All You Want

Малфой легонько поцеловал Гермиону в шею и верхнюю часть плеча. Нежные поцелуи, иногда случайные покусывания; его зубы скользили вдоль изгиба её шеи, пока она не задрожала. Его рука, дразнящая её грудь, медленно отодвинулась, чтобы вместо этого запутаться в волосах на затылке, оттягивая ее голову назад, пока её горло покорно не обнажилось. Он отодвинулся, чтобы изучить ее, его серебряные глаза блестели, прежде чем он опустил голову и снова начал лизать её железы. Гермиона извивалась и сходила с ума в его руках, задыхаясь и хватаясь за ткань его рубашки. Её мозг был на грани перегрузки. Она едва могла собраться с мыслями, когда почувствовала, как его пальцы играют с её соском. Альфа. Альфа. Альфа. Пожалуйста. Да. Пожалуйста. Его большой палец скользнул сквозь её возбуждение, задевая чувствительную, набухшую плоть, когда он провел вдоль её лона. Снова. И ещё раз. Она раздвинула ноги, чтобы усилить контакт, но его пальцы отстранились. Она застонала от разочарования, и он усмехнулся, уткнувшись ей в шею. — У тебя самая идеальная киска, — хрипло сказал он, когда его пальцы погрузились в неё. Звук, вырвавшийся из горла Гермионы, был почти животным; гортанный пронзительный вопль, когда её внутренние стенки сжали его, и она сильно ударилась о его руку возле головы. Его хватка на волосах стала еще крепче, он поднял голову от её шеи и посмотрел ей в глаза, когда его пальцы слегка отстранились, а затем снова погрузились в неё. Его глаза потемнели. Выражение его лица было диким и собственническим. Она чувствовала, как его член прижимается к бедру и вдавливается в стол, словно в попытке облегчить собственное возбуждение, пока Малфой продолжал трахать её пальцами. Гермиона тяжело дышала, когда встретилась с ним взглядом, изучая его. Это было похоже на погружение в огонь. Жар его взгляда был как пламя, обжигал её кожу. Когда её внутренние мышцы еще сильнее сжали его пальцы, он зашипел сквозь зубы. Её язык импульсивно метнулся вверх и прошелся по его губам. Он страстно поцеловал её, и она еще сильнее сжала его пальцы. Этого было мало. Это был не он, а она хотела его все больше. Ей хотелось умолять его. Дико, где-то в её сознании, она желала этого. Желала назвать его Альфой и предстать перед ним покорной. Он бы ее трахнул, если бы она раздвинула ноги так широко, как только могла, удержала их и показала ему, какой влажной и возбужденной он ее делает. Его большой палец скользнул по клитору, и тихий всхлип вырвался из её губ. Его пальцы начали искать определенное место. Когда он нашел это место, то надавил, и она промычала возле его губ, когда всё ее тело содрогнулось. Он лишь несколько раз поддразнил ее, прежде чем она издала сдавленный крик. Он задушил ее своими губами. Она рухнула на него, а он убрал пальцы и поднес их ко рту. Затем он опустил голову вниз, оставив несколько поцелуев вдоль другой стороны ее шеи, а затем собственнически провел руками по каждому дюйму ее тела. Запах его тела вокруг нее дурманил. Она позволила себе потеряться в нем, уткнувшись лицом Малфою в грудь. Она чувствовала его учащенное сердцебиение и напряжение. Через несколько минут она подняла голову и посмотрела ему в лицо. Альфа, пожалуйста. Она не была уверена, хочет ли он, чтобы она называла его «Альфой». Слово «Малфой» казалось более безопасным. — Малфой, — неуверенно начала она. — М? Она прикусила губу, и ее рука соскользнула вниз. Она нашла его член, натянувший ткань брюк. Она провела пальцами по его контуру и схватила через одежду. В тот момент, когда она коснулась его, он глубоко вздохнул, и всё его тело замерло, как будто она заставила его окаменеть. Она провела рукой по всей длине. Он был огромен. Она знала, что так оно и есть, но на самом деле это было поразительно. Прикасаясь к нему, исследуя его размер, и чувствуя, как он замирает, пытаясь контролировать себя, он активировал