All You Want

Гермиона посмотрела в глаза Драко и почувствовала себя жидким золотом. — Привет, родственная душа. Его взгляд был словно наэлектризован, когда он смотрел на неё сверху вниз. То, как он смотрел на неё, заставляло её чувствовать себя центром вселенной. Уголки её рта поползли вверх. — Привет, любимый, — её разум всё ещё был затуманен усталостью, но она испытала чувство эйфорического облегчения, проснувшись и обнаружив его всё ещё рядом с собой. Она протянула руку и положила ладонь ему на лицо, чувствуя, как их магия пульсирует между ними. — Мы связаны душой. Уголки губ дрогнули. — Да. Она не знала, что ещё сказать. Они просто смотрели друг на друга, ощущая эту связь. Она чувствовала его эмоции. Все эти его чувства, которых она так боялась, могли оказаться ненастоящими; она думала, что обманывает себя, веря в них. Она могла чувствовать их всех. Они были более реальны, чем она смела надеяться. Он принадлежал ей. Насколько она была его, настолько же он был её. Они приняли бесконечно долгий душ, и Драко помог ей распутать спутанные волосы. Выйдя из ванной, они обнаружили, что домовые эльфы прибрались в комнате и положили на кровать новые простыни, подушки и одеяла. Рядом стоял стол, заваленный едой. Драко поцеловал её в висок. — Тебе надо поесть. Я думаю, что ты усохла на этой неделе. Гермиона фыркнула и посмотрела на себя сверху вниз. — Я бы не возражала, если бы мои формы немного уменьшились. Они просто абсурдны. Я вообще-то задумывалась об изучении заклинаний сокращения. — Что? — Драко почти выкрикнул вопрос. — Нет! Это мои любимые вещи в тебе, — он резко оборвал себя, когда она посмотрела на него и смутилась. — Ну, один из них, — сказал он, махнув рукой в её сторону. — Есть, конечно, и другие твои части, которые я люблю ещё больше, — Гермиона выгнула бровь. — А под другими частями тела я, очевидно, подразумеваю твой мозг, — мягко сказал он, подходя к ней. Гермиона закатила глаза и толкнула его локтем. — Хорошо. Вот какое сильное впечатление обо мне сложилось. Мой мозг пользуется невероятно высоким спросом. — Не притворяйся обиженной, — Драко поднял одну бровь и многозначительно посмотрел на неё сверху вниз. — Я не помню, чтобы мой интеллект когда-либо упоминался, когда ты подробно описывала, как сильно ты любишь мой член и грудь. Гермиона почувствовала, как её лицо вспыхнуло, но тут же выпрямилась. — Мое внимание в то время было… было ограничено. — Ладно. Вообще говоря, твой интерес был гораздо чище, — сказал он, нависая над ней с похотливой ухмылкой. — Именно такое впечатление сложилось у меня, когда ты впервые сделала мне предложение, и твой голос всё время прерывался, когда ты раздевала меня глазами. Гермиона поджала губы и отвела взгляд. — В то время я была очень сексуально расстроена. Драко усмехнулся и подошел к ней вплотную. — Я знаю. Я прекрасно понимал, насколько ты расстроена. Возможно, тебя это удивит, но за последние несколько месяцев я уделил немало времени тому, чтобы следить за твоим состоянием сексуальной неудовлетворенности. Наверное, можно сказать, что это моё хобби. Она подняла на него глаза. — На самом деле я не была так уж возбуждена. Ты сбивал меня с толку значительно больше, чем это было необходимо для ясности ума или потребности в запаховой метке. — Ну ладно, — пожал он плечами. — Смотреть, как ты кончаешь, это ещё одно мое хобби, — его голос был похож на мурлыканье, которое Гермиона ощущала каждым нервом своего тела. Она собиралась поесть, но вместо этого потеряла счет времени, целуя его. В прошлый раз она была одна после течки. Она старалась не думать об этом и не зацикливаться на этом, но чувство уязвимости от того, что её оставили, когда все закончилось, было почти физически болезненным. Она не хотела отпускать Драко. Она едва могла оторвать от него руки, прикасаясь к нему, целуя