Паучья Лилия

      Характерный скрежет в замочной скважине нарушает и без того хрупкий покой в заледеневших стенах камеры. В распахнутую дверь входит темноволосый мужчина, брезгливо осматривая свою жертву. Лорд запретил убивать Поттер, но не было запрета на другие развлечения.       Девушка надломлено скулит, когда чужая рука сжимает хрупкое запястье. Белатрикс хорошо с ней поработала, голос так и не вернулся. На лице Рабастана появляется усмешка, что пропадает стоило только пересечься со стеклянными глазами цвета авады. Вымазанная в грязи, в порванной, едва прикрывающей тело мантии, девочка смотрела куда-то сквозь Лестрейнджа. Кровь сочилась из вновь открывшихся от резкого движения ран, окрашивая собой бледную кожу. Слипшиеся грязные волосы торчали во все стороны, не оставив и следа от огненно-красных кудрей. Ликорис Поттер напоминала сломанную куклу. Рабастан разжимает руку, успевшую окрасится в красный, и девочка безвольно падает на пол. Без криков и мольбы о пощаде игра перестаёт быть интересной. — Вечером прибудет Лорд. Можешь быть счастлива, он удостоит тебя чести быть убитой его рукой — Не получив никакой реакции на свои слова, мужчина раздраженно фыркает, доставая палочку. — Кажется тебя не учили манерам. Ничего, я помогу с этим пробелом в знаниях. КРУЦИО!       Красный луч отражается вспышкой в зеленых глазах, а следом под кожу проникает боль. Рот раскрывается в безмолвном крике, но из горла вырывается лишь поток воздуха с хрипом. Вцепившись ногтями в остатки мантии, Поттер зажмурилась и с силой сжала зубы. За время, проведенное у Пожирателей смерти, она хорошо запомнила – от крика сбивается дыхание и становится только хуже.       С раздражением глядя на сжавшуюся на полу волшебницу, Рабастан усилием воли заставляет себя убрать палочку. Девчонка сейчас больше не выдержит, а Лорду определённо не понравится, если она сломается до его прихода. Временно притушив бушующую в груди жажду крови, мужчина медленно опускается рядом с дрожащей пленницей. Удивительная вещь, ни одно средство ментальной направленности на неё не действует. Им пришлось забыть о спешке и выбивать сведенья об остатках Ордена силой. Шесть недель не дали никаких результатов, кроме охрипшей пленницы и взбешённого Лорда, но сегодня он сам навестит героиню. Сегодня чертовка своё получит. Приподняв девчонку за волосы, Лестрейндж резко дёргает их на себя, вынуждая Поттер встретиться с ним взглядом. — Ну что ты за разочарование? Твоя подружка и та была поинтересней, когда мы с ней развлекались – Обманчиво ласково начинает мужчина, расплываясь в мерзкой ухмылке, когда в глазах напротив мелькает намёк на гнев. – Глупая грязнокровка получила, что заслужила. А знаешь, кто вздернул её? Это был я! Я убил её! Ну, что ты на это скажешь? Я убил её! Её и её мерзких родителей маглов! — Почувствовав, что наконец задел девчонку за живое, мужчина предвкушающе подаётся вперёд, с силой дёргая намотанные на кулак волосы, но проклятая героиня вновь рушит его ожидания. Вскрикнув от неожиданности, Ликорис заходиться кровавым кашлем, едва ли способная оказать ему малейшее сопротивление. — Жалкая. Ты мне отвратительна, Поттер — Раздосадовано выплёвывает ей в лицо Рабастан, выпуская из рук сальные пряди. Девушка не отвечает. Только смотрит своим холодным, полным обречённости взглядом вслед удаляющейся фигуре.       Хлопок двери отражается от стен, оповещая о том, что Ликорис вновь осталась одна. Ещё несколько мгновений напряжённо прислушиваясь к звукам снаружи, девушка считала удаляющиеся шаги, словно ожидаясь что Лестрейндж передумает, решив опробовать на ней что-нибудь новое. Лишь, когда за дверью воцаряется тишина, она позволяет себе тихо всхлипнуть. Судорожно втянув носом холодный воздух, пленница всеми силами старалась не шуметь, тихо плача, свернувшись на промерзлом полу.       Поттер не любила своё имя. Ликорис — цветок смерти, цветок печали, окутанный множеством легенд. Красивая и эффектная лилия огненно-красного цвета, с круто закрученными лепестками и длинными тычинками, которые напоминают изображения всполохов пламени. Прекрасная, но сопровождаемая неприятным запахом и ядом. Красная паучья лилия… такую не сажают в садах или около домов, она символизирует мёртвых.       «Считается, что принесенная в дом ликорис может навлечь несчастье» раздалось в голове противным тетушкиным голосом. Семейство Дурсль уже не казалось таким уж страшным как раньше. Скорее просто люди напуганные «ненормальностью» им не подконтрольной.       «Говорят, что если вы встретите человека на дороге, вдоль которой растут ликорисы, то никогда больше его не увидите. По легенде, они растут в подземном мире вдоль троп, которыми души людей идут к перерождению.» Так сказала Гермиона, во время одной из бесед в библиотеке. Поттер бы сейчас всё отдала, лишь бы вновь обнять подругу. Уткнуться носом в мягкие каштановые волосы и расплакаться, зная, что тебя не оттолкнут. «…дружба, товарищество никогда не зарождается в трудных, по-настоящему трудных — со ставкой жизни — условиях…» Она хорошо прочувствовала на себе всю силу этих слов. Сокурсники отвернулись от неё, боясь за свои шкурки, а взрослые предпочли спрятаться за спиной героини и требовать сражаться за их счастье. Никто не помог ей в поисках крестражей, никто из ярых сторонников света не спешил сражаться с Пожирателями смерти. Интересно, а как бы поступили Рон и Миона? Пошли бы за ней? Ответ был прост: пошли. Но их нет, а в голове набатом звучат слова Дамблдора: Мне жаль, девочка моя. Жаль… что изменит его жалость? Сильнейший маг современности не смог защитить преданных ему людей. Или просто не захотел?       Ликорис подтянула колени к груди, горько всхлипывая. Ей уже почти всё равно, что будет дальше.       Почти… это «почти» сдавливает грудную клетку, ломая ребра и вырывая бешено мечущееся сердце. Но Поттер молчит, как и всегда. Молчит, впиваясь ногтями в кожу и оставляя кровавые следы на ладонях.       Снова кровь… Ликорис старается отрешиться от всего, не смотреть, не чувствовать, но из раза в раз возвращается, тонет в собственных воспоминаниях.       Первой ушла Джиневра. Светлая, милая Джинни, плакала, до боли сжимая руку Ликорис, пока яд василиска медленно сжигал её изнутри. Ярко-карие, медовые глаза до последнего были переполнены страхом, она не хотела умирать.       Вторым был Седрик. Храбрый пуффендуец не должен был попасть на то кладбище. Это была ловушка для Избранной, не для него… невозможно яркая в ночи кровь, наполнила воспоминание стойким металлическим запахом и отвращением к красному цвету.       Третьим ушел Сириус. Только чудом Люпину удалось удержать Ликорис от прыжка в Арку следом за ним. Именно тогда в волосах проступила первая седина. Непонимание и растерянность застывшие на родном лице, ещё долго преследовали Поттер в кошмарах, под визгливый смех Беллатрисы Лестрейндж.       Четвертой стала Гермиона. Отважная девочка пыталась защитить родителей маглов и поплатилась за это. Пожиратели подвесили её тело прямо над фонтаном в центре Косой Аллеи. Вода окрасилась в ненавистный красный, а в огненной прическе Ликорис добавились седые пряди.       Пятыми порешили Уизли. Пожиратели смерти напали на Нору в рождественский вечер, обратив ещё один праздник в траур для Ликорис. Их тела нашел директор, после того, как бледный Снейп ворвался к нему в кабинет с сообщением. Поттер тогда промолчала, уйдя не видя дороги, а следующие дни крушила дом на Гриммо, и ревела срывая связки. Громко и отчаянно, задыхаясь от боли.       Шестым был Дамблдор. Директор был убит авадой сорвавшейся с палочки Северуса Снейпа, но у Ликорис не осталось на это эмоций. Директор не защитил её родителей, не уберёг собственных учеников, не поверил Сириусу, бросив на двенадцать лет в Азкабан… Слишком много «не», что бы дать боли свободу. И она не давала, держа ментальные щиты поднятыми до тех пор, пока в какой-то момент не поняла, что не хочет опускать их. Не хочет больше чувствовать. Они спасали её, не давая сдаться хороня Добби, проходя мимо тел Люпина и Нимфадоры, забирая меч Гриффиндора из ослабевших рук Невилла. Паучья Лилия продолжала бороться ради тех кто верил в неё. Вновь и вновь возводя стену между разумом и чувствами, она находила силы идти дальше.       