***
Город притих, спрятавшись от дождя, но Джон Марстон, проклиная дорожную грязь, тащился к складам. Ожешко ещё вчера договорилась (немая полячка обладала целой плеядой крайне красноречивых взглядов, которые знатно лечили запор у всех несогласных) с местным лавочником об обмене пушнины на зерно. Мысли мужчины снова и снова возвращались к их с Артуром первому совместному утру. От этого на лице у Марстона расцветала хитрая улыбка. Он, как ни странно, ощущал себя озабоченным подростком с неуёмным либидо, хотя казалось, что он уже дано перерос это. В последние годы секс с Эбигейл у него был исключительно по выходным и по праздникам. И дело было даже не в рутине и общей усталости, а просто не горело у них. Не было желания повсеместно касаться друг друга, объятия были не более, чем ежедневным ритуалом. Они, несомненно, любили друг друга, но больше, как друзья, как «взрослые люди», которые меряют всё уже иными категориями: дом, дети, совместный быт. Романтика была почти в самом конце этого списка. Сейчас, впервые за долгое время, а может, даже за всю жизнь, Джон ощущал тёплое биение любви, бьющееся о прутья грудной клетки. И чувство это было особым, не похожим на приторно-сладкие истории из дамских романов. Оно также отличалось и от незрелого влечения, когда по велению сиюминутного желания вся кровь перетекала из головы в член. Они с Артуром хорошо, даже слишком хорошо, знали друг друга. Все недостатки, шероховатости характера, все внутренние загоны — всё, как на ладони. Можно сколь угодно говорить об идеальных женщинах и мужчинах, но дороже всего может стать не чудный золотой локон и таинственная улыбка, застывшая на коралловых губах, а ненавистный альтруизм и прищуренные глаза, предшествующие очередной самоубийственной затее. А уж если оценивать по таким критериям, то тут Моргану не было равных. Впереди показались тёмные поля, с которых почти полностью убрали золото ржи, и далёкие силуэты амбаров. Шагнув на скользкую тропинку, Джон вскоре очутился около склада. — Но миссис Каллахан! Это же грабёж! — толстенький бакалейщик возмущённо всплеснул ладошками. — Я дал вам хорошую цену! Судя по всему, разговор с торгашом у Хелены не клеился, потому как девушка нервно постукивала по деревянному крыльцу ногой, а в тонких пальцах учёная комкала увесистую шаль. — Что-то не так? — Марстон спрыгнул с Рейчел, приближаясь к собеседникам. — Ох, сэр, — в поросячьих глазах торговца мелькнуло удивление вперемешку со страхом. Он нервно скосил взгляд к кобуре на поясе Джона, — мы с вашей спутницей немного не сошлись в цене. — Не сошлись в цене? Не сошлись в цене?! — Белл поджала губы. — Ты принёс с собой вдвое меньше, чем обещал! — Но позвольте! — всё не унимался торгаш. — Вы больше нигде не сможете сбыть весь свой товар оптом! Как вы понимаете, я предлагаю вам две телеги с зерном, по шесть мешков каждого вида и телегу с фургоном! — мужчина повертел в руках золотые часы и кивнул двум здоровым парням, сидящим на козлах фургонов. — Мы же деловые люди! — Вы, «уважаемый» мистер Уилсон, не деловой человек! Вы просто жалкое вторичноротое радиальное животное! — Хелена злобно сверкнула глазами. — Вы предлагаете нам отдать весь товар за смешную сумму и тем самым обречь на голодную смерть целый город? Джим, — она тряхнула тёмными прядями. — Как на твоей родине было принято решать такие проблемы? — Погодите! — торговец взвизгнул, когда Марстон вскинул оружие, дуло которого упёрлось Сэмюэлю прямо в лоб. Его парни тоже подняли карабины, целясь в Хелл и Джона. — Ну посмотрим, — на лице Марстона застыла жуткая, но лучезарная улыбка, — кто из нас окажется быстрее, — Джон трезво оценивал их шансы на победу, но яркая искорка азарта будоражила кровь и дарила чувство шальной бравады. — Вы можете пристрелить нас, но в таком случае вы ещё и труп этого борова потащите домой на закорках. Как вам такой расклад, мистер Уилсон? — Убейте этих грабителей, — пискнул бакалейщик, падая на землю. Правда через мгновение его охранники оказались там же. Пистолет в руке Марстона был подобен молнии. Адреналин ударил в голову, будто останавливая время, сердце бухало как паровой молот, а перед глазами промелькнули