All You Want

Когда Гермиона проснулась, Малфоя уже не было. Она почувствовала его отсутствие, прежде чем открыла глаза. Его запах в комнате ослабел; его не было несколько часов. Логически она понимала, что не должна обижаться, но это уже произошло. Гермиона повернулась на другой бок и отругала себя в мыслях. Она ожидала, что проснется и найдет его рядом с собой? Что после нескольких дней секса с ней он решит, что ему пофиг на чистоту ее крови, а потом они начнут встречаться, потому что секс был таким потрясающим? Она фыркнула и открыла глаза. Гермиона села и осмотрела комнату, она начала вспоминать, как он пытался уйти. Пытался пойти за кем-то другим. Чувство холодного ужаса охватило ее при более отчетливом воспоминании о том, как он пытался побороть свои инстинкты и держаться от нее подальше. Она забралась на него сверху и начала дрочить ему. Гермиона откинулась назад и спрятала лицо в подушку при этом воспоминании. После этого было много секса, которые она могла вспомнить лишь частично. Они оба были охвачены сущностью альфы и омеги, слова и обещания были сказаны инстинктивно. Она чувствовала себя так, словно ее ударили. Малфой, вероятно, пришел в себя в тот момент, когда ее течка закончилась и его разум очистился от всех гормонов и инстинктов, которые были вызваны из-за нее. Горькая улыбка, появившаяся на его лице, когда туман рассеялся в ее сознании, отчетливо всплыла в памяти. Гермиона всё еще не могла уложить всё это в голове. Гормоны или нет, но она хотела умереть от смущения. Хуже всего было то, что если это случится снова, она не уверена, что поступит по-другому. Несмотря на свою первоначальную решимость переносить течку самостоятельно, она обнаружила, что решиться на это — одно, а на самом деле пытаться вытерпеть это, было совсем другое дело. Это было ужасно. Она сравнивала это с круциатус, которому подвергалась со стороны Беллатрисы Лестрейндж. Ее тело будто сгорало. Каждый дюйм тела был чрезмерно чувствителен в ожидании чего-то, чего не происходило. Все причиняло боль. Ее одежда. Вода. Даже простыни. Ее возбуждение было невыносимым. Всё, что она делала, чтобы попытаться облегчить это, только увеличивало неудовлетворенную, всепоглощающую потребность. Физическая боль была только частью этого. Именно ментальная сторона чуть не сломал ее. Она не должна была быть одна. Одиночество вызывало у нее ошеломляющее чувство неправильности на инстинктивном уровне. Она не должна быть одна. Она не должна была быть одна. Было неправильно оставить терпеть ее это одну. Кто-то должен был быть там. Кто-то должен был быть с ней; помочь ей, успокоить ее. Но никого не было. Она была совсем одна. Никого не было рядом с ней. Осознание этого довело ее до истерики. Ей было больно внутри и снаружи, и никто не собирался приходить, чтобы все исправить. Становилось все хуже и хуже. Час за часом. У нее были моменты, когда не плакала, лишь безумно пыталась найти какое-нибудь средство, чтобы облегчить страдания, которые испытывала. Она даже хотела позвать Макгонагалл и послать ее за кем-то, но не было никого, кто смог бы помочь ей. Она не собиралась разрушать отношения Невилла с Ханной, устраивая с ним недельную оргию. Голдстейн, она… она не знала. Мысль о нем казалась… неправильной. Гермиона не хотела, чтобы какой-то незнакомец пришел, прикасался и трахал ее. Эта мысль заставила ее содрогнуться. Чарли Уизли был в нескольких днях пути от драконьего заповедника. Не говоря уже о том, что заниматься сексом со старшим братом Рона казалось неправильным. Малфой даже не приходил ей в голову как вариант. Пока он не появился там. Тогда он стал всем, чего она хотела. Он пытался уйти. Но она взобралась на него. О, Боже. Она застонала и уткнулась лицом в подушку. В те моменты, которые она могла вспомнить, казалось, ему действительно это нравилось. Конечно, он мог бы уйти раньше, если бы захотел, но, возможно, Драко хотел быть там. Прикасаться к ней. Снова и снова вдыхать ее запах. Он ни