Адамас

      О… Творец. Что только что было?..       Казалось бы, школа рыцарей сегодня пуста. Проводимые в некоторых аудиториях письменные экзамены погрузили академию в успокаивающую тишину. Лишь едва уловимый шум вентиляции наполнял узкие, но обладающие высокими потолками коридоры школы.       Брендон, словно и не нужно было ему на занятия, без спешки проводил меня до своей комнаты. Я бывал уже здесь однажды, но едва ли запомнил её местонахождение. Брендон отпёр дверь с табличками его и господина Эраклионского имён и пропустил меня внутрь.       Уютно. Я расслабленно вздохнул, проходя вперёд в окутанную полумраком комнату, осмотрелся немного, подошёл к окну, обойдя столик и два кресла, где мы однажды ужинали. Волшебный лес, простирающийся на многие километры, деревья покачиваются под силой ураганного ветра, словно тёмно-зелёные волны. Тучи полностью затянули светло-голубые небеса раннего утра Магикса.       Оставалось лишь одно единственное небо моей жизни. По словам его самого — принадлежащее только мне.       Я обернулся. Брендон стоял рядом, он вглядывался в моё лицо, словно тоже искал спрятавшееся солнце и небо.       Дождь забарабанил по стеклу.       Меня клонило в сон.       Брендон предложил мне присесть на его кровать, на что я ответил согласием, хоть и от ощущения мягкого и теплого я определённо погружусь в сон. Я очень утомлён. Кажется, это из-за долгих сильных слёз.       Золотой юноша присел также рядом со мной. Некоторое время мы пребывали в молчании, Брендон, кажется, несколько взволнованно перебирал пальцами, сжимая свои колени, облачённые в синие брюки специалиста. А я…       Погружён был в свои мысли неудержимые.       Я расплакался перед Брендоном! Словно дитя малое перед отцом! Я наговорил ему столько! Всего, что было у меня на сердце, на душе, и мысли даже не отсеивал — все разом на него выливал, как и слёзы свои потоками по щекам бледным. Творец… неужели всё это время… это был я? Неужели я могу быть таким? Таким слабым, терзающимся в боли, испытывающим одиночество..?       А он… А Брендон…       Он принял меня таким, какой я… оказался, сам себя не зная. Брендон вовсе не испугался меня — огненного монстра, разрушившего Алфею. Брендон заговорил со мной: он сказал множество прекрасных слов, которые вновь вселили в меня надежду, приободрили и заставили вспомнить, что у меня есть сила, что моя душа пышет волей. Брендон коснулся меня, Брендон обнял меня.       Брендон… поцеловал меня.       Ох… Он лишь хотел успокоить меня так? Или по-настоящему выражал свои истинные чувства? Принято ли в Магиксе целовать в губы своего лучшего друга, товарища, брата, отца? Или Брендон и вправду… влюблён в меня? И мои чувства оказались взаимными?       Но мне слишком трудно поверить в это! Я должен спросить!       — Брендон? — обернулся я к специалисту, и тут же внезапно услышал:       — Валтор…       Кажется, он хотел что-то спросить… тоже. Мы замерли, глядя друг на друга в удивлении и некотором смущении.       Я вздохнул, расслабляясь.       — Что? Ты что-то хотел спросить?       — Да. Как ты?       Улыбка тронула мои губы.       — Хорошо. Намного лучше. Благодаря тебе.       Брендон улыбнулся.       — Я очень рад! А что ты хотел спросить? — заглянул он мне в глаза.       Я стиснул кулаки. На взор ответил взглядом своим. И разомкнул губы.       — Послушай, то, что ты сделал тогда…       — Что? — изогнул бровь хмуро Брендон. — Почему ты взволнован?       — Ты поцеловал меня. Почему? — прямо спросил я, вновь ощущая себя прежним, уверенным и спокойным.       Спокойным? Нет! Это было безумно волнительно! Спрашивать любимого человека о поцелуе, который ещё не догадывается о взаимности чувств… если таковые и вправду существуют.       Брендон… замер. Он отвёл взгляд, облизал губы медленно, словно вспоминал вкус нашего поцелуя, разомкнул их и… судорожно вздохнул. В то мгновение его скулы заалели.       