Полезное приобретение

      Окрестности Трентона были такими же промозглыми и мокрыми, как и Бостон. Хэйтем Кенуэй продрог до костей и сменил несколько лошадей, пока добирался до немецкого лагеря. Он не выспался, хотел есть и утомился беготней по городу и ближайшим охотничьим угодьям — требовалось собрать больше сведений, украсть пару карт и изловить егеря. Но это дало результат, и результат потрясающий — теперь магистр тамплиеров знает точное расположение лагеря и мчится прямо туда. Весь мокрый и продрогший, он мечтает поскорее выпить виски и очутиться в теплом помещении. Но, понятное дело, в гессенском лагере ничего подобного его не ждет. Там лишь палатки, грубая солдатня и такой же выбивающий дрожь холод. Замерзший и уставший Хэйтем продолжает ехать — трудоголизм всегда говорил ему: «Сначала — дело, потом — твои потребности».       Магистр добивается успеха: где-то в два часа дня его лошадь останавливается неподалеку от похожих на пирамидки палаток, обнесенных невысоким частоколом. Хэйтем рассматривает лагерь сквозь пелену дождя. Холодные капли неприятно бьют его по лицу, он вытирает мокрый подбородок и выжимает хвост и полы плаща, хоть и знает, что толку от этого никакого — через секунду он вымокнет снова. Магистр Кенуэй берет под уздцы лошадь, то и дело подергивавшую шкурой, и ведет ее к коновязи, где и оставляет. Часовые возле входа в лагерь начинают с подозрением коситься на него, а когда он делает шаг в их сторону, мигом перекрещивают штыки.       — Кто идет?! Гражданским вход воспрещен!       — Я по делу, уважаемые. Мне нужен тот, кто отвечает за ваших рекрутов.       — А зачем?       — Хочу купить одного из вас.       Гессенцы склонили головы, посовещались и решили пропустить:       — Ладно, иди. Но без глупостей! — рявкнул один.       — Шатер семнадцать! — хрипло сказал другой. — А у фельдфебеля самый большой!       Хэйтем усмехнулся и прошел в лагерь. Гессенцы недоверчиво поглядывали на него, впрочем, не отрываясь от своих дел. Кто-то спешно снимал с веревки одежду, кто-то шептался, кто-то рубил дрова, а кто-то курил, наполовину высунувшись из палатки. Взгляды у них были волчьими, угрюмыми и тяжелыми. Они рассматривали незваного гостя так, как он рассматривал их — с выжиданием, мол, бросится, нет? Он интересовал их как посторонний, а они его — с практической цели. Магистр Кенуэй сравнивал их и пытался определить, кто из них подходит под описание «самый злобный и самый здоровый», но пока кого-то выше основной массы не наблюдал. Гессенцы вообще оказались в большинстве своем похожи между собой — крепкие, сильные, в синих мундирах, желтых или белых жилетах и бриджах. Многие носили усики, а вместо привычных Хэйтему треуголок — высокие остроконечные головные уборы фузилеров и артиллеристов.       — Куда?! — один из немцев преградил магистру путь штыком, когда он попытался войти в шатер номер семнадцать.       — Я за контрактом, — Хэйтем обворожительно улыбнулся. Стражник отпрянул от входа в шатер, пропуская тамплиера, а гессенские наемники тут же начали перешептываться за его спиной.       — Простите, что прерываю, джентльмены. Я хотел бы купить у вас наемника. Я не так давно отправлял срочное.       Двое мужчин в мундирах, тихо переговаривавшихся на немецком, прервались и обратили на него внимание.       — Вы мистер Кенуэй?       Магистр кивнул.       — Пройдемте.       Они завиляли меж шатров, привлекая к себе все больше и больше внимания солдат. После этого — где-то час унылой и ненужной бумажной волокиты. Хэйтему задавали вопросы, иногда несуразные и странные, заставляли без конца расписываться прежде, чем, наконец, перешли к самому главному.       — Вы сказали, вам нужен конкретный наемник, так что несколько личных дел предлагать не буду, — карие глаза мужчины с документами встретились с серо-голубыми.       — Именно, — холодно сказал Хэйтем.       — Какой?       — Самый сильный и самый злой.       Мужчина, который заполнял документы, переглянулся со своим спутником.       — Вы про Всадника?       — Впервые вижу, что кто-то захотел купить это… это создание, — вовремя поправился второй.       — Это тот, про которого по Бостону гуляют страшные сказки? Если да, я хочу купить именно наемника по прозвищу Всадник.       Гессенцы снова переглянулись и захихикали.       — Полторы тысячи талеров.       — Сколько это в долларах? — интересуется Хэйтем.       — Мы не считаем в долларах, но можем взять полторы тысячи, — фыркнул мужчина с документами.       — Потрясающий курс, — прокомментировал Кенуэй.       — Ну так что? Берете, нет?       — Я могу посмотреть контракт на него?       — Сколько угодно.       Мужчина протянул магистру свиток. Хэйтем развернул бумагу и стал читать.

