Карманные истории

Девятый помнил, что он имитация, не настоящий, точнее настоящего в нем было более чем достаточно — трубки, переплетение проводов, синяя кровь. В нем не было природы, он не был ее частью, не участвовал в бесконечном цикле и мог лишь смотреть серыми глазами, как птица доставала червяка, как птицу ловила кошка, которая затем оказывалась мертвая в баке или в кустах у дороги. Его не ловили, он не ловил и не таял в земле, он был наблюдателем. Девятый не знал, стоит ли расстраиваться по этому поводу, но он фиксировал, что что-то упускает из-за этого, важную мелочь, деталь. Через какое-то время, когда он увидел, как копа, который зачем-то всегда с ним здоровался, подстрелили, Девятый понял, что его беспокоит. Собственная незаконченность. Он бесконечный, хотя даже вселенная имеет границы, он может жить тысячи, сотни лет, если не в теле, то на носителях; он может жить в сети, пока та существует, он может быть космическим кораблем. Его ограничивает только окружающая действительность, корпус расплавится, сеть однажды отключат, вселенная станет пустой. Он перебирал вечерами этот вопрос, потом отнес его в кластер страхи, хотя долго сомневался. Порой ответвлений становилось так много, что Девятому казалось, что это какой-то вирус, вызванный девиаций. Раньше «страха» не было, сейчас он заставлял думать о своей совершенности и незаконченности. «Поэтому мир не принимает нас, — понял он однажды, когда воробей сел на рукав его белой куртки, — Мы невидимые, неживые дети, не имеющие конца, и оттого этот мир пугающие.» Он долго смотрел на птицу, пока та не улетела, вспорхнув. Девятый впервые понадеялся, что её не съела кошка.