All You Want

Когда коридор опустел, Гермиона позволила себе взглянуть на Драко. Она была так переполнена эмоциями, что едва могла дышать. Горячая от ярости и холодная от ужаса. Она не могла поверить, что была такой рассеянной. Как много вещей она принимала как должное или просто не задавала вопросов. Пустые кабинеты, в которых он всегда учился. Как он узнал о большем количестве тайников в замке, которые она знала? Каким напряженным и слегка испуганным он выглядел, когда она попросила разрешения поговорить с ним и заперла дверь кабинета. Она предполагала, что это было из-за феромонов, но возможно… Она даже думать об этом не хотела. Над ним издевались весь семестр, а она и не заметила. Вместо этого она была обижена тем, что он не проводил всё свое время, уставившись на неё, просто предполагая, что у него не может быть ничего более срочного, чем она, что займет его. Она сунула все палочки в карман и потянулась к нему. — Драко… мне очень жаль. Я и понятия не имела. И они причинили тебе боль… — ее голос прервался, когда она коснулась его щеки. — Мне очень жаль. Я не могу в это поверить… — она схватила его за одежду. — Я должна была догадаться. Его руки обвились вокруг ее плеч, и он притянул ее к себе. — Всё в порядке, Грейнджер, — она почувствовала, как он положил свою голову на ее. — Это не так, — сказала она хриплым голосом, отстраняясь. — Дай мне посмотреть. Что с тобой случилось? У меня есть настойка растопырника, она в библиотеке. Драко, я так… извини. Что я могу сделать? Что я могу сделать, чтобы исправить это? Что ты хочешь, чтобы я сделала? У нее перехватило дыхание, и она продолжала водить пальцами по его лицу, где были синяки. Теперь, когда она была ближе, она поняла, что его лицо было исцарапано. Изучая его, она поняла, что синяки были не от побоев. Его швырнули в стену или, может быть, на пол, а потом прижали лицом к грубо обтесанным камням замка. — С твоей головой всё в порядке? Мы должны достать тебе зелье. И плечо у тебя тоже болит. Что же мне сделать? — Это всего лишь царапина, Грейнджер, — сказал Драко, отстраняя лицо от ее прикосновения. — Не беспокойся об этом. — Я говорю не только о твоем лице. Что бы они сделали, если бы поняли, что не могут спровоцировать тебя? — её голос слегка дрожал. Он избегал ее взгляда. Гермиона стиснула зубы. Она крепко сжала руку в кулак. — С-сколько раз это уже случалось? На этот вопрос он тоже не ответил. Гермиона резко выдохнула через нос. — Я должна была догадаться… я должна была подумать… мне так жаль, что я этого не сделала… я пойду и принесу тебе свою настойку растопырника, а потом… я… я… я всё исправлю. Она повернулась, чтобы уйти, быстро составляя в уме список всего, что ей нужно было сделать. Ее скулы болели, и она чувствовала себя так, словно где-то в животе у нее была бездонная яма. Она не собиралась плакать. Она так чертовски устала плакать над каждой чертовой вещью. — Грейнджер, не надо, — Драко схватил ее за талию и потянул назад. — Нет! Отпусти меня. Мне нужно это исправить, — сказала она, пытаясь вырваться из захвата. Она продолжала пытаться освободиться, пока он не скользнул рукой вверх по ее груди и не прижался к основанию ее шеи, задевая пальцами ее запаховые железы. Гермиона замерла и слегка прижалась к нему, заливаясь слезами. — Мне очень-очень жаль. Ты должен был мне сказать. А где же старосты? Почему никто не присматривает за тобой? — Всё в порядке, — сказал он, но голос его звучал устало. — Вовсе нет. Не притворяйся, что всё в порядке, чтобы мне стало лучше! — резко сказала она. Она выпрямилась и сердито вытерла слезы. Она повернулась и пристально посмотрела на него. Драко избегал ее взгляда. — Всё в порядке, Грейнджер. Я… — он слегка усмехнулся. — Я уже привык к этому. Я не позволю им сделать так, чтобы меня исключили. Тебе не нужно беспокоиться обо мне. — Этого