на секунду не мог оторвать свои руки и рот от нее. Возможно, всё это было связано с инстинктами и гормонами. Альфа-штучки. Он казался более здравомыслящим, чем она, в те короткие моменты, которые она могла вспомнить, но, возможно, это было только в ее голове. В конце концов, он действительно ушел, как только всё закончилось. Она оглядела комнату, надеясь увидеть записку или какой-либо признак того, что он просто не сбежал, как только смог трезво мыслить. Ничего. Гермиона закрыла лицо руками и сидела так несколько минут. Она так устала, что хотела просто рухнуть обратно в постель и проспать еще один день. Никогда больше не попадаться на глаза. Вся эта ситуация слишком унизительна и непристойна. Однако она отчаянно желала покинуть комнату. Тут всё пропахло сексом и запахом Малфоя. Это заставляло ее чувствовать себя так, будто она тоскует по нему. Она чувствовала себя ужасно уязвимой, находясь в полном одиночестве после течки, будто внутри нее что-то съежилось. Она бессознательно потерла запястья, пытаясь успокоиться, затем расправила плечи и направилась в ванную, чтобы принять душ. Горячий душ. Холодная вода помогла ей притупить то, что она испытывала до появления Малфоя. Это ослабило течку, к тому же она не была сильно возбуждена, хотя чувство неудобства всё равно оставалось с ней. Тогда ей оставалось лишь разобраться с психологическим аспектом. Гермиона встала под струи обжигающей воды и начала тереть себя от макушки до кончиков пальцев ног, пока ее кожа не порозовела. Она пыталась избавиться от запаха Малфоя, но когда вышла и начала обтираться полотенцем, запах всё еще был на ее коже. Будто он запечатал себя в ней. Она снова встала под воду и еще четыре раза покрыла себя мылом. Запах немного уменьшился, но всё еще был отчетливым, ее кожа казалась почти сырой. Какими бы средствами она не пользовалась, это нельзя было смыть мылом. Она попыталась наложить на себя освежающие и чистящие чары, но ничего не изменилось. Гермиона сдалась и оделась. Затем вернулась в спальню. Запах Малфоя ударил в нос. Она наложила несколько очищающих чар на комнату и кровать. Количество пятен на простыне смутило ее. Затем она поспешила выйти. Малфой, по-видимому, снял почти все чары, установленные Макгонагалл, и значительно повредил стену, торопясь уйти. Она отвела глаза и попыталась не думать об этом, направляясь прямиком в кабинет директрисы. — Мисс Грейнджер, — поприветствовала ее Макгонагалл, внимательно осматривая Гермиону. — Вы выглядите лучше. Гермиона покраснела, когда в мыслях туманно проскользнуло воспоминание о том, что была чрезвычайно возбуждена и эмоциональна, когда ее закрыли в комнате, пока Макгонагалл накладывала чары на дверь. Вообще-то, это не самый лучший момент в ее жизни. Хотя, на самом деле, это была одна из самых унизительных вещей, которые когда-либо случались с ней. — Да. Теперь всё в порядке, — ответила Гермиона, глядя на свои руки. Последовала долгая пауза. — Мистер Малфой, — начала Макгонагалл неуверенным голосом, — исчез на несколько дней. Я обнаружила, что чары на вашей комнате были заменены. Так как я не отправляла его, предполагаю, что он вошел сам. Гермиона посмотрела широко раскрытыми глазами на директрису, ее лицо ничего не выражало, но, когда она кивнула, лицо Макгонагалл напряглось. — Учитывая вашу историю, я не могу представить, что вам было по душе в его компании. В то время как закон склонен закрывать глаза на всё, что альфа делает с омегой в период течки, я не придерживаюсь его. Если это произошло не по согласию, то этого более чем достаточно для его исключения. Гермиона вздрогнула. Посещение Хогвартса было одним из условий испытательного срока Малфоя, исключение означало бы, что он их нарушил. За это его могли бы отправить в Азкабан. — Нет! — быстро ответила Гермиона. — Это было… по обоюдному согласию. Я так считаю… — Надеюсь, ты не считаешь себя обязанной защищать его по какой-либо причине, — сказала Минерва, ее брови нахмурились, а