kimono

      Сехун уже не помнит сколько времени прошло с тех пор как он мучал грушу, выбивая из нее последний дух, если так вообще можно было выразиться по отношению к неодушевленному предмету. У него выдался сегодня свободный вечер, так как Бэкхен был занят какими-то важными разговорами с дядей. Сехун заметил их еще во время общей тренировки. Он прекрасно видел как изучающе и с любопытством смотрел на него мальчишка, а Сехун поймал себя на мысли о том, что жадно эти взгляды поглощал. Будто бы ему было важно мнение Бэкхена о нем, о его боевых навыках. Сехун усмехнулся, тяжелые удары раз за разом прилетали в ребро груши, мужчина будто пытался выбить из головы все эти мысли посредством ударов об грушу. Какой-то странный вид психологического переноса, но О ничего не мог с собой поделать.       Он ведь взрослый мужик! Через год разменяет четвертый десяток, а если оглянуться назад, то за широкими плечами весьма богатая, но очень печальная биография. Не то, чтобы Сехун считал себя неудачником, просто как-то оказалось так, что к сорока годам, кроме тяжелого груза мести и ненависти, за душой у него не было совершенно ничего. Были только травмы, физические и моральные, которые убивали все его существо, будто специально заставляли Сехуна сдаться, но в то же время, именно эти травмы двигали его к цели. Именно они заставляли мужчину вставать каждое утро с постели, одеваться, пытаться найти многочисленные концы красной нити, что связала и опутала его жизнь. Сехун бил несчастную грушу с остервенелой скоростью, чередовал удары руками и ногами и хотел бы представлять лицо кого-то конкретного, но не получалось. Сехун не знал лицо своего врага, понятия не имел, кто его подставил, хотя догадывался за что именно. На ум приходил еще один человек, что доставил немало боли, только вот Сехун не мог представлять ее лицо. Слишком оно было родным искалеченному сердцу, которое все больше и больше с каждым годом хотелось вырвать из грудной клетки.       Сехун нанес еще один удар, а потом резко развернулся. Все произошло по инерции. Инстинкты мужчины так работали уже не один десяток лет, честно говоря, Сехун уже и не помнит как было по-другому. Крепкая рука сжалась на тонкой, длинной шее. Бэкхен хватанул ртом воздух, оказываясь прижатым спиной к одной из колонн в тренировочном зале. Сехун смотрел так, как не смотрел на него никогда. С неясной агрессией и злобой, словно видел на месте Бэкхена кого-то другого.       Парень долго наблюдал за Сехуном, что завораживал своей силой и техникой. Он точно не был похож на всех остальных умельцев дяди, казалось, даже простые удары кулаков у Сехуна выходили особенными. Бэкхен не мог больше отрицать того, что мужчина стал ему безумно интересен. За то короткое время, что появился в его жизни, Сехун словно укоренился в Бэкхене и не хотел выходить из его мыслей. Так что парень жутко рассердился в этот раз, когда дядя сказал ему, что Сехун отказался тренировать его. Неужели О был настолько плохого мнения о Бэкхене, что даже не решился попробовать. Пацифист Бэкхен, который ненавидел насилие, который не хотел быть причастным к якудза никоим образом, вдруг ушел на второй план, оставляя после себя Бэкхена, которому до дикости хотелось раздраконить О Сехуна, вновь вывести его из себя, и, наконец, узнать, чем это он не заслужил стать даже учеником для великого и могучего О. И ровно десять минут Бэкхен стоял у входа в зал, наблюдая за тем, как сильные руки совсем не жалеют грушу. Сехун снял верх своего кейкоги, оставшись в черной майке. По предплечьям бежали дорожки вен, что вздулись от напряжения, будто готовые лопнуть. Бэкхен видел их даже со своего места. Ладони были обернуты боксерскими бинтами, достаточно туго, чтобы не отвлекать Сехуна от его главного занятия. Стойка, каждое движение, даже пустой взгляд на кусок резины, напичканный каким-то наполнителем, судя по летящей пыли, именно песком, были у мужчины устрашающими своей холодностью и отточенностью. Сехун не игрался в бойца, он был им. Самым настоящим и самым страшным. Бэкхен иногда видел, как тренировался Исин, и сейчас, смотря на О, понимал, что они даже чем-то похожи. Весь их вид кричал о том, что уровень опасности слишком велик. Но если Чжана парень побаивался немного, то к Сехуну никакого страха не испытывал. Точнее, любопытство перебарывало любой страх. Бэкхен словно мотылек летел на этот огонь, что мог бы спалить его дотла, но вероятно, мотыльку было бы совсем не жаль. Дайте ему только утолить свой интерес и все пощупать, изучить, рассмотреть, раскрыть все загадки. Поэтому, когда Бэкхена схватили за шею, стоило лишь приблизиться к мужчине со спины, прижимая к колонне, внутри что-то дернулось и пустилось разрядами тока по конечностям. И это был не страх. Легкий испуг, и еще что-то, чему название Бэкхен подобрать никак сейчас не мог. Только лишь слушал свое гулкое сердцебиение, смотря Сехуну прямо в глаза. Он стоял чертовски близко, настолько, что Бэкхен мог разглядеть каплю пота, что текла по острой линии челюсти, проползла по массивной шее, скрылась где-то в ключицах. У Бэкхена снова разряды тока побежали, отдавали в ноги, а рука невольно сжалась на руке Сехуна, потому что кислорода заметно не хватало.       Прошло несколько секунд, прежде чем О опомнился, выпуская шею своего подопечного, отрывая застывший взгляд от приоткрытых губ. Сехун тут же отошел от Бэкхена, который едва удержался на ногах, пытаясь вдохнуть больше кислорода. — Никогда не подкрадывайся ко мне! — достаточно твердо сказал Сехун, чувствуя как внутри разворачивается неизвестное чувство. — Ты точно псих! — воскликнул в привычной ему манере мальчишка. — Что ты хотел? — Сехун все еще внимательно изучал Бэкхена, который теперь окончательно пришел в себя. Парень усмехнулся, делая шаг к мужчине, заглядывая прямо ему в глаза. — Почему ты отказался тренировать меня? Сехун удивленно выгнул бровь. Он правда не ожидал, что Бэкхен придет к нему с подобными вопросами. Мужчина был уверен, что парень не имел ни малейшего желания тренироваться, учиться быть частью якудза. О не хотел долгих объяснений, так что снова вернулся к своему занятию, оставляя Бэкхена без ответа на его вопрос. Парень обошел Сехуна, становясь за грушей, на достаточном расстоянии, чтобы она ненароком не прилетела ему в лицо. — Не игнорируй меня, хен! — с нажимом сказал Бэкхен, прожигая старшего своим проникновенным, и чересчур больным не по годам взглядом. — Не