Кризис. Книга 2: Ascendant

В зале поднялся ропот. Лицо Андромеды осветилось ужасной злорадной усмешкой. Я вздрогнула. Ох сестрица, прежде чем такие рожи корчить, вспомни, что тебя снимает камера. Засмеют ведь. Не зря все-таки в старину говорили, что самое ужасное для лица женщины — это когда его искажает похоть или гневные трепетания. Смешно, страшно и позорно одновременно. — Вы пригласили эксперта? — меж тем спросил Кингсли Бруствер. — Да. Сначала мы планировали поручить эту операцию мистеру Грюму, поскольку именно он обладает большим опытом в обнаружении скрытых Темных меток и лучше всех зарекомендовал себя. Но он не может присутствовать по обстоятельствам, от него не зависящим, — пояснил Говард Дож. — Поэтому мы пригласили господина Джона Долиша, который хоть и менее опытен… — Вводите, — оборвал Бруствер. Грюм. Так вот почему меня не пригласили в зал в самый первый раз, а оставили сидеть в коридоре! Никто не ожидал, что старик среагирует на темную ауру замаскированного Сириуса. Что ж, спасибо, братец. Бывший глава Аврората распростился с адекватностью, но не с мастерством и не с магическим чутьем. Если бы не эта твоя выходка, неизвестно, в каком бы качестве я сейчас здесь находилась. А больше мне бояться некого, теперешние мракоборцы Грюму и Долгопупс не чета. Закатаю-ка я пока рукав, все-таки эксельсиор, еще не дай Мерлин, порвут. А ты, Андромеда, пока полюбуйся моим браслетом и кольцами на левой руке. Красивые, правда? Думаешь, серебряные? Нет, это белое золото без каменьев. Неброско, зато можно носить днем. И не слишком дорого, хоть и от именитого дома. Лучше такую штучку приобрети, хотя бы одну, а не тот ужас с огромным фальшивым изумрудом, который красуется на твоей руке. Богаче он тебя все равно не сделает, а вот вульгарнее — очень даже. У меня уже начало неметь предплечье, когда Джон Долиш, сосредоточенно пыхтя, закончил обследовать меня и махать своей палочкой. Аврор действовал аккуратно, но почему на меня навалилось жгучее желание вымыть руки до локтя, будто он их все обслюнявил? Фу… — От свидетельницы Малфой ощущается заметный темный фон, — пояснил аврор. — но никаких следов знака я не вижу. Ещё бы. А не надо лениться повышать квалификацию вовремя, вот что. Если бы Грюм сейчас устроил тебе экзамен, точно не остался бы доволен. Скорее, отстранил бы от работы и поехал бы ты на курсы за свой счет. Долиш меж тем продолжал: — Могу одно сказать: за последние трое суток миссис Малфой как минимум один раз прибегала к сильной темной магии. Возможно, даже Непростительным заклятиям. Палочку бы проверить. — Протест! — как-то вяло проговорил адвокат. Судя по его утомленному виду, ему тоже душно. — Для обследования палочки миссис Малфой нет оснований. — Протест принят, — стучит молотком Бруствер. Говард Дож недовольно опускается на место и берется за виски пальцами. — У сторон есть еще какие-то вопросы к допрашиваемому свидетелю? — громыхнул Бруствер, и услышав отрицательный ответ, с явным разочарованием снова повернулся ко мне: — Свидетельница Малфой, займите свое место. Пряча улыбку, повинуюсь, изредка поглядывая на твою копию в клетке. Не знаю, кого там мракоборцы напоили Оборотным зельем и выдали за тебя, но ряженый уже похоже окончательно уверился в своей победе. Сидит в такой развалившейся позе, каковая у тебя была просто невозможна — я не припомню момента, чтобы ты даже после Азкабана сидел с опущенными плечами и столь небрежно распахнутым мятым воротником. Да и твой взгляд, заставлявший мракоборцев леденеть, а Темного Лорда наполняться бешенством, не скопировать. Для этого нужно быть тобой. Вызывают свидетеля обвинения. Послышался размеренный стук каблуков и в зал прошествовала Минерва МакГонагал. Прочистив горло, будто перед очередной лекцией, педагог приготовилась вещать. Помимо высокого магического мастерства