Сейчас он должен был ответить. Или снова притвориться, мол, дружеские чувства в Магиксе куда сильнее привязанности землян, и чувственные поцелуи в губы двух мужчин, не связанных даже кровными узами братьев — это тоже невероятно крепкое товарищество?       Нет.       Нет! Он даже не ответил! Потому что, взглянув взволнованно на часы, он словно опомнился, подскочил и опустил:       — Ох! Экзамен у Кодаторты! Прости, мне нужно спешить. Я приду через два часа, а ты пока отдохни. Скай не вернётся до вечера.       После чего…       — Брендон! Подожди!.. — неосознанно воскликнул я.       Дверь захлопнулась. И закрылась на замок.       Так. Во-первых, этот солнечный мальчик запер меня, словно свою драгоценную жертву в клетке. Вроде однажды я предполагал об этом, что его собственничество когда-нибудь приведёт меня к этакой точке невозврата, и будут это наручники на моих запястьях, прикованные к его кровати в запертой комнате. А во-вторых… Брендон столь глубоко смутился, что не смог найти ответа на мой вопрос.       Я взволнованно коснулся губ. Не иначе, как любовь оказалась взаимной.       Хах… Не верю. Я правда не могу поверить в это! Это счастье!       Минуты назад, казалось бы, я истекал слезами снаружи и кровью внутри от боли душевной, от вины непосильной, тяжёлой, от совести, чьи иглы обратились в яд, за гибель юношей-магов и множество ран на тонких тельцах фей, что окружали меня каждый день в школе Алфея. А сейчас…       Мне хотелось смеяться! Мне хотелось немедленно пойти за Брендоном, отпросить его от экзаменов ещё на один день и расспросить его обо всём. А после… поцеловать его снова.       Но я… правда, я совсем не умею целоваться и… далее, что происходит между влюблёнными… Всё это закрыто для меня завесой тайны. А может ли то, что поглощает страстью влюблённых мужчину и женщину под покровом ночи… быть у двух мужчин? Как это происходит?       Отец не позволял мне знать об этом. Да я и сам не желал углубляться в изучение нетрадиционного полового акта — мне претило это. Но сейчас… Сейчас!       — Ах! Хах! Что со мной? Я… улыбки сдержать не могу! — я вздыхал, борясь с внезапной одышкой. Ощутил вдруг, что проголодался ужасно, а на столе Брендона обнаружилось нетронутое большое яблоко на бумажной белой салфетке. Извинившись перед своим милым специалистом, я потянулся и вгрызся в сочную мякоть. Ведь я ничего не ел со вчерашнего обеда!       Вкусно!       Или мне вкусно от того, что на душе солнце взошло?       Что со мной вообще происходит? Словно я вновь впал в переходный возраст!..       Ах…       Интересно, мог бы я сейчас вернуться в Алфею, наведаться в школьный лазарет и попытаться исцелить ожоги на хрупких телах молодых фей, оставленных собственным пламенем? Полагаю, даже покажи я свои способности, допустим, на Брендоне, избавив его от синяка или царапины на руке, то меня всё равно не допустят и не позволят использовать магию в стенах академии, пока она не станет стабильной.       Сейчас огонь по-прежнему немного взволнован. Но благодаря Брендону… успокоился я. А следом и моя магия. Но…       М… А стоило ли есть это яблоко? Нет, оно вовсе не отравлено, как в знаменитой сказке моего родного мира, и я не накинул на себя пышное платье милой Белоснежки, сколь бледна не была моя кожа… Ведь это был, вероятно, полдник Брендона. Его запас витаминов, собранный в этом большом, с ладонь размером, сочном и несколько более сладком, чем я люблю, фрукте. Я больше предпочитаю кислые. Милый специалист не разозлится, не обидится, и, наоборот, будет рад, что я не стал терпеть голод и, как говорят в простонародье, заморил червячка.       Но мне всё равно неловко.       