хотел, — просто ответил Сехун, продолжая наносить один удар за другим. — Отойдите, молодой господин, могу задеть. В голосе мужчины Бэкхен услышал усмешку. Это вывело его из себя окончательно, так что он подскочил совсем близко к груше, ловя ее руками. Кулак Сехуна остановился в миллиметрах от лица парня, что смотрел на него безумным взглядом. Сехун тоже поменялся в лице, ему совсем не нравилось подобное упорство. — Жить надоело? — воскликнул Сехун. Чудно, что его реакция была на месте, и он не одарил паренька достаточно кровавым ударом в прямой, почти незаметный нос. У Бэкхена были до дикости аккуратные черты лица, иногда даже не верилось, что они принадлежат юноше. — Не уходи от ответа. — Я не уходил от ответа, — Сехун был явно недоволен подобным поведением младшего. Бэкхен прекрасно видел, что выводил его из себя, но уже не мог ничего с собой поделать. Бэк соврет, если не признается в том, что ему нравилось наблюдать за тем, как холодный и безэмоциональный О Сехун теряет самообладание. А все из-за семнадцатилетнего мальца Бэкхена. — Еще раз повторю, я просто не хочу тебя тренировать. Вот и все. — Думаешь, я не справлюсь? — Я ничего не думаю. Я здесь, чтобы защищать тебя, становиться твоей нянькой не собираюсь. — Но ты уже стал ей, — усмехнулся Бэкхен, делая еще один шаг к своему телохранителю. Теперь между ними совсем не было расстояния, мальчишка смотрел взглядом, в котором мешалось слишком много разного. При всей своей проницательности и жизненном опыте, Сехун эту эмоцию различить не мог. — Молодой господин, — Сехун сжал плечи Бэкхена, отодвигая его от себя. — Еще раз повторяю, я своего решения не поменяю. Так что советую не тратить на меня время и пойти спать, вам завтра к первой паре. Бэкхен и сам не ожидал, что его так легко передвинут подальше от груши и самого Сехуна. Мальчишка тряхнул головой, будто бы просыпаясь от какого-то наваждения. Он долго прожигал О взглядом, что снова принялся бить грушу, делая вид, что Бэкхена тут нет. — Хорошо, хен. Я пойду спать. Спокойной ночи, — бросил Бэкхен, резко разворачиваясь на пятках и направился к выходу. Сехун же тяжело вздохнул, оставляя свое занятие. Что было в голове у этого ребенка, оставалось для О Сехуна полнейшей загадкой. — Зря ты отказался. Вкрадчивый голос заставил мужчину обернуться. Исин снова появился внезапно, теперь уже одетый в черное кэйкоги. Оно безмерно шло китайцу, а Сехун отметил, что в нем Чжан выглядит внушительнее, учитывая его худощавость. — Из меня плохой учитель, — Сехун вернулся к груше, отворачиваясь от Исина. — Из молодого господина не самый лучший ученик, — усмехнулся мужчина. — Зато ты бы мог стать наставником будущего босса. Знаешь какие это привилегии в мире якудза? — Я не являюсь частью якудза и не собираюсь ею быть, поэтому и привилегии меня не волнуют. Исин на это ничего не ответил, лишь с улыбкой смотрел в широкую спину Сехуна. Что же, время еще покажет.       Сехун закончил с тренировкой через час. Он так сильно устал и думал о том, что способен сейчас только на то, чтобы принять душ, а потом мужчина с огромной радостью отключится. Таблетки переставали действовать и боль возвращалась, но Сехун умело ее игнорировал. В конце концов, ему все же стоит сходить к толковому доктору, как только он поднакопит денег. Мужчина переоделся и принял душ, отправляясь сначала к комнате Бэкхена, чтобы проверить на месте ли он, а потом уже к себе. Сехуну выделили в особняке отдельную комнату, надо сказать, не самую плохую, для таких вот случаев. Да и честно признаться, из-за Бэкхена, мужчина проводил у себя дома все меньше времени. — Молодой господин, — Сехун постучал в двери, замечая, что никого из охраны перед дверьми комнаты мальчишки не было. Это показалось странным, но Сехун тут же разгадал эту загадку. Один из смутно знакомых представителей охраны дома как раз возвращался на свое рабочее место. — Можно к вам? В ответ была тишина. — Что-то случилось? — мужчина, что еще днем с презрением смотрел на Сехуна, теперь имел весьма обеспокоенный вид. — Где ты был? — Сехун не собирался церемониться. Внутри начала разрастаться тревога, словно действительно что-то случилось. Мужик едва усмехнулся. — В сортир отошел, на две минуты. Сехун снова постучал в дверь комнаты Бэкхена, но в ответ была тишина. Он дернул ее на себя, заходя внутрь и обнаруживая совершенно пустую комнату. Сехун ринулся в ванную и гардероб, но и там было пусто. Бэкхен снова сбежал. — Твою мать! — чертыхнулся Сехун, тут же разворачиваясь к выходу. — Как долго тебя не было? Он злым взглядом прожигал мужчину, что тоже понимал всю серьезность ситуации. Они снова упустили этого неугомонного мальчишку, который сбегал из самого охраняемого в Токио особняка уже бесчисленное количество раз. — Сказал же, не больше двух минут. Сехун понял, что нет смысла трясти этого растяпу. Черт! О не зря был так насторожен насчет Бэкхена сегодня, когда он показательно отказался от вечеринки. Мужчина должен был еще вечером понять по тону парня, когда он сказал, что идет спать. В голове тут же мелькнула фраза Чонина про какого-то Тацуми, который и устраивает вечеринку. Сехун знал, что звонить Бэкхену бесполезно, так что решил, что нужно заходить с другой стороны.       Бен Бэкхен был чертовски зол! Его буквально не хотело отпускать то, что Сехун так нагло проигнорировал его, отказался даже попробовать учить, будто бы и правда Бэкхен был настолько неумехой. Но Сехун даже не мог сложить представление о том, какой Бэкхен, ведь ни разу не пробовал заниматься с ним. Так что парень вернулся в комнату взвинченный, а потом вдруг позвонил Чонин. Бэкхен совершенно не хотел идти на эту вечеринку, главным образом потому что там его тоже все будут сторониться. Да и настроения совсем не было, ведь уже завтра день рождения отца, о котором, кроме Бэкхена, конечно же никто не помнит. Дядя сегодня даже полусловом об этом не обмолвился, и у Бэкхена было вдвойне паршиво на душе. С одной стороны, осознание того, что в этом году его отцу могло исполниться сорок лет, а с другой стороны этот О Сехун, который даже ничего ему не объяснил. Зато как начать воспитывать и делать замечания, так он первый. Так что когда Чонин позвонил, Бэкхен решил, что ему правда хочется напиться, а может даже с кем-нибудь потрахаться, но на последнее он не особо сильно надеялся. Кажется, в их универе было катастрофически мало геев. Ну, либо они хорошо шифровались, потому что традиционное японское общество такое не особо приветствовало.       