***
Хан помешивает в мисочке смесь блондекса и перекиси водорода, рассматривая творческий бардак. Сегодня утром его выловил Минхо, председатель студенческого совета их общежития, и убедительно попросил прибраться в свинарнике, что Джисон называет своей комнатой. Это единственное, что Хан запомнил из гневной пятиминутной речи старшекурсника-стоматолога, ибо был занят разглядыванием его идеального лица. Пнув лежащую на полу подушку, что осталась от прошлого соседа, Джисон решает не утруждать себя сегодня уборкой. В конце концов, его друзья уже привыкли, что тут "немного не прибрано", а кроме Феликса сегодня никто не изъявлял желания прийти в гости, и то только потому, что Хан является его личным парикмахером, а Ли решил обновить цвет волос. В дверь тихо стучат и решительно её открывают, застав хозяина комнаты врасплох. Джисон смотрит на незнакомого брюнета глазами испуганной лани и пару раз моргает. – Эм... – тянет Хан, когда молчание затягивается больше минуты. – Ты кто? – Твой новый сосед, – говорит парень, рассматривая убранство, брезгливо морща носик. Джисон хмурится, начиная понимать почему Минхо был таким настойчивым сегодня утром. Вполне возможно, он говорил и про то, что сегодня "Великое Заселение в Общежитие", но Хан благополучно это пропустил. В конце концов, это можно было ожидать – Джисон был одним из немногих счастливчиков из двухместных комнат, что потеряли соседа из-за отчислений, и большую часть прошлого семестра он жил один, молясь каждый день, чтобы к нему никого не подселили. Но удача не может не повернуться задницей, поэтому, натянув улыбку на лицо, Хан подходит к новому соседу, протягивая руку. – Хан Джисон, третий курс, педиатрия, – говорит он, ловя на себе растерянный взгляд. – Пак Джисон, первый курс. Лечебный факультет. – Ооо, ты первокурсник! Стоп, подожди, мы что, тезки? Джисон, который первокурсник с лечебного, смотрит на хозяина этого свинарника тяжелым взглядом, безмолвно говоря "Ты никогда не встречал людей с таким же именем". Хан неловко чешет нос рукой, которую так и не пожали, и говорит: – Можешь называть меня хёном. Тот мрачно кивает, делая шаг в комнату, но тут Хан споткнувшись об подушку, летит прямо на него, опрокидывая смесь для обесцвечивания волос прямо на новенькую футболку Пака. Громко матерясь, Хан Джисон принимается вытирать (втирать) смесь прямо голыми руками, с ужасом наблюдая, как на груди, аккурат на лбу Канье Уэста, ткань становится все светлее. Пак отталкивает от себя чужие руки и снимает пострадавшую футболку, потому что кожу под ней начало нещадно жечь. – Оооу, – раздается из дверей и парни резко переводят туда взгляд. Феликс оценивающим взглядом пробегается по телу незнакомого полуголого парня, и ехидно хмыкает. – Судя по всему, моя покраска откладывается на неопределенное время. Пак Джисон думает, что со своим соседом он никогда не поладит.***
С их первой встречи прошло больше месяца и эти пять недель были самыми кошмарными в жизни Пак Джисона. Хотя, если говорить честно, Хан не такой уж и плохой парень. Если бы с ним было действительно невыносимо жить, Пак бы давно слинял в комнату к своему парню, но. Всегда есть проклятое но. Чэнле живёт вместе с Феликсом в трёхместной комнате. А Феликс – лучшая подружка Хана и это значит, что Пак в любом случае не избавится от его общества, ибо Феликс Ли и Джисон Хан составляют убойный тандем не только на своем курсе и факультете, но и во всем университете. Они ходят друг к другу в комнаты, как к себе домой, что порой очень раздражает Пака и Чжона – уединиться бывает сложно, ибо кто знает в какую комнату эти неугомонные сегодня завалятся. Робкие попытки завести разговор о том, чтобы поменяться комнатами – Феликс мог бы переехать к Хану, а Пак к Чэнле – пресекаются на корню. – Нам никто не разрешит, – смеется на это предложение Джисон-старший. – Мы пытались еще на курсе первом, но студенческий совет во главе с Ли Минхо прописал в правилах общаги, что нас ни в коем случае нельзя заселять вместе, иначе на месте этого здания останутся руины. Пак понял с первого раза, но попытки не оставляет. Так, для виду. Хан действительно классный. Если он заказывает еду, то и на Пака тоже, порой забывая о деньгах. Он