Но, когда под цифрой одиннадцать, перед Поттер упало тело бывшего профессора, она сломалась. Тусклая кровь окрасила пол в Визжащей хижине, пропитывая пространство ненавистным металлическим запахом. Барьеры рухнули и слёзы обжигали щеки, пока девочка пыталась остановить кровотечение. Пока просила не умирать. Пока в обсидиановых глазах угасала жизнь. Пока ускользала надежда. Пока не стих пульс последнего, кто верил.       Вынырнув из воспоминаний, Ликорис поняла, что зажмурилась, уткнувшись лицом в холодные ладони. Горькая усмешка тронула губы. Темнота давно не спасает от кошмаров, Морфей не позволяет забыться.       Приступ кашля застаёт внезапно, разрывая и без того убитые пытками лёгкие, оставляя багровые сгустки на каменной кладке. Рваный вдох и новая порция кашля отражается от стен камеры.       Продрогшее тело ощутимо лихорадило, пока уставшее сознание пыталось отключиться. Поттер и сама не понимала до конца почему так упрямо продолжает цепляться за своё жалкое существование. В конце концов как только остановиться сердце, исчезнет и сковывающая его боль. Ах, да… она ведь обещала ему. Среди плавающих мыслей, перед глазами отчётливо предстала одна из последних их мирных встреч. — Шутите? — А похоже? — Профессор с превосходством ухмыльнулся и, отсалютовав бокалом, сделал небольшой глоток. — Итак, я никогда не... — Ликорис на театральную паузу мужчины только закатила глаза. Кто бы мог подумать, что в напряжённом ожидании войны они станут настоящей отдушиной друг другу. Сейчас же, каждый субботний вечер проходил в личных комнатах декана змей, где двое пытались на время сбежать от реальности. — ...я никогда не посещал гостиные других своих сокурсников с других факультетов — Пф — Информативно выдаёт девушка и отпивает из своего бокала. — Кто бы сомневался. Просветите? — На втором курсе мы проникли в гостиную к вашим змейкам, чтобы проверить Малфоя на причастность к нападениям — Снейп выгибает бровь в излюбленной манере. Девушка таки смогла его удивить. — Позже я ещё побывала у воронов, по приглашению Луны — Вот как. И каково же мнение героини о разных гостиных? — Напрашиваетесь на комплимент для любимого факультета, сэр? — Хихикнула немного пьяная Ликорис. — Что ж, признаю, из Слизеринской гостиной уходить мне не хотелось совсем и, если сравнивать, то я пожалуй выбрала бы фаворитом именно её — Какая высокая оценка, я польщен — Обращайтесь — Шутливо повторяя жест с поднятым бокалом, девушка не успевает поднести его ко рту, заходясь раздражённым шипением, когда от резкого движения жидкость оставляет пятна на новой мантии. — Как всегда грациозны и воспитаны, Поттер — Раскатистый голос переполненный сарказмом был перебит тихим бурчанием девушки: — А вы как всегда добры, профессор — Ваша очередь, Поттер.       Мирные дни ощущались невыносимо далёкими, словно целую жизнь назад. Порой казалось, что их и вовсе не было. Просто порождение больного отчаявшегося разума, в попытке не сойти с ума.       Словно сквозь толщу воды до Ликорис донеслось эхо шагов. Кажется её время всё таки подошло к концу. — Здравствуй, Гар-р-р-и — От шипящего голоса Лорда по телу бегут мурашки. Он всегда обращался к ней только по второму имени, как и большинство магов Англии. Волшебники слишком верят легендам, по их мнению героиня не может носить имя вестника смерти.       Волдеморт зашёл в камеру первым, следом тенью проскользнули Беллатрикс и Рабастан. Оба с восхищением следили за своим Лордом, ловя каждое его слово. — Ты слишком долго бегала от меня, девчонка. Что ж, этот сеанс ты не переживешь — Змееподобный говорил медленно, растягивая слова, наслаждаясь победой. — Легилименс       На глаза тут же навернулись слёзы и Поттер сорвалась на крик. Отрывки воспоминаний буквально вырывались из памяти, оставляя за собой раны. Снейп упоминал о последствиях насильственной легилименции. Шансов пережить её почти нет, а даже если и получится, сохранить трезвость ума не выйдет.       Захлёбываясь собственной кровью в подвалах Малфой-мэнора, Ликорис Поттер закрывает глаза, надеясь больше их не открыть.