в армии, парень только через несколько минут вернулся в машину. Девушка уже сидела внутри, когда он настиг автомобиля. — Едем сразу домой, — тихо оповестила его Кан, смотря в окно, но Ко не спешил заводить машину. — Я пошёл в армию сразу после старшей школы, — вдруг подал голос телохранитель, заставляя девушку обратить на него внимание. — Шесть лет я посвятил службе в спецназе, я любил своё дело и был довольно хорошим разведчиком, — невольно улыбается парень. — Но в прошлом году, когда я приехал к родителям на отпуск, попал в аварию, после чего мне диагностировали диплопию — это нарушения зрения, которое характеризуется раздвоением в глазах, — только теперь Салли поняла, что и он решил ответить на её недавний вопрос. Но когда услышала ответ, она удивленно расширила глаза, ведь совсем не такое предполагала. — Вот уже почти год я принимаю лечение в лучших клиниках и уже вижу, как никогда лучше, но для спецназа я уже непригоден, — иронично улыбается Джунхёк. — Я попрощался с делом всей своей жизни, но зарабатывать дальше всё равно нужно было. Вот почему я откликнулся на предложение вашего отца, — сказал Ко. — Мне жаль, — только и смогла сказать Салли, опять же виня себя в бестактности по отношению к нему. — Прости за… — не успела девушка даже извиниться, как парень перебил её: — Я сказал вам это не для того, чтобы вы извинялись, — говорит Джунхёк, неожиданно поворачиваюсь к ней и искренне улыбаясь. Раньше она никогда не видела такую его улыбку и почувствовала, что сердце почему-то начало отбивать свой бешеный ритм где-то у горла. — Армия сделала меня сильным, внимательным и терпеливым, и никакая авария у меня этого не отнимет, — продолжил он, смотря девушке в глаза, но Кан всё ещё не понимала, к чему он клонит. — Мне давно не говорили, насколько моя жизнь ценна, спасибо, что напомнили мне об этом. Благодаря вашим словам, я и вправду теперь постараюсь не умереть, — сказал он, после чего у Сольмин перехватило дыхание. — Я буду вас защищать и не дам ничему случиться с вами, но и своей жизнью тоже легкомысленно разбрасываться не буду. Я больше не забуду насколько ценна моя жизнь, обещаю вам. На таких условиях мне можно, наконец, стать вашим телохранителем? — спрашивает он, чувствуя странное волнение и трепетание внутри, пока ждёт ответа от этой девушки. «Давно я не чувствовал себя так. После того, как мне пришлось снять форму, я был опустошен и не видел смысла в своей жизни, я лишь существовал. Так было со дня аварии до сегодняшнего дня. Теперь я снова чувствую, как бежит кровь по моим венам, как бьётся сердце в груди. Моя жизнь не бессмысленна.» — Хорошо, — наконец отвечает Салли, тяжело вздыхая и чувствуя, что берёт на себя слишком большую ответственность, произнося эти слова. — Но знай, что я не прощу тебя, если ты нарушишь обещание! — Не нарушу, — улыбается Ко и наконец заводит машину, в кои-то веки почувствовав, что исполняет долг, что делает свою работу. «По крайней мере теперь у меня есть очередное задание, которое я уже отвык получать — защитить Кан Сольмин и остаться в живых. Это приказ!»***