All You Want

Всё могло бы быть как всегда, если бы Гермиона могла спрятаться в Гриффиндорской башне навсегда. К сожалению, у неё была домашняя работа на неделю и ей нужно поговорить с Малфоем. Макгонагалл после обеда отправила записку через Джинни, сообщив Гермионе, что Малфой не считает, что она напала на него. Что ж, Гермиона подумала, что она просто утвердила свои слова. Макгонагалл довольно бесполезна. «Мисс Грейнджер, Я поговорила с мистером Малфоем, чтобы у вас не было причин для беспокойства в отношении него.» Гермиона прочитала эти слова десять раз и подумала, что директриса могла бы объяснить чуточку побольше. В отличие от остальных Альф в Большом Зале, Малфой выглядел безразличным, увидев Гермиону. Она подумала, что, несмотря на заверения Макгонагалл, Гермиона должна извиниться перед ним. В груди сжалось, и она снова взглянула на записку. Затем она подняла голову и расправила плечи. В любом случае ей нужно было поговорить с ним о партнерстве по нумерологии, не было смысла избегать этого. Она дала себе час, чтобы просмотреть задания из пропущенных занятий, затем она проверила Карту Мародеров, которую дал ей Гарри, и решительно выскочила из Гриффиндорской башни. В тот момент, когда дверь портрета открылась, её поразили альфа-феромоны. За дверью стояли три парня. Энтони, Селвин (чье имя, согласно карте, было Питер) и кто-то по имени Финеас Боргин, который был слизеринцем, это Гермиону не удивило. Все они неловко позировали в коридоре, изучали портреты и доспехи, как правило, пытались казаться, будто у них там было какое-то дело. Когда они оглянулись и увидели, что Гермиона вышла через портретную дверь, их притворства исчезли. Они все обернулись и обиженно посмотрели друг на друга. Гермиона уставилась на них, чувствуя раздражение. Три одноклассника, двое из которых ни разу не обмолвились с ней ни одним словом в течение предыдущих шести лет совместного обучения в школе, ждали её за пределами портретной двери. Она стояла от них на далёком расстоянии, которое, как она надеялась, не даёт им почувствовать запах Малфоя. — Что? — спросила она через минуту. — Ранее я не смог правильно представиться, — сказал Питер Селвин. — Я — Питер Селвин, мы посещаем вместе Древние Руны. Я подумал, что ты можешь позаимствовать мои записи пропущенного урока. Профессор Бэбблинг раскрыл довольно много материала, не включенного в учебную программу. Я немного одержим записью, поэтому у меня есть стенограмма и мои личные заметки, если тебе будет интересно. Гермиона склонила голову вбок и оценила его. Она всё ещё находила его раздражающим, но она была готова отдать ему должное за то, что он подготовился и знал её достаточно хорошо, чтобы найти хорошее оправдание. — Это очень заботливо с твоей стороны, — сказала Гермиона. Энтони и Финеас были явно раздражены. — Вовсе нет, — сказал Питер, его глаза слегка поблескивали. — У меня также есть заметки с Трансфигурации и ЗОТИ, хотя я знаю, что у тебя имеется партнёр по проекту, возможно, ты уже получила по ним заметки. Гермиона изогнула бровь. Любые заметки, которые она получила от Гриффиндорца, были почти бесполезны. Ей посчастливится, если она получит общее представление о том, что было освещено в классе. Блеск в глазах Питера подсказал Гермионе, что он это знал. — Забавно, Селвин, я думал, что у тебя имеется правило не делиться своими записями, — сказал Энтони. — Обмен записями с кем-то, кто пропустил урок, отличается от того, чтобы делиться ими с кем-то, кто не удосужился записать их, хотя он присутствовал, — ответил Питер. — Действительно, — согласился Энтони, обойдя соседа по комнате. — Итак, когда я пролежал с эпидемией черного кота и попросил одолжить стенограммы, а ты сказал «нет»… — Я Финеас Боргин, — Финеас воспользовался спором как возможностью представиться. Финеас, помимо общих черт характера Альфы: высокий, широкоплечий мускулистый и темноволосый, был жирным как в теле, так и в манере. Пока говорил, он шагнул к Гермионе, и Гермиона осторожно отступила назад, чтобы сохранить дистанцию. Она посмотрела на него. — У твоего отца имеется магазин в лютном переулке? — спросила она. Финеас моргнул. — Да… — медленно