В лесу

      — Ты как?       Мэйби держала за руку Мэйка и оглядывалась назад, проверяя, всё ли с ним хорошо и как он себя чувствует. Лав, бессильно подав руку, шёл за ней и смотрел в землю.       — Нормально, — сказал тот кратко и тихо, не желая сейчас разговаривать о чём-либо. Мэйби замолчала, вздохнув и продолжив свой путь.       Совсем недавно они взяли вещи и решили прогуляться. Не было особой цели — дорогу к городу они всё равно не найдут. Просто прогулка, чтобы успокоить нервы и хоть немного расслабится. Ну, так сказала Мэйби, через силу натянув на лицо улыбку. Однако, это не работало: при каждом шаге идти было всё тяжелее, в голове было неприятно горячо, тошнило. Было плохо от одной фразы, сказанной недавно.       «У тебя бешенство», — тогда девушка даже не поняла, что обронила и в страхе прикрыла рот ладошками. Мэйк бы не поступил так "спокойно": наоборот, кричал бы, стенал, но его будто парализовало от осознания этих трёх слов. Так и остался: сидя на коленях, с пеной во рту и глазами, полными отчаяния. Что-что, а парень никогда не думал, что когда-нибудь заболеет этим.       Бешенство… Ужасно переживать, больно осознавать. Тяжело, невыносимо идти, что-то делать или даже дышать. А особенно понимать, что это твои последние деньки. Ещё пара недель — и будет Мэйк валятся в яме, задохнувшись от приступов. Ребята не до конца знают симптомы, но в общих чертах понимают, что будет. Пена, период возбуждения, когда больной будет крушить всё и вся, парализация, смерть. И чувствительность к свету, и температура — так это всё начальные симптомы!       Что делать в такой ситуации? Уколов с собой нет, никакой дезинфекции тоже. Безвыходно. А что может сделать друг? Поддерживать. Это и делала Мэйби. Кто хлопал по спине кашляющего Лава, которому не хватало воздуха? Кто укладывал его на землю, приказывая отдохнуть? Кто гладил его по голове, пока Мэйк долбился головой об стену, когда хотел заглушить резь в глазах синяком на лбу?       В голове Мэйка стали мелькать флешбеки с их первого дня. Вот он также ведёт заплаканную Аскорбинку за ручку, с волнением оглядываясь в поисках какого-нибудь хода; волнуется за неё, переживая за самочувствие — ведь она такая маленькая, кто её защитит? А теперь Лав с болезнью, и физически ослабевает. Неужели теперь Мэйби тоже так себя чувствует?       — Не надо унывать, пацан. Всё будет хорошо!       Эта необыкновенная девушка будто бы смешала свой детский беззаботный настрой с взрослой ответственностью. Теперь она следила за дорогой, тщательно вытаптывая кустики и папоротники. Теперь она по дороге собирала костянику и любые попавшиеся грибы, поминутно оглядываясь и осматривая Лава с ног до головы, выискивая даже маленькие синяки.       — Всё точно хорошо? — в сотый раз спросила Мэйби, улыбнувшись подбадривая, и поравнявшись с Лавом. Теперь они шагали в ногу. Мэйк слабо улыбнулся в ответ, протянув ей где-то сорванную ромашку.       — Да, хорошо. Прошу, не задавай больше этот вопрос — каждый раз меня словно рентгеном просвечивают. Не нравятся мне медицинские процедуры, с детства не люблю.       — Спасибо, — Мэйби взяла цветочек, понюхав. — Ну, думаю, лесная медицина тебя должна устроить. Мы ещё не обработали твои раны, а прошёл день…       Лав лишь вздохнул, медленно покачав головой.       Пошли дальше, оказавшись в поле.       Погода была солнечной. Яркое голубое небо сочеталось с не менее яркими жёлтыми цветами, над которыми кружились бабочки. Как обычно, Мэйби улыбнулась ярче солнца, а Мэйк тучным взглядом осмотрел более-менее тусклые ели, выискивая возможную тропинку. Как известно, таким ровным кругом поле может сделать только человек. Даже здесь есть дорожка, по котором проезжают люди, надо только поискать…       То ли, будучи подслеповатым, он что-то пропустил, то ли хода и вправду нет, но и без того ужасное настроение Лава опустилось ещё ниже. Ещё одна лазейка попасть домой оборвалась.       — Видимо, здесь нет хода, — с грустью подтвердила его мысли Аскорбинка. — Пошли обратно?       — Я не против, — пробравшись ещё дальше, Мэйк звонко чихнул от пыльцы, попавшей в нос.       — Будь здоров… смотри! — неожиданно крикнула Мэйби, показав куда-то в сторону. Мэйк зажмурился от громкого звука, но тут же открыл глаза. Его печальный вид тут же сменился изумлением. Муть в глазах сменилась блеском. — Не может быть!       Слева от них стояла лошадь. Она сильно выделялась на фоне всей этой красоты своим коричнево-рыжим цветом. Он не блестел, но всё равно было очень красиво. Кобыла их совсем не замечала, смотря в сторону и отбивая копытом землю.       — Тише! — Мэйк заткнул Мэйби, что собиралась завизжать от удивления. — Давай в обход. Не шуми только…       И двинулся слева от лошади, сам едва сдерживая вопль восторга. Увидеть кобылу в лесу, где нет ни души — это же такая редкость! Это вам не ежи, бобры или волки — вот оно, настоящее животное. Любимое животное.       