в ее груди что-то собственническое и требовательное. Она чувствовала себя… жадной. И даже больше. Мой. Мой Альфа. Она изо всех сил старалась думать ясно, продолжая ласкать его. Ей нужно тщательно подобрать слова. — Я знаю, ты сказал, что не собираешься трахать меня здесь, но я уже трижды отказалась. Итак, мы узнали, что я могу отказать. Так что, нет никаких причин, почему ты всё еще не можешь сделать этого. Голос Гермионы звучал для нее непривычно. Послушный. Умоляющий. Какая-то её часть была оскорблена этим. Если она не будет умолять, то, по крайней мере, сможет уговорить. Она хотела его. Хотела, чтобы его член погрузился в неё. Но одного того, что он освободил ее, было недостаточно. Это было не то, что подсказывал ей инстинкт, а то, что ей было нужно. Она хотела большего, чем его внимание. Она хотела… его. — Если кратко, то ты просишь меня трахнуть тебя прямо сейчас? — спросил он глухим, напряженным голосом. Его бедра непроизвольно дернулись, когда она провела пальцами по головке его члена. Она скромно опустила глаза. — Да. — Я не… Она крепко обняла его и посмотрела снизу вверх. — Я хочу тебя, — сказала она. Вкрадчиво. Она искала в голове конкретные слова, которые чувствовала, и те, которые она должна произнести. — Мне нужно, чтобы ты… чтобы ты заботился обо мне. Это-это… — она слегка покраснела и снова опустила глаза. — Это не то же самое, когда ты не… когда это не настоящий секс. - Это было трудно объяснить. Она надеялась, что он просто поймет ее. — Ты действительно приводишь очень убедительные аргументы, — тихо сказал он. Она вздрогнула, прижавшись к его телу. — Пожалуйста, — сказала она. Он дернулся в её руках. Одна из его рук поднялась и снова запуталась в её волосах, запрокидывая её голову назад, пока ее горло не оказалось полностью обнаженным. Он целовал её, глубоко, пока она снова не начала задыхаться от его губ. — Пожалуйста, — простонала она, когда он прервал поцелуй. — Только потому, что ты так мило просишь, — ответил он, пристально глядя ей в глаза, будто что-то искал. Затем она почувствовала, как он просунул руку между их телами и расстегнул брюки. Мгновение спустя атласная кожа его члена коснулась ее бедра. Она почувствовала, как кожу покалывает от предвкушения, и выдернула волосы из его рук, чтобы посмотреть вниз. Он обхватил рукой свой член и поглаживал его. Он был огромным, твердым и налитым кровью; с влажной головкой. — Ты уверена, Грейнджер? Гермиона готова была умолять. Унижаться, стоя на коленях на полу, и умолять его. Это то, что подсказывают ей инстинкты, и она так отчаянно хотела заняться с ним сексом, что ей хотелось сдаться. Она еле заставила себя хорошенько подумать. Это может быть еще один тест. Эта мысль вызвала у неё легкое раздражение. — Я прекрасно осознаю свои решения, Малфой, — резко выдала она. Он облегченно вздохнул. Тест пройден. Затем он застонал. — Я кончил прямо перед тем, как прийти сюда, но уже стал твердым в тот момент, когда ты вошла в библиотеку, — сказал он ей, продолжая медленно двигать рукой вверх и вниз по всей своей длине. Она вздрогнула. — Ты даже не представляешь, что делаешь со мной, — прорычал он ей в ухо. Гермиона схватила его за одежду и притянула ближе, раздвигая ноги шире, так что головка его члена задела ее лоно. Она всхлипнула. — Альфа-Малфой, трахни меня, — прошептала она. — Хорошо. Она уже была на самом краю стола. Он слегка подвинулся, чтобы встать между ее ног. Затем они оба уставились вниз и наблюдали, как он вводит кончик своего члена, раздвигая ее складки. Он скользнул своим членом вверх по половым губам, задевая клитор и покрывая всю длину её соком, прежде чем отодвинуться и медленно войти внутрь. Его руки обхватили её бедра, наклоняя её таз, когда он погрузился в неё. Гермиона ахнула и тут же забыла, как нужно дышать, наблюдая, как он исчезает внутри нее. Ощущение было