***
— Так, — он поднял руку, предупреждая все вопросы. — Первым говорить буду я, — глаза блеснули, — по старшинству. Выдвинул кресло у чьего-то рабочего стола и опустился, вытянув ногу. — Прическу сменил, — взгляд скользнул снизу вверх. — И маску где-то потерял. — Так заметно? — Достаточно заметно. Сними её, пожалуйста. В каком-то нервном рывке расстегнул ремни. Его взгляд, конечно же, сразу остановился на шраме поперек левого угла рта. — Значит, разбил. Обо что можно было разбить хитин? — О воду, например. — …? Впрочем, сейчас всё расскажешь, — он потянулся в ящик стола и вынул оттуда пару латексных перчаток. — Раздевайся. — …хён? — По пояс. И не смотри на меня так. Я взял на себя ответственность и не собираюсь ею пренебрегать. Не зря же они тебя сюда послали… — По-моему, — мимолетное движение в плечах и куртка опала на пол. — ты просто мстишь мне, за то что я уехал, не попрощавшись. — Ну, почему же, — вообще-то на нём все перчатки смотрелись одинаково, не зависимо от того медицинские, кожаные или бытовые; в них руки теряли очертания чего-то человеческого; но медицинские, конечно, неуютнее всего. — о том, что ты уедешь, я знал. Да и, будь это месть, — тихий щелчок резинки о кожу, — я бы устроил особо тщательный досмотр. Рассказывай. Гольф отправился на кушетку и, пока Ен задумчиво осматривал мои шрамы (иногда добираясь до них и пальцами), я говорил. Ен Лин, кстати, не изменился ни на день. Те же волнистые, легкие волосы до плеч, спокойное, но уставшее лицо. И даже одежда — такая же, как он носил всегда. Кажется, только морщины у глаз стали глубже. — Сначала на Рану, — он показал жестом «повернись», — там пол года. — Ты еще там неудачно приземлился? — пальцы больно нажали на что-то в руке. Там не было шрама, но я помнил наверняка, что там была сломана кость. Сжал зубы, но никак не ответил на вопросительный взгляд брата. — Да. Потом, еще несколько месяцев, на пограничных землях. Оттуда уже на Тилло. — Сразу — сюда? — Нет, какое-то время…искал нужное место. — Совсем обжился. Значит, уже…лет пять здесь? — Скорее шесть. — А новых шрамов как будто и не прибавилось, — напоследок пальцы коснулись плеча, так же остро и больно. — На первый взгляд. Потому что тут — пулевое. — И откуда ты это знаешь? -Знаю, маннэ, — он взял мою руку, считая пульс. — Шесть лет… Что ж, я здесь второй месяц. А на материке — год, или, пол-года. Уже и не помню. — До этого города — в столице? — Да. — Что случилось? Ты бы никогда не покинул остров. Ен отпустил руку и, сделав паузу, для того чтобы вбить результаты в бланк, глубоко вдохнул. — Ты уехал. Я стал чаще ходить к родителям, потому что…кто-то должен был. За всеми этими хлопотами я, кажется, совсем забыл о том, почему не приходил раньше. И, — он нервно коснулся собственного запястья, крепко сжал пальцы. — дело дошло до операции. И, теперь я уже не мог это просто проигнорировать. Другого выхода не осталось. Отец договорился с кем нужно, и я покинул Слепую Зону. Как ты понимаешь, навсегда. Я молчал, не зная, что можно сказать, услышав такое. Но хён только дернул уголками губ: — Нет, Тиен, я на тебя не злюсь. — Врешь. — …и даже прощаю тебе побег. Честно говоря, в нём я тебя никогда не винил. А теперь, поприседай, потом опять померяю пульс. А если у меня будет настроение — сделаем ЭКГ и энцефалограмму, — он опустил взгляд в планшет. — Хотя я и без них могу сказать, что тебе стоит бросить курить и пить не больше одной чашки кофе в день. — Теперь мне хочется выпить кофе и покурить еще больше. — Теперь, — он победоносно что-то клацнул в бланке, — без энцефалограммы ты точно не уйдешь. — Если в этом кабинете нет раковины, я… — Потерпишь денек с гелем в волосах, маннэ. А теперь — дай руку. Когда обследование подошло к концу (изрядно вымотав меня и удовлетворив брата), а я накинул на плечи куртку, остался только один вопрос: — Когда у тебя заканчивается смена? — Часов через пять. — Я подожду. Ты же не против поговорить…немного дольше? — Ты так говоришь, будто спустя шесть лет у меня есть выбор. Жди.***