отдал все свои старые конспекты, и пусть выглядит идиотом, учится он прилежно. Он дал пароль от вай-фая, игнорируя все попытки соседа разузнать как оплачивать счет. Он всегда интересуется как прошел день и чего непонятного было в новой пройденной теме. Хан опекает ненавязчиво и было бы еще замечательней, если бы не был навязчивым в других аспектах. О чем и ноет Джисон-младший, развалившись вместе с Марком на его кровати. Чэнле и Ренджун сидят на кровати последнего, а Джено пошел на вахту, чтобы охранник пропустил Джемина и Донхёка. Раз в две недели по субботам они договорились устраивать маленький междусобойчик, а раз большая часть их компании живет в одном общежитии, было решено собираться в комнате Джено, Ренджуна и Марка, потому что их комната самая большая. Да и никто не хочет, чтобы свидетелем их посиделок стал кто-то посторонний. Чжон закатывает глаза, потому что слышит проклятия в сторону Хана каждый день, а Марк и Ренджун лишь сочувственно кивают. – Он моет ноги раз в неделю, а посуду и того реже! Серьезно, я видел всего один раз как он моет посуду и только потому, что закончились чистые кружки. – Это все из-за того, что ты моешь его посуду. Вот он и привык, – фыркает Чэнле, делая маленький глоток вермута. Он пьет его чистым, потому что соки должны принести Джемин и Донхёк. – А если из-за этого у нас заведутся тараканы? – Поверь мне, в прошлом семестре в комнате Хан Джисона все было еще хуже, но никакой живности не развелось, – весело говорит Донхёк, услышав только последнюю фразу донсена, но безошибочно вникая в суть разговора. – И да, Джисон-и, как будто ты сам чистоплюй. Парни салютуют пришедшим и когда все рассаживаются, а алкоголь находит место в стаканах, Пак продолжает свое нытье. – Он слишком тактильный, – со вздохом говорит он. – Серьезно, я за день столько с Чэнле не обнимаюсь, сколько с ним. А вчера он сел позади меня и смотрел вместе со мной старого Человека-паука, хотя я был в наушниках! Он же ничего не слышал! Когда я заметил это, он сказал, что знает фильм наизусть и ему совершенно незачем слышать диалоги. И так постоянно. Джемин пожимает плечами и говорит, что к странностям людей можно привыкнуть. – В конце концов, ты сам двинутый на голову, – со смешком добавляет На. – Я слышал, как Хани-хён жаловался на тебя Ликси-хёну, – говорит Чэнле. Все смотрят на него недоуменным взглядом. – Он сказал, что ты чуть не разорвал его на кучу маленьких Джисончиков, когда увидел, что он пьет банановое молоко. Своё банановое молоко! – Я думал, что он взял мою последнюю упаковку! – Это просто банановое молоко. – Нет, это БАНАНОВОЕ молоко! – О чем Джемин и говорил, – хмыкает Джено. – А еще у него в друзьях хёны постарше нас, тебе было бы полезно с ними познакомиться, – кивает Марк. – А еще у него в друзьях Ким Сынмин с фармации и Феликс Ли. Вот с ними тебе знакомиться не нужно от слова совсем, – фыркает Ренджун. – Они может и неплохие ребята, но ты не успеешь оглянуться, как уже по уши в проблемах с дисциплинарным комитетом. Чэнле знает, в прошлом году его наказали на месяц из-за того, что он оказался участником проделок этих парней. – Я уже почувствовал всю мощь их безумства, – мрачно говорит Пак. – Ты забыл? Я его сосед.***
– Я его сосед! – тихо восклицает Хан, зарываясь в подушку. Уджин закатывает глаза, надеясь, что не найдет на своей вещи слюни друга. – Почему именно я его сосед? Хёнджин пинает безвольное тело Джисона и тянется к чипсам. – Задрал ныть, – фыркает он. Чанбин и Сынмин кивают, а Бан Чан лишь издает душераздирающий вздох. – Скажи спасибо, что кто-то кроме нас терпит твое присутствие. Джисон дуется, как мышь на крупу и называет всех предателями. – Он сосется со своим парнем буквально везде! Либо в нашей комнате, прямо напротив моей кровати, либо у Феликса в комнате. Так ведь, Ликс? – Хан вцепляется мертвой хваткой в друга и трясет его. – Со мной живет Чэнле-я, это и его комната. – В чем проблема? Просто пиши ему перед тем, как идти в комнату. Он и не будет целоваться при тебе. – Они не целуются при нем, при нас, Чани-хён, – Феликс, наконец, отцепляет от себя чужие руки и устало трет лоб. – И не трахаются. Они просто сидят вместе и говорят о чем-нибудь. Или смотрят