совершенным. Да. Альфа. Альфа. Пожалуйста. Она чувствовала, как ее глаза становятся всё больше и больше по мере того, когда она наблюдала, а он продолжал входить в нее всё глубже. Затем она издала прерывистый стон и откинула голову назад. Она едва держалась на столе. Она чувствовала, как он растягивает её, а стенки сжимают его, слабо дрожа вокруг него. — Черт… — простонал он. Он погружался всё глубже и глубже. Он был такой большой. Казалось почти анатомически невозможным, что она могла приспособиться к нему, но она знала, что могла, что она это сделала. Она тяжело дышала, заставляя своё тело расслабиться, глубоко выгибая спину, чтобы принять его. Он наклонил голову и стал целовать ее грудь; она ахнула и крепко сжала его член. Проникновение было… будто он заполнил всё её существо. Как будто они сидели в самом центре Вселенной, и всё, кроме него внутри неё, было лишь периферией. Рассудком она понимала, очевидно, что член Драко Малфоя не был центром вселенной; что на самом деле никакого центра вселенной не существовало. Но эта деталь, казалось, не имела никакого отношения к тому, что она сейчас чувствовала. Ничто не могло заставить ее чувствовать себя так хорошо. Она даже не знала, как думать об этом связно. Всё, о чем она могла думать сейчас, было: «Да. Да. Быстрее… вот так.» Гермиона бормотала эти слова снова и снова, как мантру. Когда он погрузился в неё на всю длину, то замер с тяжелым вздохом и опустил голову ей на плечо. Его руки на ее бедрах сжимали так сильно, что она была уверена, что останутся синяки. Всё его тело слабо дрожало, как будто он находился на пределе самоконтроля. Он несколько раз резко выдохнул сквозь зубы. Рациональная сторона Гермионы советовала ей не двигаться и ждать, пока он успокоится. Но инстинктивная сторона, та, что ближе к поверхности разума, стояла на краю. Она не хотела, чтобы он успокоился. Она хотела, чтобы он был собственником. Требовательным. Она хотела почувствовать его действия. Она подвигала бедрами, провела языком по его запаховой железе и затем резко прикусила кожу. Он издал рваный рык, и его руки крепче сжали её, когда он вышел и вошёл заново. — Моя. Ты же моя. Да. Да. Точно. Его руки собственнически скользнули вверх по её телу, когда он снова вошёл в неё. Он обнял её так крепко, что она почувствовала себя окутанной его объятиями. Он прижал её к своему телу, и она наслаждалась этим. — Моя, — повторял он каждый раз, когда входил в неё. — Ты же моя. Моя Омега. Скажи это, — прорычал он, входя в нее. Жестко. Он был как огонь. Жар от него выжег весь мир. Он был центром внимания. Он был адом вокруг неё, в котором она могла затеряться. — Твоя. Я твоя, — пообещала она. Она запустила руку в его волосы и подняла его лицо вверх, чтобы жадно изучить выражение его лица. То, как он смотрел на неё, заставляло Гермиону чувствовать себя центром вселенной. Собственническая напряженность его взгляда, как будто он владел ею. Как будто он боготворил её. Когда их глаза встретились, казалось, что их магия соприкоснулась. Она задохнулась и поцеловала его, обхватив руками, когда он глубоко вошёл в неё. — Ты такая идеальная, — выдохнул он ей в губы. — Я собираюсь позаботиться о тебе. Я всегда буду заботиться о тебе. Моя. Моя Омега. Первой реакцией Гермионы был трепет от этих слов. Верить им и раствориться в них. И тут она вспомнила о себе. Альфа обещает. Любой Альфа сказал бы ей что-нибудь подобное. Это было главным в их стремлении, в их инстинктах. Они должны были угождать омегам и заботиться о них. В этих словах не было ничего лично искреннего. Биология. Даже если не принимать во внимание отношения между ней и Малфоем, это было своего рода кардинальное правило для девочек: никогда не верить тому, что говорит мальчик во время секса. Даже Гермиона знала это. Но… в данный момент он имел в виду именно их. Драко Малфой — нет, а вот ее Альфа — да. Когда он был её