недостаточно, — сказала Гермиона, бунтующе скрестив руки на груди. — Этого не должно было случиться. Я не могу поверить, что они воспользовались твоим испытательным сроком. Драко взглянул на нее и издал слабый смешок, который резко оборвал. Гермиона встретилась с ним взглядом, и он снова отвернулся. — Что? — Ничего, — сказал он, качая головой. Последовала пауза, и он осторожно прижал ладонь к подбородку. — Я в порядке. Ты должна идти, у тебя Трансфигурация через несколько минут. Я найду тебя позже. Он одарил ее легкой, многозначительной ухмылкой, но его плечи казались напряженными. Пэнси была права, он был хорошим актером. Гермиона не шелохнулась. — Нет. Скажи мне. Почему ты засмеялся, когда я это сказала? Выражение его лица закрылось и в глазах появилась горечь, которая время от времени мелькала в них. — Да ничего особенного. Мне просто показалось забавным, что ты так говоришь. — Что тут смешного? — Гермиона была озадачена. Он пожал плечами. — Ну, разве срок моего испытательного срока не является причиной, по которой ты доверяешь мне наше «соглашение»? — он отвел взгляд. — Потому что одного твоего слова достаточно, чтобы Макгонагалл выгнала меня. Гермиона побледнела. — О чем… о чем ты говоришь? Выгонит тебя? — Ты знаешь, после того, как Макгонагалл вызвала меня к себе в кабинет, чтобы сообщить от твоего имени, что моё… моё пребывание там с тобой было против твоей воли, и если я когда-нибудь снова побеспокою тебя, моё исключение будет немедленным. Это справедливо. Я не жалуюсь. Я просто… подумал, что это смешно, учитывая нашу ситуацию. Воцарилось молчание. — Она… что сказала? — взвизгнула Гермиона. Драко удивленно посмотрел на нее. Гермиону начало трясти, и она попятилась от него. — Я попросила ее поговорить с тобой, потому что боялась, что изнасиловала тебя. Я никогда не говорила, что не хотела бы видеть тебя там, — ей казалось, что она не может дышать. Ей хотелось согнуться пополам. Это было так, будто кто-то ударил ее в живот. — Я не знаю… моя память с тех пор… я помню только обрывки воспоминаний. Ты… ты пытался уйти. Ты пытался уйти, а я забралась на тебя сверху и заставила забыться. Я думала, что именно поэтому ты… ушел до того, как я проснулась. Поэтому я попросила Макгонагалл поговорить с тобой… потому что не была уверена, что ты захочешь поговорить со мной. Вот… вот почему я пришла и извинилась. Драко уставился на нее широко раскрытыми от недоверия глазами. — Что?.. Подожди… Когда?.. — Когда я нашла тебя в кабинете Магнус после моей течки, — руки Гермионы дрожали. — Когда мы говорили о проекте Нумерологии. Я извинилась первой. Я сказала… Я не помню точно, что я сказала, но я извинилась. Драко слабо покачал головой, его лицо внезапно напряглось. — Нет, ты сказала, что не можешь выразить словами, как сильно сожалеешь об этом. Что ты была не в своем уме, и если бы у тебя не было течки, ты бы никогда не занялась со мной сексом. И что хотя ты уже знала, что я говорил с Макгонагалл, ты хотела быть уверенной в том, что я запомнил, — он произнес эти слова так, словно они были чем-то, что он часто повторял про себя. — П-потому что я тебя вынудила, — запинаясь, пробормотала Гермиона с нарастающим чувством ужаса. — Потому что ты хотел уйти, а я тебе не позволила. Вот об этом… я и жалела. Тот факт, что я взобралась на тебя и не позволяла тебе уйти, когда ты этого хотел. — Я не хотел уходить, — медленно проговорил Драко, качая головой. — Я думал… я предполагал, что ты захочешь кого-то другого. Вот почему я предложил тебе найти другого Альфу. Поэтому я и спросил, уверена ли ты. Гермиона резко вздохнула и широко раскрытыми глазами уставилась на него. — Я этого не помню. Я почти ничего не помню, — она прижала ладони к глазам, пытаясь отогнать туман в голове. — Я просто помню, что мы собирались заняться сексом, а потом ты вдруг отстранился, и когда