его, чувствуя магию между ними. Он сказал, что хотел бы, чтобы она была более навязчивой, и он получил её. Она не хотела есть, она хотела просто бесконечно обнимать его. В конце концов он решил отцепить её с себя, подтащить к столу и попросить поесть. Пока она ела, он суетился вокруг неё, топил её в тыквенном соке и, наконец, занялся потиранием плеч. — Драко, — сказала она между укусами французского печенья, которое он каким-то образом убедил домашних эльфов приготовить для него, — тебе не нужно делать это. Из нас двоих, я уверена, тебе должно быть гораздо более тяжело. Ты потратил на меня намного больше энергии, чем я на тебя. — Не указывай мне, что делать, Грейнджер, это работа Пэнси. Гермиона подавила смешок и чуть не проглотила пирожное. Он поцеловал её в плечо, и его пальцы начали массировать мышцы на задней части её шеи. — В прошлый раз меня там не было. Теперь я должен загладить свою вину. Он произнес это сухим, почти саркастическим тоном, но она чувствовала, что за этими словами скрываются эмоции. Чувство вины и извинения. Гермиона повернулась и оседлала его, игнорируя жжение во всех мышцах при каждом движении. Она обвила руками его шею. — Драко, мы вместе. Дело не в том, что ты больше ничего мне не выдумываешь. Ты извинился, и я приняла это. Я тебя простила. Просто люби меня сейчас. Она закрыла глаза и попыталась восстановить эмоциональную связь между ними. — Я люблю тебя, — сказала она. Её рот был всего лишь в одном дыхании от его губ. — Я люблю тебя. Просто люби меня в ответ. — Хорошо, — произнес он и поцеловал её. Поскольку Гермиона была связана, она могла спокойно покинуть Хогвартс. Через несколько дней после того, как закончилась её течка, они с Драко отправились навестить её родителей в Святом Мунго. Гермиона нервно суетилась в приемной, у неё перехватило горло. — Я писала им, но их воспоминания обо мне всё ещё расплывчаты. В прошлый раз, перед тем как я уехала в школу, они меня совсем не помнили, но теперь немного помнят. Я не знаю точно, чего ожидать, — она покрутила палочку в пальцах и поерзала на неудобном стуле. Драко потянулся и взял её за руку. — Ты нравишься даже тем, кто намеренно пытается не влюбиться в тебя. Они будут очень рады увидеть тебя, я уверен. Когда они вошли в комнату, Хелен Грейнджер несколько секунд молча смотрела на Гермиону, прежде чем протянуть руку. — Гермиона, ты уже совсем взрослая. Глаза Гермионы наполнились слезами, когда она взяла мать за руку. — Ты помнишь меня, мама? — Ох, конечно, — Хелен притянула Гермиону ближе, её глаза расширились, когда она обняла Гермиону. — Есть ещё несколько лет, которые немного туманны, но я помню свою умную маленькую дочку волшебницу. Хелен притянула Гермиону в свои объятия, и Гермиона разрыдалась. — Мне очень жаль. Извини, я хотела навестить тебя раньше. — Всё в порядке, — Хелен погладила Гермиону по голове. — Твои друзья Гарри, Рон и Молли приходили к нам несколько раз. Они сказали нам, что это небезопасно. Но теперь это безопасно? Ты же не подвергаешь себя опасности, приходя сюда? — Это безопасно, — сказала Гермиона, кивая и вытирая глаза. — Теперь это безопасно для меня. Она оглянулась и увидела, что Драко и её отец пристально смотрят друг на друга. На лице Драко было написано явное опасение, несмотря на то, что он был волшебником и был выше на полфута. — Мама, папа, это Драко Малфой. Глаза Роберта Грейнджера сузились. — Я уже видел тебя раньше. Тощий маленький блондин, чей отец спорил с Артуром Уизли в книжном магазине. Твой отец был одним из тех, кто считал, что Гермиона не должна быть волшебницей. Драко заметно побледнел, и Гермиона вздрогнула. Конечно, её родители каким-то образом помнят Драко и Люциуса. — Мы с Драко встречаемся уже несколько месяцев. Именно из-за него мне безопасно быть здесь. Мы лучше узнали друг друга, потому что в этом