Альфой, то имел это в виду. Она позволила себе немного поверить в это. — Альфа. Альфа, — причитала она и растворилась в нем. Он был жаром и потом; грубой силой и обладанием; огромным и твердым. Идеальный Альфа. Её Альфа. Её. Его толчки становились всё короче, и она чувствовала, как он набухает внутри неё, пока не почувствовала, что он начал дергаться внутри неё, когда кончил. Горячо. Наполняя её ещё больше, когда она уже была полна им. Это ощущение что-то пробудило в ней, и оргазм накрыл её, как приливная волна. Она чувствовала, как её мышцы сжимают его, когда она утонула в его объятиях, его рот ловил каждый звук, когда он продолжал целовать её. Это было… Слишком. Слишком эмоционально. Слишком физически. Как будто всё она распадалась на части, и она собиралась вырваться из этого состояния. Два предыдущих оргазма были похожи на весенний дождь по сравнению с тайфуном. Всё это поразило её. Все её эмоции: горе, разочарование, стресс, гнев и неуверенность последних трех недель. Её невозможная тоска по Малфою и инстинктивное отчаяние от его явного отказа на протяжении стольких недель. Деваться было некуда. Она извивалась в его руках, пытаясь вырваться. Она не могла, он был внутри нее. Он прижимал ее к себе, задыхаясь и обещая ей всё на свете. Она не могла убежать от того, что происходило. Оргазм пронзил саму её душу. Ощущения и эмоции просто продолжали нарастать и превращаться во всё большую и большую волну. Но это не прекращалось. Она не могла сдержаться. Она разрыдалась. Она не могла перестать плакать. Она всё плакала и плакала, хотя тело разрывалось вокруг него. — Всё хорошо. Ты в порядке. Хорошая девочка. Ты так идеальна, — говорил ей Малфой, крепко прижимая к себе, даже когда он продолжал пульсировать внутри неё. Он провел языком по железам на шее и прорычал свои похвалы и обещания ей. — Хорошая девочка. Лучшая. Когда он застонал, то лишь на мгновение обмяк, а потом встал и начал гладить её руками, вытирая слезы — она всё ещё плакала. — Хорошая девочка. Хорошая. Я так доволен тобой, — сказал он, слегка поглаживая пахучие железы большими пальцами, пока её рыдания немного не утихли, и она не успокоилась. Она почувствовала, как лицо становится пунцовым, когда она начала осознавать смущение от рыданий в разгар оргазма. Малфой никогда больше не будет доверять её способностям принимать решения или заниматься с ней сексом. — Извини, — сказала Гермиона, внутренне извиваясь и пытаясь как можно быстрее вытереть все слезы. Если бы его член не был буквально пойман в ловушку внутри ее тела, она бы, вероятно, сбежала. — Боже мой, мне так жаль. Я не знаю, почему я начала плакать. Его глаза расширились. — Ох, блин. Извиняюсь. Я думал, ты знаешь, — сказал он, поднял ее со стола и опустился на стул. — Это нормально для Омег, если они уже давно не занимались сексом. Гермиона смущенно моргнула, и ее ужас исчез, когда он посадил ее к себе на колени, взъерошил ей волосы, поцеловал в лоб и вообще не производил впечатления, что он расстроен ею и никогда больше не хотел ее трахать. — Я не знала этого, — сказала она, когда его руки начали скользить вверх и вниз по ее спине и нежно ласкать ее шею, так что она безвольно упала ему на грудь. Он был таким теплым. После оргазмов и рыданий она чувствовала себя так сонно, словно разомлевшая на солнце кошка. Она хотела бы, чтобы они носили меньше одежды, желательно никакой. — Ни в одной из моих книг не упоминалось о слезах. Раздражение обожгло ее изнутри. — Погоди, у тебя ведь в основном учебники есть? — его руки опустились к её запястьям, и он начал играть пальцами с железами там. Это ощущение заставило её внутренние стенки затрепетать вокруг него, и он застонал, слегка дернулся. Она устало уткнулась лицом ему в плечо и начала водить пальцами по его железам. Она нахмурила брови. — У меня есть почти все книги по омегам, которые есть в печати. А