фильм. Ничего большего. Джисон просто бесится, что у них отношения, а у него недоступная крепость в лице Ли Минхо. – Иногда мне кажется, что он меня прибьет, – Джисон будто не слышит чужие разговоры. – Я его боюсь! – У тебя на будильнике ор Хёнджина, я бы тоже тебя прибил, если бы слышал это каждый день, – фыркает Уджин. Хван поджимает губы, но ничего не говорит. – Он постоянно трогает мои вещи. Всегда! Каждый день! Каждый час! – Джисон выдерживает драматичную паузу и закидывает в рот орешки. – ТАК МОЖЕТ ТЫ ПЕРЕСТАНЕШЬ РАЗБРАСЫВАТЬ СВОИ ВЕЩИ ПО ВСЕЙ КОМНАТЕ? – не выдерживает Чанбин. Хан вздрагивает от этого крика и дует щеки. – Не поможет, Хан Джисон! Перестань быть засранцем и скажи спасибо милому мальчику, что поддерживает чистоту в твоем свинарнике. Джисон бы обиделся, если бы не слышал это слишком часто.***
Пак отрывается от книги, когда в комнату заваливается донельзя счастливый (и от этого еще более шумный) Хан. Он валится на свою кровать даже не разувшись и его сосед лишь закатывает глаза, прекрасно понимая, что сейчас последуют вопли и крики. Хан Джисон все-таки добился своего и вытащил Ли Минхо на свидание. – Джисон-и, ты не представляешь какой он классный! – тот в ответ закатывает глаза и садится на кровати, всем видом показывая, что готов внимать. Ведь иначе эта настырная белка не отстанет. Следующие полчаса Пак слушает все подробности их свидания, начиная с неловкой встречи возле вахты общежития, заканчивая страстным поцелуем под дверями комнаты Джисонов. – Не хочу это говорить, но теперь тебе придется гулять с Чэнле почаще. Ну, знаешь, нам с Минхо-хёном нужно место, где мы могли бы встречаться. Целоваться там, заниматься сексом. Это вы, малыши, о таком даже не думаете. Пак смотрит на соседа в шоке, а после кидает в него подушкой, метко попадая в голову, ибо тот слишком погружен в свои фантазии с Ли Минхо в главной роли. – Кто сказал, что мы не занимаемся сексом? – с ухмылкой спрашивает младший. – Ага, еще скажи, что вы снимаете номер в отеле. Не помню я чтобы ты выгонял меня из комнаты. – Хён, я давно запомнил твое расписание. И дни, когда ты тусуешься с Чани-хёном и Чанбин-хёном. Хан с каждым словом морщится все сильнее и сильнее, после чего вскакивает с кровати и принимается лупить младшего его же подушкой. – Феликс говорил, что вы не сношаетесь! Даже не целуетесь! Мы никогда этого не видели! – В следующий раз позову тебя держать свечку! – сквозь смех говорит Пак. – Мерзкий!***
Пак Джисон смотрит на свое отражение, перебирая пальцами волосы. Час назад он случайно услышал разговор Ренджуна и Чэнле о том, что ему, Джисону, подошел бы светлый цвет волос. Ренджун предлагал Чжону сказать об этом Паку, но тот отказался со словами, мол, Джисон в таком случае обидится. Обижаться, честно сказать, не на что, ведь Чэнле не говорил, что ему не нравится его внешний вид. Однако слова парня натолкнули Джисона на некие мысли. В конце концов, почему нет? Он достаточно молод, чтобы попробовать на своей голове хоть все цвета радуги. Это потом, когда он станет квалифицированным врачом, подобные эксперименты нужно будет оставить, а сейчас можно попробовать. Только денег на салон нет и в ближайшее время не предвидятся. Зато Джисон вспоминает о существовании своего соседа, который сопит сейчас спокойненько (у Хана сегодня была трудная контрольная, к которой он беспрерывно готовился почти трое суток. Пак старается вести себя тише, чтобы не разбудить его). Соседа, который является личным парикмахером Феликса Ли, главной блондинки педиатрического факультета. Пак не решается покупать осветлитель не посоветовавшись с хёном. Тот спит почти сутки, чем изрядно подбешивает младшего – у того горит, ибо на свидание в воскресенье (которое уже завтра) Пак Джисон планировал прийти блондином, но все планы могут полететь в трубу из-за спячки соседа. Когда Хан все-таки сползает с кровати, на него буквально накидываются со словами "Ты обязан меня покрасить!". Он плохо соображает после сна, дает согласие непонятно на что, но после душа и двух порций рамена, Хан с умным видом начинает втолковывать в голову донсена, что это все, конечно, классно и круто, но вредно и вообще можно остаться лысым. Но кто слушает хёна? Никто. Поэтому, Хан