году мы партнеры по нескольким урокам… Гермиона решительно перевела разговор на школьные темы и держала его там до конца визита. Драко и её отец в основном просто смотрели друг на друга, пока Гермиона подробно рассказывала маме об их проекте по нумерологии. Когда они уходили, Хелен с любопытством разглядывала Драко. — Ты голландец? Ты очень… высокий. Драко неловко посмотрел на себя. — В первую очередь француз и англичанин. Из-за феномена, связанного с альфа-магией, я оказался выше, чем ожидал. Покинув Святое Мунго, они аппарировали обратно к воротам Хогвартса и направились к замку. По пути Гермиона посмотрела на Драко. — Может, нам стоит навестить твою мать на этой неделе? Она ответила после того, как ты ей рассказал? Драко остановился на полпути. — Ладно. Ну, об этом… Она почувствовала волну дискомфорта и вины от Драко, когда он отвел взгляд. — Я… никогда не писал ей об этом. — Ты… не рассказал? — она в замешательстве уставилась на него. Они говорили об этом несколько раз. Она была уверена, что видела, как он писал письма. — Мне показалось, ты рассказал… Он опустил глаза, поправил мантию и принялся изучать свои ботинки. — Я пытался написать ей, но… — он замолчал, словно подыскивая нужные слова. — Мои родители… ну, ты знаешь, с какой идеологией они меня воспитывали. Тот факт, что я был для них важнее победы Темного Лорда, не означает, что они перестали верить в то, что делают. Моя мать всё ещё Блэк. Она может принять тебя ради меня, а может и нет… и мне всё равно, что она сделает. Он протянул руку и заправил локон ей за ухо, а его большой палец слегка коснулся её щеки. — Жизнь, которую я получаю с тобой, лучше и шире, чем любая из тех, что они хотели для меня. У Гермионы перехватило дыхание, и она сглотнула. Он тихо вздохнул. — Я пытался написать, но каждое письмо заканчивалось словами: «Я связываю свою душу с Гермионой, и если ты возражаешь, то нам больше не нужно видеться». Я был так сосредоточен на тебе, что у меня не было сил даже попытаться написать ей. Я не собираюсь идти на компромисс или просить что-то похожее на извинения за то, что я не женюсь на чистокровке, — он встретился с ней взглядом, и от жгучего выражения его лица у неё замерло сердце. — В тебе нет ничего такого, против чего они имели бы право возражать, и ничто из того, чем они могли бы угрожать мне, не стоит больше, чем ты. Вот почему я не написал. Я уверен, что мой адвокат говорил ей об этом. Я думаю, что она прислала несколько писем, которые я ещё не читал. Если ты хочешь знать, что она скажет. Как оказалось, Нарциссе Малфой было что сказать, но у неё хватило здравого смысла сказать это в нескольких словах и с большим количеством выводов. Она его мать, она всё равно будет любить его, несмотря ни на что. Это было неслыханно для магглорожденного быть омегой; возможно, исследование прошлого Гермионы выявило бы, что она происходила из священных двадцати восьми (чистокровных магов). Несмотря на импульсивный и биологически обоснованный выбор с его стороны, Драко всё ещё был наследником Малфоев. Там было примечание о классах поведения. Драко поджег письма и запихнул их в мусорное ведро. — Если она так хочет, то может встретиться с нами на выпускном вечере. — Она, вероятно, решила, что это чистокровка или, по крайней мере, полукровка здесь, в школе, — сказала Гермиона через минуту. — Мне всё равно. Она может проглотить свое предубеждение, или она может следить за моей жизнью через Пэнси, — он сердито усмехнулся, и Гермиона почувствовала, как в нём закипает негодование. — Нам вообще не нужно её видеть. Их фанатизм уже сделал достаточно, с меня хватит. Я не соглашаюсь на это. Гермиона сломала печать на письме Гарри и прочла его. — Ну, похоже, что все счастливы и готовы принять нас, — сказала она сухим голосом, протягивая его Драко. — Думаю, рано или поздно