окей, я спою о вечном и нужном

Если подумать, то постоянное преследование человека называется сталкерством и не очень так является хорошей вещью. Но Ёнкей, будучи собой, кладет на это все и уже третий месяц, таскается по всяким паркам и улицам, даже не особо то и прячась. Не то, чтобы ему было плевать, что его заметят, но черт подери - он же не сталкер. Просто немного так влюблен. Джэ смеется над ним в голос примерно постоянно, когда они пересекаются в университетской столовке, отпивая какой-то невероятно гипоаллергенный чай без добавок. Ёнкей на него не обижается, хотя и пытается постоянно стукнуть. У его влюбленности очень красивый голос, харизматичная улыбка и невероятные песни. А еще прекрасный смех, офигенные глаза, наверняка сильные руки и... - Очнись, ты стремный, - говорит Джэ, и Ёнкей в ответ только фыркает. Ничего он не понимает. * Ёнкей после пар идет на одну из самых оживленных улиц, потому что - нет, он все еще не сталкерит, а просто интересуется - там пройдет новое выступление, и кто он такой, чтобы его пропустить. Он опаздывает - пробки, очень меланхоличный водитель автобуса, и не успевает к самому началу, чтобы встать в первых рядах и в очередной раз залипнуть. Это немного (точнее пиздец как) огорчает, но он хотя бы слышит чужой голос. Ёнкей усмехается и садится на внезапно пустую лавочку, прикрывая глаза. Его влюбленность поет о неразделенной любви, темных волосах и несбывшихся желаниях. И зачем-то просит кого-то не уходить. * Ёнкей на самом деле давно уже фоловит его в твиттере и инстаграмме, знает его имя, возраст, даже любимую группу, но как-то все не решается написать. Не то, чтобы он боится, просто это словно разрушить весь тот флер таинственности и неразделенности, что он выстроил за образом уличного музыканта. Словно он влюблен не в человека, а в ощущение недоступности. Он уже в сотый раз пишет комментарий под недавним фото (что-то крайне небанальное, вроде «вашей маме зять не нужен»), но так и не отправляет. Джэ говорит, что кто-то идиот. Ёнкей с ним не спорит. * Он впервые пропускает чужое выступление, потому что проебался по всем фронтам, чуть не завалил зачет, да еще и забыл про эссе. Если так подумать, то он крайне давно действует преподавателям на нервы, и не вылетел лишь потому, что лучший на курсе. Даже несмотря на все проебы. Ёнкей правда не знает, зачем он пошел в парк, зачем сейчас стоит и тупо смотрит на то место, где все час назад (спасибо инстаграмм) было выступление. В груди что-то скребется, почти до боли, и это так странно, что немного пугает. Ёнкей стискивает зубы и садится на ближайшую лавочку. И правда не понимает, что с ним. * На самом деле, Ёнкей представлял, что они встретятся случайно, или это он сам его подкараулит в темной подворотне, признается в любви в лучших традициях триллеров, но не то, что их познакомит Вонпиль, который с восторгом будет прыгать на месте и говорить, что «давайте соберем группу». Его влюбленность - которая вообще-то зовется Сонджин - улыбается и говорит, что почему бы и нет. Ёнкей умирает где-то внутри, пока заторможенно кивает. И печатает Джэ, что все вокруг пиздец, и надо организовывать похороны. В ответ ему приходит лаконичное «дебил». И смайлик. * Ёнкей замирает на месте, когда слышит тихое - тебе идет красный, - и медленно поворачивается, только чудом не роняя стакан с кофе. Сонджин улыбается, тянет руку вперед и трогает пальцами выкрашенные в винный цвет волосы, словно не замечая, что кто-то пытается тут не кончиться разом. - Хотя и темные тоже были красивые, - добавляет он, не убирая руку. Ёнкей молча считает до двадцати на корейском, потом переходит на английский, но сбивается на трех. Он надеется, что сипит где-то в собственных мыслях, когда выдыхает: - Что? - и старается не нахамить, потому что в стрессовых ситуациях обычно все заканчивается именно матом в лицо. И это в данном случае будет очень тупо. - И ты тоже очень красивый, - добавляет Сонджин, и Ёнкей натурально теряется, прищуривая глаза и открывая рот, чтобы высказать все, что он думает (конечно приправив все тонной сарказма и ехидства), но не успевает, потому что... - Тебе ведь нравились мои песни? Те, что я пел в парках? - и на улицах, и в трансляциях, и выложенные мои стихи тебе в твиттере - слышится в последующем молчании. У Сонджина теплые руки, мягкая улыбка и что-то печальное в глазах, словно неразделенная любовь из его песен - живет в нем самом. Джэ бы сказал, что тут на самом деле два идиота, и отпил бы свой мерзкий чай. Ёнкей тянется вперед, трогает пальцами чужую шею, скользит к волосам и выдыхает в самые губы: - До одури. Поцелуй выходит смазанным. Зато чертовски хорошим.