Десять шагов, двадцать… Лошадь и вправду, возможно, их не видела пожевывая эти пыльцевые цветы.       С детства Мэйк занимался конным спортом. Целых пять лет он ездил на лошадях, уже в двенадцать умея очень многое — езда рысью, галопом, без седла. Прыжки на метровой высоте? Раз плюнуть. Однако, спустя годы тренировок пыл не остыл. Лав выступал на множестве соревнований, чаще всего занимая призовые места. Сначала чисто в школе, потом на районе, потом в городе. На это уходило много денег, но Мэйк не сдавался. И вот, впереди был чемпионат его города и Москвы, к которому клеточный усердно готовился. Но тут судьба перестала улыбаться успешному спортсмену — переезд в другой город. Много денег и времени ушло в покупку квартиры, стало не до соревнований. Когда всё уладилось, денег стало не хватать, и с конным спортом можно было попрощаться.       Поэтому сейчас эта лошадка показалась ему чем-то волшебным, как будто он и не видел таких в жизни. Неужели это существо можно так просто упустить, или, на крайний случай, всего лишь сфотографировать? Кто вообще так делает?       Но теперь Мэйки перед мустангом в метре. Конечно, лошадь уже заметила подступающих, поэтому подняла морду и заинтересовано глянула — на Мэйби, с робостью смотрящую на неё, и Мэйка — с изумлением и искрящимися глазами, готовым кинуться обнимать скакуна.       Впервые, увидев такую симпатичную зверюшку, Аскорбинка не погладила его или же сделала милый комплимент. Нет, лошадь и вправду очень красивая, но, как-никак, это не котёнок. Это парнокопытное может бросится на неё, навредить. Опыт был…       Лав между тем достал костянику из кармана джинс, протянув лошади. Та уже с меньшим недоверием глянула на парня и мягкими губами забрала веточку. Видно, ей понравилось — гиппопотам повернулся в сторону Мэйби, ожидая такого подарка.       — Мэйби, подойди, погладь, — позвал Мэйк, с наслаждения проведя рукой по её матовой рыжей гриве.       — Не, — отмахнулась Аскорбинка.       — Что значит «не»? — возмутился клеточный, выглянув из-под лошади       — Ну, я боюсь, — пролепетала Аскорбинка.       — Пауков она не боится, высоты не боится, а прекрасной лошадки испугалась, — закатил глаза Мэйк, искренне не понимая, как можно боятся этой прекрасной кобылки, что вела себя довольно дружелюбно. — Неужели ты на Новый Год ни разу не каталась не пони?       — Каталась, — послышался обиженный голос Мэйби из-за тела зверя. — Но она меня сбросила тогда, и я сломала руку.       — А ты просто погладь, руку не сломаешь.       Аскорбинка отрицательно покачала головой. Она же говорит, что лошадей она с пяти лет боится.       — Чего тут такого? — закатил глаза Мэйк и погладил рыженькую по тёплому боку, нагретому солнцем. Та ласково посмотрела на доброго незнакомца, а потом резко щелкнула челюстью, повернувшись к Мэйби. Запуганная, она отпрыгнула назад, на всякий случай перекрестившись.       — Тихо, лошадка, — приказал Мэйки, помахав следующей веточкой перед носом. Скакун тотчас отвлекся, больше не обращая внимание на девушку. — Вот так, умница.       «А я не умница?» — вспыхнула Мэйби, скрестив руки на груди. Нижняя губа у неё задрожала, пока Мальвина смотрела, как Мэйк резвится с каким-то зверьём. Она-то важнее этого гиганта! Это нечестно!       Впервые в жизни Аскорбинка почувствовала себя третьей лишней. Вот, оказывается, каково это: стоять в сторонке и смотреть на двух других, что тебя не замечают. Да и в какой ситуации: друг и коняга. Не, ну не смешно ли?       Тем временем Мэйк завоевал доверие жеребца. Лав был удивлён тому, что дикий конь никуда не убегает. Хотя, может, это чей-то, сбежавший… но в лесу закон «твоё — это не моё» как-то забывается, поэтому даже серьёзный юноша развлекался, как мог. Погладил по бокам, морде, гриве, шее — да по всему! Так как лошадь не высказывала никаких возражений и молча наблюдала за его движениями. Наблюдать было есть за чем: забыв, что у него бешенство, Мэйки растянул рот в широчайшей улыбке. Сердце радостно билось, дыхание сбивалось, а руки дрожали. Он касался лошади с благоговением, всё ещё непонятным Мэйби.       Вдоволь нарадовавшись, клеточный совершил то, что там давно хотел: оттолкнулся от земли, подпрыгнул — и сел верхом, чуть не задохнувшись от нового прилива кайфа.       — Мэйк, слезь сейчас же! — подала голос Аскорбинка, поразившись тому, что он творит. На этого высокого коня, без седла, и без этой штуки… ну, той, что в рот лошадям вставляется, с поводом которая.       Лав посмотрел на Мэйби и от души захохотал, откинувшись назад и грохнувшись на землю. Ну что за болван, честное слово.