они придут в себя. Джинни стукнет их обоих, если они будут идиотами. Общий тон письма был таков, что Гарри и Рон, конечно же, всегда будут любить Гермиону, даже если они не согласны с её выбором. — Это были очень быстрые отношения, учитывая все обстоятельства, — сказала она со вздохом. — Если бы кто-то из моих знакомых захотел бы жениться через три месяца, у меня, вероятно, тоже было бы много возражений. Даже я не думала, что мы будем двигаться так быстро. Драко посмотрел на неё. — Разве мы женаты? Она подняла брови и пожала плечами. — Юридически нет, но я думаю, что связывание души — это нечто большее, чем брак. — Я могу называть тебя своей женой? — его голос был тихим мурлыканьем. Губы Гермионы изогнулись в улыбке, когда она наклонилась к нему. — Если хочешь, я не буду возражать. Хотя… я предпочитаю, когда ты называешь меня родственной душой. Она почувствовала его улыбку, когда поцеловала его. На праздники замок был почти полностью в их распоряжении. Они щедро и неуместно пользовались ванной старост и прятались в уединенных проходах библиотеки, читая и целуясь. Они долго гуляли, и Драко летал, а Гермиона наблюдала за ним под согревающими чарами, которые не ослабевали. И они занимались сексом. У них было много секса. Гермиона не думала, что секс может быть ещё лучше, но из-за связи секс был лучше. Дело было не только в физических и биологических аспектах. Ощущение, что они переплетены, их магия и эмоции, кружащиеся и смешивающиеся вместе, были… выше всего на свете. Чувствовать то, что он чувствовал к ней, и то, что он чувствовал, когда испытывал то, что она чувствовала к нему, было прекрасно, ослепительно возвышенно. Неудивительно, что альфы и омеги очень тщательно скрывали свою биологию. Это была самая личная вещь, которую Гермиона когда-либо испытывала. Она едва могла описать это. Драко принадлежал ей, был вписан в её магию, в её эмоции, в её разум. Взаимная потребность друг в друге была ошеломляющей. Гермиона почти не обращала внимания на то, кто ещё был в Хогвартсе на каникулы, пока чуть не споткнулась о Пэнси в библиотеке. —О… ты здесь, — растерянно произнесла Гермиона, увидев Пэнси и Полумну Лавгуд, которые вместе сидели у окна. Пэнси мгновенно напряглась, как кошка, задравшая голову. — Я не могу себе представить, как ты скучала по мне. За последнюю неделю ты по меньшей мере трижды отрывала взгляд от Драко, — сказала Пэнси, закатывая глаза. — Я и не знала, что вы с Полумной знакомы, — сказала Гермиона, пытаясь решить, было ли это просто её воображение или Пэнси казалась странно комфортной с Полумной. — Но почему? Неужели ты думала, что ты единственный не слизеринец, который будет иметь что-то общее со мной? — Пэнси оскалила зубы. — Гермиона Грейнджер и её зверинец социальных изгоев? Неужели ты собираешься связать маленькую потрепанную шляпку и спрятать её в моей школьной сумке в надежде удочерить меня? Гермиона закатила глаза. — Лезть в чужие школьные сумки — это больше в твоем стиле. Пэнси фыркнула. — Я пыталась выплатить свой долг, оказав тебе услугу и укрепив все твои тошнотворно благородные политические амбиции. Ты та, кто решил бросить всё это и привязать душу в любом случае к любви. Голос Пэнси звучал так презрительно, что было почти трудно поверить, что она настояла на том, чтобы быть одним из свидетелей, подтверждающих и поддерживающих связь душ Гермионы и Драко. — Мы с Пэнси партнеры по гербологии и заклинаниям, потому что никто больше не хочет быть с нами в паре, — сказала Полумна, медленно моргая и поднимая книгу, чтобы показать её название. — Мы составляем список волшебниц, которые убили своих мужей обычной магической растительностью. Знала ли ты, что после того, как суд не признал её мужа виновным в жестоком обращении, Селеста Трандлегамп провела три года, медленно отравляя его верхушками мандрагоры, прежде