Бэкхену не составило труда обвести вокруг пальца всю охрану, что под вечер совсем расслабилась и разбрелась кто куда. Бэкхену было главным не нарваться на О Сехуна, а все остальные были для него не помехой, тем более, что дядя куда-то укатил, собрав с собой большую часть своих придурков, вроде Пак Чанеля. Бэкхен думал, что если однажды попадет в тюрьму, то, наверное, и оттуда найдет как сбежать.       На вечеринке у Тацуми было шумно и многолюдно. Бэкхен встретился с Чонином, широко улыбаясь другу, что заметно продрог, пока ждал его перед входом в огромный особняк на Сибуя. Большая редкость для Токио и для Сибуя такие дома, сделанные на европейский манер. Бэкхену нравилось. Внутри него разрастался огонь нетерпения и предвкушения, Бэкхену скорее хотелось забыть обо всем и погрузиться в этот хаос, и совсем не важно, что его очень быстро найдут, что дядя снова будет его пытаться как-то наказать. Ему плевать, хочется снова выкинуть что-то безумное и запретное. Так что Бэкхен смело шагает внутрь, одетый в обтягивающие кожаные штаны. На нем рубашка, что заправлена в штаны, ярко — красного цвета. На шее чокер, на руке броский браслет из серебра, довольно массивный. Чонин оглядывает его весьма оценивающе еще на входе, выдыхая в сторону сигаретный дым. — Выглядишь максимально по-блядски! — усмехается Чонин. — Но мне нравится. — А говоришь, что натурал, Чонини, — Бэкхен сияет улыбкой, вырывая из рук парня сигарету и затягивается. Чонин внимательно разглядывает Бена. Он хоть и выглядит активным и заряженным, но что-то в нем не так. Главным образом, Чонин чувствует некую нервозность и раздражение, даже нетерпеливость. — А где твой грозный охранник? — В пизде, — Бэкхен сегодня грубее, чем обычно. Чонину это даже режет слух, хотя он уже привык к подобным выкидонам друга. — Чего так жестко? — Чонин, давай без тупых вопросов. Я сюда развлекаться пришел, — усмехается парень, а потом выкидывает сигарету в ближайшую урну. Он тянет Чонина внутрь дома. Тут, кажется, собрался весь их курс. Чонин тут же принимается здороваться с каждым вторым, ведь в отличие от Бэкхена, он еще бывало общался с окружающими. Бэкхен теряет друга где-то в толпе, оказываясь у барной стойки в центре гостиной. Он находит бутылку текилы, едва улыбается, думая о том, что это прямо то, что ему нужно сейчас. С текилы его уносило чертовски быстро, а Бэкхен хотел как меньше времени провести в трезвом уме, и как можно больше в пьяном тумане.       Бэкхен сел на диван, делая глоток алкоголя прямо из бутылки в руках. Ему немного жгло горло, но в целом, вкус текилы ему нравился. Бэкхену даже не нужна была никакая закуска, и вероятно его поэтому уносило с нее так быстро и внезапно. Или просто это была текила, а с ней у всех был короткий разговор. — Ты сюда на диване чахнуть пришел? — усмехается Чонин, который все же находит друга. Бэкхен ничего не отвечает, лишь снова присасывается к горлышку бутылки. Вообще, в голове так много мыслей, что хочется отключиться. Бэкхен думает, что с таким же успехом мог сегодня отправиться в клуб и поработать, но страх того, что он там встретит кого-то еще из людей дяди не хотел отпускать. Да и Сехун просто так этого не оставит, если вдруг узнает. А в том, что он обязательно узнает, Бэкхен почему-то не сомневался. И снова в голове всплыл этот тупой О Сехун! Бэк сжал кулаки, а Чонин прекрасно заметил его нервозное состояние. Он понятия не имел, как отвлечь Бэкхена, потому что в этом плане, Ким не совсем хорошо успел его узнать. Бён был странным, неоднозначным человеком. С ним было прикольно проводить время, но каждый раз, Чонин будто открывал его с новых сторон. — Тебе не обязательно меня сторожить, Чонин, — усмехнулся Бэк. — Иди развлекайся. — Да мне не с кем здесь развлекаться. — Кого ты обманываешь, — Бэкхен пил слишком быстро. Чонин это тоже заметил, но решил ничего не говорить. В конце концов, Ким был к алкоголю весьма устойчив, и если что, сможет Бэкхена вернуть домой. У Чонина за друга вечно играло дурацкое чувство ответственности, парень и сам не понимал откуда оно. — Я же видел, как тебя взглядами облизывали уже на входе, и ты в долгу не остался. Чонин едва закатил глаза, но не согласиться с Бэкхеном не мог. Парень был проницателен и далеко не дурак, хотя иногда усиленно под него косил, и вообще любил изображать избалованную задницу, хоть таковым и не являлся. Чонин был удивлен простотой Бэкхена, потому что он ожидал совсем другого. И порой, Ким явно замечал, что для друга существовала некая маска этого капризного мажора. Он прятался за ней, будто бы боялся, что кто-то пролезет глубже, чем нужно.       Бэкхен уже не помнил, сколько времени прошло, но градус знатно ударил ему в голову. Он обнаружил себя где-то в середине танцующей толпы, чувствуя, как его к себе кто-то прижимает. Парень развернулся, натыкаясь на довольно высокого японца, что приторно улыбался. Бэкхену подумалось, что у него чересчур яркая улыбка. Он усмехнулся. — Я будто бы тебя знаю, — Бэкхен пытался отыскать в памяти, кто это перед ним, что уже тянет парня к себе за талию. — Ни за что не угадаешь, — усмехнулся незнакомец. Бэкхен отметил, что у него были довольно широкие плечи, он был на голову выше парня. Этот парень вполне в его вкусе, а раз он сейчас так недвусмысленно прижимает его к себе, то, возможно, Бэкхен сегодня получит то, что хочет. — Правда? Ну ты хоть подскажи. — Мы учимся на одном курсе. Я тебя знаю, а ты меня, конечно же, нет. Бэкхен едва усмехнулся, чувствуя как ладони опускаются ниже по его талии, оказываясь почти на ягодицах. Будь Бэкхен в другом настроении, он бы хоть поинтересовался именем парня, прежде чем позволить себя лапать, да еще и таким наглым образом. Но алкоголь распалил всю его злость и ярость внутри, пробудил глубокие обиды. Бэкхен взглянул в глаза однокурсника. — Тогда, это как-то не честно. Хоть имя свое скажи, — Бэкхен почувствовал, как руки парня опустились ниже. — И что мне за это будет? — А тебе что-то нужно? — Бэкхен и сам не понимал, как вообще связывает слова, потому что с каждой секундой в этой душной толпе его уносило все больше. Да и с японским у него было не настолько гладко, чтобы говорить на нем даже в пьяном состоянии, однако, Бэкхен каким-то чудом умудрялся изъясняться. Внутри горел огонь, выбивая парня из колеи. Бэкхен чувствовал одновременно так много, начиная каким-то невысказанным раздражением и заканчивая тугим возбуждением, что уже стягивало каждую клеточку тела юноши. Бёна уносило с чужих, довольно резких касаний, но ему именно так и нравилось. — Только толика твоего внимания, — все так же масляно улыбался этот парень. — Меня зовут Дэйки. Бэкхен, по идее, должен был задаться вопросом о том, откуда вообще этот Дэйки взялся и почему так в открытую катит к нему, делая это довольно неумело, но парень намеренно пропустил это мимо сознания. Хотелось отвлечься и забыться, хотя эту ночь он собирался провести совсем по-другому. Однако ему хотелось чего-то, что окончательно выбьет все мысли из его головы. И кажется, случайный секс был тем самым средством. — Приятно познакомиться, Дэйки, — улыбнулся Бэкхен, а его рука тем временем опустилась на ширинку парня. Бэкхен сжал твердый член, замечая как в чужих глазах вспыхнул недобрый огонек. Бен хищно улыбнулся.       