ответил он. — Мы торговцы антиквариатом. — Я встречала твоего отца, — сказала Гермиона с легкой улыбкой. — Старый друг Люциуса Малфоя, я полагаю. У него всё еще имеется исчезающий шкаф? Финеасу стало неловко. — Я не могу ответить, — ответил он тихим голосом. — Пожалуйста извини меня. Я только что вспомнил кое-что, чем мне нужно заняться. Финеас отвернулся и поспешил прочь. Гермиона оглянулась на Питера и Энтони, которые всё еще были отвлечены спором в состязании писания. Спор продолжался, и Энтони был в процессе рассказа своего героизма в битве при Хогвартсе. Она закатила глаза. Ей не приходило в голову, что, когда в её книге говорилось о том, что Альфы будут сражаться за неё в течку, это будет означать, что они также будут склонны к странным проявлениям важничать и доминировать, даже когда её не было. Два парня были так заняты ссорой друг с другом, что, казалось, забыли о ней. Это решило проблему, как отлипнуть от них обоих. Гермиона ускользнула и снова проверила Карту Мародеров. Малфой всё ещё находился там, где был, когда она выходила из портретной двери; один в заброшенном классе Астрономической башни. Гермиона пошла в обход, чтобы обойти всех, а также трижды проверила, что Малфой всё ещё там, прежде чем резко постучать и открыть дверь. — Тео, я больше не хочу говорить с тобой о Грейнджер. Убирайся, — прорычал Малфой из-за стопки книг. Она моргнула. Голова Малфоя внезапно поднялась, и они уставились друг на друга. Гермиона почувствовала, как её живот сделал сальто. — Малфой, — сухо произнесла она. — Грейнджер, — ответил он, слабо кивая. Выражение его лица было закрытым и казалось несколько обиженным. Гермиона суетилась, не зная, что делать с дверью. — Я… я хотела поговорить с тобой, — нервно заикалась она. — Очевидно, — сказал он. Гермиона вошла в класс и начала закрывать за собой дверь. — Не надо! — громко рявкнул Малфой. Гермиона посмотрела на него. — Не закрывай дверь, — сказал он тихим голосом, его рука, которую она могла видеть, была сжата в кулак. — Пожалуйста. Гермиона быстро отпустила ручку двери. Он вероятно всего беспокоился, что пребывание в замкнутом пространстве с её феромонами заставит его снова забыть об их явных различиях. Или, может быть, он думал, что она собирается запрыгнуть на него. Она покраснела и прикусила нижнюю губу. — Извини, — прошептала она. — Всё в порядке, — сказал он, словно постепенно расслабляясь. — Нет, я имею в виду… я пришла сюда поговорить с тобой. Прости меня… прости за то, что случилось, — поспешно сказала она. Мерлин, Малфой пах удивительно. Она начала вдыхать его запах в классе. Ей было трудно думать правильно. Выражение лица Малфоя стало суровым. — Я была не в себе, — пискнула она, перемещаясь с одной ноги на другую. Обида на его лице будто усиливалась. На самом деле он был довольно мил с ней, когда они общались после его суда. А в Хогвартс-экспрессе он почти вел себя так, будто они были своего рода друзьями. Ну, всё это явно было в прошлом. О боже, он, наверное, только что солгал Макгонагалл. Он смотрел на неё так, словно считал её ответственной за разрушение его жизни. Гермиона ерзала и боролась с инстинктивным желанием раствориться в ворохе на полу. — Я даже не могу выразить словами, как сильно сожалею… — прервалась она. — Если бы у меня не была течка… я бы никогда… никогда бы не стала, — голос подвел её, прежде чем она смогла заставить себя сказать: — Взобралась на тебя и начала дрочить тебе, пока ты явно пытался уйти. — Очевидно, — злостно сказал Малфой, прежде чем она успела закончить. — Я хорошо тебя знаю, Грейнджер. Мы вместе учимся шесть лет в школе. — Да. Хорошо, — сказала она с облегчением. — Я просто… я знаю, что Макгонагалл говорила с тобой, но я просто волновалась, что ты всё ещё можешь… — Не волнуйся, — ответил Малфой холодным и непроницаемым голосом. — Директриса всё прояснила. Если это всё, о чем ты пришла поговорить, мне нужно выполнять домашнюю работу, чтобы наверстать упущенное. Я не заинтересован в том, чтобы говорить об этом ещё раз. В его голосе был намек на альфа-тон. Несмотря на то, что она всё ещё чувствовала, что должна извиниться, Гермиона сразу же захотела оставить