Тонкие ценители искусства.

      — Ты слишком сонная, — приметила журналистка. Она стучала коготками по деревянному столу, ожидая свой кофе. Конечно, Сезер и сама не особо выспалась, но, по её мнению, Маринетт выглядела хуже. — Что ты делала всю ночь?       — Я… — зависла девушка, удобно расположившись на столике. Подушкой служили руки, сложенные вместе. Глаза прикрыты. — Я была с Лукой. Гуляла.       А вот глаза Альи переполнились интересом. Один только взгляд кричал «Давай-давай! Расскажи мне все подробности!».       — Обалдеть, — сказала она. — Один извиняется, другой в это время зовёт гулять тебя по ночам, как я поняла.       Маринетт кивнула, подтверждая слова подруги. Мулатке слова не требовались, она поражалась молча.       — Как у тебя сегодня с расписанием? Кажись, в таком состоянии недолго продержишься.       — Да так, — отмахнулась та. — История, испанский и две практики.       — Две? Так много?       — Вообще, — Мари встала со стола и села ровно, им принесли кофе. — это нормально. На практике мы часто рисуем, поэтому её всегда ставят по две.       Аля понимающе кивнула. И улыбнулась, радуясь, скорее, себе.       — А у меня только две, — торжествующе сказала она. Затем уже тоскующий взгляд перевела на дождливую улицу за окном. — Эх, что-то Нино не идёт.       Подруга оживилась:       — Нино? А он должен придти?       — Да, говорил, что да, — заметив смятение на лице Дюпен-Чен, Аля ухмыльнулась. — Да не бойся, и твой ненаглядный придёт. Наверное.       — Он не мой ненаглядный, — фыркнула она в ответ, чем вызвала усмешку подруги. Росток ненависти больше не должен расти. Пора ставить потолок.       — Просто ты ещё сама об этом не знаешь.       Как и говорила Сезер, Нино появился с минуты на минуту. Однако он прибыл в одиночестве. Маринетт легко вздохнула, а внутренние демоны оставались голодными.       — А где Адриан? — заговорчески поинтересовалась Алья. Ляиф пожал плечами.       — У него какие-то неотложные дела. Приедет только под начало занятий.       Оставалось молча допить кофе, бодрящий на часа два, не больше, и доучиться учебный день, который так и не начался.       История пролетела сонно, как и ожидалось. Слишком скучно было слушать немолодого мужчину. Мягкий голос усыплял с первого монолога. Нат хоть и пытался растолкать подругу, но удачей это не оборачивалось. Да и преподаватель, к счастью, не заметил спящий комочек, расположившийся на одном из самых дальних мест в аудитории.       Адриана всё не было. Она и глазком не приметила его на перерывах. Может это к лучшему?        А Хлоя была тут, прямо у соседней двери, разговаривала по телефону с дружелюбной улыбкой. Мари усмехалась, видя ревнующего Натаниэля.       Что ж, это не отменяет того факта, что быть ей тут ещё три пары.       Днём это место было тихим, даже могло походить на обычный кафетерий, где работают люди за ноутбуками. Однако ночью здесь мигают освещатели, играет громкая музыка, тела пускаются в танец. Блондин подумывал расширить танцпол.       Ночью удобно поворачивать сделки, чаще бытовые, как, например, ограбление конкурентов, или убийство мешающих людей. Как будто Адриан сам не мог этого сделать?       Тем не менее, он понимал, что себя ставить под удар не стоит. Легче купить человека на одну цель, а потом никогда не увидеться. Ну, ладно, может через года два-три, если не сидит.       Сегодня он тут затем, чтобы уладить дела о наркотиках, охвативших «подземный» рынок Парижа. Агрест продаёт только оружие, новый наркотик отбирает клиентов.       Нет, у него есть постоянные покупатели. Так как оружие квалифицированное, то и покупатели не низкого сорта — профессиональные киллеры, Агрест их боготворит. Может и мечтает стать таким же.       Казалось бы, как какой-то сквозняковый наркотик способен устранять покупателей. Адриан и сам посмеялся сначала, когда услышал. К сожалению, это правда. Запрещённое вещество сводит с ума людей. После одного приёма оружие тем уже не нужно, слишком западающая формула.       