я попыталась прикоснуться к тебе, ты отодвинулся еще дальше, пока… — она покраснела. — Пока я не забралась на тебя сверху и не начала дрочить. Но… почему же ты тогда ушел? Она смотрела на него сквозь пальцы. Ее сердце билось так сильно, что казалось, будто кто-то ударил ее кулаком в ребра. Выражение лица Драко было непроницаемой смесью эмоций. Его поза была напряженной. Его манера держаться казалась хрупкой. Внешний вид был, как у Пэнси. — Когда у тебя закончилась течка, ты буквально побледнела от ужаса, когда поняла, что это был я с тобой. Я думал, ты хочешь, чтобы я ушел, — в его голосе звучала неприкрытая обида. — Я была в полном замешательстве. Ты… ты, — она неловко махнула рукой в его сторону. — В тот момент у нас даже не было нормального разговора между друг другом. Всего несколько дней назад ты вел себя так, будто от одного моего запаха тебя тошнило. А чего ещё ты ожидал от меня, кроме смущения? Я даже не была уверена, что было реально в то время. А потом ты сказал, что был там только потому, что должен был мне за мои показания. А потом ты ушел! — её голос резко оборвался, и она проглотила комок в горле. — Я думала, это потому, что я Маглорожденная. Вот почему ты пытался уйти в самом начале и почему не остался в конце. Все остальные Альфы мечтают обо мне, а ты даже не смотришь в мою сторону. Я думала, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Она крепко обхватила себя руками. — Мой гребаный Бог, — выражение лица Драко было смесью замешательства и ужаса. — Тогда почему ты спишь со мной? Если ты так уверена, что я никогда добровольно не прикоснусь к Маглорожденной? Гермиона покраснела и уставилась на свои туфли. Она чувствовала жар на кончиках своих ушей. Когда она попыталась заговорить, ее горло сжалось настолько, что было трудно выдавить слова. — Если бы я настаивала на исключении Энтони из-за поведения Альфы, был бы шанс, что Голдстейны могли бы использовать этот шанс, чтобы вызвать и тебя тоже. А ты… спас меня. Поэтому я сказала, что он может остаться, — она повертела палочку в руках. — Ты… — Драко с трудом выдавил это слово, но Гермиона продолжала настаивать: — Макгонагалл сказала, что мне нужно попытаться найти способ, чтобы подобное больше не повторилось. В тот момент я уже почти не выходила никуда. Хогвартс — это, — ее голос стал болезненным. — Такая же большая клетка, как я могу надеяться, что меня не свяжут. Как я могу безопасно пойти куда-нибудь ещё, будучи не привязанной. Если бы я немедленно отступила, это означало бы, что мне придется провести остаток жизни в Драконьем заповеднике. Это одна из причин, почему я начала искать другие возможности. Но мне нужна была помощь, пока я ждала ответа. Поэтому я и спросила, не мог бы ты оставить на мне свой запах. После того, как ты вел себя в кабинете, когда я была в пространстве, я подумала… даже если я тебе не нравлюсь, может быть, ты не будешь возражать, пока… пока никто не знает… я не знаю… пока я веду себя так, будто это ничего не значит. — Нет, — ответил Малфой. Гермиона растерянно посмотрела на него. — Что, нет? — Нет, — твердо сказал он. — Это не… — он повернулся и пошел прямо к стене, прислонившись к ней лицом на несколько секунд. — Нет. Нет. Нет, нет, нет, нет, нет. Гермиона в замешательстве застыла на месте. — Так… подожди. Ты думал, что я попросила тебя пометить меня запахом, потому что если бы ты этого не сделал, я бы бросила тебя в Азкабан? — её колени внезапно подкосились, и она села на пол посреди коридора. — Так вот почему ты согласился переспать со мной? Она зажала рот ладонями, чувствуя себя так, словно вот-вот задохнется. Её сердце колотилось так сильно, что она могла слышать его, и её грудь продолжала дергаться, когда она пыталась дышать. Драко резко обернулся. — Что? Нет. Ты же сказала, что доверяешь мне. Ты сказала, что ничего не можешь сделать с