его в покое так, как он этого хотел. Она уже прошла полпути от двери, прежде чем остановила себя и покачала головой. Нет, у неё всё ещё есть что сказать. Она заставила себя не обращать внимание на порыв и вернулась в кабинет. Выражение Малфоя, когда она снова вошла в кабинет, напоминало выражение мученика. — Я заходила в кабинет профессора Вектор сегодня утром, — сказала она. Его челюсть сжалась. — Она сказала, что мы были партнерами совместного проекта, — добавила Гермиона. — Мы были, — сказал Малфой с явным акцентом на время. — Она… она сказала, что готова удовлетворить нашу просьбу о том, чтобы мы не были партнерами, — сказала Гермиона. Малфой коротко кивнул и уставился на сочинение, которое он писал. — С предположением, что это связано с тем, что я Омега. Но если она это сделает, ей придется сообщить классу обо мне. Потому что она не хочет, чтобы ученики думали, что она делает это из-за того, что она нам больше симпатизирует. Малфой дернулся. — У меня ещё не было возможности кому-нибудь сообщить о том, что я Омега, — сказала Гермиона, покраснев и уставившись на свои туфли. — Я хотела бы иметь побольше времени, чтобы рассказать новость своим друзьям и попытаться найти какое-то решение до того, как об этом узнает вся школа. Так что, если ты не возражаешь… Она подняла взгляд и обнаружила, что Малфой смотрит на неё, не двигаясь. Гермиона попыталась сделать предложение более заманчивым. — Мы можем работать отдельно и обмениваться нашей работой после занятий. Нам не нужно встречаться. И я не буду сидеть рядом с тобой. — Мы собираемся разработать числовой прогноз, чтобы идентифицировать, а затем снять проклятие с зачарованного предмета, и ты хочешь, чтобы каждый из нас делал это отдельно и обменивался примечаниями? — спросил Малфой глубоким голосом. Гермиона неуверенно посмотрела на него и заметила его скулы и линию челюсти. Для мужчины незаконно быть таким привлекательным. Раньше она думала, что он был слишком заострённым, но после того, как он оказался Альфой, это придало ему харизмы. Она также вспомнила, что он стал очень мускулистым, это было почти непристойно. Она непреднамеренно начала визуализировать то, что могла вспомнить; четкие очертания на его груди и животе, а ниже линия в форме v… Гермиона поняла, что начинает слегка задыхаться. Она покачала головой и попыталась вспомнить, что говорила. — Ты хочешь, чтобы я сделала всё сама и написала твое имя? — спросила Гермиона пронзительным голосом, заставляя себя смотреть на стену за его головой. — В этом семестре это задание — половина нашей оценки, Грейнджер, — прорычал Малфой. Это определенно было рычание. Ноги Гермионы слегка подкосились, она тихо захныкала и сжала колени. — Так… — пролепетала она напряженным голосом. — Это да или нет? — Нет, Грейнджер. Я не заставлю делать тебя мою домашнюю работу за меня, — сказал Малфой холодным голосом. Его кулак снова сжался, а костяшки побелели. — Ой. Ладно. Итак… — начала Гермиона. — Мы будем работать отдельно, а затем сравним записи, — сказал он с нотой раздражения, намекая на то, что разговору конец, уставившись на свое эссе и выглядя таким злым, что Гермиона удивилась тому, что он до сих пор не взорвался. — Спасибо, — прошептала Гермиона, позволяя себе снова взглянуть на него. — Тогда я пойду. Малфой выглядел более спокойным. Она вышла из класса как краб и наткнулась на Блейза Забини. — Грейнджер, — сказал Блейз. — Забини, — ответила она. Казалось, он задумчиво оценивает её. Гермиона посмотрела на него через прищур. Он знает? Она предполагала, что Малфой мог рассказать ему. — Мы с Малфоем только что обсуждали наш проект по Нумерологии, — сказала она. — Конечно, — согласился он. — Ты болела на прошлой неделе, не так ли? Гермиона огляделась и попыталась не выглядеть взволнованной. — Да, всю неделю. — Прямо на твое девятнадцатилетие, неудачно, не так ли? Гермиона резко посмотрела на него. — Я не знала, что ты знаешь дату моего дня рождения. — Ну, ты получила много ярких коробочек по почте. Трудно не заметить, — с улыбкой сказал Забини. — Драко, похоже, тоже заразился какой-то болезнью и исчез через несколько дней после тебя. Гермиона сжала губы и