сейчас стоит с расческой в руках, отделяя пряди и нанося кисточкой смесь блондекса и перекиси водорода на волосы Пака. Неожиданно пробивает на смех, ведь на донсене сейчас та самая футболка с белолобым Канье Уэстом, которую Хан испортил в их первую встречу (после того дня она стала непригодной для выхода, поэтому Джисон сделал ее домашней). – Все, посиди сорок минут и можно смывать. Я дам тебе бальзамы, чтобы твои волосы не охреневали слишком сильно, – Хан расчесывает волосы еще раз и, покачнувшись из-за резко вставшего Пака, опрокидывает ему на спину мисочку с остатками осветлителя. – Да чтоб тебя! – кричит Джисон-младший, почувствовав на спине что-то мокрое. И даже догадывается что именно. – Упс? – Хан неловко улыбается.***
Пак Джисон уже неделю ходит со светлой головой, радуя окружающих довольной мордой. Чэнле на такое изменение образа парня отреагировал более чем бурно – почти все свидание он с восхищением перебирал прядки чужих волос, поглаживая кожу головы (поврежденную, ибо Джисон передержал осветитель). И сейчас Чэнле с удовольствием зарылся пальцами в шевелюру бойфренда, удобно устроившись у него под боком и совершенно не обращая внимания на то, что происходит на экране ноутбука. Они решили устроить марафон из фильмов про Железного человека в комнате младшего, но если бы Чжона заставили выбирать между Тони Старком и Пак Джисоном, он бы выбрал последнего. Пространные мысли о том, кто из них целуется лучше, прерывает звук открывшейся двери и расстроенная мордочка Хана. Вообще, он должен был остаться на ночь у Минхо (именно поэтому они решили засесть в комнате Джисонов), но видимо что-то пошло не так. Хан коротко кивает на приветствие донсенов, игнорирует их недоуменные взгляды и ложится на кровать прямо в одежде, повернувшись к ним спиной. Чэнле переглядывается с Паком и понимающе кивает, когда тот издает тяжёлый вздох и строит виноватое выражение лица. – Ладно, я тогда пойду. Увидимся завтра, Джисон-и, – говорит он, собираясь уходить. Пак улыбается и машет рукой. Когда дверь за Чжоном закрывается, Джисон замирает в нерешительности. Он не знает что сказать, но и игнорировать такое состояние соседа не может. В конце концов, он достает из холодильника две баночки пива и говорит. – Что на счёт Железного человека? Хан некоторое время молчит, но потом все-таки садится и кивает. – Второй? - спрашивает он, принимая пиво и пододвигаясь, освобождая место соседу. – Второй. Во время сцены после титров, Хан душераздирающе вздыхает и слабо улыбается. Пак косится на него, но оставляет свои вопросы при себе, понимая, что если бы Хён хотел поговорить о том, что случилось, сейчас бы он находился у Феликса. – Спасибо, – тихо говорит Джисон-старший. – Извини, что прервал ваши посиделки, но мне не хотелось видеть кого-то другого. Так бы я никогда- – Ничего страшного, – перебивает его Пак. – Завтра мы помиримся, просто немного повздорили, – говорит Хан. – Не переживай. Пак фыркает. – Да я никогда!..***
В главном зале слишком шумно и людно, но на втором этаже есть удобные диванчики и относительно уютная атмосфера. "White Party" в этом году (как и прежние) проходит в одном из самых популярных клубов, но сегодня допуск в него имеют право лишь студенты-медики и только в белой одежде. Джисон трёт лоб, успокаивая нервную дрожь, и глубоко вдыхает. Так как бюджет был ограниченным, организаторы Белой Вечеринки решили сэкономить на развлекательной программе (даже диджей был студентом медицинского) и запрягли некоторых ребят поставить небольшие номера. И к числу этих неудачников относился и Пак Джисон. Поэтому он сейчас тихо бесится и нервничает, потому что мог сейчас сидеть на втором этаже с друзьями и пить вкусные коктейли, а не прогонять по сто раз хореографию. Облажаться очень страшно, ибо дурная слава живёт долго, и быть до окончания университета "тем самым самым парнем что облажался на "White Party" не хочется. К счастью, его выступление проходит на ура, поэтому, он, довольный собой, получает сладкий поцелуй от Чэнле, и присасывается к своему мохито. Однако крик толпы, скандирующий "3RACHA", заставляет его посмотреть вниз, на сцену, где три парня готовятся к выступлению. Один из этих парней оказывается