и опыта, ученики отмечали ее здравомыслие и трезвость рассудка. Ага, конечно. Едва Бруствер дал команду говорить, все очарование мудрой ученой дамы улетучилось. По ее показаниям выходило, что мой сын — избалованный, испорченный, тупой поросенок, все достижения которого были результатом либо подобострастия перед семьей Малфой (больше, видимо, никаких чистокровных семей на Слизерине не отметилось), либо попросту куплены отцом. Никто с ним не дружил и не хотел дружить, склонности к учебе он никогда не проявлял, и это при всех его оценках, к спорту тоже, железное доказательство — ни одного пойманного снитча в статусе ловца. Ну и наконец, он так часто и громко выражал сочувствие новому режиму, что нет никаких сомнений: переходить на сторону Волан-де-Морта юношу никто не заставлял! Он сам туда побежал. Я попыталась переварить услышанное. Драко отталкивал крестного от себя, чтобы не подставить его голову под удар, выставил дело с убийством Дамблдора таким образом, что наказание не обрушилось ни на чью голову. Всячески ограждал меня от своих переживаний. Все это, конечно же, тоже ради Волан-де-Морта и нового режима. Даже слушать не хочу эту гадость. Адвокат, как видно, тоже, но приходится. Драко ловит мой взгляд и подмигивает мне, желая подбодрить. Улыбаюсь ему и украдкой посылаю воздушный поцелуй. — То есть, вы уверены, что мистер Драко Люциус мог принести в зал суда темный артефакт, чтобы передать его Теодору Нотту? — Безусловно, — чеканит МакГонагал. -Здесь и отец его замешан, я не сомневаюсь, это он учил его темной магии и всяким мерзостям! — Простите, каким образом в этом мог быть замешан мистер Люциус Абраксас, если он на момент инцидента уже несколько месяцев как сидел в следственном изоляторе? — задает вопрос адвокат. — Не знаю. Но без его влияния тут не обошлось и точка! — цедит МакГонагал. — По какой причине мистер Драко Люциус отстранен от учебы? — задал вопрос Скалаускас. — В соответствии с постановлением ВРИО Министра Магии, — охотно поясняет Минерва. Ну еще бы. Сказала бы прямо: достаточно факта принадлежности к чистокровной семье. А там найдут, чем испортить жизнь. От отчисления до Азкабана. — Я предлагала мистеру Драко Люциусу предписанную Постановлением альтернативу, — невозмутимо продолжает МакГонагал. Под «альтернативой» она понимает официальный отказ от родства. Господи, сколько же в людях мерзости. — Мистер Малфой, — обращается к Драко председательствующий. — вы подтверждаете слова миссис МакГонагал? — У вас всё записано, — холодно отвечает Драко. — Вы отвергли ее предложение? — У вас всё записано, — повторяет мой сын. — Ну, уважаемый суд, я не знаю, зачем отрицать очевидное, — загудел Дож, — да, мистеру Малфою предложили оформить отказ, это общий порядок. Его нежелание мне, честно говоря, не особенно понятно. Ведь за все время, что его отец, мистер Люциус Абраксас, сидел в Азкабане, он ни разу не попросил о свидании. — Потому что ни одно из прошений, — заявляет Скалаускас, демонстративно показывая сколотые листы, — а их было шестнадцать, не было даже зарегистрировано канцелярией. Мисс Паркинсон, — он поднимает голову. С заднего ряда послышались поспешные неуклюжие шаги. — Через пристава! — рявкнул Бруствер, заметив, что Пэнси собирается передать Альгимантасу какую-то папку. Девушка послушно застыла на месте. Тут она заметила меня и украдкой улыбнулась. Пристав почти выхватил бумаги у нее из рук, Пэнси ушла на свое место и я увидела, как она что-то быстро говорит на ухо сидевшей рядом Астории Гринграсс. МакГонагал явно не собиралась прерывать так скоро поток гнусностей в адрес моего сына, но к ее неудовольствию Бруствер заявил, что допрос окончен. Твоя копия в клетке подавляет скучающий зевок. Избегая встречаться со мной взглядом, профессор проходит в левый ряд. Ну что же, Минерва, свой выбор ты