ничего не ответила. — Я, конечно, надеюсь, что ты не убьешь его, болтаясь вокруг, — добавил Забини через мгновение. Гермиона скривила рот. — Я уверена, что там будет находиться всё тот же Малфой, — ответила она тихим голосом. Гермиона быстро ушла и погрузилась в домашнюю работу. Оказалось, что в книгах забывают упомянуть, что Альфы не очень хорошо ладят, когда поблизости есть несвязанная Омега. В тот же день Гермиона снова вошла в Большой Зал. Нарушения варьировались от дуэли в залах до нарушения дресс-кода. Оказалось, что для Альфы первым делом не было ухаживание за Гермионой, а было установление порядка между собой. По словам Джинни, которая возвращалась после обхода, выглядя всё более и более встревоженной: сначала Альфы громко перебивали друг друга, пока всё не перерастало в спор, который превращался в летающие кулаки или заклинания. Макгонагалл в первый вечер позвала всех Альф в свой кабинет для «ориентации», которая, по словам Невилла, в основном заключалась в том, чтобы угрожать им всем. Это едва сдерживало их. Будто они могли быть нормальными. Они ссорились; где угодно и над чем угодно. Они спорили во время занятий, в коридорах, во время еды и в библиотеке. Суть всех споров быстро и заметно снизилась в течение нескольких дней. Они пытались быть хитрыми. Невилл упомянул, что Макгонагалл очень многозначительно напомнила парням, что, если их поведение выйдет из-под контроля, Гермиона может уехать из школы. Поэтому они в основном ограничивались восхищением ей издалека. Они пристально наблюдали за ней, когда она входила в классы и Большой зал. Некоторые пытались приблизиться к Гермионе в библиотеке, но оказалось, что «вонь» Малфоя оказало заметное ослабляющее влияние на их пыл. Несколько парней, которые набрались смелости, чтобы приблизиться к ней, останавливались и задыхались, а затем попытались найти причину, чтобы узнать, почему она пахла так, словно трахалась с Драко Малфоем. Гермиона холодно улыбалась и сообщала им, что это потому, что она это и делала. Откровения было достаточно, чтобы два парня немедленно отступили. Фактически, запах Малфоя на Гермионе сдерживал большую часть Альф на удобном расстоянии, около пяти футов. Этого было достаточно, чтобы она желала, чтобы этот запах не исчезал. Невилл оставался дружелюбным. Энтони и Питер, по-видимому, подстрекаемые друг другом, почувствовали, что они «нарушители», и сразу же пригласили себя присоединиться к ней, когда она училась в библиотеке. Через два дня после того, как Гермиона вернулась из своей течки, Питер обнаружил, что она спряталась и заканчивала сочинение, которое она не смогла сдать на прошлой неделе. У него в сумке были все записи с уроков предыдущей недели. Оказалось, что записи Питера Селвина практически идеальны. Гермионе пришлось сдерживаться, когда она впервые увидела его свитки из Древних рун; почерк, детали, он даже включал перекрестные ссылки. Гермиона слегка завидовала, что никогда не задумывалась зачаровывать перо для транскрипции. — Ну что ж, — сказал он, слегка покраснев, когда она все равно начала читать. — Из-за того, что мне не разрешали делать что-то, что воспринималось как сторона, моя общественная жизнь была довольно однородной. Школа — это всё, что можно было делать. Гермиона внимательно посмотрела на него. Она не была уверена, что он когда-нибудь мог привлечь её, если бы она не была Омегой, но каким-то образом, когда он сближался с ней, у неё возникали романтические видения жизни на греческом острове с ним. Она моргнула несколько раз, чтобы изгнать их. — Давай, — сказал он с покорной улыбкой. — Спроси. Гермиона какое-то время изучала его, размышляя, стоит ли ей знать. Но она наконец спросила: — Почему ты был нейтральным? — Мои дедушка и бабушка по отцовской линии умерли во время Первой Магической Войны, моего отца усыновили его двоюродные братья; Розье. — Ох, — вздохнула Гермиона. Питер провел пальцами по волосам, и Гермиона сразу заметила, что у него красивые руки и предплечья. Она поджала губы и решительно посмотрела вниз на его записи на Рунах. — Эван Розье был как младший брат моего отца. Когда Аластор Грюм убил его, горе едва не убило родителей Эвана. Но