Свободной спальни не нашлось, поэтому Бэкхена затолкали в ванную на втором этаже особняка. В два счета подсадили на столешницу, целуя так, словно хотели отобрать весь кислород. Парень поддавался, потому что кайфовал от этого напора, бесцеремонного и грубого. Он жался ближе к Дэйки, цепляя ногтями коротко стриженный затылок. Поцелуи опустились с губ на шею, расстегивая пуговицы рубашки, и Бэкхен сам не понял, как оказался полуголым. Его сильнее вдавили спиной в холодное зеркало, парень громко простонал, когда чужие пальцы сжали его член. Внутри нетерпение и возбуждение отравляли кровь адреналином, а еще алкоголь делал свое дело. — Ты голодный, — усмехнулся парень, оставляя смачный засос на шее Бэкхена. Он уже собирался стащить с ног Бена его до ужаса узкие штаны, но получалось пока не очень. — Прям как ты, — усмехнулся Бэк, притягивая однокурсника к себе и снова целуя до звездочек в прикрытых глазах. Целовался Дэйки просто потрясающе, и Бэкхен действительно ловил кайф, а потом словил себя на мысли, от которой его буквально передернуло. На доли секунды, в пьяном мозгу парня проскочил образ совсем другого человека, а нависающая над ним огромная фигура была так чертовски похожа. Бэкхен тут же встрепенулся, толкая японца в грудь. — Что-то не так? — Дэйки вопросительно смотрел на парня, который будто бы вмиг протрезвел. Бэкхен не знал, что ответить, потому что совсем не хотел верить в произошедшее. Это чувство было такое яркое, не просто что-то короткое и неразборчивое. Бэкхен ясно видел в своей голове образ О Сехуна и это напугало парня. — Прости, — вдруг выдохнул Бён, чувствуя, как внутри что-то скручивается, неприятно подкатывая тошнотой к горлу. — Я должен идти. — Издеваешься? — усмехнулся Дэйки. Он снова двинулся на Бэкхена, пытаясь поцеловать, но у него ничего не вышло. Бэк оттолкнул парня, а тот и вовсе растерялся. Бен ясно видел, как в глазах однокурсника мешается куча эмоций, которые начинают выливаться во что-то очень опасное. Этот взгляд… Он буквально ожесточился за секунду. А Бэкхен, тем временем, может и получил какую-то секунду просветления, но в голове все еще была пелена пьяного тумана. Он прекрасно понимал, что если Дэйки сейчас захочет взять его силой, то против такого амбала он вряд ли выстоит. Бэкхен был жутко пьян. — Прости, тебе стоит найти кого-то другого на эту ночь. Бэкхен слез со столешницы, успевая едва приоткрыть дверь, как его схватили за запястье. Больно его сжали, вмиг притягивая к себе. Парень вырвал руку, замахнулся на Дэйки кулаком, но тело его подвело, все еще накачанное алкоголем. Однокурсник усмехнулся, ловя Бэка, прижал его к столешнице животом, давя на поясницу. — Ты ахуел? — Бэкхен ударил парня в голень, что тоже не возымело эффекта. — Ты хоть знаешь, что с тобой сделают? Отпусти, блять! — Ты сам сюда пришел, Бэкхен. Успокойся и просто давай продолжим с чего начали, — прошептали в самое ухо Бэкхена, не отрывая от него взгляда в зеркале. Бен снова начал вырываться, а Дэйки разозлило это еще больше. Парень понимал, что кричать и звать на помощь бесполезно, но все же несколько попыток предпринял. Но его прижали щекой к холодному мрамору столешницы, Бэкхен услышал звук расстегивающейся молнии. Вот теперь ему и правда стало страшно.       Внезапно дверь ванной открылась с оглушительным грохотом. Дэйки настолько ошалел от этого звука, прекрасно замечая в зеркале вошедшего, что по инерции отпустил Бэкхена. К тому времени, как Бен поднялся, разворачиваясь назад, Дэйки уже рядом с ним не было. Его прижимали к противоположной стене ванной комнаты, а знакомая широкая спина подарила Бэкхену небывалое облегчение. Сехун его нашел! — Сехун, — Бэкхен подскочил к мужчине и понял, что тот вообще не в адеквате. В глазах Сехуна было столько злости, что по спине Бэкхена побежали крупные мурашки. О ничего не говорил абсолютно. Он только лишь замахнулся на парня, буквально выбивая его челюсть с одного удара. Дэйки рухнул на пол, и в него прилетел второй удар. Бэкхен в ужасе смотрел на это, а у Сехуна было настолько спокойное выражение лица, что это заставляло огромные мурашки бегать по телу парня. Бэкхен не знал, что делать, его тело оцепенело, и он мог только стоять и смотреть. В дверях внезапно показались еще люди дяди, которые тоже застыли на месте. — Сехун! Хен! — снова взревел Бэкхен, наконец, его тумблер переключило. — Перестань. Ты его убьешь сейчас! Сехун вдруг остановился, словно нажали на какую-то кнопку. Он посмотрел на Бэкхена, все еще сжимал в руках футболку Дэйки, у которого лицо залило кровью. Буквально от нескольких ударов, но Бэкхен прекрасно знал, какой они могут быть силы. У Бена теперь бежали разряды тока от взгляда Сехуна. Он был в бешенстве, при этом, его лицо сохраняло такое титаническое спокойствие, но Бэкхен все видел в глазах. О выпустил Дэйки из рук, а потом выпрямился. — Его к нам, — кивнул он двум парням, которые тут же подбежали к Дэйки. — Проверьте, чтобы без следов. Сехун схватил Бэкхена за запястье, успевая подобрать с пола рубашку и потащил за собой. А у парня внутри что-то сжалось до микроскопических размеров, кажется это называлось «очко». Чонин так называл, по крайней мере.       