выражение лица стало обеспокоенным. — Нет. Ничего подобного, — запинаясь, произнесла Гермиона. — Он… он предложил пойти за кем-то другим. Я хотела, чтобы он остался. На самом деле, — ее голос сорвался и она откашлялась, — я скорее набросилась на него. Я не уверена… я знаю, что с юридической точки зрения альфы не несут ответственности за свои действия, но я не уверена, как это работает с омегами. Я могла… — она ​​заикнулась и чуть не упала со стула, когда ее осенила ужасная мысль. — Я думаю… я вынудила его. О, Боже! Брови Минервы слегка приподнялись. — Мне трудно в это поверить, — сказала она. — Нет. Я думаю, что… — дрожащим голосом ответила Гермиона. — Это… я не могу вспомнить всё отчетливо. Я была не в себе, но думаю, что он пытался уйти. Затем я забралась на него и заставила его сдаться и остаться, — Гермиона сильнее вжималась в свое кресло, испытывая всё больший ужас. — Я должна пойти и извиниться. Нет, он, вероятно всего, не захочет иметь со мной ничего общего. Боже мой, я изнасиловала Малфоя! Гермиона закрыла лицо руками и пожелала, чтобы кто-нибудь оглушил ее и на некоторое время избавил от страданий. — Возможно, было бы правильнее, если бы я встретилась с ним и узнала его версию событий, — предложила Минерва. — Тем не менее, мисс Грейнджер, прежде чем вы начнете порицать себя в сексуальном насилии, пожалуйста, вспомните, что я лично наложила вокруг вашей комнаты сложные наборы защитных чар, но он взорвал стену, чтобы пройти через них. Если бы он не хотел остаться с вами, а хотел избежать этого, то просто не уничтожал бы школьную собственность и после не накладывал бы заново защитные чары на комнату, как только оказался внутри. Гермиона немного успокоилась, услышав, что Малфой взорвал стену, чтобы войти, а не выйти, как изначально предполагала. — Вы дадите мне знать его ответ? — осторожно спросила она. — Если бы знала… я не знаю, — Гермиона снова закрыла лицо руками. — Я не знаю, что могу сделать, чтобы загладить свою вину, если он решит, что напала на него. — Я буду держать вас в курсе, — ответила Минерва, ее голос звучал снисходительно. — Однако, учитывая, что ваша течка прошла, есть некоторые вещи, которые нам необходимо обсудить. Гермиона кивнула и выпрямилась, стараясь отодвинуть мысли о Малфое на задний план. — Вы не сможете скрыть свою сущность, — сказала Макгонагалл. — Беты не поймут, но я боюсь, что даже с подавляющим зельем любой альфа, который находится в нескольких футах от вас, поймет это. Гермиона кивнула. — Я предполагала, что это может быть так, основываясь на чтении. — Мы можем попытаться сохранить новость внутри школы, но вы неизбежно начнете получать внимание от альф, здесь в Хогвартсе. Я подозреваю, что всего этого будет достаточно, чтобы новость в конечном итоге дойдет до общественности. — Но… — медленно произнесла Гермиона, нахмурив брови. — Моя течка закончилась. Зачем им это нужно? — Потому что они захотят жениться на вас, мисс Грейнджер, — ответила Минерва так, будто это было очевидно. Гермиона уставилась на неё. — Зачем? Чтобы иметь побольше детей? — спросила она, скептически относясь к тому, что волшебник обеспокоен количеством своего будущего потомства. Затем в голову пришла ужасная мысль: — Они хотят заполучить меня, чтобы я стала их рабыней? Минерва испытывала неловкость. — Это может быть мотивацией для некоторых. Тем не менее, омеги — это не просто подчинение и размножение. Вы дочитали книгу, которую я оставила вам? Гермиона покачала головой, слегка покраснев. — Нет. К сожалению было трудно сосредоточиться. Лицо Минервы смягчилось. — Конечно. Это всё случилось довольно внезапно. Вот почему я попытаюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы защитить вас, ведь вы приняли то, что произошло. Я надеюсь, что смогу предоставить вам как можно больше вариантов. — Спасибо. — Теперь, как я уже упоминала, вы, скорее всего, начнете получать много внимания. Полагаю, вы не захотите бросить школу, чтобы избежать