Но более неловко мне… от поцелуя, который Брендон оставил на моих губах на пороге Волшебного леса! Всего полчаса назад, и мои губы всё ещё помнят эту сладость и тепло. Его губы мягкие, он крепко прижался ими к моим губам, поцелуй не углубив. Я… не уверен, как нужно целоваться правильно, и… означает ли прикосновение губ что-то серьёзное, но…       Брендон убежал на занятия, так и не ответив на мой вопрос.       Я вздохнул и, оглядев потемневшую мякоть яблока, вновь откусил. И снова, а после опять, обгрызая фрукт. Как же я голоден!.. Взамен куплю Брендону целый мешок яблок.       Но за то, что он сделал, за то, как спас меня от моего собственного пламени, не побоявшись раниться, он заслуживает куда больше, чем просто фрукты. Но как я могу отплатить ему за всё то, что сделал он для меня?..       Я вздохнул, вытирая руки салфеткой от сока яблока. Оглядевшись, я обнаружил неприметную дверь между шкафами одежды специалистов, она не была заперта — за ней находился небольшой санузел с душевой кабинкой. Там я смог вымыть руки, коснувшись приятной тёплой воды и мягкого ароматного мыла.       Мне по-прежнему было не по себе, но в школе специалистов, в одиночестве и тишине общежития я ощущал себя более спокойным и расслабленным. Меня даже клонило в сон. Оставался единственный вопрос — поцелуй Брендона. Могу ли я ликовать о взаимности своих чувств? Или вновь наткнусь на стену этой чересчур крепкой дружбы?       Я усмехнулся, почёсывая скулу. Собрал распустившиеся из косы волосы, откидывая их за спину, и подошёл к входной двери комнаты. Осмотревшись, внимательно приглядевшись к кровати и вещам Ская, что были ближе к стене, я с некоторой опаской прислушался — тихо. И надавил на ручку.       Как я и предполагал — тот щелчок означал запертый замок. Впрочем, Брендон поступил правильно — мне не стоит пока выходить, покидать школу и его комнату, наполненную уютом. Мне здесь… очень спокойно. А когда я поел, лишь перекусил, меня потянуло в сон. За окном бушует новый, всё ещё полный сил циклон урагана Нимбус, по широким стёклам окон до самого пола комнаты бил сильный дождь, небо над Волшебным лесом всё заволокло тёмными кучевыми тучами, верхушки елей склонялись под порывами холодного ветра, несущего бурю.       В своих вещах, оставленных у письменного стола Брендона, у стены, я нашёл расчёску и распутал колтуны в своих волосах. Телефон в спортивной сумке показал мне по-прежнему пейзаж закатного солнца над Волшебным лесом и одну из башен Алфеи. Время — близ десяти утра. И…       — Что… Нет! Не выключайся! — воскликнул я неосознанно, но голос мой был тихим и немного хриплым.       Экран телефона замигал, прерывисто показывал за разбитым стеклом то главный экран, то пустующий список сообщений, то контакты, хоть я и не нажимал кнопки. Сенсор вовсе перестал работать, а после картинка исчезла. И как бы я не пытался надавить на кнопку блокировки, чтобы телефон вновь включить, вспоминая процент заряда батареи точно около шестидесяти процентов, смартфон не отзывался.       Я вздохнул, откладывая раскалывающийся прямо в руках телефон на стол. Ведь там был номер отца! Я не помню его наизусть, он недавно менял его! Эх…       Чем же мне… заняться, пока Брендон не вернулся? Когда закончатся экзамены? Брендон сказал, ожидать его возвращения спустя два часа. Хорошо ли всё у моего специалиста на зачётах? Достаточно ли он подготовился? Успеет ли всё сдать, пропущенное за эти два дня, будучи на Эраклионе со своим господином?       Я зевнул. Веки сами опускаются, глаза тяжело держать открытыми. Я расслабленно вздохнул, сев на кровати Брендона посвободнее, опёршись на руки, наклонившись назад. А после, оглядевшись, натянул повыше покрывало на самую подушку и лёг.       Ах… не могу больше держаться. Я очень хочу спать…       Наблюдая перед своими глазами угол письменного стола Брендона, я засмотрелся, как ветер гонит по небу тяжёлые тучи, а по окну стекают крупные капли воды. Окутанный запахом Брендона и будто бы теплом его объятий, я погрузился в крепкий сон без сновидений.