мой отец женился на Боунс сразу после школы. Это поставило моих родителей в довольно ужасное положение между двумя сторонами. Им как-то удалось сохранить отношения с обеими сторонами семьи, оставаясь абсолютно нейтральными. После четвертого курса мне сказали, что если я не хочу получать домашнее образование, мне нужно воздержаться от участия в каких-либо союзах, которые бы втянули меня в войну. Он неловко потер челюсть и отвел взгляд от Гермионы. — Всё это говорит о том, что он трус, который предпочел стоять в стороне и позволить маглам и маглорожденным волшебникам умирать, а не делать семейный ужин неловким или терпеть ужасную судьбу домашнего обучения, — сказал Энтони с выражением насмешливого восхищения, когда он упал на стул с другой стороны Гермионы и взял один из свитков Питера. — Но, Питер, твои школьные записи действительно хороши. Питер покраснел и уставился на Энтони. — Да. Если бы я был таким героем, как ты. Тогда я тоже мог бы спать среди женского населения школы. Энтони громко фыркнул и воздух внезапно наполнился его феромонами. — Я не уверен, в каком веке ты живёшь, Селвин, но в том, в котором живу я, ведьмы сами принимают решения о своей сексуальной жизни. Я очень уважаю право женщины выбирать. Им не нужно, чтобы я защищал их от самих себя. — О, верно, я уверен, что они все испытывают огромное уважение к тому, что ты преследуешь их, пока они не займутся с тобой сексом, а затем переходишь к следующей девушке, — Питер закатил глаза и выхватил свои заметки из рук Энтони. — Ты намекаешь на то, что только мужчины могут наслаждаться случайным сексом, Селвин? — спросил Энтони с выгнутой бровью. Питер сглотнул, посмотрел между Гермионой и Энтони, а затем резко встал и ушел. — Я не понимаю, почему этот придурок продолжает болтаться вокруг тебя, — сказал Энтони, уставившись на уходящего Питера. — Опять же, ты и Малфой. Я всё ещё продолжаю думать об этом. Губы Гермионы слегка сжались, когда она продолжила читать заметки Питера из Древних рун. — Питер очень милый. Кроме того, если бы я отказалась взаимодействовать со всеми восьмигодками, которые не участвовали в битве при Хогвартсе, это были бы почти три четверти наших ровесников. Кроме тебя, Падмы и Луны, почти весь Когтевран был нейтральным. — Значит, ты пытаешься простить всех и забыть о прошлом? — спросил Энтони, вертя перо в своих пальцах. Запах его феромонов всё ещё присутствовал в воздухе. Он откинулся на стуле и игриво откинул голову назад. На нем не было галстука, а несколько пуговиц на рубашке были расстегнуты, так что основание его шеи, где находились его ароматические железы, было открыто. Гермиону намеренно отвлекали, не говоря уже о нарушении дресс-кода. Она заставила себя не смотреть или наклоняться вперед, чтобы попытаться почувствовать его запах лучше, будто он надеялся, что она это сделает. — Пытаюсь, — сухо ответила она. — Этот год должен был стать для меня только учебным. У меня была довольно аккуратно сбалансированная нагрузка на курс, но это, — она ​​указала на свою шею в области ее ароматических желез, — в конечном итоге привело к довольно серьезному срыву вещей. Если Питер хочет одолжить мне свои записи, я не собираюсь отвечать «нет». Это не значит, что мне нужно сейчас же с ним связываться. Энтони засмеялся. Гермиона закатила глаза и захотела, чтобы он ушел. Из-за Энтони ей всегда было неудобно. Он был слишком хорошо знаком с девушками, как в темах, которые они поднимали, так и в отношениях с ними. Он имел тенденцию быть под рукой таким образом, что почти всегда пересекал черту, но не до конца. Если он коснется её, даже самый маленький контакт… она, вероятно, проклянет его, так она решила для себя. — Итак, дело с Малфоем… — сказал Энтони, тайком несколько раз скользя указательным пальцем правой руки по центру левой руки. Она закатила глаза. — Это что-то вроде прощения? Или в настоящий момент?.. Гермиона покраснела. — «Момент течки» она захватывает, — ответила она тихим голосом и тяжело сглотнула. — Хорошо. Это то, о чем я подозревал. Потому что я имею в виду Малфоя… так очевидно, что это была просто течка, — голос Энтони внезапно оборвался и его глаза