Голдстейном, — он закрыл лицо руками. — Я предположил, что причина, по которой ты мне доверяешь, заключается в том, что у тебя есть защита, если я когда-нибудь переступлю черту и сделаю что-то, чего ты не хочешь. — Но я же говорила тебе, почему доверяю тебе, — сказала Гермиона, недоверчиво вскинув руки и внезапно почувствовав злость на него. — Потому что ты остановился. Ты не укусил меня во время моей течки, хотя это считается совершенно невозможным. Когда я была в подпространстве, ты остановился, даже когда я бросилась на тебя. Вот почему я тебе доверяю. Это не имеет никакого отношения к Азкабану. Драко повернулся и несколько раз стукнулся лбом о стену. — О боже мой! О боже мой! — Гермиона всё время сидела на полу посреди коридора, пытаясь всё обдумать. — Макгонагалл сказала, что поговорит с тобой и выслушает твою версию событий. Она должна была убедиться, что с тобой всё в порядке, а не угрожать тебе изгнанием. Как же это случилось? Она чувствовала, что вот-вот расплачется, то ли от ужаса, то ли от ярости, но не была уверена. Она сжала запястья вместе. — Грейнджер, это не твоя вина, — Драко внезапно оказался на полу рядом с ней, притягивая её в свои объятия. — Не надо… ты же не изнасиловала меня и не шантажировала. Только не плачь. Гермиона прижалась к нему, цепляясь, как ракушка. Она уткнулась носом в его железы и попыталась успокоиться. — Я сейчас накричу на Макгонагалл, — пробормотала она ему в плечо. — Я буду посылать ей кричалку каждый день до конца ее жизни. А потом я отправлю их на ее могилу. Драко крепче обнял ее за плечи. — Значит… ты не против быть рядом со мной, даже если я Маглорожденная? — наконец спросила Гермиона. — Нет, — тон Драко был слегка обиженным. Гермиона с облегчением всхлипнула. — Боже мой, Грейнджер, ну почему ты просто не спросила? — Потому что я не знала, что делать, если бы я это сделала, и ты сказал бы «да», — она покраснела и еще крепче прижалась лицом к его шее. — О боже, ты даже не представляешь, как я сожалею обо всем. Я даже не знаю, с чего начать. Наступила пауза, она сидела, обнимая его. — Ты больше не ходишь по коридорам один, — произнесла она наконец-то. Он усмехнулся. — Грейнджер, мне не нужен телохранитель. В любом случае, обычно они не могут меня найти. — Этого недостаточно. Ты — моя защита. Нет причин, по которым я не могу быть ею и для тебя. Ты не можешь прятаться в пустых кабинетах весь год, надеясь, что никто из сотен студентов здесь не наткнется на тебя. — Я не нуждаюсь в том, чтобы ты делала меня своим последним благотворительным делом. Гермиона села так, чтобы видеть его лицо. — Так вот кто я для тебя? Благотворительное дело? Вроде обязанности? — Нет. Но ты рискнешь своей репутацией, связавшись со мной. Твоя схватка с Бербиджем, вероятно, закончится тем, что тебе будет больно. Гермиона недоверчиво фыркнула. — Ты думаешь, меня это волнует? Я осталась с Гарри, когда весь мир, включая Рона, думал, что он обманул всех, чтобы попасть на турнир Трех Волшебников. И когда его обвинили в безумии за то, что он сказал, что Волан-де-Морт вернулся. И когда он был нежеланным лицом номером один. Как ты думаешь, когда именно я заботилась о своей репутации? Мне бы очень хотелось, чтобы кто-то попытался обвинить меня в тайном сочувствии Пожирателю смерти! Нелепость всего происходящего внезапно поразила её и она начала смеяться. Это было уже слишком. Весь день. Весь учебный год. Затем ей в голову внезапно пришла одна мысль. — Подожди, Драко, так вот почему ты никогда не смотришь на меня и вообще не замечаешь, когда мы не вместе? Выражение его лица было напряженным. — Я предположил, что именно этого ты и хочешь, исходя из всего, что ты сказала, когда предлагала эту идею. Гермиона недоверчиво ахнула и уставилась на него. Затем она закрыла лицо руками и застонала. — Как же это случилось? Я не понимаю. — Ты