Akumu-chan

Дождь, серой стеной облепил витрину кондитерской, жалобно скатываясь слезами по прозрачному листу стекла. Рождённый где-то в недрах грозовых туч, он жалобно разбивался мутными каплями о грязно-серый асфальт. Наоюки с некой ленцой потянулся, отстранено изучая табло меню. Надо было что-то изменить, вот только готовить новые пирожные совсем не хотелось. Судя по погоде, что свирепствовала за стеклом большого окна во всю стену, посетителей сегодня явно не намечалось, да и кто в своём уме решился бы на увлекательную прогулку под проливным дождём? Даже если речь идёт о вкуснейших пирожных Мурай Наоюки! Нао был кондитером от Бога. Его дед Рюноскэ Мурай, разглядел в пятилетнем внуке гения кондитерского дела и взялся за его обучение незамедлительно. Уже к 16-и годам, Наоюки открыл собственную кондитерскую. За его плечами было немало побед в международных конкурсах, стажировка во Франции и Италии. Его мечтали заполучить самые известные рестораны Европы, но от их предложений Мурай вежливо отказывался, предпочитая работать сам на себя в своей маленькой кондитерской с чудным названием «Панда» Здесь было все таким родным, пропитанным любовью, что сердце кровью обливалось только при мысли о том, что это место придётся покинуть. Часы показывали половину первого, а дождь, казалось бы, даже усилился, отрезая помещение от внешнего мира. Нао вздохнул, и наконец, решился закрыть кондитерскую. Поверн­ув вывеску и закрыв дверь на ключ, мужчина обернулся, когда позади что-то подозрительно скрипнуло, тихо пискнув от ужаса хватаясь незамедлительно за сердце. За одним из столиков сидел посетитель. Лицо было скрыто от чужих глаз завесой тяжелых, потемневших от влаги, волос. Мокрая одежда облепила тело, словно вторая кожа, подчёркивая излишнюю худобу. С волос и одежды градом скатывались капли воды. Нао сглотнул. Более странного посетителя он никогда не видел. -Простите, я не заметил когда вы вошли. –учтиво поклонился кондитер. Посетитель же, даже не пошевелился, продолжая неподвижно сидеть на стуле с низко опущенной головой. - Я принесу полотенце. – вновь поклонившись, мужчина ретировался в подсобное помещение. Как только дверь захлопнулась за его спиной, Мурай выдохнул с облегчением. Руки сильно тряслись от страха что по непонятной ему причине овладел телом и разумом. Выходить из подсобки жутко не хотелось, но пересилив себя, мужчина взял махровое полотенце, и кое- как приклеив на лицо жалкое подобие доброжелательной улыбки, вернулся в зал. Девушка продолжала гипнотическим взглядом сверлить стену, словно там что-то было, чего Нао не мог видеть. Мурай хмыкнул, и неловко подумал что это какая-то психопатка, решившая укрыться от дождя в его кондитерской. Осторожно подойдя к стойке, он потянулся за телефоном, украдкой следя за действиями посетительницы. Всё оставалось неизменным. Но стоило мужчине отвлечься, чтобы набрать номер полиции, как голова посетительницы неестественно повернулась в сторону кондитера. Нао прошиб холодный пот. Пальцы похолодели, а трубка скользнула из влажных ладоней. Это было невозможно! Нормальные люди так не умеют! В этом Наоюки был более чем уверен. И от осознания этого, мужчина чуть не взвыл от ужаса, чувствуя, как липкий страх обволакивает прочной паутиной, словно паук беспомощного мотыля, жадно облизываясь в предвкушении вкуснейшей закуски с чудным именем Мурай Наоюки. Существо ничего не делало, просто смотрело сквозь завесу тяжелых от влаги волос. Нао мог поклясться, что видел за ними бледную, до мертвецкой синевы кожу лица, и мутно-серые радужки глаз. Оно смотрело на него так, словно хотело сожрать. Кондитер даже невольно подумал что, существо упивается его беспомощностью и животным страхом, широко растягивая безобразный рот в мерзкой ухмылке. От нарисованной воображением картины стало дурно. Страх болезненно скручивал все внутренности, и тошнота подступала к горлу противным комком. Нао сглотнул вязкую слюну пытаясь проглотить тошнотворный ком, что усиленно лез по глотке вверх, но ничего не получилось. Существо­, до этого сидевшее на стуле рассматривая свою жертву, медленно поднялось на ноги. Неестественно длинные руки сгорбившегося чудища, почти касались кончиками пальцев земли. Острые, длинные, землистого цвета ногти тихонечко скребли пол. Существо немного выпрямилось, снова окинуло изучающим взглядом кондитера, а потом затряслось всем телом в эпилептическом припадке. Руки неестественно выворачивались подобно марионетке исполняющей танец безумия в руках кукловода. Тяжелые пряди волос хлестали кнутами по дряблой коже, а изо рта капала бледно бурая пена. Мужчина попятился назад. От увиденного, чувство подступающей тошноты стало ещё острее. Дыхание участилось, зрачки расширились от ужаса, поглотив радужку целиком. Казалось бы, даже сердце остановилось от страха, когда спина наткнулась на стену. Бежать было некуда, а существо, прекратившее свой танец смерти, медленно