Бэкхен совершенно не понимал что происходит, когда его буквально выволокли на улицу. В голове рассеивался пьяный туман, особенно после того, как он увидел лицо Дэйки, которое, вероятно, было теперь не узнать, а потом и кровь на костяшках кулаков Сехуна. Мужчина сжимал руку Бэкхена очень сильно, и на выходе их заметил увлеченный очередной пассией Чонин. Ким тут же выбежал на улицу за ними, абсолютно не понимая, что вообще успело приключиться. Чонин потерял Бэкхена из виду, когда подцепил какую-то свою однокурсницу, с которой дело уже давно шло к сексу, но необычайно затягивалось. — Бэкхен! — воскликнул Чонин, догоняя друга на улице. — Что произошло? — Все нормально, Чонин. Позже увидимся, — это было единственное, что смог сказать Киму Бэкхен, прежде чем Сехун молчаливо открыл ему дверь машины. Чонин удивился тому, как Бен беспрекословно лезет на сидение, и кажется, с его рубашкой было что-то не так, но Ким не особо успел все разглядеть. Он только и остался стоять смотреть вслед черному ауди, что сорвался с места. Внутри затянулся узел беспокойства, весь сегодняшний вечер был каким-то странным.       Они летели по ночной трассе с бешеной скоростью, и у Бэкхена внутри зарождался привычный страх скорости. Он вжался в сиденье, пристегнутый ремнем безопасности, прикрыл глаза и молился только о том, чтобы пережить эту ночь. Сехун не говорил ему ни слова, просто сжимал руль узловатыми пальцами, давил педаль газа в пол и всем видом показывал, что Бэкхен облажался по-крупному. Бен понятия не имел каким образом, но он так отчетливо ощущал всю ярость и злость мужчины. Сехун не просто злился, казалось, он был бомбой, тиканье таймера которой слышал в голове Бэкхен. Сердце замирало, но Бэк вдруг словил себя на мысли, что у него дух перехватывает от О. И дело было не только в страхе, а в том, что Сехун был уверен в себе. Он был чертовски уверен в себе и своих поступках, настолько, что сейчас мчался на огромной скорости с племянником самого страшного человека страны, и знал, что ничего не произойдет. Бэкхен сжал панель бардачка еще сильнее, упираясь в нее, когда Сехун резко тормознул на обочине. В салоне повисла гробовая тишина. У Бэкхена сердце билось где-то в глотке или это просто был приступ тошноты после быстрой езды, парень понятия не имел. Он со страхом перевел взгляд на Сехуна, который продолжал сжимать руль. — Что ты творишь? — Бэкхен говорил это не своим голосом. Он вообще был удивлен тем, что нашел в себе силы сказать нечто подобное. Однако, в его тоне было много возмущения, так что Сехун резко повернул на него голову. — Заткнись! — воскликнул мужчина, а Бэкхен буквально задохнулся от такой интонации. — Это я тут буду задавать вопросы, понял меня? — Не разговаривай со мной так, — тут же ощетинился Бэкхен, хотя прекрасно понимал, что так злит мужчину еще больше. Сехун буквально резал на мелкие кусочки своим взглядом, у Бэкхена холод прошелся по всему телу, да такой сильный, что хотелось малодушно сбежать из салона и больше никогда не встречаться с О. — Закрой рот и слушай, потому что я буду разговаривать с тобой так, как пожелаю. Кто этот ублюдок? — Однокурсник, — Бэкхен сжимал в пальцах ремень безопасности. — Ты его знаешь? — Нет, — Бэкхен понятия не имел, как много видел Сехун. Но кажется, он точно видел, как Бэкхёна нагнули раком, и эта поза была вовсе недвусмысленна. — Тогда какого хуя ты оказался с ним там? — Сехун почти повысил тон, но вовремя сдержался. Бэкхен прекрасно уловил эту пограничную интонацию. — Потому что, как я говорил тебе ранее, мне нравятся члены. Еще вопросы? Сехун вдруг оскалился. Холодно, с каким-то металлическим оттенком, будто бы про такое говорят «режущий оскал». Бэкхену это не понравилось, сердце забилось сильнее, и он прекрасно понимал, что его язык — его враг. — Тогда раздевайся, — вдруг припечатал Сехун. У Бэкхена будто бы уши заложило. Он широко открытыми глазами смотрел на Сехуна, который тоже взгляда не отводил. И в этом взгляде, не было даже намека на шутку. Сехун был абсолютно серьезен. — Что ты несешь? — Я говорю, раздевайся. Ты любишь члены и особо не разбираешься чьи они, а на днях предлагал мне свои услуги. Так что, давай! Времени не так много. — Иди ты на хуй! — Бэкхен отстегнулся, собираясь выйти из машины, но Сехун заблокировал двери. Бен чувствовал, как в глазах темнеет, он принялся сильнее дергать ручку, но она не поддавалась, а Сехун с усмешкой смотрел на его потуги. — Открой двери! Ты вообще идиот? Ты хоть знаешь, что сделает дядя с тобой? — Бэкхен понимал, что совершенно бессилен. Как Сехуну сейчас не угрожай, кажется он был не в адеквате, а потому ни одни угрозы не подействуют. Бен видел это безумие в чужих глазах слишком хорошо и немного не понимал, почему Сехун настолько сильно реагирует. — Что не так, Бэкхен? Тебе же не принципиально, — Сехун говорил вкрадчиво, глядя прямо в глаза юноши. Он видел там настоящий страх, но ждал раскаяния. Только, кажется, все это было бесполезно. Парень запутался так сильно, что совсем не отдавал себе отчет ни в чем. — Я просто хотел забыться, — вдруг совсем тихо сказал Бэкхен, бессильно откидываясь на спинку сидения. Он будто бы вмиг принял свое поражение, и это была настолько резкая перемена, что у Сехуна сбилась система. — Но какая теперь разница? Делай что хочешь со мной. Сехун едва вздохнул, нажал на кнопку, и Бэкхен понял, что двери снова открыты. Градус напряжения моментально сошел на нет. Бэкхен удивленно посмотрел на Сехуна. — Пойми уже, Бен Бэкхен, — теперь во взгляде мужчины не было ровным счетом ничего. Бэкхена это поразило до глубины души. Еще секунду назад, он будто был готов изнасиловать или убить Бэка, а теперь вот так вот. — Ты не обычный парень. Ты должен это ясно определить для себя. Ты — наследник огромного клана якудза. — Нет! — воскликнул Бэкхен. — Я не якудза! Сехун тяжело вздохнул, открывая окно. Он достал пачку сигарет из внутреннего кармана пальто, и Бэкхен только сейчас заметил, что на белой футболке мужчины выделялись даже в полумраке красные пятна крови. — Да, Бэкхен, — Сехун закурил, выдыхая дым в сторону. — Перестань это отрицать и прими, тогда станет проще. Тебе никуда не деться от этого. — Я сбегу, — Бэкхен окончательно запутался в происходящем. Что не так с этим О Сехуном? — И вообще, мы разве не собирались трахаться? Запал пропал? Сехун поднес сигарету к губам, затянулся и выдохнул дым в сторону. А затем повернул голову на мальчишку, улыбаясь кончиками губ. — Я не гей, Бэкхен. Я трахаю взрослых женщин, но никак не мальчишек вроде тебя, да еще и собственных подопечных. — А говорил что не нянька, — усмехнулся Бэкхен. Сехун понимал, что парень так защищается. У Бэкхена был острый язык, и кажется, это было единственным его оружием против этого мира. — Он силой тебя туда потащил? — Что с