Хан Джисоном, что сейчас поправляет белое худи и салютует в зал. – О, я не думал, что они сегодня будут выступать, – говорит Донхёк. – А? – Джисон непонимающе смотрит на хёнов. – Смотри, – Джено кивает в сторону сцены. – Это нечто. Сказать, что Джисон впечатлён, ничего не сказать. Он считал Марк-хёна богом рэпа, но то, что делает на сцене Хан с друзьями, не описать словами. Песня заканчивается, но возбуждённая толпа не отпускает ребят, крича, свистя и хлопая в ладони. Пак даже не замечает, как аплодирует вместе со всеми. – Офигеть, – выдыхает он, когда после четырех песен парни всё-таки уходят со сцены и начинается время диджея. – Я же говорил, – довольно улыбается Джено. – Им бы в какое-нибудь агентство по поиску талантов, а не в медицину.***
Хан пьет Лонг-Айленд, смачивая пересохшее горло, и жмурится, когда его обнимают со спины знакомые руки. Минхо целует его в сгиб шеи и шепчет в ухо, что тот был бесподобен. Как и всегда. Они идут на второй этаж, где Сынмин с Уджином заняли столик, и Джисон оказывается совсем неготовым, что первое, что он увидит, окажется восхищённый взгляд его соседа. Хан коротко кивает ему и направляется к друзьям. Где-то через полчаса и несколько шотов на его спину приземляется тяжёлая рука, а пьяный голос Пак Джисона кричит ему, что он слишком классный. И даже не смотря на то, что он, кажется, стал глухим, Хан смущённо улыбается, кивая, мол, да я такой. А ещё Хан понимает, что пьяный Пак – очаровательный Пак, и его нужно запретить, ибо он может оказаться оружием массового поражения. А ещё Хан понимает, что пьян сам.***
Хан задумчиво смотрит на соседа, искренне его не понимая. Пак сидит за столом с серьезным выражением лица и пытается учить анатомию слюнных желез. Но музыка, раздающаяся из его наушников настолько громкая, что Хан, при желании, мог под нее станцевать. Или спеть, ибо это песня 3RACHA. Это льстит, но это довольно смущающе, потому что Пак никогда не спрашивал его про музыку, которую Хан создаёт. Но факт остаётся фактом, и вот уже полчаса он слушает вместе с соседом свои же песни. Где-то через час Пак устраивает перерыв, ибо выводные протоки никак не хотят учиться, а надоедливый сосед буравит его взглядом. Джисон-младший коротко стонет и бьётся головой об учебник. Хан тяжко вздыхает, с тоской смотря на таблицу с антигипертензивными препаратами, которую нужно выучить к завтрашнему дню, и решает, что сегодняшний день не предназначен к учебе. Остаток вечера они проводят забив на зубрёжку, обставив все поверхности вокруг себя коробками пиццы и баночками газировки. Шерлок лучше всего смотрится, когда нужно прокрастинировать. И как-то так выходит, что постепенно их комната превращается в место сбора – сначала пришли Чэнле с Феликсом, потом к ним завалились Джено и Марк, а Минхо, проходивший по общаге с инспекцией по поводу санитарного состояния комнат, забивает на свои обязанности и притаскивает Бан Чана и Хёнджина. После энной серии Феликс молит о перерыве, ибо кола просится наружу, а следующая серия его любимая и он не разрешает начинать ее смотреть без него. Хан потягивается и случайно задевает Пака локтем. Тот шипит, что сломает чужие конечности, не замечая задумчивого взгляда Джено. – Не думал, что вы так подружитесь. В начале года Джисон-и хотел тебя убить, Джисон. Хан от такого заявления впадает в осадок, а после даёт соседу ласковый подзатыльник. – Это я хотел тебя убить! И сейчас хочу! – Не пизди, ты говорил, что Джисон-и твой самый любимый и самый очаровательный донсен! – язвит вернувшийся Феликс. – Это все ложь и провокация! Я был пьян! – Оу, – Пак гаденько хихикает. – Так вот что ты думаешь обо мне на самом деле. – Ты говорил, что твой Джисон-хён самый классный и что ты его новый фанбой, – смеётся Марк. – Я был пьян! – возмущается Джисон, который Пак, точно также, как и Хан минутой ранее. – Я удивлен, что вы продержались почти три месяца, в какой-то момент я действительно хотел дать добро на уговоры Джисона на обмен комнатами с Чэнле и Феликсом, – задумчиво говорит Минхо. – Хорошо, что я этого не сделал. Джисоны пожимают плечами, внутри себя соглашаясь со словами друзей. В конце концов, ко всему можно привыкнуть, и к нежелательному соседу тоже.