этого. Гермиона кивнула. — Женская башня Гриффиндора должна быть безопасной для вас. Однако в местах общего пользования и коридорах каждый может подойти к вам, я обеспокоена тем, что некоторые свободные альфы могут воспользоваться вашей сущностью омеги, чтобы привлечь ваше внимание. По телу Гермионы прошла дрожь. — Но подавляющие зелья помогают, не так ли? — Я надеюсь, что это так. Я попросила профессора Гораций сварить партию. Вам нужно будет принимать по флакону ежедневно. Тем не менее, они не смогут подавить сущность полностью. Я обсуждала это с мисс Уизли; мы можем назначить бета старост сопровождать вас между занятиями, если хотите. — Это немного слишком, не правда ли? — Гермиона удивленно посмотрела на директрису. — Должна признать, что не знаю. Насколько знаю, совершеннолетняя омега никогда не посещала Хогвартс. Альфы отлучаются время от времени от учебы. На восьмом курсе я ожидала, что их будет около дюжины или около того, но вы — первая омега, которая посещает Хогвартс, и вы не связаны. Я не знаю, чего ожидать. Я хочу быть подготовленной ко всем вариантам развития событий. — Омеги настолько редки? — Насколько я знаю, вы — единственная незамужняя омега. Кроме того, вы первая омега, которую я знаю со времен Молли Уизли. Гермиона вздохнула. — Я не знала, что они такие необычные. — До Молли единственными другими омегами, которых я знала, были Друэлла Розье и подруга моей матери — Кассандра Олливандер. Есть причина, по которой большинство людей просто предпочитают игнорировать существование иерархии. Редко когда этот вопрос всплывает. Во всей Европе, возможно, насчитывается меньше двухсот омег. Любой неженатый альфа, который услышит о вас, может попытаться ухаживать за вами. В конечном итоге вас могут завалить предложениями. — Они ничего не знают обо мне, но захотят жениться на мне только потому, что я омега? Я чувствую себя предметом коллекции, — сказала Гермиона язвительным тоном, скривив губы. — Решение Молли иметь семерых детей, чтобы избежать альф, приобретает всё больше смысла. — Молли выбрала Артура, потому что она была влюблена в Артура, — едко заметила Минерва. — Она была обручена с альфой, но влюбилась в Артура, когда они учились в старших классах здесь, в Хогвартсе. Я не советую делать как она, если только это не бета, без которого вы не сможете жить. Гермиона опустила глаза и поникла. — Зачем? Я не понимаю, как это всё работает. Мне кажется, что я превратилась в какого-то рабского выродка, который рискует сойти с ума, стоит альфе дыхнуть на меня, но теперь вы говорите, что я должна попытаться состоять в таких отношениях. Минерва вздохнула. — Омеги созданы для альф. Альфы созданы для омег. Несмотря на динамику доминирования и подчинения между ними, отношения являются симбиотическими. Альфа может иметь влияние на вас, но у них также имеется инстинктивное желание отправиться на край света, чтобы защитить вас или доставить вам удовольствие. Губы Гермионы дрогнули, и она воздержалась от указания на то, что предпочла бы, чтобы она защищала и угождала себе сама. Она проглотила эти слова. Тот факт, что у Минервы была сложная задача — объяснить всё Гермионе, не делала из нее виновницу. Гермиона не расстреляла бы посланника, когда, по-видимому, именно Вселенная была виновата в предназначении Гермионы. — Задача посильна вам, — твердо сказала Макгонагалл. — С другой стороны вам всегда будет казаться, что чего-то не хватает. Большинство альф смиряются с такой участью к тому времени, когда у них раскрывается сущность. Вот почему они будут стремиться понравиться вам. Вы — возможность, которую большинство из них никогда не получат. У вас через три месяца снова будет течка. Вы должны использовать это время, чтобы познакомиться с некоторыми альфами в вашем круге. Гермиона почувствовала, как что-то резко сжалось у нее в животе при мысли о том, что ей предстоит испытать еще одну течку. Опыт с Малфоем задел ее за живое. Интимный и уязвимый. Она была так счастлива