также научные статьи, которые были опубликованы. Там действительно не так уж много того, что я могла бы найти. Большая часть либо расплывчата, либо абсурдна. — Да. Тебе нужны личные дневники. Я уверен, что ты понимаешь, Омеги довольно скрытные, они не собираются раскрывать многое исследователям. Наверное, они тоже иногда врут. Гермиона в отчаянии прижалась к нему лицом. — Ну, я даже не знаю, как достать частные журналы, — горько сказала она. — До сих пор моим единственным первоисточником была Молли Уизли, но поскольку она никогда не рассказывала о своем опыте, это совершенно другое дело. Она знает о социальных аспектах и чистокровных традициях, но есть много биологических аспектов, которые она не понимает. — Ну, в библиотеке Малфоев есть несколько частных журналов, — медленно произнес Малфой. — На протяжении веков в нашей семье было несколько Омег, вышедших замуж, и хранение книг — это семейная традиция. Вчера моя мать прислала мне несколько писем. В одном из них упоминалось о плаче во время секса, потому что это своего рода процесс соединения-воссоединения. Я мог бы одолжить тебе дневники. Ее сердце подпрыгнуло. — А ты бы мог? — Конечно. — Спасибо, — сказала она. — Это… это было бы… — он всё еще поглаживал ее запаховые железы, она не была уверена, осознавал ли он это или это был подсознательный инстинкт. Это заставляло ее голову туманиться, когда она боролась со сном на нём сверху. — Ты в безопасности. Здесь ты всегда в безопасности. — Мило… — наконец выдавила она из себя. Её пальцы всё ещё лежали на его шее, и она уткнулась лицом в его шею с другой стороны, когда её глаза закрылись. — Спасибо, Малфой, что ты такой милый. Она почувствовала, как он усмехнулся. Он вибрировал по всему её телу. — Для тебя всё, что угодно. Её рот дернулся, когда она устало уткнулась в его шею снова. Только не засыпай, сказала она себе. Только не засыпай… Когда она проснулась, Малфой тоже спал. Его голова лежала рядом с её головой, а руки обнимали её. Это было чудесно. Она была бы счастлива оставаться там до самой смерти. Она всё еще чувствовала его внутри себя, хотя узел в основании его члена ослабел. Они просто не двигались, чтобы разделиться. Она слегка повернула голову и увидела светящуюся полосатую кошку, сидящую на столе рядом с ними. Гермиона издала короткий, полный ужаса крик, и Малфой немедленно проснулся, крепко схватив ее и защищая собой, когда он вскочил на ноги. Светящийся кот щелкнул хвостом и встал, потягиваясь и зевая, прежде чем посмотреть на них. Гермиона и Малфой были одеты неприлично и беспорядочно. — Мистер Малфой, мисс Грейнджер, когда вы закончите в библиотеке, я хотела бы видеть вас обоих в своем кабинете, — сказал кот патронус голосом Минервы Макгонагалл. Когда он закончил говорить, то растворился в воздухе. Воцарилось ужасное молчание. — Черт, — наконец сказал Малфой. — О боже, — простонала Гермиона у него за спиной, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от смущения. — О боже мой! Стоя у него за спиной, она чувствовала, как его сперма, словно настоящий водопад, стекает по внутренней стороне ее бедер. Она выхватила из сумки волшебную палочку, очистилась и принялась торопливо поправлять одежду: натянула лифчик на грудь, поправила трусики и снова застегнула рубашку. Когда она закончила, то посмотрела на Малфоя, который тоже поправлял свою одежду и смотрел на нее с непонятным выражением лица. — Я скажу ей, что это была моя идея, — нервно сказала она. — Тебе не о чем беспокоиться. Он едва заметно кивнул. — Но как же она узнала об этом? — громко спросила Гермиона, чувствуя, что не может остановиться. — Я имею в виду, что ты зачаровал проход, и никто не смог бы прийти сюда. И я не могу себе представить, что другие Альфы пошли бы к ней. Или, возможно, они бы так и поступили. Я не знаю. Они так сильно сбивают меня с толку. — Я думаю, что это мог быть