***

      — Валтор… Валтор!..       Как… тепло… Приятный добрый голос. Знакомый мне. Ласковое прикосновение к моей голове, его ладонь мягко гладит меня по волосам, изредка касаясь уха, шеи… Пальцами он провёл по моей щеке и острой скуле…       Ох… эти скулы. Как же я тревожился о них, как сильно они выделяются на моём лице!.. Я даже предполагал использование макияжа или пластической хирургии, чтобы избавиться от этого недостатка, который привлекает к моему лицу столь много внимания. Но… проводятся ли подобные операции? Да и стоит ли, ведь мои длинные волосы тоже привлекают немало интереса со стороны, а я не хочу расставаться с ними…       — Просыпайся! Валтор! — с улыбкой говорил юноша, заулыбался и я, ютясь на мягкой кровати. Разве что я ощущал скованность — кажется, я в одежде, в джинсах, и не было одеяла… Подушка немного более жёсткая и…       Этот… приятный запах… Чей он?..       Ах!       Брендон!       Я распахнул глаза и резко поднялся на руках. Голова закружилась от внезапного пробуждения, и я, сев, ноги спустив, повёл плечами. Рядом со мной и вправду был Брендон, сидел на своей кровати, которую я так нагло использовал для сна, вернувшийся с экзаменов и даже переодетый в футболку и джинсы.       — Брендон… прости. Я задремал… на твоей кровати, — пробормотал я и откашлялся от хрипоты после сна. Да уж, какое там задремал! На часах уже время после полудня! Я спал как младенец три часа!       — Ничего! Тебе нужен был отдых, — улыбнулся специалист, свежий и бодрый, кажется, он вернулся, ещё некоторое время принимал душ и переодевался, сушил волосы, а я…       Всё это время спал! На его кровати! Творец! Как стыдно! К тому же он…       Наблюдал за мной. Касался моих лица и волос.       — Как ты? Выспался? Хочешь ещё поспать?       Я замотал головой.       — Я в порядке. Мне… стало лучше. Спасибо, — господи, я сейчас такой помятый, сонный, волосы спутаны, одежда измята! И перед… Брендоном. Только не перед ним, он должен был видеть меня идеальным.       Идеальным…       Учитывая то, каким я был на пороге леса у школы специалистов, когда Брендон успокаивал меня…       Ах..! Точно, его поцелуй..!       Я помотал головой, прочесал волосы пальцами и потёр лицо, стараясь взбодриться полностью. И улыбнулся сдержанно, с вопросом взглянув на Брендона:       — Как… прошли экзамены?       — А! Всё отлично! Я сдал, — залучился лучший специалист Красного Фонтана. Взгляд Брендона наткнулся на скомканную салфетку на краю стола, в которой оставался огрызок яблока. Урны в комнате юношей-рыцарей я так и не нашёл. — Ты не голоден? Может, принести тебе обед?       — А… прости, я… у тебя на столе было яблоко, я очень хотел есть…       — Ах! — специалист рассмеялся. — Не переживай так! Хорошо, что ты не стал сдерживаться и перекусил. Но лучше полноценно питаться.       — Да… ты прав.       Мы оба пребывали в неловкости. Казалось бы, говорили несуразицу, неясно выражали эмоции и даже ошибались в них. Я протягивал гласные и ставил задумчивые паузы, когда Брендон излишне улыбался и отвечал громко, будто стараясь скрыть своё волнение.       Смущает… Мы оба думаем об одном и том же?       Как же… спросить?       — Брендон.       И в то же мгновение, едва я обернулся, небесный взор впился в меня в невиданной ранее уверенности:       — Валтор!..       Мы замолкли. И взгляды отвели вновь.       Боже! Что же с этим делать?       — Что ты хотел сказать? — прямо спросил я, украдкой глядя на специалиста.       Брендон не стал переводить разговор и задавать тот же вопрос мне. Он тревожился, перебирая пальцами, и вновь сжимал ладони в замок.       А после решился.       Вздохнул.       И сказал:       — Мы не можем быть друзьями. Валтор, ты мне не друг.       