ним будет? — На вопрос ответь, — в голосе мужчины снова появились стальные нотки. — Нет, я сам пошел. Я просто… Просто хотел случайного секса по-пьяни. Неужели у тебя такого никогда не было? Сехун усмехнулся, вспоминая свои семнадцать лет. Он тогда думал о том, как выжить, но никак не о случайных связях. — У меня была другая жизнь. Завязывай с этой хуйней, тебе всего лишь семнадцать, ты племянник босса якудзы и ты должен понимать, что твоя жизнь всегда под угрозой. Твой дядя не просто так печется о тебе. Бэкхен хотел бы возразить и съязвить, но почему-то смолчал. Сехун будто бы был прав, по крайней мере, именно сегодня все произошло, как он и говорил. Бэкхен прокручивал всю эту ситуацию и прекрасно понимал, что это лютый пиздец. Его чуть не изнасиловали. — Его убьют? — тихо спросил Бэкхен. — А ты не хочешь? — усмехнулся Сехун, разглядывая профиль мальчишки, пытался прочитать его эмоции. — Пожалеть твоего насильника? — Он ничего не сделал. — Он не успел сделать, Бэкхен, — с нажимом сказал Сехун. — Просто я ведь сам пошел туда. Да, бывают случаи, когда кого-то насилуют по-настоящему, а я сам его распалил и сам пошел с ним. А потом у меня в голове что-то переключило, и я решил, что не хочу. И тогда он набросился на меня, — Бэкхен не смотрел на Сехуна пока говорил это, но мужчина прекрасно видел, как сжимаются длинные пальцы в кулаки. — Бэкхен, — Сехун сказал это совершенно другим голосом. Более теплым, более вкрадчивым. — Посмотри на меня. Парень перевел взгляд на своего телохранителя. — Когда кто-то говорит тебе остановиться даже во время секса, нужно остановиться. Если продолжаешь против чьей-то воли, не важно какие были обстоятельства, ты ломаешь другого человека. Ты рушишь его до основания, потому что пережить изнасилование — самая унизительная и омерзительная вещь на свете. — Говоришь так, словно сам через это прошел? — Я не проходил, но я знаю тех, кто прошел. И поверь, совсем не важно, кто был инициатором связи, если кто-то решил, что не хочет, а другой человек продолжил несмотря на это, значит он совершил изнасилование. Бэкхен прикрыл глаза, громко сглатывая. Он снова отвернулся от Сехуна, а мужчина уже докурил, выбрасывая сигарету в окно. — Дядя теперь узнает, что я гей? — Вероятно, — спокойно сообщил Сехун, заводя автомобиль. Бэкхен впервые решил задать вопрос, который давно его мучил. — Если ты не гей, почему так легко отнесся ко мне? — Потому что я взрослый, Бен Бэкхен, — усмехнулся Сехун, трогаясь с места. Он теперь окончательно успокоился, хотя в душе все еще сидело желание уничтожить ублюдка. Сехун знал, что ему после произошедшего нужен глубокий самоанализ, но это будет позже. Сначала он вытрясет из мудака весь дух. — Твой дядя тоже взрослый. — В якудза ведь нет геев, — Бэкхен смотрел на дорогу. — Геи есть везде, поэтому, успокойся. Твой дядя заботится о тебе, и то, что ты гей вряд ли что-то поменяет. — Откуда тебе знать? — хмыкнул Бэкхен. — Время покажет, — спокойно ответил Сехун. — И да, я не знаю что еще я должен сказать и сделать с тобой, но попробую в этот раз вот так. Перестань сбегать из дома. Слышишь? — Мне нужна свобода, хен. — Свободы нет ни у кого. Никто не может делать в этом мире все, что ему вздумается. Каждый соблюдает законы, ты попал под законы жестокого мира, что поделать. Поэтому возьми себя в руки. — Почему я не могу ходить на вечеринки один? Мне ведь только семнадцать. — Потому что с тобой могут сделать что угодно, как показала практика. Что бы ты делал, если бы я не решил проверить тебя до того, как пошел спать? Или прийди я на несколько минут позже? Представляешь, что бы произошло? Ты рискуешь не только своей жизнью, за тебя, твой дядя сровняет этот город с землей, и я не шучу. Бэкхен решил, что ответить ему на это все нечего. Сехун снова был прав и бесил просто чертовски. Но это был первый взрослый в его окружении, который пытался разговаривать с Бэкхеном. Иногда у него были странные методы, но Бэкхен вдруг почувствовал благодарность в глубине души.       Бэкхен ушел в свою комнату, не попадаясь никому на глаза, а Сехун проводил его тяжелым взглядом. Что же, сейчас Шиоко не было дома. Был только Исин, который тут же и встретил О, буквально на пороге. Стоило Бэкхену скрыться на лестницах. Сехун молча последовал за китайцем.       Они спустились в подвал дома, который больше напоминал специализированную тюрьму. Сехуна это по началу даже немного удивило. Насколько большую власть надо иметь, чтобы вершить все свои грязные дела прямо у себя дома? Это еще раз подтверждало то, что Шиоко владеет этой страной. — Расскажи, что произошло, — тихо сказал Исин, пока они спускались вниз. Сехуну пришлось вкратце пересказать все Чжану, который нахмурился, сжимая кулаки. Оба мужчин понимали, что что-то в этом всем не чисто. Дверь камеры открылась, и Сехун застал ожидаемую картину. Парня привязали к стулу в центре, сняли с него рубашку, чтобы удары ощущались чуть острее, все по классике. Исин усмехнулся, подходя к парню, лицо которого больше было похоже на какое-то месиво. Он подцепил его подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. — Это ты его так? — Исин посмотрел на О, который коротко кивнул. Чжан холодно улыбнулся, а потом замахнулся сам, добавляя еще. Протяжный стон нарушил тишину. — Ты хоть представляешь на что нарвался, парень? — Исин усмехнулся. Было в этом человеке нечто такое, что заставляло даже Сехуна замирать перед ним. Словно бы впервые в жизни, О почувствовал в другом мужчине силу побольше своей. Не силу, которую дают власть и деньги, а именно ту, что ощущается от человека, который знает что делает. Ощущается от мужчины. — Он сам пошел со мной, — промычал паренек. Сехун усмехнулся. Банальные слова любого насильника, перекладывание вины на жертву. Сехун прекрасно знал таких. Он встречался с темой изнасилований десятки раз, пока работал следователем, а потом встретил их за решеткой, и вот где их уж точно не жаловали. Участь, которую им готовила тюрьма была настоящим наказанием. На вид он был мальчишкой. Явно ровесник Бэкхена, может чуть старше. Сехун смотрел на его лицо, на свои поцарапанные костяшки, понимал, что перестарался. Но у Сехуна сорвало чеку, и это себе мужчина пока объяснить никак не мог. Он всегда оставался в трезвом уме, что бы ни происходило, но не в этот раз. В этот раз, картина, которая представала перед его глазами в той ванной, совершенно выбила ему все пробки. Двери камеры открылись, и