я, — сказал Малфой, слегка покраснев, когда он запихнул несколько книг в свою сумку. Гермиона растерянно посмотрела на него. —Альфы подсознательно создают защиту, чтобы держать других Альф подальше, — сказал он. Гермиона кивнула, вспомнив подробности биологии Альф-магов. — Я думал, что всё под контролем, но… я потерял контроль и… забыл об этом. Он сильно покраснел, и Гермиона почувствовала, как в груди разливается тепло. Она никогда раньше не видела, чтобы Малфой краснел. Он выглядел восхитительно. «Обними его», — подсказал ей инстинкт. Она старалась не обращать на него внимания. — Это не твоя вина, — сказала она, слегка покраснев сама. — Я хотела, чтобы ты… потерял контроль. Она чувствовала тепло, просто думая о том моменте, когда он это сделал. Тот момент. Если бы она могла повторять это каждый день до конца своей жизни, она бы это сделала. Она бы так и сделала. Она посмотрела сквозь ресницы на Малфоя и обнаружила, что его глаза потемнели, когда они стояли друг напротив друга. Она тихо всхлипнула. Она хотела поцеловать его еще раз, прежде чем ей снова придется выйти в реальность. У них ведь было на это время, не так ли? В конце концов, Макгонагалл не уточнила, что они должны были прийти сразу же после получения сообщения, просто когда они закончили в библиотеке… Но это еще не обязательно было делать. Гермиона прикусила губу, глядя на Малфоя и взвешивая варианты. Затем ей пришло в голову, что она, Гермиона Грейнджер, всерьез подумывает о том, чтобы проигнорировать сообщение от директрисы Хогвартса в пользу поцелуя с мальчиком. — Наверное, нам пора идти, — сказала она задумчиво, впервые в жизни желая быть менее ответственным человеком. Она жутко боялась предстоящего разговора. — Мы должны, — сказал Малфой, не двигаясь. Он пристально смотрел на её губы. Когда она посмотрела на него, он высунул язык и облизнул губы. Мысли Гермионы слегка померкли. — Макгонагалл сказала, что мы должны прийти, как только закончим, — сказала она хриплым голосом, поймав свой собственный взгляд на его губах, задаваясь вопросом, может ли он снова облизать губы. — Так и есть. — Итак, — почему ее голос снова стал громче? Малфой шагнул к ней. — Мы и так пойдем, когда закончим, — хрипло сказал он, прижимая её к книжной полке. — Хорошо, — сказала она, задыхаясь, когда его голова опустилась вниз. Его глаза были подобны расплавленному серебру, она будто чувствовала жар в них, когда его лицо приблизилось к ней. Когда их губы соприкоснулись, она с горькой болью подумала, что Драко Малфой оставит на ней свой след на всю жизнь. Независимо от того, куда она отправится после восьмого года, он будет частью её. На глубинном эмоциональном уровне она обвилась вокруг него подобно Гордиеву узлу. Её инстинкты не знали, как относиться к нему иначе, чем она сама. Она вздрогнула, когда его губы ласкали её, и почувствовала, как его губы изогнулись в слабой ухмылке, когда его колено прижалось между её ног. Её спина выгнулась дугой, когда она поцеловала его, и одна из его рук поднялась и легла на основание её горла, касаясь желез по обе стороны шеи. Она застонала, и он углубил поцелуй. Другая его рука скользнула к ее пояснице и прижала её к себе. Она понятия не имела, как долго они стояли там, целуясь. Очень долго, как она подозревала. Дольше, чем она целовалась с кем-либо еще за всю свою жизнь. Какое-то время она подозревала, что он снова собирается трахнуть ее, но он, казалось, был поглощен главным образом запаховыми метками на ней, пока воздух не стал густым от его феромонов. Она чувствовала себя буквально окутанной ими. Он прижал ее руки к голове и лизал внутреннюю сторону запястий и обеих сторон шеи, пока она не стала некогерентной и дрожащей. Затем он облизал все открытые участки кожи, до которых смог добраться, не снимая с нее одежду. Он провел кончиком языка от линии волос вниз между глаз и до кончика