во время этого, будто быть омегой, в конце концов, нормально. Проснувшись, обнаружила, что всё это вызвано гормонами, они ранили что-то внутри нее, а что, она не могла понять. Она была не из тех, кто любит случайный секс — ее недельная «интрижка» с Малфоем только еще больше убедила ее в этом. Она никогда, ни за что, не хотела пройти через это снова. Ее бросили в тот момент, когда у нее больше не было гормонального коктейля, необходимого для того, чтобы казаться желанной. Однако, в то же время, она не хотела выходить замуж за кого-то, особенно без душевной связи с ним, просто чтобы иметь компаньона во время течек. Это звучало ничуть не лучше. Она не интересовалась в союзе, основанной исключительно на иерархической связи. Возможно, она была еще молода, но надеялась, что, если когда-нибудь выйдет замуж, то это будет союз, порожденный чем-то уникальным и значимым, с кем-то, с кем могла бы поделиться своими мыслями, а не просто с кем-то, кто оказался способен удовлетворить ее биологические потребности. Она чувствовала себя так, словно попала в ловушку трехмесячного обратного отсчета времени, ведущего в ад. — Не могу поверить, что на самом деле говорю это, — медленно начала она. — Могу ли я просто забеременеть? Как это сделала Молли? Это на время остановит течку и ее симптомы, не так ли? Макгонагалл минуту бесстрастно смотрела на Гермиону. — Теперь, когда вы представились, я не думаю, что вы сможете забеременеть от беты-мужчины, — наконец сказала директриса. — Ваша фертильность связана с вашей течкой. Вы могли бы забеременеть во время следующей течки, но я сомневаюсь, что большинство альф согласятся на это, если вы не собираетесь выходить за них. Они огромные собственники. Особенно, когда омега беременна. Это делает их инстинкты сильнее. — Ох, — тихо ответила Гермиона. Она особо не хотела задумываться о беременности или материнстве, но, тем не менее, услышав, что это даже не вариант, чувствовала себя подавленной. Казалось, что ни о каком варианте, который у нее был, она не хотела думать. Она закрыла лицо руками и попыталась придумать другое решение. — Я знаю, что это очень неожиданно и сложно для вас, — мягко начала Минерва. — Но я думаю, что вы должны дать себе время на адаптацию, прежде чем принимать такие изменяющие жизнь решения, как материнство. В мире есть очень хорошие альфы, которые дадут вам столько времени, сколько вам нужно, чтобы поверить им. Хорошая или плохая доминирующая личность полностью зависит от характера личности. — Не похоже, что у меня есть другой выбор, — с горечью ответила Гермиона. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы обезопасить вас и помочь вам решить, чем именно вы хотите заниматься, — сказала Минерва. — Помимо того, что вы одна из моих самых выдающихся учеников, я стала считать вас своим другом, мисс Грейнджер. Что бы вы ни решили, вы получите мою полную поддержку вместе с остальными сотрудниками Хогвартса. Гермиона улыбнулась и почувствовала смутное утешение. — Возможно, мы могли бы посмотреть, как действуют подавители, — сказала она, пытаясь вселить надежду. — Прежде чем мы добавим новую ротацию в расписание старост. — Отлично. Все портреты были проинструктированы пристально следить за вами. Я позволила себе сообщить профессорам и бета-старостам, которые были членами ОД, чтобы они были в курсе и знали, на что обращать внимание. — Хорошо, — тихо ответила Гермиона, почувствовала, как щеки вспыхнули и кончики ее ушей стали теплыми от осознания того, что многие из ее друзей знали, почему она исчезла на неделю. — На прошлой неделе я заказала для вас несколько книг, — сказала Минерва, протягивая небольшую пачку через стол к Гермионе. — Выбор в Хогвартсе по этому вопросу был весьма ограничен. — Спасибо. — Я провожу вас в больничное крыло, чтобы забрать ваши подавители, еще поговорю с мистером Малфоем от вашего имени. Говоря об альфах, мистер Лонгботтом хочет извиниться перед вами. Он пришел в ужас от своего поведения