чем он умер? Потом она вместе с горничной сбежала в Грецию. Губы Гермионы дрогнули, а голова склонилась набок. — Нет. — Это была идея Пэнси сделать это нашим весенним проектом, — сказала Полумна. — Я говорила ей, что она должна была остаться на Уходе за Магическими Существами, так как многие магические растения имеют симбиотические отношения с магическими существами. В этом году в Хогвартсе было сильное заражение Нарглами из-за омелы, но пробки от сливочного пива действительно помогают держать их подальше, — она подняла свое ожерелье, чтобы показать его. — Я сделала браслет для Пэнси. Она говорит, что ей нужно только несколько пробок, так как в подземельях меньше Нарглов. Гермиона опустила глаза и увидела, как пробковый браслет из сливочного пива быстро исчез под кардиганом Пэнси. — У меня есть лишние пробки с рождественской вечеринки Когтеврана, если хочешь, Гермиона, — сказала Полумна. — Нет, — быстро ответила Гермиона. Пэнси напряглась и смерила Гермиону взглядом, грозившим убийством. — П-потому что… — Гермиона была так удивлена, что слегка заикнулась. — Омеги на самом деле невосприимчивы к Нарглам. Полумна серьёзно кивнула. — Нарглы очень чувствительны к запахам. Гермиона махнула рукой через плечо. — Ну, я должна пойти и найти Драко. Увидимся. Она неловко проковыляла за угол, а затем вернулась туда, где Драко изучал энциклопедии заклинаний. — Драко, а ты знал, что Пэнси и Полумна Лавгуд — друзья? Он помолчал и нахмурил брови. — Они застряли вместе по гербологии несколько месяцев назад. Пэнс сказала, что это кошмар, и продолжает угрожать бросить урок. Губы Гермионы дрогнули. — Я думаю, она справилась с этим. Они проводят предварительное исследование для своего проекта на следующий семестр, составляя список волшебниц, которые отравили своих мужей. Мириады эмоций промелькнули на лице Драко. — Это совсем не… тревожит. Боже правый, я встречался с ней, — он вздохнул и закрыл книгу, прежде чем повернуться к Гермионе. — На случай, если я никогда не говорил тебе, одна из бесчисленных вещей, которые я ценю в тебе, это то, что если ты когда-нибудь убьешь меня, я знаю, что ты сначала посмотришь мне в глаза и скажешь почему. Когда каникулы закончились, девочки Гринграсс вернулись в школу в состоянии эйфории. Проклятие на Астории не было полностью разрушено, но они нашли специализированного разрушителя проклятий, который добился значительного прогресса. Невилл вернулся с выражением счастливого облегчения на лице; они с Ханной несколько раз виделись во время каникул и возобновили свои отношения. Следующий семестр прошел относительно гладко. Гермиона и Джинни совместно обрушили молоток на проблему издевательств. Поскольку Драко находился под надежной защитой Гермионы, а Пэнси — в неразрывных отношениях с Полумной, Корнелиус Бербидж и его друзья не имели целей, которые могли бы сойти им с рук. Вражда всё ещё кипела, но до конца года в замке царил неспокойный мир. Школьные друзья Гермионы постепенно потеплели к Драко. Гарри и Рон обычно избегали обсуждать Драко в своих письмах, но Гермиона упрямо брала его с собой каждый раз, когда трио собиралось вместе на выходные в Хогсмид, не оставляя им никакого выбора, кроме как постепенно признать, что Гермиона была «навсегда соединена с Малфоем из всех людей». К ужасу Гермионы, как только она начала время от времени покидать замок, новости о её статусе успели просочиться наружу. Газеты взорвались репортажами и устроили настоящий полевой день, выпытывая у всех знакомых Гермионы подробности её сексуальной жизни. Согласно ежедневному пророку, все всегда знали, что она была омегой; это было ясно, учитывая её магические способности и агрессивность в сексуальных манерах, из-за которых она пыталась строить отношения с различными известными мужчинами, такими как Виктор Крам и Гарри Поттер. Как