все те, ради которых хотелось жить. Дети, друзья, ставшие семьёй, Артур... Да уж, Артур бы не простил его, если бы Джон проиграл в перестрелке, а потому спустя два выстрела, бугаи оказались на земле, воя от боли и выронив из рук оружие. Пули прошили бёдра, каким-то чудом не застряв в кости. — Не трогайте меня! Пожалуйста! Я не хотел всего этого! — Уилсон попытался отползти в сторону, но Джон крепко схватил того за шкирку и поднял на ноги, нависая над бледным, низеньким торгашом: — Да ну? Давай я тебе расскажу, что ты хотел. Вчера к тебе пришли две девушки с целым состоянием, гружёным в фургоны. Так как ты жадный ублюдок, ты даже не удосужился навести справки о том, с кем приехали эти дамы, а просто решил наебать их. Как бы ни повернулось, ты, Уилсон, остался бы в выигрыше: либо Хелена взяла бы твою скудную оплату, либо она бы оказалась зарыта в ближайшей канаве, а, хм, моей жене ты бы сказал, что понятия не имеешь, где Хелл, поскольку Хонорате ты утром сменил место встречи, так ведь? Я угадал? — Вы всё не так поняли! — бакалейщик обливался потом и дрожал, как лист на ветру. — С миссис Милтон м-мой помощник. Они обсуждают з-золотые слитки, он-ни... Джону стало нехорошо. Он почти видел распластанное на деревянном полу, залитое кровью тело ведьмы. Надежда была на то, что Артур успел к ней быстрее, чем её бы убили. — Молись, амитозный уродец, — в голосе Хелены, что уже открыла свою бездонную сумку и пинцетом извлекала из тела пострадавших пули, гремело холодное бешенство, — молись, чтобы Хонни была жива. Иначе ты узнаешь, что такое вивисекция. И поверь, у меня для тебя не найдется ни местной, ни общей анестезии!***
Местный салун гудел от неуемной энергии людской хмельной радости. Девушки отплясывали канкан на сцене, демонстрируя истекающим слюной посетителям кружевные панталоны и расшитые накрахмаленные чулочки. Алкоголь тёк рекой. Простые работяги, получившие оплату за неделю, топили в хмелю и похоти усталость, кто-то пытался выиграть состояние за карточным столом, а кто-то, проигравшись до нижнего белья, заливал горькую дешевым пойлом. За одним из столиков, скрытых от любопытных глаз тонкими шторками, слышался смех и бархатный голос мужчины, который рассказывал о том, как верещал охреневший приспешник Уилсона, когда девушка, казавшаяся кроткой и спокойной, вдруг подожгла всё вокруг себя, ступая раскалёнными ступнями по лавке. А потом, когда Артур всё-таки докричался до разъярённой полячки, всё погасло, оставляя лишь чёрные обугленные следы, как напоминание. — И тут этот дегенерат падает на пол и пытается разбить о паркет лоб, причитая что-то о втором пришествии. — Серьёзно? — Джон непрезентабельно хрюкнул в бокал с виски. — Вполне, — Артур расслабленно улыбнулся. — Заставь дурака богу молиться, так он весь лоб расшибет. Зато нам дали скидку, бесплатную лошадь и жену ростовщика в качестве подарка новоявленной хозяйке преисподней. От жены мы отказались. Ожешко смешно сморщила нос и пожала плечами. Она и правда не хотела так сильно пугать того торгаша, но, когда до неё дошло, что Джон и Хелена в опасности, девушка уже не могла себя контролировать. Слишком уж она привязалась к их разношерстной компании. Меж тем, веселье вышло на новый уровень, странно совпав с тем, что официант принёс еще пару бутылок вина для дам и виски для кавалеров. В итоге, выпив сначала бокальчик, потом ещё один, потом на брудершафт, потом смачно чмокнув Ожешко, Хелена утащила ведьму танцевать. Причём хохочущая ведьма тактично поддерживала едва стоящую на ногах учёную, кружа её в вальсе. — Ты только глянь, — пьяно ухмыльнулся Морган, глядя на танцующих девушек. — Кто бы мог подумать, а? Джон только лишь пожал плечами, мол, «женщины, что с них взять», и опрокинул в себя остатки горячительного. На самом деле он был просто рад, что из утреннего инцидента все вышли живыми, что их сделка с местным торгашом, пусть и с оговоркой, но выгорела, что учёная и ведьма вроде как подружились, что они с Артуром... Вот уж и правда «кто бы мог подумать». Мог ли Джон предположить, что этот вечно угрюмый и чаще злобный, чем дружелюбный мешок с дерьмом станет для него объектом обожания? Что это