— Мм, Тиен? — Да? — Я ни на что не намекаю, но это третья наша встреча на континенте. И уже вторая в кафе. Одна из встреч была в моей квартире, и… — Знаешь, ты именно то и делаешь, что намекаешь. Неоновая вывеска на стекле подчеркивала тот факт, что кофе здесь наливают круглосуточно, а алкоголь — только в пятницу вечером. Свет внутри был настолько тусклым, что синие, неоновые отблески снаружи подсвечивали наши лица ярче и четче, чем желтоватые лампы. Мы сидели у большого окна. Свет отражался в лужах. Редкие, поздние прохожие уже никуда не спешили, но в разводах дождевых капель на стекле казались лишь смазанными, медленными тенями. Призраками самих себя. Сутки до этого лил дождь. Казалось, густое небо северного города можно разлить по кружкам и подать вместо кофе. Приятное место. — Прости-прости, — он поднял руки, сдаваясь. — Просто мне интересно, как ты устроился здесь и устроился ли вообще. — Что, я так плохо выгляжу? — Когда ты сбегал из дома — было хуже. Скажи, ты…живешь не один? — Э-кхм? — Я имею в виду, с девушкой или… — Я снимаю квартиру, — мне надоело темнить, — напополам с одним знакомым. — Знакомым? — он усмехнулся. — Знаешь, если ты скажешь, что он обычный человек — я тебе ни за что не поверю. — То есть? — У меня слабый нюх, братишка, но кое-что я всё-таки чувствую. Он…маг, верно? — С чего ты… — Тиен? Вздох. Кивок. — Насколько…вы близки? — Если я скажу, что кроме него у меня здесь никого нет, это прозвучит слишком двусмысленно? — Нет. Я пойму, — он сложил пальцы в замок и уперся в них подбородком. — Познакомь нас. Я хочу знать кого-то, кто помог моему брату. — Я ведь не могу сказать «нет»? — Увы. *** — Хев? -Да? Я пришел в его комнату — с бусами на стенах, амулетами и вышитыми шторами; со всех сторон уставленная подарками от множественных знакомых, она почему-то пахла полынью. Глаза невольно искали по комнате пучки сухой травы, но, видимо, это было что-то другое. Здесь было прохладнее всего в доме, как это ни странно. Маг сидел за столом и, по всей видимости, уже не работал, а вёл с кем-то переписку. На мой оклик он повернулся, но окно электронной почты сворачивать не стал. Даже не знаю, польстило ли мне это или наоборот. — К нам кое-кто придет на днях. — В кои-то веки приведешь кого-то из своих знакомых? — он чуть усмехнулся. — Что-то даже не верится, Сон. — Это…не просто знакомый, — поняв, как двусмысленно прозвучит длинная пауза, неохотно добавил: — Мой старший брат. Маг улыбнулся шире. — Мне стоит упоминать, что ты никогда мне о нем не рассказывал, или ты и сам знаешь? — Я не хотел рассказывать, — пальцы сами собой сплелись; я опустил взгляд, чтобы смотреть на них. Один из ногтей почернел — я уже не помнил, из-за чего. — Если честно, я был уверен, что уже не встречу никого из Слепой Зоны. Никогда. Хёва одарил меня сочувствующим взглядом. Сощурил глаза, в полумраке комнаты совсем лисьи, затемненные. — Не могу понять: ты рад вашей встречи или нет? — Рад. Даже очень. Он кивнул. — Хорошо. Это хорошо. Тогда я с ним познакомлюсь не без удовольствия. Ты, конечно, ничего мне так и не расскажешь, — он хмыкнул. — Еще кое-что, — разговор не хотелось