только выяснилась личность альфы Гермионы, министерство настояло на всестороннем расследовании их отношений. Гермиона была готова к встрече с ними, держа в руках свои исследовательские и юридические контракты. В марте у неё снова началась течка, и когда они с Драко вернулись, им сообщили, что Энтони Голдстейн наконец-то закончил окукливаться и вышел из своей куколки. Он был покрыт пушистым мехом и имел огромные нефункциональные крылья бабочки, такие большие и громоздкие, что он едва мог двигаться. — Ты гребаный ублюдок, что ты со мной сделал? — он наполовину рычал, наполовину стонал, когда Драко и Гермиона посетили лазарет. Драко презрительно усмехнулся. — Гораздо меньше, чем мне бы хотелось. Должен сказать, что эти крылья тебе очень идут, Голдстейн. Судя по всему. Гермиона подошла к Энтони и ударила его прямо в нос с такой силой, что она почувствовала, как он сломался под её кулаком. — Это за то, что вынудил меня уйти в прострацию. Затем она наклонилась ближе и сказала тихим шепотом: — Тебе придется подождать, чтобы увидеть, что я собираюсь сделать с тобой за то, что ты сделал с Пэнси. — Мисс Грейнджер! — возмущенный голос мадам Помфри разнесся по всему лазарету. — Нападение на пациентов в больничной палате строго осуждается. Если я увижу, что это произойдет снова, будет вычет очков, — затем она повернулась и ушла в свой кабинет. Энтони сидел, зажав нос, и неверяще посмотрел, как закрывается дверь. Гермиона слегка улыбнулась ему. — Тебе повезло, что у меня есть дела поважнее. Затем она повернулась на каблуках, взяла Драко за руку и ушла. Энтони вышел из Хогвартса до того, как его крылья поблекли. — Драко, а где мы будем жить после окончания школы? — спросила Гермиона в конце апреля. Он напрягся и оторвался от своего домашнего задания. — Где захочешь. Ты будешь работать, а я просто, — он махнул рукой, — буду ходить туда-сюда и, возможно, время от времени встречаться с семейными адвокатами. Гермиона закусила нижнюю губу. — Ну, тогда разве ты не должен решить? Раз ты будешь там чаще бывать? Он явно чувствовал себя неловко. — Гермиона, мне вправду всё равно. Она смотрела на него, пока он не отвернулся. — Я думаю, нам нужно найти место, где мы могли бы иметь лабораторию чар. Это было бы забавно, правда? Он снова поднял глаза, и она почувствовал его внутренний восторг, хотя выражение его лица оставалось тщательно нейтральным. Она склонила голову набок и задумалась. — Может быть, в Лондоне, в квартире где-нибудь в маггловском районе. Там будет более уединенно. Таким образом, никто не будет беспокоить нас, если мы сами этого не захотим. Драко внимательно изучал её. — А ты не хочешь жить где-нибудь поближе к своим друзьям? Она пожала плечами. — Если я сдам ЖАБА и сумею получить работу в департаменте магических существ, мы все будем работать в одном здании. Мне не нужно жить рядом с ними. Она придвинулась ближе, обняла его за плечи и положила голову ему на плечо. — Ты можешь стать изобретателем чар. Мы могли бы делать проект вместе по выходным. Может быть, когда-нибудь, если ты захочешь, ты сможешь стать профессором здесь, в Хогвартсе, если ты решишь, что не хочешь просто болтаться и быть богатым всю свою жизнь. Драко фыркнул и уставился на неё сверху вниз. — Наглая девчонка, я думал, во всех этих любовных романах говорится, что героиня втайне восхищается бессовестно заработанным титулом пэра. Гермиона вздернула подбородок. — Жаль. Я думаю, что аристократия — это куча мусора. Хотя, — её голос стал страстным, и глаза Драко тут же потемнели, — я готова ненадолго притвориться, что восхищаюсь ими, если это означает, что я увижу твою абсолютно огромную библиотеку. Я была бы… очень польщена. Глаза Драко сузились, и он пристально посмотрел на неё. — Ты никогда не перестанешь шутить о моей семейной библиотеке, не так ли? — Скорее