носа. Он поцеловал ее в лицо, и она почувствовала, как его язык высовывается и скользит по её коже с каждым поцелуем. Он провел языком вниз по её горлу долгими, медленными движениями, пока она не начала громко стонать и дергать его за запястья. К тому времени, как он закончил, она чувствовала себя хорошо. Альфа. Альфа. Мой Альфа. Мой. Её разум пел почти безумно. Учитывая, что её обоняние было едва ли выше по сравнению с обонянием Альф, она была почти уверена, что будет ходить по коридорам, провозглашая имя Малфоя с тонкостью и изяществом бладжера в лицо. Малфой поцеловал ее в последний раз, а затем отпустил запястья и отступил назад. Его глаза были темными, а лицо хищным и самодовольным. — Это должно продлиться по меньшей мере один день, — сказал он с ухмылкой. — Целый день? — ошеломленно пробормотала она, соскальзывая с книжной полки, когда ноги отказали ей. — Если нет, то я уверен, что смогу найти время между занятиями, чтобы сделать это снова, — сказал он низким голосом. «Трахни меня, пожалуйста», — мысленно простонала она и чуть не рухнула на пол. Почему она была в школе? Неужели они с Малфоем не могут просто поехать в какой-нибудь отель и заниматься сексом целую вечность? Малфой, казалось, понял, что она едва соображает. Он схватил её за руку, прежде чем она успела опуститься на пол, и притянул к себе. — С тобой всё в порядке, Грейнджер? — Мхм, — сказала она, уткнувшись лицом ему в грудь. — Нам пора идти к директрисе, — серьезно сказал он. Гермиона вздрогнула, внезапно вспомнив, что их вызвали; что Макгонагалл вероятно знала, что она и Малфой только что занимались сексом в библиотеке. Она уже слышала предстоящий разговор со своим бывшим деканом. — Видите ли, директриса, вы спросили, есть ли у меня какие-либо идеи относительно превентивных мер, чтобы защитить себя, и я пришла к выводу, что самым надежным способом будет регулярный секс с Малфоем, даже если это нарушает по крайней мере пятнадцать различных школьных постановлений. Она издала тихий звук отчаяния, и руки Малфоя обвились вокруг неё. — Ну же, Грейнджер, — сказал он ей через минуту. С каких это пор Малфой стал таким ответственным? Она покорно кивнула и отошла от него, поправляя свою одежду во второй раз за этот вечер. Они выскользнули из пустой библиотеки и остановились у первой же ванной, прежде чем продолжить путь в кабинет директрисы. Горгулья хихикнула, когда она вошла, и лицо Гермионы было на грани самопроизвольного воспламенения, когда она поднималась по ступенькам, Малфой следовал за ней. Выражение лица Малфоя сразу же стало холодным и похожим на маску, когда он достиг верха лестницы. Когда они вошли в офис, Макгонагалл уже сидела за своим столом в окружении бумаг. Она тут же отложила перо и посмотрела на них поверх очков. — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, пожалуйста, садитесь. Гермиона с тревогой опустилась на краешек стула. — Сегодня вечером, в начале восьмого, заклятие отталкивания внезапно заставило всех студентов и преподавателей покинуть библиотеку, — сказала Макгонагалл с резким выражением лица. Гермиона украдкой взглянула на Малфоя. Выражение его лица было тщательно нейтральным, но щеки были окрашены в алый цвет. — Было несколько тщетных попыток нейтрализовать его. К сожалению, магия была совершенно непроницаема, как и некоторые другие заклинания, с которыми я столкнулась в конце прошлого месяца. Гермиона и Малфой неловко поежились под неумолимым взглядом директрисы. — Это всё моя… — начала Гермиона. — Это моя, — объявил Малфой. Гермиона пристально посмотрела на него. — Я знаю, чья это была магия, — сказала Макгонагалл, и уголок её рта дернулся. — Но это была моя вина, — выпалила Гермиона. — Он сделал это только потому, что я попросила. — Я тоже это знаю, — сказала Макгонагалл, и уголок её рта снова дернулся. Гермиона моргнула и подумала, не померещилось ли