«Имя: неизвестно. (Ниже приписка другим почерком: Прозвище — Всадник.) Рост: 6,63 футов Вес: прибл. 27 фунтов Происхождение: неизвестно Воинские заслуги и знаки отличия: звание мейстера. Предводитель тысячи. Языки: немецкий, английский, латынь, португальский, французский. (Приписка чужим почерком: Но он мало разговаривает. Приписка еще одним, третьим почерком: Хотя когда ему надо, он разговаривает очень даже много) Воинские умения: Мечник. Предыдущий контракт: неизвестно (Приписка от руки: Предположительно, первый раз его купили для битвы в Лаосе. Второй почерк: Или в Израиль. Но его точно уже брали). Травмы или увечья: неизвестно…»

      Дальше Хэйтем не стал дочитывать. Записей в контракте ему хватило, чтобы понять, что о Всаднике, в общем-то, никому толком ничего не известно.       — Это все сведения о нем? — едко спросил он. — А как же особые приметы?       — Да, зачем вам, собственно, сведения? Повидайтесь с ним и все поймете, — сказал один мужчина.       — Он сам по себе особая примета, — заржал тот, что с документами.       — Я могу повидаться с ним до того, как оплачу контракт?       — Неа, — сидевший мужчина гадко улыбнулся.       — Это почему еще? — нахмурился Хэйтем.       — Потому что тогда он вас убьет, как американца, — гессенцы заулыбались. Магистр Кенуэй молчал, обдумывая ситуацию. Больше всего его беспокоило, что Всадник окажется не таким уж хорошим воякой, как расписывают, а он со своей покупкой лишится и денег, и жизни. Впрочем… ему ведь в свое время уже приходилось быть наставником, почему не обучить кое-чему и Всадника?       — Последний раз спрашиваю — насколько он сильный?       — Он рубит головы быстрее, чем враги успевают оборачиваться на лязг топора, — гессенец с бумагами подался вперед и заглянул в серо-голубые глаза Хэйтема. Все веселье мигом исчезло из него, и эта серьезность, с которой он говорил, не оставила в душе магистра тамплиеров сомнения и мысли о том, что наемник врет.       — Ладно, беру. Где мне его найти?       — Деньги вперед.       Магистр Кенуэй со вздохом отсчитал нужную сумму, расписался в бумагах и забрал контракт.       — Всадник гуляет где-то возле Делаверы. Уехал верхом час назад. Возможно он охотится — он не брал с собой рыжего, — сообщили гессенцы.       — Рыжего? — переспросил Хэйтем, но на это не получил ответа.       — Всего доброго, — ехидно улыбнулся немец с бумагами. Магистр покинул шатер и услышал, как за его спиной раздались радостные вопли, среди которых он помимо абстрактных «Ура!» услышал «Это надо отметить!» и «Наконец-то мы от него избавились!». Вряд ли они говорили про Хэйтема, но эти вопли ему очень, очень не понравились.