Почему..?       Я улыбнулся. Улыбка сама растянула мои губы шире, чем когда-либо. Брови опустились, когда я зажмурился, обернувшись к специалисту. Даже не видя его сквозь плотно сжатые веки в попытке сдержать поток слёз, я проговорил вполне и удивительно ровно:       — Брендон, ты хочешь добить меня?..       — Потому что я люблю тебя.       Я распахнул глаза, и несколько слезинок всё же упали с моих ресниц и покрасневших век. Губы разжались, и вздох судорожный сорвался с них. Брендон смотрел на меня неотрывно, внимательно, словно душу пронзая, поглощая, будто пытаясь гипнотизировать меня. Или… чувства ответные высмотреть на моём бледном лице.       И то верно!       Какие тут могли быть чувства со стороны взора Брендона? На празднике Розы он лишь случайно обронил в обуревающих чувствах, что я чересчур холоден к нему. Но как оказалось позже, как осознал я недавно, как увидел Брендон три часа назад в сегодняшний день… я лишь сдерживал свои чувства. Я боялся показать себя настоящего, боялся, что некто сможет увидеть мою искреннюю любовь к тому, кого любить я не должен.       Но сегодня Брендон видел мои слёзы. Брендон видел мои страдания, слышал мой истошный крик мучений, ощущал и наблюдал, как вина изъедает мою душу вместе с неуправляемой силой. Брендон сказал, что я стал для него ближе. Потому что в то мгновение я не утаивал ни единого чувства, сжимающего моё измученное одиночеством сердце.       — Прости, я..! — внезапно воскликнул специалист, отворачиваясь. Напрягся весь, пальцы в замке сжимая, взглядом ошарашенным, напуганным он словно пытался испепелить пол перед своими ногами. — Я… я не знал… что это за чувства. Прости, Валтор! Я так привязался к тебе, что ни дня не мог провести, не думая о новом знакомом маге с Земли. А после… браслет, бал… болото и… Много-много ситуаций, случаев, когда мы вновь и вновь встречались! Словно сам Дракон нас сталкивал на улицах Магикса!.. — воскликнул Брендон, подняв взор на меня, и с резким вздохом, полным невероятного сумбура чувств, отвернулся вновь.       Он боялся, он нервничал, он полагал, что признался спешно и зря вовсе. Он не знал, как после поступить и куда себя деть от чувств любви, терзающих его прямо сейчас. И всегда.       Когда он всё это время испытывал влюблённость, не понимая, что это вовсе не детские чувства наивной дружбы.       — Я… С каждым днём я желал всё больше времени проводить с тобой. Я полагал, что ты стал мне лучшим другом, как Стелла утверждает — названым братом. Я сказал тебе об этом и… — Брендон украдкой посмотрел на меня. — Казалось, ты изменился после моих слов.       — Ты заметил? — обронил я совершенно случайно, отныне себя не контролируя вовсе. Я засмущался очень сильно от своих слов, от интонации дрожащего голоса, от чувств, одолевающих моё сердце.       — Что ты испытывал? — обронил вкрадчиво вопрос Брендон.       Я помедлил. Но карты все, как говорят, решил, наконец, раскрыть.       — Мне было больно. Но и одновременно я был счастлив, что предмет моей любви желает быть со мной, — сказал я, глупую улыбку пытаясь спрятать, упрямо отводя взгляд.       — Предмет… любви?.. — прошептал специалист, приблизившись. Губы наши, лица, глаза оказались очень близко. Но теперь… это вызывало несколько иные чувства. Потому что мы оба признали страсть, о которой сердца наши по друг другу горят. — Значит, ты…       — Да. Я полюбил тебя с первого взгляда. И как бы отец ни пытался меня отучить от неправильного взора на мир и симпатии к мужчинам, как бы я ни сторонился этих чувств и жажды близости, — я неловко коснулся руки Брендона, лежащей на кровати. Он сплел наши пальцы, сжимая крепко. — Я не мог забыть тебя. И ты… всегда был рядом, — говорил я, за потоком своих мыслей впервые за долгое время… не следя вовсе. Я говорил не разумом, мой голос повествовал сердцем, пока я наслаждался небесами в глазах своего специалиста, криво улыбаясь от смущения и волнения. — Ты словно, не касаясь, терзал меня и насиловал, Брендон! Я не знал, куда деваться от этих чувств. Я попытался разорвать наши отношения после Дня Розы, но ты всё равно…       Я дёргано вздохнул, отводя взгляд, мотнул головой, роняя:       — Всё равно нашёл меня и заставил быть с тобой.       