сказала: «не друзья», это были твои слова, — сухо ответил Драко. — Потому что ты сказал, что тебе «интересно», но потом ты выглядел таким взволнованным, будто согласился взять мандрагору в постель. Я думала, может быть, это лишит тебя наследства или что-то в этом роде. Малфой моргнул и тупо уставился на нее. Гермиона дернула подбородком, словно защищаясь. — От Сириуса и Андромеды отреклись за различные связи с Маглорожденными. Драко откинул голову назад и несколько секунд смотрел в потолок. — Во-первых, — сказал он напряженным голосом. — Если бы я, блядь, заботился об этом, у меня вообще не было бы с тобой полусекретного романа. Во-вторых, существует довольно давнее проклятие, примерно восьмисот лет, Малфои могут иметь только одного ребенка мужского пола в каждом поколении. Волшебство предков не позволит усадьбе иметь ещё одного, кроме меня. Мой отец должен был бы убить меня. Если он лишит меня наследства и нарушит этот план, то оставить его некому. Наследство досталось бы Короне. Мой отец возненавидел Елизавету II с тех пор, как она позволила своим корги укусить его, — он провел рукой по лицу. — Причина, по которой я не был переполнен восторгом в то время, заключалась в том, что я думал, что ты спросила меня только из-за угрозы Макгонагалл. Несколько минут они сидели, пошатываясь и пытаясь осознать всю глубину своего непонимания. Гермиона продолжала делать короткие выдохи через рот, сидя на коленях Драко, сжимая его мантию и пытаясь перестроить всё для себя. Ее голова была легкой и начинала пульсировать, когда она изо всех сил пыталась обернуть свой разум вокруг всего этого. —Это просто… невероятно, — сказала она через несколько минут. — Это даже не должно быть возможно для вещей, чтобы запутаться так. Её челюсть так сильно сжалась от возмущения, что ей захотелось что-нибудь укусить. Она внезапно встала. — Мы идем в кабинет директрисы. Я хочу знать, с какой стати она это сделала. — Грейнджер… — начал Драко, когда она схватила его за запястье и подняла на ноги. — Тебе это и не нужно. Это не так… — Она сделала прямо противоположное тому, о чем я её просила. Она повесила новые портреты по всему замку, чтобы следить за мной. Поэтому я уверена, что она знает, что с тобой происходит, и просто игнорирует это. Но я не собираюсь игнорировать это. Кроме того, я не оставлю тебя одного; у меня много палочек, которые нужно сдать; и я боюсь, что любой из нас ещё раз поговорит наедине с ней, и всё снова будет перепутано. Она потащила его вниз по коридору. Он не то чтобы сопротивлялся или не сопротивлялся, но шел достаточно медленно, чтобы она постоянно чувствовала, как покорно он с ней сотрудничает. Подойдя к статуе горгульи, она пристально посмотрела на нее. — Она ждет меня, я уверена. Статуя развернулась и открыла лестницу. — Директриса, я бы хотела встретиться, — сухо объявила Гермиона, едва поднявшись по лестнице. Минерва Макгонагалл оторвалась от свитка и опустила перо в чернильницу. — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, пожалуйста, садитесь. Драко сел. Гермиона этого не сделала; она стояла, глядя вниз на своего глубоко восхищенного бывшего декана. Руки Гермионы сердито сжимали бедра. — Вы здесь для того, чтобы ругать меня, мисс Грейнджер? — едко заметила Макгонагалл. — Почему вы сказали Драко, что его присутствие во время моей… течки было против моей воли? Макгонагалл поправила очки и пристально посмотрела на Гермиону. — Так оно и было, верно? Вы совершенно определенно сказали мне, что не хотите, чтобы Альфа присутствовал при ней. Я провела шесть дней, ожидая, что вы снова появитесь после того, как я обнаружила, что защита была разрушена, не зная, как он вообще вошел и мог ли он насильно связать вас, — голос Макгонагалл стал напряженным, затем ее лицо дрогнуло. — Однако, когда я говорила с мистером Малфоем, я ничего не сказала