округлились, как будто он только что внезапно понял. Он несколько секунд смотрел на Гермиону, а потом моргнул. — Подожди. Ты имеешь в виду твоя настоящая течка? Гермиона недоверчиво посмотрела на Энтони. Иногда она задавалась вопросом, как же он был отсортирован в Когтевран. Она слегка кивнула. — Боже мой. Как я не осознал этого раньше? — Энтони всё еще смотрел на нее, его рот немного раскрылся. — Ты и Малфой? На неделю? Вот это да. Ну, это объясняет запах. Гермиона слабо улыбнулась ему и ещё раз пожелала, чтобы он ушел. Она взяла перо, чтобы закончить работу над своим эссе. — Итак, — Энтони подвинулся немного ближе на своем стуле. Гермиона бросила на него взгляд, он сделал паузу и отодвинулся на дюйм. — С тобой всё в порядке? Я знаю, что ты свидетельствовала за него, но… твоя течка… это… — он поднял брови. Гермиона посмотрела на него, пытаясь выяснить причину его вопроса. — Весь этот Омегаверс кажется мне довольно странным и оскорбительным. Без обид, — сказал Энтони с полуапологетическим видом. — Я имею в виду, что это за согласие, почему ведьма находится в агонии, если не занимается с кем-то сексом? И случайные мужчины имеют возможность заставить её покорно слушаться их, если они хотят? Это просто… — лицо Энтони нахмурилось, и он слегка вздрогнул. Защита Гермионы несколько угасла. — Я знаю, — ответила она, в её груди заболело от того, как легко она согласилась. — Чем больше я читаю об этом, тем больше ужасаюсь. Это похоже на какую-то ужасную эволюционную случайность. Будто этот злодей в моем мозгу пытается задушить меня. И, насколько я могу судить, я ничего не могу с этим поделать, кроме как принимать подавляющие вещества, пока не найду человека, за которого я захочу выйти замуж. Но даже это не решает всех проблем. Энтони одарил её сочувственной улыбкой. Возможно, она неправильно думала об Энтони. Казалось, он понимал её чувства по этому поводу лучше, чем кто-либо. — Очевидно, я бы не выбрала Малфоя, — добавила она. — То, что произошло, было довольно странным совпадением. Но на самом деле он был довольно мил в этом. — А потом? — спросил Энтони. Гермиона сжалась. — Я заметил, что он не подходит к тебе так, как все остальные Альфы. Он кивнул налево, и Гермиона заметила, как Теодор Нотт исчезает в проходе. Она на мгновение закусила губу и посмотрела на свое эссе. — Ну, — тихо ответила она. — Когда все гормоны испарились, он вспомнил себя. После этого он довольно быстро оклемался. — Ох… Это должно быть так неловко. Особенно со всеми остальными, кто допрашивает тебя об этом, — Энтони наклонил голову, пока его уши не оказались на уровне плеч и закрыл ладонью рот. Гермиона пожала плечами с небрежностью, которую она ещё не чувствовала. — Всё в порядке. Я просто продолжаю напоминать себе, что всё это связано с биологическими инстинктами. Она посмотрела на время. — Я должна идти на Нумерологию. — Я пойду с тобой, — Энтони немедленно галантно вскочил, но затем застеснялся. — Если ты этого хочешь. Очевидно, ты вполне способна ходить в класс одна. Ты, наверное, знаешь, на тысячу заклинании больше, чем я. Но я могу смотреть сердито. И лучше состыковаться. Он улыбнулся нахально. Гермиона улыбнулась в ответ. Энтони оказался гораздо приятнее при дальнейшем знакомстве. Она мысленно переименовала его из «ползучего» в просто «странный». Он не пытался предложить свою руку и держался на почтительном расстоянии. Гермиона позволила ему пройтись с ней из библиотеки до кабинета Нумерологии. Он прошел весь путь до двери с ней. Когда Гермиона вошла, было уже несколько студентов, среди которых был Малфой. Он поднял взгляд и на мгновение застыл, увидев Энтони у двери рядом с Гермионой. Энтони поднял подбородок и ухмыльнулся, прежде чем повернуться, чтобы уйти. Гермиона осмотрела комнату. Расстановка сидений изменилась с предыдущих недель. Студенты, которые обычно не сидели рядом друг с другом, сидели парами; предположительно они сидели со своими партнерами по проекту. Гермиона заколебалась лишь мгновение, прежде чем уйти в дальний конец кабинета и усесться одна в углу. Малфой даже не взглянул на неё, когда она прошла. Не то чтобы она видела, потому что он наверняка не смотрел.