чувство окажется взаимным? Марстон одёрнул сам себя, осознав, что уже несколько минут откровенно раздевает Моргана взглядом. Благо народ в салуне был больше занят выпивкой и разглядыванием танцовщиц, нежели чем-то ещё. Голова гудела от количества выпитого, ноги были ватными, словно во сне. Поняв, что риск отключиться прямо за барной стойкой чересчур высок, Джон рефлекторно схватился пальцами за локоть Артура и неловко потянул его за собой в сторону выхода. Морган что-то промычал в недоумении, потом, видимо поняв, что Марстону пора на свежий воздух, попросил его обождать на месте пару минут. Сквозь алкогольный туман Джон слышал, как более адекватный сейчас Морган что-то говорит девушкам, а затем они уже все вместе возвращаются к мужчине, что изо всех сил держался, чтобы не сползти на дощатый пол. — Простите, дамы, — голос Моргана послышался совсем рядом, когда мужчина подхватил Джона под руку. — Но с этого засранца уже хватит, а оставлять вас тут одних я не намерен. — Когда он успел-то? — Хелена звучала больше обеспокоенной, чем недовольный. — Ааааа, этот малец никогда не умел пить, правда, Джонни? — Артур сочувствующе похлопал младшего по плечу. Сам он тоже успел хорошенько накидаться, но пока не спешил поздороваться лицом с землёй. — П...шёл ты, М...рган! — Пойду, ага, вместе с тобой. Давай двигай уже, я тебя на руках не понесу!***
Они ввалились в комнату знатно навеселе. В голове у Артура бродил хмельной туман, на душе было легко и радостно. Проблемы, нависающие над головой, как дамоклов меч, казались незначительными и такими далёкими. Тёплый свет лампы раскрашивал волосы Джона оранжевым, оттеняя порозовевшие щёки и мерцающие хитрецой глаза. Артур тихонько хмыкнул, глядя на то, как Марстон стягивает с себя куртку, а потом расхлябанной походкой проходит внутрь. — Боже, как я устал, — еле ворочая языком, промычал Джон. — И хочу ещё выпить. — Кажется, тебе хватит, — Морган устало потёр виски, пытаясь привести себя в подобие адекватного состояния. — Нужно выспаться. А ещё я воняю, будто неделю не мылся. — Странно, что за столько лет ты к этому не привык! — Джон рассмеялся и сунул руку в наполненную водой деревянную купель. — Блядь, холодная! Напомни, когда ты просил наполнить это орудие пыток? — Днём... Надо попросить горничную принести кипятка и... Джон, видимо решив, что остаток виски, стоящий на столе, его согреет, быстро стянул штаны и прямо в рубашке плюхнулся в воду. — Твою мать, Марстон, ты вообще с головой не дружишь?! — Артур подскочил ближе, вытаскивая забавно фыркающего мужчину из воды. — Утопиться решил? — Нет, — в глубине зрачков младшего сверкнуло совсем детское озорство и он, потянув Моргана на себя, опрокинул того в воду. — Тут холодно. Не хочу ждать пару ковшей кипятка, так что тебе придётся греть меня. — Идиот, — Артур закатил глаза, поняв, что возмущаться уже поздно, да и бессмысленно, и принялся терпеливо освобождать Джона от остатков одежды, что стала слишком тяжёлой от воды. Помыться получилось с горем пополам: чертыхаясь и попивая крепкий алкоголь, чтобы поменьше обращать внимания на некомфортную температуру воды, они долго ловили мыло, потом пытались смыть пену с глаз, расплескав около ванны небольшой мыльный океан, а потом ещё и решили, что окатить себя разом чистой водой из бадьи — хорошая идея. В итоге, стуча зубами как в заснеженных горах Колорадо, оба мужчины рухнули в тёплую постель, зарываясь в стёганные одеяла. — Сна ни в одном глазу, — словно резко протрезвев, Джон приподнялся на локте и хитро взглянул на Артура. — И всё ещё холодно. — И что мне сделать? Стрелять тебе по ногам, чтобы ты танцевал, пока не согреешься? — Морган вскинул бровь, на что Джон лишь разочарованно фыркнул и подался вперёд, утягивая партнёра в долгий, чувственный поцелуй. И как раньше они жили без этого? Без объятий, когда по спине скользят не узкие женские ладони, а сильные, огрубевшие от работы и стрельбы руки. Без ощущения щетины и тяжёлого запаха сигарет при поцелуе. Без искреннего, почти юношеского желания, вспыхивающего внизу живота и многообещающих взглядов. Да, они оба были мужчинами, а потому, всегда будут изгоями в глазах общества. И