ей это. — Так уж случилось, что маленькие портреты хранятся во всех классах подземелья. Гермиона в ужасе уставилась на неё. — Я собиралась поговорить с вами обоими раньше. К сожалению, у меня были и другие дела в школе, которые требовали моего немедленного внимания. Однако ситуация в библиотеке четко продемонстрировала, что это был недосмотр. Я уверена, что как бывшие старосты вы оба знаете, что половые сношения строго запрещены на территории школы и могут быть основанием для исключения… Гермиона почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и поймала себя на том, что сжимает руку Малфоя в тисках. — Это я во всем виновата, — сказала она дрожащим голосом. — Я несу полную ответственность. Малфой… Вы не должны винить Малфоя. — Я не собираюсь никого из вас исключать, — резко сказала Макгонагалл с оскорбленным выражением лица. — В конце концов, это не первый раз, когда вы занимались сексом друг с другом в этой школе. Как я уже говорила, по общему правилу половые сношения запрещены. Однако есть определенные обстоятельства, в которых, как директриса, я уполномочена делать исключения из хогвартских постановлений. Мисс Грейнджер, в качестве Омеги вам желательно иметь Альфу, чтобы поддерживать как ваше физическое, так и психическое здоровье. По сути, это было бы целесообразно с медицинской точки зрения. У меня есть письмо от целителя, чтобы подтвердить это. Это также оказало бы стабилизирующее влияние на поведение других Альф здесь, в школе. Поэтому вы с мистером Малфоем можете продолжать вашу… связь, понимая, что вы оба будете проявлять максимальную осмотрительность и не будете вмешиваться в академические занятия других студентов снова в будущем. Гермиона подумала, что у неё, возможно, галлюцинации, но всё же энергично кивнула. — Принимая во внимание необходимость соблюдать осторожность, особенно учитывая уникальные биологические факторы, и ваши соответствующие дома, я собираюсь предоставить вам отдельную комнату. Я думаю, что вы сможете найти её, так как вы оба уже провели там несколько дней вместе. Пароль: «kismet». После этого последовало ошеломленное молчание. Гермиона всё ещё сжимала руку Малфоя и сидела, уставившись на Макгонагалл с открытым ртом. Малфой выглядел таким же удивлённым. Макгонагалл смотрела на них с самодовольной кошачьей улыбкой, играющей на её губах. — Если вы оба согласны на это, я попрошу вас отклоняться. До комендантского часа еще десять минут. Пожалуйста, вернитесь в свои соответствующие общежития. — Да, директриса, — сказала Гермиона дрожащим голосом и встала. — Спасибо вам. Спасибо. Малфой встал, и его лицо казалось расчетливым, когда он смотрел на Макгонагалл. — Благодарю вас, директриса. Я ценю ваше внимание, — сказал он. Макгонагалл встретилась с ним взглядом. — Мисс Грейнджер заслуживает таких вещей, вы согласны? — Конечно, — холодно ответил он. — Тогда спокойной ночи, мистер Малфой. Гермиона и Малфой молча спустились по ступенькам, а затем оба с минуту ошеломленно стояли в коридоре, впитывая произошедший разговор. Гермиона посмотрела на Малфоя. Выражение его лица все еще было замкнутым и расчетливым, поза напряженной. Возможно, он боялся, что их «любовная связь» выйдет наружу. — Я уверена, что Макгонагалл никому не скажет, — нервно сказала она. — Я был бы удивлен, если бы она это сделала, — сказал он. — Она всегда очень заботится о своих львятах. Гермиона слегка покраснела. Это был не просто фаворитизм, не так ли? Конечно же, Макгонагалл помогла бы любому студенту Хогвартса в подобной ситуации. С другой стороны, Макгонагалл имела склонность предполагать самое худшее о Слизеринцах. Гермиона не знала, что сказать. — Спокойной ночи, Малфой, — наконец сказала она, отступая назад и готовясь направиться к Гриффиндорской башне. Он посмотрел на неё сверху вниз своими поблескивающими глазами и ухмыльнулся. — Увидимся позже, Грейнджер.