затягивать; почему-то он был мне неприятен. — Он знает, кто ты Не спрашивай, откуда, я ему не говорил ничего. Хё, оставаясь удивительно спокойным, снова кивнул. — Понятно. Ничего страшного. Тиен, почему ты так волнуешься? Я его не съем, право слово. Да и он мне тоже вряд ли… Я сильнее сцепил руки. И как мне ему это объяснить? Раньше Ен бинтовал мне раны; теперь это делает он. Красивые слова звучат искренне только с экрана или листа, а в жизни оказываються дутой пластамассой… Та часть моей жизни, которую я пытался забыть, невольно встречалась с той, в которой я поселился. Пускай даже это были лучшие части. Хё, вздохнув, поднялся. Опустил руку мне на плечо. — Ближайшую неделю я буду дома. Так что приходите, когда вздумается. — Ночью, скорее всего. Нет, у его волос тоже был другой запах. Впрочем, это было бы странно. Не абсентом же от него несло…***
— Мы не слишком поздно? Ен Лин уже успел снять перчатки и теперь прятал их в карман пальто. Это было его старое пальто — за многие годы оно совсем не износилось, и только иногда мозолило глаза своей привычностью. — Я всегда прихожу поздно. — Ах, да, — он виновато улыбнулся. За дверью не спешили на открывать, поэтому я постучал еще раз. Замок щелкнул. — Открыто! Я закатил глаза и резко дернул ручку вниз. Хёва, разумеется, не подошел к двери, а громко с чем-то возился на кухне. — Проходите!.. Я.сейчас. Хён вежливо не обратил внимания н эту нелепицу, и только спросил: — У вас всегда так тепло? — Да. Снимай лучше и кофту. Когда в прихожей остались не только две пары обуви, его кофта и пальто, но и моя непромокаемая куртка, мы двинулись к магу. Я не сомневался, что Ен захочет заглянуть и в мою комнату, но, с другой стороны, у него на это была еще целая ночь впереди. Раньше Хёва бы его ни за что не отпустил. Тем более, что завтра у брата была ночная смена. Когда мы вошли — Хё поспешно вытирал руки; за его спиной шатким строением высилась вымытая посуда. Я в который раз подумал о том, кто учил его одеваться. Из-под очередной необъятной рубашки выглядывала сиреневая футболка в полоску; на кармане нежно темнели сердечки. Хёва лучисто улыбнулся. — Будем знакомы! — произнес он вместо приветствия и протянул вперед руку. — Будем, — Ен улыбнулся в ответ и, сделав несколько медленных шагов на встречу (так хромота была совсем не заметна), взял его руку в свои. Что-то переменилось в его проницательном взгляде. Он взял его руку, вернее, обе его руки — даже ту, которую ему никто не предлагал. Вдруг склонился с полупоклоне и коснулся их в поцелуе. Хёва покраснел, впервые за всё то время, что я его знал — очень ярко, как факел. Впрочем, он быстро пришел в себя.Ен выпрямился, но рук пока не отпускал. — У вас чудесные руки. Им бы пошло пианино. — Не умею играть. Только на гитаре и то не важно, — Хёва хмыкнул. — Не могу понять, вы доктор или всё-таки музыкант? Я покосился на него. Про то, кем работает Ен, я ему ничего не говорил. Хён внимательно всмотрелся в его лицо. — Легкая близорукость? Хёва довольно сощурился. Ен Лин хмыкнул и отпустил его руки. Улыбнулся: — И то и другое. Простите, я так и не представился — пора уже перейти на ты. Я — Ен Лин. Старший брат Тиена. — Хёва. Младше вас обоих. — Это не важно. Я знаю, ты очень помог моему брату здесь. Спасибо. — Он очень помогает мне, — Хё улыбнулся, но посмешил сменить тему. — Я сделаю чай? Садитесь, и ты, Тиен, тоже. — Только если сделаешь мне кофе. — Идёт. Ен, что тебе сделать? — Чай. Некрепкий, без сахара. — Хорошо. Жаль, что без сахара, у нас к чаю только щербет… — Не важно. Ставь чайник и тоже садись. Я много хочу спросить.