и попытался сдать свой значок старосты. — Это была не вина Невилла, — сразу ответила Гермиона. — Я буду счастлива увидеть его. Но… — она ​​поколебалась. — Может быть, под присмотром. Чтобы увидеть, как работают подавители. — Отличная идея. Возможно, вам стоит подождать здесь, я пошлю за ним и принесу подавители. Нежелательно, чтобы вы разгуливали по коридорам. Гермиона кивнула, и Минерва ушла. Гермиона взяла стопку книг со стола и посмотрела на названия. Книга об альфах. Еще одна книга о течке и омеги в беременности. И книга под названием Скрепление душ. Гермиона взяла ее из стопки и начала читать. Книга была удручающей и бесполезной. О том, чтобы омега разгуливала без привязи, было неслыханно. Автор предположил, что если омега не связана, то скоро это произойдет. Там не было ничего о том, как волшебница должна была перемещаться в мире без альфы, «ответственного» за нее. Подавители предназначались при разлуке или для овдовевших омег. Там не было никаких упоминаний о том, чтобы принимать их при выборе альфы для вступления в брак. Выйти замуж. Гермиона хотела заплакать при этой мысли. На самом деле в ее жизни было не так много вещей, из-за которых желала плакать. В основном она хотела плакать из-за Малфоя; факт его отсутствия по-прежнему затрагивал ее, это только усугубляло ее общее состояние отчаяния. Ей не нравился Малфой! Она напоминала себе об этом факте довольно твердо и неоднократно. Он был подлым хорьком. Школьным задавакой и хулиганом. Он высказывал манеры чистокровного аристократа, презирающего всех остальных. Даже если два пункта были неактуальны и больше не соответствовали действительности, последний пункт был точен. У нее не было причин полагать, что его убеждения действительно изменились. Это правда, что во время суда он произнес очень красноречивую речь о понимании ошибки в его мышлении относительно чистоты крови, но это была речь. Публичная речь перед Визенгамотом, напечатанная в газете на следующее утро. После освобождения он был чопорен, но добрым с ней на публичных мероприятиях. Как только начался учебный год, она была вынуждена избегать его, поэтому на самом деле не знала, чем он занимался, кроме того, что избегал неприятностей. Насколько она знала, в его личной жизни не было ничего, что указывало бы на истинное видение о чистоте крови. Ничто не указывало на то, что после войны он вправду верил во что-то другое. Он, безусловно, будет держать рот на замке и не нарываться на неприятности, но в конце концов он женится на девушке, у которой, как окажется, будет чистокровная родословная. Гермионе было все равно. Быть фанатиком не означало, что кто-то заслужил гнить в Азкабане в течение десяти лет. Малфои, несмотря на все их недостатки, были теми, кто склонили войну в пользу Гарри. Нарцисса действовала из-за беспокойства о своем сыне, но Малфой, когда дело доходило до драки, действовал вопреки своим собственным интересам. Он защитил Гарри и не убил Дамблдора, когда он мог легко это сделать. Для Гермионы этого было достаточно. Она выпила умиротворяющий бальзам и свидетельствовала за Нарциссу, как и за Драко. Гермиона не ожидала, что будет нормально общаться с ним после суда, и не ожидала увидеть его на восьмом году обучения. Также она никогда не думала, что проведет неделю, трахаясь с ним, а потом обнаружит… Обнаружит… Она не уверена в том, что творит. Одержимая им, она смирилась с тем, что это была не влюбленность, он просто удивил ее. Он появился, когда она была уязвима, и он… Прекрасный альфа, — любезно подсказал ее мозг. Пустяк. Это был даже не настоящий Малфой, а просто сущность альфы. Как сказала Макгонагалл, у альфы имеется инстинктивное стремление угодить ей. Он появился, потому что чувствовал себя обязанным ей, а потом остался, потому что она запрыгнула на него. Это не то, что он хотел. Тот факт, что она чувствовала привязанность к нему, вероятно, просто особенность омеги. Это всего лишь инстинкты и гормоны. Всё это было ненастоящим.