всего, нет, — сказала она, отступая назад и смеясь, когда он шел за ней по дивану, пока она не была загнана в угол. Он поймал её и прижал к себе, опустив голову, целуя в шею и облизывая её железы, пока она не почувствовала себя бескостной и не захныкала под ним. Он начал расстегивать её рубашку, и она застонала и слегка дернулась. — У нас есть правила, — сказала она, даже не пытаясь остановить его, когда он стянул с неё лифчик. — Ты заставил меня написать список. Никаких прерываний занятий из-за секса. Таково было твое правило. — Хорошо, — сказал он, и она почувствовала его ухмылку на своей коже. — Мы ведь учились, не так ли? Напомни мне, как работает Закон Трансфигурации Гэмпа? — Что? — она нахмурила брови и ахнула, когда его зубы слегка коснулись её соска. — Трансфигурация, Грейнджер, — сказал он, целуя её тело. — Мы сейчас пересматриваем. — Ты… ты, слизеринский засранец… ты всё это спланировал. — Возможно, я был достаточно добросовестным в выборе слов для этого правила, — он перекатил её сосок между пальцами, и ощущение пронзило её насквозь, заставляя пальцы ног сжаться, а низ живота начал туго сжиматься. — Закон Гэмпа, Гермиона, — сказал он, устраиваясь у неё между ног. Она судорожно сглотнула. — Есть пять главных исключений… — её голос резко оборвался, когда его рука скользнула вверх по её обнаженному бедру. — В элементарной трансфигурации, первое… — по ткани её трусиков скользнуло прикосновение, и слова исчезли. — Первое? — спросил Драко, подталкивая её, когда он задрал юбку и слегка надавил большим пальцем на её клитор, двигая его маленькими кругами. — Первое исключение, — его большой палец отодвинулся, и она почувствовала, как он медленно оттягивает её трусики в сторону. — Из закона Гэмпа, — её голос дрогнул, когда она почувствовала его дыхание. — Это еда. Два его пальца погрузились в её плоть. Она издала бессвязный стон. — Что это значит? — он понизил голос, и проник в неё. Её клитор пульсировал, а внутренние стенки сжались вокруг его пальцев. Его губы были так близко, что она чувствовала жар его рта. Она облизнула губы. — Это значит… это значит, что пища не может быть создана из ничего. Обжигающе горячий язык Драко опустился на её клитор, когда его пальцы двинулись назад, а затем снова вошли в неё. Её бедра слегка дернулись, и он успокоил её рукой. Его язык завертелся вокруг и слегка коснулся клитора, прежде чем он отодвинулся. — Какие виды преображения можно использовать в пище? Гермиона сглотнула и вцепилась в диван под собой, когда его пальцы снова скользнули в её лоно. Она крепко зажмурилась, пытаясь сосредоточиться на трансфигурации, а не на губах Драко, когда он легонько поцеловал её в место соединения таза и бедра. — Умножение, — сказала она. — Её можно умножить. Её пальцы ног плотно сжались, и одна из её рук запуталась в его волосах, когда он втянул её клитор в свой рот. Она судорожно вздохнула и напряглась. — Она… может быть преобразована… или умножена… или сумма… изменена… — всхлипнула она, когда его рука скользнула вверх по её бедру, чтобы подразнить грудь. — Второе исключение… Он заставил её перечислить все пять главных исключений, прежде чем позволить ей кончить. Потом она несколько минут пролежала без сил в луже на диване, приходя в себя. Наконец она села и строго посмотрела на него. — Смысл правил состоит не в том, чтобы их эксплуатировать. Он ухмыльнулся, даже не отрываясь от книги. Она протянула руку, выхватила её из его рук и оседлала его на мгновение, прежде чем соскользнуть с его колен и встать на колени между его ног. Она расстегнула с легкостью его брюки и боксеры и вытащила его уже твердый член. Она опустила голову и медленно провела языком вверх по его члену, прежде чем посмотреть в его потемневшие, голодные глаза. — Напомни мне, Драко, каковы двенадцать применений драконьей крови?

***

Конец.