было бы намного проще, если бы один из них был женщиной, но они были мужчинами, причём не готовыми отказаться друг от друга. Джон упоенно целовал широкую челюсть, прикусывал чувствительную кожу на шее, ловил губами мочку уха, чувствуя, как от этого действия Артур резко вздыхает с полустоном. Такой Артур, горячий, бессильный перед примитивными желаниями, честный на уровне инстинктов, нравился Марстону, так же, как и нудящий, но до одури родной моралист, которого хлебом не корми, дай повступаться за серых и убогих. Морган млел от таких ласк, отпустив напряжение и самоконтроль. Он без зазрения совести сжимал упругие ягодицы партнёра, скользил ладонями по плавной линии талии, вызывая чувственный отклик и согревая замёрзшее после холодной воды тело. Джон по-лисьи усмехнулся, оставляя на широком плече Моргана ощутимый укус. — Что они добавляют в воду? Уже во второй раз водные процедуры заканчиваются вот так. — Ты против? — Артур слегка зашипел от мимолётной боли, оставленной зубами любовника. В голове бродила душная и грешная мыслишка, чтобы приспособить этот чарующе развратный рот для других нужд. — Смеёшься? — Джон слегка боднул старшего, тут же оставив на ключице влажный засос. — Я потратил столько нервов, пытаясь скрыть свою любовь, что не намерен отпускать тебя столько, сколько захочу. В мягкой полутьме комнаты два обнажённых тела льнули друг к другу. Ближе... Ещё ближе. Кожа к коже, рука к руке, душа к душе. Джон двинул бёдрами, нетерпеливо целуя партнёра. Артур судорожно выдохнул, чувствуя, как его об его эрекцию трётся твёрдый член Марстона. Запустив пальцы во влажную тёмную шевелюру, мужчина мягко массировал затылок любовника, заставляя того чуть ли ни мурлыкать от удовольствия. Меж тем он опустил ладонь ниже, обхватив пальцами оба их члена, и медленно двинул рукой. Джон уткнулся лицом в изгиб шеи Артура, пытаясь скрыть лихорадочный румянец. Острый запах чужого тела, лавандового мыла и мускуса сводил с ума, заставляя думать о чём-то вполне конкретном, пусть даже и табуированном. Хотя, для страсти, что разгоралась в их телах необузданным адским огнём, не было дела до каких-то там человеческих запретов. Она всегда правила балом, подталкивая людей к экспериментам, откровенности и удовольствию, она нашёптывала сладкие сказки, придавая особый подтекст довольно простым вещам: томному поглаживанию по голове, касанию губ на покатом плече или же лёгкому укусу, оставленному на кончике пальца, чтобы язык мимолетно прошёлся по шершавой подушечке. Джон хотел взять у Моргана в рот. Это желание одновременно пугало и вызывало колкое, тянущее ощущение внизу живота. Марстон по духу был неугомонным авантюристом и экспериментатором. Он привык решать проблемы нахрапом и упорством, а потому, млея от неторопливых ласк, он думал о шлюхах. Точнее о тех немногих ночах, когда представительницы древнейшей профессии использовали своё оральное мастерство. Увы, подробности Джон помнил плохо, а Эбигейл никогда такого не делала, считая это грязным. Правда, такого рода мелочи едва ли могли остановить бывалого искателя приключений на свою задницу. — ...он... Эй, — Артур потряс за плечо притихшего и ушедшего в себя Марстона. — Что-то не так? — Что? — младший мужчина вынырнул из своих тяжёлых дум и уставился на Моргана, явно недовольный тем, что тот остановился. — Я говорю, всё в порядке? Если ты не хочешь... — Хочу, — выпалил Джон, прекрасно понимая, что Морган в порыве альтруизма может пойти на попятную и, как истинный джентльмен или идиот, попереться спать на диван. Сомнение и колебание хотелось стереть из глаз Артура, причём срочно и максимально кардинальным способом. Он, плюнув на собственную неловкость, рывком уложил партнёра на спину и принялся покрывать поцелуями широкую грудь с мягкими светлыми волосками. В порыве какого-то юношеского предвкушения он слегка прикусил затвердевший сосок, заставив старшего грязно выругаться, обвёл пальцами слегка выпирающие тазовые косточки, пару грубых шрамов на боку и, наконец, оказался там, где нужно. — Джон, какого хрена? — Морган приподнялся на локтях, с лёгким ужасом глядя на то, как Марстон, устроившись поудобнее, берёт в руку его член