сделала. Подумай. Подумай о днях своего преподавания, когда ты внушала чувство вины девочкам, которым не повезло попасться на не всегда трезвые глаза Сириусу Блэку. Подумай, как ты юлила, придумывая оправдания Мародерам, не в силах обуздать тайную похоть к скверным темноволосым мальчикам-спортсменам. Подумай о Северусе, которого ты предала дважды. Первый раз, когда солгала насчет миража, наведенного на него Мародерами и что оборотень ему просто померещился, второй — когда подняла на него палочку. Тебя не волновало, что Волшебный мир едва не лишился талантливого, достойного и очень умного человека, ты беспокоилась только о престиже школы. А ведь Северус видел в тебе соратника и заступника, ты ведь умела выставить себя все понимающей, доброй и справедливой. Подумай вот хоть о Гарри, который чудом остался жив. И не говори, что ты была не в курсе плана Дамблдора. Ты не слышишь меня сейчас, Минерва, но думаю, ты уже начала всё осознавать, и я тебе не завидую. Моего сына отпустят, потому что правда кривду всегда выведет. Но даже если этого не случится, что останется тебе? Ты будешь с этим жить, засыпать каждую ночь и, наконец, умирать. Это куда страшнее Поцелуя Дементора. Гарри Поттеру, видимо, надоело меня пасти, он встает и пересаживается в ряд к МакГонагал. Учительница тут же с жаром что-то шепчет ему на ухо. Поттер с сомнением качает головой, но затем берет учительницу под локоть и они пересаживаются подальше. Балаган какой-то, а не суд. Духота становится невыносимой, очень хочется пить. Словно угадав мои мысли, секретарь встает с места и подносит стакан воды. Я машинально взяла его в руку, как вдруг тот звякнул и разлетелся на тысячу маленьких осколков, а вода выплеснулась мне на колени. По рядам пробежал ропот. —Кто колдует в зале суда?! — раздается голос Бруствера. — У кого волшебная палочка?! Адвокат с расслабленно-удовлетворенным выражением на лице откидывается на спинку стула, арестанты переглядываются. В зал вбегает подразделение охраны, авроры ходят между рядами. — У кого волшебная палочка?! — Бруствер почти срывается на визг. Альгимантас Скалаускас явно озадачен. Настолько, что забывшись, даже отрывает пуговицу от манжеты рубашки. Потом он видимо решает, что пора освежиться и наполняет два стакана водой из высокого графина, затем передает один «тебе». Судя по выражению лица юриста, вода не слишком облегчила его состояние, а вот подзащитного словно подменили. Человек, похитивший внешность Люциуса Малфоя, поднял руку и перекрыл ропот присутствующих одной фразой: — Уважаемый суд, я хочу сделать заявление. На лице Бруствера расплылась улыбка довольной гадюки. — Тишина в зале суда! — грохот молотка. — Обвиняемый, какое заявление вы хотите сделать? — Я хочу сознаться. — В чем вы хотите сознаться? — изображает удивление адвокат. — В чем вы хотите сознаться? — снова почти визжит Бруствер. — Я не Люциус Малфой. Я сейчас должен был дать признательные показания вместо него. Удовлетворенное выражение мигом слетело с лица Бруствера: — Провозглашается перерыв! Конвой, уведите подсудимого! — Господа участники судебного заседания! —  голос секретаря перекрыл нарастающий гвалт в зале. — Ввиду чрезвычайных обстоятельств объявляется перерыв. Всем предлагается покинуть зал суда, о возобновлении заседания будет объявлено дополнительно! Я вышла в коридор и бросилась искать адвоката, желая понять, что происходит. Но Скалаускаса не было видно. Туда-сюда сновали авроры и маги в карминовых мантиях — представители Лиги Защиты от Темных сил. Прямо передо мной мелькнули рыжие волосы и алая мантия Рона Уизли. За ним прошествовали колдомедики, левитируя прямо перед собой носилки. Лицо лежавшего человека было закрыто простыней. Я похолодела. Неужели… Не понимая, что мне теперь делать, я прислонилась к стене и достала склянку с успокоительным зельем.