подступало к нему, царапая длинными, острыми когтями деревянный пол. Оно все ближе подбиралось, смеясь зловещим, булькающим смехом от которого кровь стыла в венах. В следующий миг кондитер подумал, что вот сейчас он умрёт. Нао уже чувствовал, как существо медленно отрывает от него лакомые куски мяса, упиваясь его дикими воплями, кладёт их в свой безобразный рот, и жуёт гнилыми зубами, чавкая от удовольствия. А под конец, вырвет сердце у обезумевшего от боли мужчины, облизывая измазанные в крови костлявые пальцы. Вот прямо сейчас оно готовится к прыжку, а он весь белый словно мел не способный пошевелить даже пальцем во спасение. Сердце стучит в висках, а на глаза наворачиваются слёзы. Он сильно напуган и не хочет умирать. Вот оно. Уже здесь. Так близко, что кондитер способен уловить приторно-сладкий аромат гниющей плоти. Оно смотрит на него сквозь неплотную завесу грязных волос, тянет костлявую руку к его шее, прижимая плотнее к стене не сопротивляющееся тело. Холодные, липкие пальцы смыкаются удавкой, сдавливая гортань. Мучительно медленно... Мужчина начинает задыхаться. Лёгкие горят от нехватки кислорода, кружится голова, но он продолжает смотреть на своего убийцу. Оно склоняется к нему ближе, обдав зловонным, ледяным дыханием и кровожадно ухмыляется. Ещё чуть-чуть и сознание покинет тело жертвы. Безобразный рот всё ближе к его лицу, а желудок скручивает в рвотных позывах. Сама мысль того что оно собирается его поцеловать пугает не хуже смерти. И вот когда уже сознание решается покинуть тело, стеклянная дверь отлетает в сторону, впуская в тёплое, пропахшее мертвечиной помещение свежий, холодный, влажный воздух с улицы. Вошедший закутан в чёрный плащ с капюшоном, от чего кажется не менее зловещим, нежели существо занятое убийством. Кажется, что душегуб даже не заметил появление третьего лица, на столько увлекательным казалось ему его занятие. Новоприбывш­ий без промедления преодолел расстояние от входа до жертвы и убийцы, кинув в последнего какое-то рассыпчатое вещество похожее на соль. Пронзительно вскрикнув, существо тут же растворилось в воздухе, отпустив жертву. С Нао тут же спадает оцепенение, и он хватается за горло, пытаясь привести дыхание в норму. Коленки подкосились от внезапной слабости, и тело явно намеревалось сползти по стеночке на пол, но руки спасителя крепко прижали Нао за плечи к стене, не давая упасть. Холодная, влажная от дождя ладонь незамедлительно прикрывает глаза мужчины, а хрупкое, но, тем не менее, сильное тело спасителя вдавливает его в стену. Сердце снова беспокойно бьётся в груди, а страх наступает с удвоенной силой. Мышцы словно охватывает паралич, и мужчина нервно дёргается в попытке освободиться, но ничего не выходит. -Тихо. Послушай, я не причиню тебе боль. Надо только немного потерпеть, и я отпущу тебя. Обещаю. –шепот в самое ухо согревает кожу и осознание того что перед ним живой человек, дарует капельку спокойствия. Пронзит­ельный крик вновь появившегося существа отражается от стен, больно ударяя по перепонкам. Оно в ярости мечется между столами опрокидывая стулья и вазы с цветами. Слышится скрежет метала, и звон бьющегося стекла. Видимо разъяренная нечисть разбило стеклянную витрину. Оно с дикой злостью крушит помещение, но к ним не приближается, словно не видит их. Страх отступает, но ему на смену приходит любопытство, однако мужчина не решается оттолкнуть от себя ладонь, прикрывающую глаза, ибо голос разума советует отказаться от столь опасной затеи. По прошествии нескольких минут, наконец, всё стихает, и человек отстраняет ладонь, с глаз кондитера отходя в сторону. Масштабы катастрофы ужасны. Нао с ужасом окидывает взглядом помещение, где некогда у большой стеклянной витрины ютились несколько столиков. Везде валялись цветы, осколки фарфоровых ваз. Скатерти разодраны в клочья. Из разодранной обивки стульев и диванчиков торчал наполнитель. Стекло некогда заменяющее одну из внешних стен кварцевой крошкой разукрасила тротуар. Трясущиеся руки вплелись в тёмный шёлк волос в жесте отчаянья. Кондитер жалобно всхлипнул ещё раз, рассматривая масштабы катастрофы. Спасител­ь, стоящий до этого поодаль бесшумно приблизился и опустил ладонь на плечо, мужчины, от чего тот нервно дёрнулся обернувшись. Человек­ протянул ему неизвестно откуда взявшийся стакан с водой, и Нао благодарно кивнув, принял стакан. Прозрачная жидкость приятно полилась вниз, по пищеводу, возвращая спокойствие и способность говорить. -Слава Ками поспела вовремя. Простите, пожалуйста, за погром. Нечисть, она такая. Её мало волнуют земные ценности. –мягко сказал человек поклонившись. Анализ­ировать весь объем полученной информации мозг отказывался, видимо по причине сильного эмоционального потрясения. По этой причине Нао лишь жалобно простонал -Почему я? Спаситель тяжко вздохнул и откинул капюшон, прежде чем снова обратится к мужчине. -Об этом мы ещё поговорим, но только не здесь, Мурай-сан