о том, что это было против вашей воли. Я сообщила ему, как вы и просили, что вы глубоко сожалеете. Затем я напомнила ему, что ни одно из ваших действий за это время не было вашей ответственностью; чтобы убедиться, что он не думал, что у него есть основания считать вас виновной. Я обучала студентов слизерина в течение четырех десятилетий; у них есть очень надежный инстинкт самосохранения, который они часто используют против других. Учитывая его шаткое положение, я была обеспокоена тем, что если я сообщу мистеру Малфою о ваших страхах, он может использовать это, чтобы обвинить вас в чем-то. Я хотела, чтобы было ясно, что вы не тот человек, с которым я могла бы терпеть пустяки. Исходя из того, что он сказал во время нашей встречи, было ясно, что ваши опасения относительно его согласия были необоснованными. О чем я вам и сообщила. — Он совсем не так это понял, — сердито сказала Гермиона. — Всё это время… мы оба думали… —она оборвала себя. Она не чувствовала себя готовой обсуждать всё это с Макгонагалл. — И над ним издеваются! — Гермиона вытащила все палочки из кармана и бросила их на стол директрисы. — Там было больше пятнадцати студентов, которые загнали его в угол в одном из заброшенных коридоров. Я взяла на себя смелость взять их палочки. Я сказала им, что они могут прийти и забрать их у вас. — Спасибо, — сухо ответила Макгонагалл, собирая палочки и убирая их в ящик стола. — Джинни рассказала мне обо всех новых портретах. Поэтому я знаю, что вы знаете о том, что они делали и говорили ему. Почему вы ничего не сделали с этим? Почему никто ничего с этим не делает? Грудь Гермионы возмущенно вздымалась. Драко молчал, уставившись в пол. Макгонагалл выгнула бровь. — Вы знаете, как трудно управлять школой из более чем восьмисот скорбящих и травмированных учеников после четырех месяцев после войны? Я была категорически против возвращения мистера Малфоя в эту школу. Враждебность между другими факультетами и Слизерином достаточно опасна и без присутствия того, кто на самом деле носил темную метку и потратил целый год, пытаясь убить Альбуса Дамблдора, — Макгонагалл бросила на Драко холодный, острый взгляд. — Студенты, за которых я отвечаю, горюют; их вина лежит на друзьях и близких, которые недавно умерли. Поместить мистера Малфоя сюда так скоро после битвы в Хогвартсе было всё равно что положить спичку на бочонок с порохом. Когда главный волшебник сообщил мне о намерении Мудрейха поместить его сюда на испытательный срок, я отказалась принять его. Когда я сказала об этом, мне сообщили, что в этом случае мистер Малфой будет немедленно приговорен к пяти годам в Азкабане. Гермиона слегка вздрогнула. Макгонагалл строго посмотрела на Гермиону. — Я согласилась. Я не чудовище, и я не пренебрегаю или не осознаю своих обязанностей как директрисы. Однако я — одна женщина, готовящая множество новых волшебников для заполнения должностей, к которым они далеко не достаточно подготовлены, имея дело со старостами, которые устали от ответственности, и Омега среди Альф. Есть ограничения на то, что я могу сделать. У меня нет другого выбора, кроме как расставить приоритеты по некоторым вопросам. У Корнелиуса Бербиджа и его друзей есть конкретная цель спровоцировать исключение мистера Малфоя. Они знают, что это ограничивает их в том, что им позволено делать, то есть досаждать ему. Мне хорошо известны условия испытательного срока мистера Малфоя. Когда мне сообщают о каких-либо серьезных нападениях, я немедленно принимаю меры. Но я ограничена в ресурсах… и в достойных доверия старост. Я не могу поставить благополучие мистера Малфоя выше всего остального. Гермиона на мгновение замолчала и опустила глаза на свои туфли. — Ну, теперь у вас будет еще одна староста, — она подняла глаза на Макгонагалл. — Если вы не возражаете, я хотела бы получить обратно свой значок старосты.