***

Кингсли Бруствер не сопротивлялся. Он молча подписывал все, что требовали от него Пожиратели, обмакивая перо в алые бусины крови, которыми набухала короткая тонкая царапина на его руке. — Теперь подписывайте приказ об освобождении моего сына, — потребовал Люциус. — Пожалуйста, — пожал плечами бывший аврор. — Если вам хоть чем-то это поможет. Пергамент снова орошают мириады алых капель прежде чем сформироваться в буквы… — Гы! А теперь, как сказал бы Владыка: «Нагайна, кусь!» — захохотал Амикус Кэрроу, но натолкнувшись на укоризненный взгляд Малфоя, осекся. — Простите, Северус. Снейп пропустил мимо ушей неуместную шутку соратника. Он внимательно вглядывался в пленника и на его лице все больше проступала тревога. — Люциус, — начал он. — Что тебе опять не так, Снейп?! — нетерпеливо перебил Малфой. — Да всё так. Только ничего, что заседание давно уже идет? — И что? — Кто его ведет, если председательствующий сейчас находится с нами в этой комнате? Люциус застыл. — Наконец-то, — вздохнул пленник. — Я думала, вы поймете раньше. Тот, кого считали Кингсли Бруствером, быстро выдернул из кармана флакон с зельем и молниеносно выпил. Тут же тело его затряслось, черты лица искривились и вскоре перед опешившими Пожирателями сидела Августа Долгопупс собственной персоной. — Я гадала, когда же до вас дойдет, — холодно произнесла ведьма. — Все-таки, многие вещи женщине не под силу, как ни крути. Извините ребята, что вот так, но… Вы это, сдайте палочки, что ли. Ну чтобы без лишних жертв. — Вы себя имеете в виду? — прищурился Малфой. — Миссис Долгопупс, тут без жертв не получится, сами понимаете. Вы к этому столь упорно шли, вы должны гордиться! — Точно, — прошипела Алекто Кэрроу, с ненавистью глядя на пожилую волшебницу. — Ошмётки Ордена Феникса обязательно наскребут вам денег на достойный обелиск. Может быть, даже гранитный. — Я добавлю, если что. Я же тоже, в общем-то, из Ордена, — издевательски засмеялся Снейп. Августа подняла на него глаза, в которых не было ни тени страха: — Нет, Северус. Ты никогда не был на стороне Дамблдора и никогда не отрекался от приоритета Чистой Крови. У тебя были свои счеты и к Волан-де-Морту, и к Дамблдору. Ты решил уничтожить обоих и преуспел, но отнюдь не во имя идей Ордена. Многие обманулись, а жаль. Грюм видел тебя насквозь и никогда не доверял. Я тоже. Но я молчала, знаешь почему? — Ну просветите, — кивнул Северус. — Потому что ты повёлся! — захохотала Августа. — Вместе с Дамблдором. Я сделала всё, чтобы убедить его, что мой внук — не Избранный. Он ведь тоже подходил под Пророчество. Одиннадцать лет Невиллу…день рождения… Дети веселились, ждали сову, а я — будто казни… Каждый день мне приходилось выбирать — характер Невилла или его жизнь и я выбрала второе. Что еще я могла сделать? У меня пожизненная подписка о невыезде из Британии, внука мне деть было некуда. Я распространяла разные слухи, запугивала самого Невилла, воспитывала его жестко, чтобы когда он предстанет перед вами, вы поверили своим глазам и убедились: вам нужен не этот человек. И вы поверили. А мне было плевать на его отметки, достижения, рейтинги. Я смотрела на то, как вы вокруг Гарри танцы с бубнами танцуете, запутываете, пугаете, толкаете к смерти и радовалась: не на моего внука всё это свалилось! — Ну и просчитались, — пожал плечами Северус. — Как бы вы ни старались, чтобы мальчик рос запуганным, боящимся лишний раз высунуться существом, его характер дал о себе знать. Невилл благородный и отважный человек, напрочь лишенный честолюбия, а умом не уступает Поттеру. Вы знаете, что именно он разбил Пророчество во время сражения в Отделе тайн? И это он мечом