Агрест и сам против тяжёлых наркотиков. Уж лучше хороший бренди, чем какой-то порошок. Хоть Агрест и бандит, как это говорят, — гангстер, но ненавидит всё это, пытается искоренить из города. Видимо, кто-то чересчур любит химию.       У парня в школе с химией были хорошие отношения. Конечно, высокого образования, связанного с ней, он не имел. Азы зато понимал прекрасно и правдиво недоумевал, кому приходят в голову идеи смешивать такое. Это раздражает. Раздражает, когда всё валится из рук.       — Что думаешь? — спросил брат, осматривая бумаги. Лица обоих были напряжены.       — У них такой большой спрос. Другие группировки тоже закупаются этой дрянью.       Фел вздохнул. Оба они не спали всю ночь. Нет, Феликс-то не следил за своей недо-девушкой, он разгребал бухгалтерию «Noir» — заведения, где они сейчас обсуждают свой следующий шаг. Старший брат хорош в счёте, это дело они основали вместе.       — М-да, с помощью голубого порошка можно поворачивать странные делишки, — говорит старший. — С его помощью уже три большие банды грабят крупные банки Парижа.       — Да, я слышал ночью, — задумчиво отвечает Адриан. Раннее облокотившись двумя руками на стол, он выпрямляется, потирая подбородок. — Одни из них «Мотыльки», да?       Собеседник кивает.       — Неудивительно, урод-Джеймс любит простые решения с блестящим результатом. Не пора бы ему домой, в Америку? Он тут злоупотребляет гостеприимством.       — Урод не урод, но проблему надо как-то решать, Адриан.       Сколько помнит младший, Феликс никогда не преувеличивал с эмоциями. Человек-дело, что сказать.       — Было бы легче избавиться от главарей банд, — крылато произнёс Адриан, протягивая стакан воды. От брата это не укрылось.       — У тебя всё нормально? — прямолинейно спросил он. Адриан чуть не поперхнулся.       — Почему спрашиваешь?       — Обычно ты пьёшь алкоголь, когда мы обговариваем сложные дела, — рассуждает вслух тот. — И сейчас ты торопишься куда-то. Подгоняешь меня. Кто тебя ждёт? Раньше тебе были дороги дела фирмы.       — Фел, давай закончим с утырками, потом обсудим мою личную жизнь, — Адриан сделал жест рукой, мол, побыстрее. Собеседника это только развеселило, препираться не стал.       — Хорошо, предлагаю тебе встретиться с ним и поговорить о веществе, — брови Адриана придирчиво полезли наверх. — После этог…       — Ты наконец постиг навык комика? Феликс, это не смешно.       — Милый братец, ты имеешь скверную привычку: перебивать других. Если ты хочешь постичь цель, то выслушай, пожалуйста. Без криков.       Томный тон заставил утихомирить пыл. Старший продолжил:       — Ты поинтересуешься о покупке. Джеймс направит тебя к дилеру. Через того узнаем местонахождение сбыта.       — Ты же осознаёшь, что это слишком долго, — посмотрел на него Адриан. — Наркота уже укрепилась здесь с корнями, год как-никак на рынке.       — У тебя есть предложение получше? Внимательно выслушаю, — теперь и Феликс, склонившийся над картой, уже вопросительно смотрит на брата. Тот замолчал. — Вот и славно.       Старший убирает все вещи, лежащие на столе, в знак окончания приёма. Младший молча следит за его действиями, стоя напротив сидений у столика. Туда и приземляется брат. На лице его появляется ухмылочка. О нет, Адриан обязан избежать этого разговора. Его глаза невольно падают на наручные часы.       — Вот чёрт! Я опаздываю!       Мало того, что он пропустил групповой завтрак в кафе, в которое хотел придти исключительно по причине «Маринетт», так ещё и опаздывает на первую пару. Что ж, надеемся на большой перерыв после второй пары. Там-то он и нагонит её. Может сумеет на чай напроситься?       — Время ранее утро, — отследил по своему циферблату брат, затем более сомнительно осмотрел младшего. У него не температура случаем? — Куда ты можешь опаздывать? Ты же спишь в это время.       — Я, вообще-то, учусь в университете, если ты не забыл, — укоризненно произнёс Адриан, хватая с кресла чёрное пальто. — Хлоя и так злится, что она ездит одна.       Кое-как завязав шарф на шее, он накидывает пальто на тёмно-синий пуловер.       — Раньше тебя это не волновало.       — Она моя сестра.       — Неделю назад ты бы сказал, что это не причина.       — Встретимся вечером!       След от Агреста простыл, блондин слышал только хлопок входной двери. Адриан знал, что если бы остался, то Фел расколол бы его, как хрупкий орешек. Перспектива так себе; лучше просто сбежать под глупым предлогом.       Оставшегося это посмешило. Однако всё равно любопытно узнать причину спешки младшего. Неужто влюбился? А ведь это чувство даже не сравниться с предполагаемой температурой. Он задумчиво вздохнул.       — Хотел бы и я полюбить вновь, — сорвалось с его уст. Обеспокоенная барменша обернулась на него. Тот словил её взгляд. — Бри, будь добра, налей латте, без сахара.       — Я шокирована, — констатировала сестра, когда Адриан подсел к ней.       Парень никогда не опаздывал. Либо во время, либо вообще отсутствие. Даже преподаватель удивился, позволил войти после двадцати минут опоздания.       — Люди меняются, Хло. Учиться как-то надо, — пожал плечами он, хитро улыбнувшись. Та недоверчиво взглянула на него.       — Люди да, ты — нет.       — Как там поживает твой крошка-Нат? — проигнорировал он её замечание. Тонкие брови сдвинулись.       — Он не мой и он не крошка, Адриан. Заканчивай со своими шуточками, ты же учиться хотел.       — Да, хотел, — он повернулся к преподавателю. День обещает быть хорошим, хоть раз в год.       — Фух, сон немного отступает, — бодро говорит Маринетт, отпивая глоток капучино из автомата. Натаниэль смотрит на неё с улыбкой.       — Какой это по счёту?       — Наверное пятый отсюда, — она указывает на ту машину, сотворившую этот антисонный шедевр. — И утром три чашки выпила в кафе.       Красноволосый даже не знал: удивляться ему или нет. Чен жадно пила напиток, оглядывая холл заведения.       Улица уже была не так пригодна для времяпровождения. Погода яро была против, дождь не прекращался с утра, а ветер только добавлял боязни находиться на свежем воздухе. Учащиеся скопились в коридорах, кто-то отсиживался в столовой. Маринетт и Натаниэль же сидели на скамейках в фойе.       — Ты кого-то ждёшь? — поинтересовался он. Теперь её взгляд приковался к другу.       — Нет, не особо, — ответ, полный неуверенности. Тот вопросительно уставился на неё.       — Так всё же?..       — Нет, просто холодно.       С этим он поспорить не мог. Несмотря на то, что ученики были внутри, дверь открывалась несколько раз в минуту, гоняя сквозняки туда-сюда. Честно сказать, парень и сам немного сжался от мороза.       И он понял: Мари не настроена на разговоры, что-то её тяготило. К его несчастью, читать мысли Нат не умел.       — Я… не понимаю, что со мной происходит, — начала девушка. Парень перестал ёрзать, внимательно стал вслушиваться с её слова. Ему важна Маринетт. Хоть они и не ярые друзья, но знакомы давно. Люди не чужие. Да и оба обладали добротой. Помочь кому-нибудь всегда в радость. — Это странно. Во мне бушуют два чувства. Сострадание и ненависть.       Пальцы её потирали значок университета на картонном стаканчике, кофе практически не осталось.       — А он настроен на построение хороших взаимотношений. Или я себя накручиваю, а он вовсе позабыл наш конфликт.       — Кто такой «он»?       — Адриан. Адриан Агрест.       — Оу, — всё, что он мог произнести в ответ. Короткое замечание привлекло внимание рассказчицы. — О, нет-нет, я не осуждаю тебя.       — Тогда… что можешь предложить? Мне порой кажется, что вся эта ненависть вырвется наружу, — она вновь уставилась в одну точку.       — Возможно на тебя много наложилось, начиная с эпидемии и заканчивая им. Тебе стоит отдохнуть и научиться отстаивать свои позиции, не боясь подать голос против. В любом случае, я всегда поддержу тебя.       — Спасибо, Нат.        Девушка поставила пустой стаканчик на соседнее место и повернулась к другу. Затем, не колеблясь, она сжала его в дружеских, полных тепла, объятиях. Этим Мари показала, насколько благодарна ему. И тот это понял.       — А вот и он, — произнёс Куртцберг ей в ухо полушёпотом. Та дернулась. И увидела его. Адриана Агреста, стоящего по середине коридора, окружённого толпой. Смотрел он на неё. Маринетт Дюпен-Чен.