и с интересом проводит большим пальцем по влажной головке. — Не претендую на мастерство, — мужчина с усмешкой глянул на любовника, который, видимо, никак не мог адекватно осознать, что сейчас произойдёт, — но готов попробовать. Похоже, попробовать Джон решил в прямом смысле и, видимо, боясь передумать, вобрал в плен тёплых губ чужую эрекцию. — Мн-х, Джон, блядь... хватит дурить. Это... — Морган сжал зубы, стараясь удержать рвущийся наружу стон. — Я готов был тебя зацеловать вусмерть ещё когда ты труп напоминал, — Джон неторопливо поглаживал член, надавливая большим пальцем на влажную от слюны головку. — Так что заткнись и не отвлекай меня. Артур задохнулся от накативших ощущений, чувствуя, как по уздечке скользнул влажный язык, обводя головку и уретру. Это было странно, необычно и очень волнующе, особенно учитывая, что минет ему делала не портовая путана, старающаяся отмучится побыстрее, получить пару центов и раствориться в туманном мороке, стирая с губ сперму. Марстон не торопился, он будто всеми органами чувств хотел изучить невиданное доселе блюдо, совершенно не стесняясь на практике выяснять, что именно нравится партнёру. Он то пытался вобрать член до основания, то выпускал жаждущий ласки орган из тёплого плена, поглаживая или быстро подрачивая. Зацелованные алые губы плотно обхватывали обжигающую плоть, а лёгкая небритость кололась, добавляя всему происходящему пикантности. Сильные пальцы прошлись по внутренней стороне бедра, заставляя Артура глухо и протяжно застонать, и, спустившись чуть ниже, обласкав тяжёлую мошонку. Моргану срочно захотелось побиться головой о подушку, но он был не в силах оторвать горящего взгляда от упрямого засранца, который своими действиями явно решил загнать его в могилу, высосав через член его душу и остатки разума. Однако Артур не мог не признать, что такая смерть ему нравилась больше, чем пуля промеж глаз. Странная бессистемность будоражила воображение, проходясь электрическим током вдоль позвоночника. Хотелось грубо схватить Джона за волосы и жёстко вдалбливаться в такой сексуальный рот, но вместо этого мужчина завороженно перебирал тёмные пряди мужчины, устроившегося между его ног, позволяя тому делать абсолютно всё, что заблагорассудится. Марстон поднял взгляд вверх и сладко застонал. Его вело от вида такого Артура: открытого, возбуждённого, наслаждающегося происходящим. И тот румянец, что выступил на его щеках — апогей всего. Джон вообще не знал, что Морган умеет краснеть, поскольку в своих любовных похождениях он был, наверное, не столько любовником, сколько пацаном на побегушках. И, что странно, каждый толчок члена в рот будто прокатывался по всему его естеству, отдавался в члене томительным возбуждением, даже несмотря на то, что Джон и близко себя не касался. Его эрекция была крепкой, сочащейся естественной смазкой. Он неосознанно потирался о простыни чувствительной головкой, стараясь не думать о том, что завтра белье придётся отдавать прачке снова. Несмотря на ноющую челюсть, несмотря на терпкий привкус смазки на языке, Марстону было очень хорошо. Стоны и сдавленное рычание из уст Артура были практически осязаемыми, а дрожь пальцев, судорожно цепляющихся за его волосы, прокатывалась нестерпимым жаром по всему телу. Он обхватил собственный ствол, подстраиваясь под общий ритм. Его рваные выдохи и приглушенные всхлипы отдавались приятной вибрацией по налитому кровью члену Моргана. С каждой секундой Джон действовал всё увереннее, позволяя себе ускорить темп. Он постанывал, толкаясь в кулак, и, прогнувшись в спине, открывал неплохой вид на бёдра. Возбуждение нарастало по спирали, подгоняемое вперёд чистым блаженством. В какой-то момент Артур громко вскрикнул и дёрнул голову Джона вверх. Тот повиновался, но с большой неохотой. В итоге белесые капли густой спермы остались на его раскрасневшихся щеках. Марстон лениво двигал рукой, выдавливая последние капли семени, и, облизнувшись, встал на колени, позволяя ещё не отошедшему от оргазма Моргану наблюдать, как он резкими движениями доводит себя до пика наслаждения. Через пару минут уставшие и сонные двое мужчин провалились в царство Морфея, не расцепляя объятий.