в них показался один из людей Шиоко, что был с Сехуном сегодня. О вышел к нему, пока Исин продолжал свой допрос, а точнее, пока еще моральный прессинг. — Что такое? — Сехун вообще был немного удивлён тем, что все эти люди слушались его сегодня. Он ожидал, что все придется делать самому, но кажется, они тоже понимали серьезность ситуации. — Мы нашли камеру в ванной той. Вот, — он развернул к Сехуну мобильник, с полной записью происходящего в ванной. О внимательно смотрел на то, как Бэкхен пришёл с ним туда, как они целовались, как мальчишку раздели. Все было в точности так, как рассказал ему сам парень. У Сехуна снова сжались кулаки. — Молодцы, что все проверили, — кивнул Сехун, рывком открывая двери камеры. Парень снова вздрогнул, когда Сехун подошёл к нему, ногой сбивая стул. Ботинок мужчины прилетел прямо на грудь мальчишки, и если ещё несколько минут назад Сехун думал, что переборщил, то сейчас понимал, что они нарвались на какую-то крысу. — Зачем ты снимал его? — взревел О, давя ботинком на грудную клетку. Сехун отлично контролировал свою силу так, чтобы было больно и дискомфортно, но так чтобы ещё не сломать ему ничего. Исин весьма удивленно смотрел на эту картину, понимая, что с этим О Сехуном шутки плохи. — Чего молчишь, ублюдок? Я сейчас продавлю тебе грудную клетку, и ты будешь слушать хруст собственных костей! — Сехун говорил довольно громко, пока парень цеплялся за его ногу. Он кажется ещё головой приложился об пол, так как упал назад вместе со стулом. — Я не знаю о чем вы, я просто хотел трахнуть его! — вскрикнул парень. Сехун усмехнулся. Он надавил сильнее, теперь уже чуть выше, на шею. Кислорода явно стало меньше в лёгких Дэйки. Хватка на ноге О стала усиленнее, а Сехун ещё оперся на колено именно той ноги, которой сжимал горло парня. — Ты никого не трахал! Запомни это для начала! Зачем ты снимал вас? Кто тебя подослал? Дэйки молчал, а Сехун понял что придётся играть по-крупному. Он вытащил пистолет, направляя его в голову парня. — Можешь прямо сейчас прощаться с жизнью. Кто тебя подослал? — теперь Сехун уже орал. Парень совсем задыхался, наконец начал хлопать Сехуна по ноге, потому что уже не мог говорить. О ослабил хватку, но ногу и пистолет не убрал. — Я скажу, — прохрипел парень. — Я все скажу. — Тогда говори, — усмехнулся Сехун, убирая ногу. — Он сказал, что он из ТорА. Мне заплатили за это видео. Сехун вопросительно посмотрел на Исина, который тоже был немало удивлён. Он тут же подскочил к парню, и они с Сехуном вернули его в вертикальное положение. — Ты уверен? Ты абсолютно уверен, что это были они? — Он так представился, я ничего больше не знаю. Я не хотел, чтобы с Бэкхеном так получилось. Просто… Они бы убили меня, если бы я не отдал им запись. Сехун усмехнулся, сжимая в руках пистолет. — Тогда, будет совсем не обидно, если это сделаем мы? — Нет, пожалуйста, прошу вас, — парень явно боялся Сехуна, что было немудрено. О усмехнулся. Вот до чего он докатился, запугивает мальчишек теперь. — Сехун, — Исин сжал плечо мужчины. — Оставь его мне. Мы с ним еще побеседуем. Сехун вернул пистолет в кобуру, что висела у него на боку, а потом повернулся к Исину. — Отпустишь меня до утра? — Я тебе не босс. Я пригляжу за ним, — вероятно, Исин говорил про Бэкхена. — Спасибо, — кивнул Сехун. Он сжал плечо Чжана, благодаря его, и бросил последний взгляд на избитого парня. Крыса крысой, но Сехун и правда перестарался.       Мужчина сел в машину, тяжело выдыхая. В голове было так много мыслей, Сехун сжал руками руль, прислонился к нему лбом. Что вообще с ним происходит? Откуда столько бесконтрольной агрессии? Сехун ненавидел это чувство. Он всегда знал что чувствует, понимал мотивы своих поступков, но сегодняшний день выбил его из колеи. Такого раньше не случалось никогда. Он вытащил мобильник из кармана, снова закурил и принялся выезжать за пределы огромного особняка. Завтра утром вновь настанет тяжелый день, а впереди у него есть еще как минимум восемь часов, чтобы перезагрузиться. Долгие гудки в трубке наконец прекратились, а на том конце послышался мелодичный женский голос. — Алло? — Привет, Оканэ, — тихо сказал Сехун, выворачивая руль одной рукой. — Здравствуй, Хун. Давно не слышала тебя. — Ты занята сегодня? — Для тебя я свободна всегда, — Сехун слышал в знакомом голосе улыбку. — Тогда я приеду? — Хорошо. Я дома. Сехун скинул звонок, наконец втягивая в легкие никотиновый дым. До дома Оканэ было не так уж далеко. Она жила в одном из элитных жилых комплексов в центре Токио, и Сехун въехал на подземную парковку. Его пропустили без проблем, стоило сказать к кому он в гости. Вероятно, Оканэ уже предупредила охрану.       Двери квартиры открылись спустя несколько минут. Перед Сехуном стояла среднего роста японка, отлично сложенная, с длинными густыми волосами, что поражали своей чернотой. У нее были чертовски редкие для азиаток зеленые глаза и выразительные черты лица, а еще очень теплая улыбка. Она встречала ею Сехуна всегда. — Проходи, — улыбнулась девушка, отходя от двери. Сехун вошел в квартиру, успевая заметить, что с тех пор как он был тут последний раз, Оканэ поменяла некоторую мебель. Не то, чтобы Сехун был частым ее гостем, просто он привык все подмечать, замечать и запоминать надолго. Особенно детали. Сехун снял обувь, без приглашения прошел в гостиную, чувствуя как девушка подошла к нему со спины. Мягко сняла с него пальто, а потом подтолкнула мужчину к дивану. Сехун послушно уселся на него, едва улыбаясь девушке, что уместилась на его коленях. О прекрасно видел, что кроме легкого шелкового халата, по типу традиционного кимоно, на ней ничего не было. Осиная талия была затянута пояском, и Сехун сжал ее одной рукой. — Тяжелый день? — Оканэ приблизилась совсем близко к губам мужчины, поглаживая его щеку. Она заметила и характерные пятна на белой футболке, и кобуру с оружием, что стягивала мощный разлет лопаток мужчины. — Тяжелая жизнь, — усмехнулся Сехун. — Я разбудил тебя? — Не важно, — улыбнулась девушка. Сехун тоже улыбнулся ей в ответ, рукой пролезая под край халата, сжал молочное бедро. Оканэ села к нему лицом, принимаясь развязывать пояс халата. Сехун смотрел на это как завороженный, особенно когда легкая ткань соскользнула с покатых плеч, обнажая острые ключицы с глубокими выемками, а следом и небольшую грудь девушки. Сехун буквально мог уместить ее хрупкое тельце в своих ладонях, что он и сделал, прижимая девушку ближе. Он сжал одной рукой ее грудь, а зубами подцепил сосок другой. Оканэ откинула голову, сжимая широкие плечи, хищно улыбнулась. Она скучала по этим рукам, которые умели делать так, что ей казалось, что они любят ее. Оканэ знала, что это ее сладкий самообман, но все же продолжала им заниматься в редкие моменты, когда Сехун приходил к ней.       