Ладонь Брендона мягко коснулась моей щеки. Он медленно повернул мою голову на себя, лица наши вновь приблизив. Много… много ближе, чем мгновение назад. И вновь… ещё… Он смотрел уже не в мои глаза, его взор был устремлён ниже, кажется… на мои приоткрытые в тяжелом дыхании губы. Шёпотом, дыханием горячим коснувшись, он проговорил:       — Но оказалось, в тот день, когда ты вновь заговорил о симпатии к Флоре… когда я едва не сказал то, о чём не думал — чувствовал… Я осознал после твоих жестоких слов просьбы отказаться от встреч с тобой… что ты для меня — весь мир. И я не могу без тебя. А ведь эти чувства зовутся любовью.       Вновь губы Брендона прижались к моим губам. Я прикрыл веки, когда его завораживающий небесный взор неотрывно глядел на меня. Прикосновение было мягким, но более настырным, я ощущал на своих скулах его прерывистое дыхание, от долгой близости моё тоже начало сбиваться. Я не видел ничего, и ощущения странно обострились. Звук, исходящий от наших влажных губ, смущал, впрочем, как и само действо…       Я…       Целовался с Брендоном. Может, я всё ещё сплю? Неужели это реальность? И услышал я его искреннее признание, когда отверг он меня как друга и… пожелал любить крепко, как дорогого возлюбленного. И губы его… его… ощущаю на своих.       Это… всё явь?..       Брендон на мгновение прервался, тяжело вздохнул и, облизнувшись, вновь приблизился, касаясь моих губ своими.       Мне кажется, что я всё-таки сплю…       Его пальцы скользнули по моей ладони, опирающейся о кровать, когда Брендон придвинулся ещё ближе, напирая. Чуть выше, поднимаясь по предплечью, забрались под рукав свитера и рубашки…       Медленно Брендон отстранился. Я опомнился, губы кусая, спрятал взгляд.       Лицо! Моё лицо! Я весь полыхаю!..       А взгляд Брендона несколько посветлел, он перевёл взор ниже, сел ровно и поднял мою руку. А после потянулся и сжал ладонь второй, тоже закатывая рукава. С негодованием и удивлением он смотрел на мои новые аксессуары, обязательные для носки такому неудержимому магу — серебряные наручи.       — Что это? — опустил даже несколько холодно, словно металл этих наручников, Брендон и, коснувшись моего плеча, прощупал, хмуро правую руку вновь схватил, в попытке дальше закатать рукава. На лице его описано было ошеломление, когда он увидел также и почувствовал цепи, скрытые свободными рукавами одежды. — Валтор, что это такое?       — Браслеты, блокирующие магическую силу. Я… упоминал о них в лесу, — опустил я.       Желание спрятать это… непотребство или словно физическое явление моего недостатка присутствовало, но Брендон крепко удерживал мои ладони. Теперь… ни он, ни я не смущались и не пугались таких незначительных прикосновений. Это в мгновение стало для нас чем-то обычным. Словно наши сердца наконец… выпустили из клеток.       Брендон пригляделся к изгибам рельефов серебра, к камням драгоценным, вновь мерцающим, таящим в себе мою магию пламени и сдерживающим её необузданный жар. И легко улыбнулся, ладони мои сжимая в своих, будто пытаясь согреть мои закоченевшие руки. Это… правда, я немного замёрз. Но так было пять минут назад!       Пока признание не сорвалось с губ Брендона. Пока этими губами он не захватил мои губы в поцелуе.       — Правда? Разве это не артефакты уровня повышения контроля?       Я в удивлении нахмурился.       — Что?       — Я видел такие браслеты в книге-сборнике магических артефактов высшего уровня. Он довольно сильный. Парные серебряные наручи носят для того, чтобы легче обрести контроль над чересчур могущественными силами магии. Они хорошо помогают, если волшебник сильно нервничает или ему пока не удалось наладить баланс в своей душе и обрести достаточный контроль — силы развились внезапно слишком быстро.       — Значит… — замешкался я, не находя слов. — Мадам Фарагонда… но, она сказала, что это артефакт для блокировки сил. Почему же она не говорила правды?       Внезапно Брендон вздрогнул, на меня взглянул он, трепета столь много было в его внимательном взоре, когда губы его растянулись в довольной такой улыбке.       — Ч-что?.. — случайно обронил я вопрос. И Брендон понял, о чём я его спрашиваю.       — Ты… не сомневался в моих словах, а поставил под вопрос искренность директрисы. Это… так приятно, — вздохнул специалист, взор отводя и вновь глядя на меня.       Я одарил его, кажется, чересчур волнительным взором, что мой специалист немного смутился и, встрепенувшись, заговорил вновь:       — Может, тебе их не прятать? Они, наоборот, показывают всякому знающему, что ты невероятно могущественен — тебя сразу будут уважать! А кто не знает, просто восхитятся твоими роскошными серебряными браслетами, инкрустированными драгоценными камнями.       — Но… эта вещь… вовсе не украшение и не гордость. Это явление моего серьёзного недостатка, Брендон. И… — я напряжённо вздохнул, не в силах сдерживать переживания. — Из-за этих артефактов мне теперь не удаётся носить твой подарок.       — Браслет? — трепетно обронил Брендон.       Я кивнул, сжимая губы совсем хмуро.       — Да. Я едва не потерял его в том переполохе… пожаре в Алфее, тогда. Но мадам Офелия вернула его мне, — я улыбнулся, вздыхая. — Где бы он ни был, он всегда возвращается ко мне.       После волнительного мгновения тишины я всё-таки смог поднять взор на Брендона. Он прекрасно улыбался.       — Но тебе очень идёт, Валтор. Носить такие украшения и…       Брендон внезапно поднялся с кровати, в свой шкаф с одеждой заглянул, отодвинул полку, а после другую. И вынул небольшую коробочку. Вернувшись ко мне, он сел внезапно очень близко, я не уследил за его движениями, когда специалист обнял меня, а после тут же отпустил. Коробочка-шкатулка, обитая бархатом, которую он отставил на свой письменный стол, уже была пуста. Ладонью он касался моей груди, улыбаясь, он словно бы любовался. Мной.       — И другие тоже, — завершил он.       Я вздрогнул и потянулся к груди. Опустил ладонь ниже, коснулся пальцев Брендона. Он позволил мне узнать, что же повесил он на мою шею. И то была аккуратная бирюзовая подвеска, опутанная нитями золота. Длинная цепочка была словно создана для шеи мужчины.       Я восхищённо вздохнул — на неровных гранях камня проскальзывают редкие лучи солнца и мерцают… словно яркий небесный взор Брендона, устремлённый всегда на меня — его неловкого волшебника огня.       — Брендон! Какая красота! Спасибо! — выдохнул я в восхищении. Однако… — Но… Почему ты снова даришь мне украшения? И ничего не просишь взамен?       Ведь я никогда не дарил Брендону подарков.       Я… должен отказаться от подарка, но… не могу. Я хочу иметь что-то, что могу носить на своём теле… что однажды принадлежало моему небесному специалисту. А браслета отныне моё запястье никогда не ощутит.       — Мне… — Брендон приблизился, скользнул по руке моей, пальцы сплел и носом своим коснулся моего носа, а после любом прижался к моему. — Не нужно ничего. Лишь бы только ты был рядом…