Годрика отрубил голову Нагайне. Думаете, случайно? — Нет, не просчиталась. Пусть он тоже рисковал собой, охотились все-таки не за ним и перед Волан-де-Мортом стоял не он, — женщина откинулась в кресле, тяжело вздохнув. — Случайно, не случайно, да, мой внук спас Волшебный мир, не став при этом жертвенной овцой. А теперь мне на всё наплевать. Да и что вам до этого? Вам всё равно некуда деваться, — ведьма обвела взглядом Пожирателей. — С Лигой вы не договоритесь. Последняя деталь встала на место, пазл сложился. Конечно, на грязной и опасной работе вроде подделки амулетов, отдувались волонтеры, но одних Уизли на взгляд Малфоя было явно маловато. В молодости Долгопупс долгое время была заместителем главы Аврората и имела все шансы сесть в шефское кресло. Она не испытывала сомнительного удовольствия от пыток арестованных, но в использовании табуированной магии, заклятий, официально запрещенных Международной магической конвенцией, слова «нет» для нее не существовало. Это она с помощниками обследовала все артефакты, которые изъяли у Люциуса еще до исчезновения Лорда. Это она отчитывалась за экспертизы перед Лигой защиты от темных сил. И это она убедительнее всех выступала против версии якобы довлеющего над Малфоем Империо. Грязная история с сыном и невесткой заставила Августу уволиться из Департамента магического правопорядка, но только формально. По факту она оставалась бойцом Ордена Феникса и выполняла все поручения Бруствера. Уизли хитрая и честолюбивая кабинетная крыса, но на одних амбициях такую работу с подделкой Хранителей, дающих доступ к святая святых Отдела тайн, не проделаешь. В работе с артефактами, наведению защитных и сигнальных чар он по сравнению с Долгопупс просто школьник. Доверить Артуру такую работу целиком Бруствер никогда бы не решился. Скорее всего было так: Уизли с помощниками находил амулеты и заменял их подделками. Остальное было уже делом Августы. Ну а когда события стали разворачиваться не в благоприятную сторону, Бруствер бросил старых соратников на амбразуру. Разумно. Люциус кивнул в такт собственным мыслям. На кого они так уповают, на Лигу? Ну вот сейчас в очередной раз и посмотрят, чего, а точнее, сколько примерно стоит такая поддержка. Вряд ли дороже признания воландемортовского Империо. Остается надеяться, что адвокаты конторы Розье сошлись с представителями Лиги по всем вопросам. Дверь распахнулась и в зал быстрым шагом вошел адвокат Гарольд Розье. За ним с объемистой папкой в руках невозмутимо шествовал Перси Уизли, а следом — трое людей в карминовых мантиях Международной лиги защиты от Темных сил. Люциус с непроницаемым лицом смотрел на них. Если все пойдет как в прошлый раз — пообещают, постращают, а в конце стыдливо передадут сложенный листочек с написанной суммой. — Все в сборе? — адвокат обвел присутствующих цепким, острым взором. — Хорошо. Тогда не будем терять времени. Мистер Малфой, вы можете идти, сейчас в коридоре вас встретит адвокат Уилфред Яксли. Уважаемое обвинение не нашло ничего лучше, чем выдать за вас постороннего человека, который бы сказал всё, что нужно судьям, чтобы на долгие годы обеспечить вам Азкабан. Печально, но подобное явление, когда правоохранители идут на откровенную фальсификацию ради высоких показателей, не такая уж редкость. Сейчас объявлен перерыв, идите спокойно. Вам останется только выслушать оправдательный приговор и отправляться домой вместе с супругой. Которая уже с нетерпением ждет вас в зале. — А мой сын? — напрягся Люциус. — Он останется? Драко ни в чем не виноват! Малфой был так взволнован, что даже не обратил внимание на упоминание о том, что его будет встречать не Скалаускас.