Сехун ловко подхватил ее на руки, заставляя обвить собственную талию ногами. Они оказались в спальне, где О снял с себя сначала кобуру с оружием, отставляя подальше, следом и остальную одежду. А потом резко перевернул девушку на живот, притягивая к себе. Изящное тело плавилось в его руках, отзывалось на каждое движение Сехуна, хотя у мужчины совсем не было настроения на долгие нежности и прелюдии. У Сехуна было слишком много мыслей и чувств внутри, и ему хотелось утолить все это в теплоте этого тела. Он знал, что внутри Оканэ тепло, он знал как сладко она умеет стонать, и пусть все это не доставало души Сехуна, но очевидно грело сердце. Ладонь мужчины огладила тонкую спинку, прошлась по ложбинке между аппетитными ягодицами, оказалась у влажной розовой дырочки. Оканэ была мокрая и нетерпеливая, и Сехун это видел, чувствовал и знал. Так что он вошел в нее почти сразу, с громким шлепком и до конца. Вызывающий стон вырвался из ее груди, а Сехун глухо прорычал. Возбуждение стягивало каждую клеточку, и мужчина толкался достаточно резко. Он и сам от себя не ожидал, но в каждом его движении и толчке чувствовалась вся та агрессия, грубость и злость, что он сегодня испытал. Он не хотел причинять девушке боль, поэтому сдерживался отчасти, но в какой-то момент сорвался. Сехун прижал ее к матрасу, буквально вдавил в кровать, глухо стонал в затылок, сжимая тонкую шею. Сехун кончил, получая самый странный оргазм в мире, потому что волна наслаждения накрыла его именно в тот момент, когда перед глазами снова всплыла та сцена с Бэкхеном в ванной. Когда его прижимали щекой к мрамору столешницы, когда Сехун увидел ладонь этого ублюдка на заднице Бэкхена. Сехун рухнул на девушку, совершенно не в силах сдерживаться. — Прости, — прохрипел О, наконец собирая остатки трезвого ума. Он откатился в сторону, а Оканэ перевернулась набок, подбираясь в его объятиях. Сколько лет она знала Сехуна? Кажется почти девять? Они познакомились, когда Сехун еще работал следователем. Тогда он вытащил ее из сексуального рабства, буквально спас жизнь. Оканэ была влюблена в О Сехуна много лет, она знала многое о нем, и одновременно, она не знала совершенно ничего. Оканэ позволяла Сехуну трахать ее, когда ему этого захочется, уже почти не помнила, когда он позволил себе такое впервые. Кажется это было сразу после того, как он вернулся с зоны. Кстати говоря, вернулся он другим человеком. Девушка знала, что у нее никогда ничего с ним не будет, ничего большего, чем секс, поэтому просто жила своей жизнью. И иногда пускала в нее О Сехуна. Угрюмого, молчаливого, уверенного и слишком нужного порой. У Оканэ было много мужчин, но Сехун был такой один на всем белом свете. И она уже давно была не девочкой девятнадцати лет, что падает в любовь с головой. Оканэ была расчетливой, умной и местами жестокой женщиной, которой было уже тридцать два. Она не претендовала на сердце Сехуна, не пыталась пролезть к нему в душу, и тем более не пускала его в свою. Но все же, только рядом с О Сехуном, Оканэ чувствовала себя той самой девятнадцатилетней девочкой. — Ты был не со мной, — девушка смотрела прямо в глаза О. — У тебя все хорошо? — Да, — улыбнулся кончиками губ О, целуя ее в висок. — Сигареты на тумбочке рядом с тобой, — тихо сказала девушка. Она знала, что О зависим от них, и не закурить после секса было бы нонсенсом для него. Мужчина благодарно улыбнулся, подтянулся в кровати, чувствуя как в теле полегчало, мысли прояснились, но внутри все равно было все так сумбурно и непонятно. О закурил снова, а Оканэ с обожанием смотрела на него снизу вверх, лежа на широкой груди. Она чертила пальчиком одной ей известные узоры, вслушиваясь в мерное сердцебиение мужчины, чувствовала его легкие поглаживания на собственной талии, бедрах, ягодицах. Сехун курил с таким лицом, будто бы весь мир был у его ног, и Оканэ в который раз пропадала в этом всем. — Откуда пистолет? — Тебе не нужно этого знать, Оканэ, — тихо ответил Сехун. — Лучше скажи как твои дела? Никто не обижает? — Меня теперь сложно обидеть, — усмехнулась девушка. — Думаю, скоро уйду из бизнеса. Буду девочек координировать, самой больше не хочется. — Выходи замуж. — За тебя что-ли? — усмехнулась девушка, переворачиваясь на живот. Она смотрела на Сехуна, игралась пальцами его свободной руки. — Я тебя недостоин, — Сехун стряхнул пепел в пепельницу, что стояла на тумбочке, рядом с пачкой сигарет. Оканэ всегда знала что ему нужно и когда. — Кому я нужна, Хун? Шлюхи со стажем замуж не выходят. Девушка скрестила их пальцы, а Сехун высвободил свою руку, подцепляя подбородок девушки. — Не называй себя так. — Я шлюха, ты уголовник, а небо голубое, — Оканэ поцеловала ладонь О, Сехун улыбнулся. — Это факты, с которыми не спорят. Думаю, оставлю постоянных и давних клиентов, все же, лишние деньги не помешают, да и потом, для здоровья полезно. — Я думал для здоровья у тебя я, — усмехнулся Сехун. Девушка изучала царапины на его кулаках, а потом принялась целовать каждую. О смотрел на все это с каким-то тянущим ощущением в груди. Он бы хотел влюбиться в такую, как Оканэ, но у Сехуна внутри была настоящая Сахара. В ней никакие ростки нежности не приживались, только колючки боли и мести. — Ты для души, О Сехун. Она вдруг рассмеялась, а потом вмиг оказалась на паху мужчины. Принялась целовать его грудь, соски, опускаться ниже по идеально накаченному, даже почти в сорок лет, торсу. Сехун стукнулся головой об спинку кровати, когда губы девушки оказались на головке его члена, что быстро откликался на все это. Черные длинные волосы скатились по спине, а Сехун прикрыл глаза, выдыхая. Если Оканэ не выбьет у него из головы этот пиздец, то больше никто не справится. Сехун проснулся от звонка телефона. Он тут же подхватил его на тумбочке, разглядывая Оканэ у себя на груди, что заворочалась. Казалось, они уснули буквально час назад, но за окном уже светало. Сехун приставил телефон к уху, даже не глядя. — Да? — У меня есть вся информация по Бен Джехену. И тебе она будет чертовски интересна! — прозвучал знакомый голос, а Сехун сжал кулаки. Что же, он ждал этого.