Что бы я ни натворил — я твой

Время от времени переписываться с Ази, несмотря на то, что они часто виделись в универе, стало традицией, гораздо более приятной, чем уворачиваться от вонючих носков Кроули дома, и Вельзевул с большим удовольствием наматывала её на остов своей повседневной жизни. Где-то на периферии осенних сумерек схлестнулись день и ночь, и ей всё легче и легче было находить с ним общий язык. "Скорее всего, Кроули не заслужил твоих извинений, но ты всё равно большой молодец" Пожевав губу, она дописала: "Хотя то, что он получил ещё одного леща за последние два месяца, рекордные сроки" Ази прислал смущённый смайлик, заставивший девушку ехидно хмыкнуть. С Кроули ему придётся раскрепоститься, хочет он того или нет... Подзависнуть на этой теме она всегда успеет, одна или с Гавриилом, и Вельзевул встряхнула уже уложенными (самым проверенным средством) волосами. За окном темнело ровно с такой же скоростью, как часовая стрелка сползала к восьми, и девушка застегнула вокруг тонкого, как веточка, запястья браслет с шипами. Она часто, слишком, пожалуй, часто делала это в старшей школе, но сегодня – впервые, когда Вельзевул собиралась со спокойной душой. Сегодня она выдала заученный материал на пятничных парах, выпучив глаза при этом так, словно препод начал обращение в сколопендру, а сейчас с удивлением взглянула на себя в зеркало. Честно заработанные баллы на учёбе удивляли её больше, чем что-либо ещё, и, наверное, теперь она лучше понимала и Ази, и его дебильного брата – в плане их рвения делать всю домашку, какую бы ни задавали. В висках пропала тупая головная боль, какая появлялась у Вельзевул, стоило лишь взглянуть на задания, записанные, но уже прижатые огромным болтом, который они с Кроули всегда клали на учёбу. С удивительно чистой головой Вельзевул снова пригладила переднюю прядку плевком на ладонь и подхватила рюкзак. Хоть в чём-то они с Кроули сходились: ребята единодушно решили оккупировать сегодня ближайший клуб, в котором давненько бывали, вместе или порознь, чтобы вернуть себе ощущение нормальности. Понятие это стёрлось ещё в начале сентября, как влажный туман к полудню, но кого это трепало? Точно не Вельзевул. Кончиком ногтя мизинца девушка поправляла густую чёрную подводку на нижнем веке, снова прокручивая всё случившееся – порядком заебавшая карусель, как заевшие истории в инстаграме. С каким-то отстранённым, холодно-спокойным ужасом понимая, что финансовый шкаф продолжает маячить поблизости, более того – ей самой хочется, чтобы он помаячил подольше, – Вельзевул тщательно отгоняла от себя мысли о нём. Толку было, что слёзно просить деревянный бумеранг вернуться в другую сторону. Гладкая поверхность орудия снова болюче облизывала её лоб, и девушка разъярённой ободранной кошкой шипела, жмурясь, но Гавриил упорно торчал где-то у ноющего мозжечка. А потом, когда Вельзевул с лёгкой душой и заработанными баллами направлялась домой после занятий, ей пришло сообщение от Азирафаэля. "Совсем забыл, завтра я иду на футбольный матч, поддержать Гавриила" "Он должен был быть в четыре, но его передвинули на одиннадцать" "Не хочешь со мной?" Что ж, в последнее время Кроули вроде как подзабил на мускулистых жопастых футболистов, поэтому Вельзевул не знала ничего о расписании матчей. После извинений Азирафаэля он задумчиво ковырялся ложкой в кофе, перечитывал по двадцать минут одну и ту же страницу учебника и в целом вёл себя спокойнее, чем обычно: Вельзевул это крайне веселило. Даже несмотря на разворачивающуюся сцену эпического фэнтези, в чертах его лица и отрывистых движениях всё равно узнавалась вредная ядовитая змея. Может, именно поэтому сегодня за обедом они обоюдно сошлись на этой дурной мысли. – Мне нужно вдохновение, – выдал Кроули, крутившийся перед зеркалом в новых джинсах. Естественно, на длинных худых ногах они сидели, как вторая кожа, и Вельзевул с отвращением закатила глаза. – Преподам так же будешь объяснять? Парень недовольно пошипел, закрепляя в ушах ярко-стальные гвоздики. – Предлагаешь пробовать йогу? Я не такой долбоёб, как эти двое. "Эти двое". Казалось, ему даже имена их произносить влом, разве что по разным причинам; Вельзевул и без того понимала, о ком речь, и едва не усмехнулась, представив Гавриила в коротеньких шортиках на специальном коврике. Выглядел бы жутко нелепо. – Какие двое? – нарочно протянула она, проходя к его постели и рассматривая наброски на плотной светло-серой ткани. Кроули закатил глаза, вопрос вешалкой остался висеть в воздухе. – Ты обычно не выбираешь такие цвета, – неожиданно для себя ляпнула Вельзевул. Гардероб Кроули, в том числе и вещи, которые он шил себе самостоятельно, состоял из чёрных, вишнёвых, в конце концов, красных и фиолетовых вещей, чем вырвиглазнее и распутнее, тем лучше. Наверняка каждый раз после встречи с Кроули Гавриилу хотелось завернуть после пар в ближайшую церковь. – Вот я и говорю, – пробухтел Кроули, снова проводя расчёской по укладке. – Нужно вдохновение. Да и вообще, я слишком много учился на этой неделе, заслужил отдых. – Ты сдал один доклад. – Похуй. Удовлетворённый до конца своим внешним видом, Кроули отвернулся наконец от зеркала и щёлкнул сестру по носу прежде, чем она успела увернуться: – И когда это ты стала такой душнилой? Гляди, так и до обжималок с Гавриилом недалеко! – Ещё одно слово про этого ушлёпка и у тебя стопроцентный шанс прихорашиваться ещё три часа, – прорычала Вельзевул. Тупая стыдливость подступила как-то к носу, и от непонятной щекотки едва глаза не заслезились. Они оба хотели как можно поскорее выйти из дома, пока отец не доебался, поэтому безмолвно закончили перепалку. Клуб назывался "Пьяной осой", и название, нарисованное на чёрно-жёлтой вывеске, было той самой причиной, почему Вельзевул выбрала его впервые. Сначала ей показалось, что будет весело; ей только исполнилось пятнадцать, она встретила своего братца у стойки, который потом и держал её волосы у унитаза. Воспоминаний было куча, целый набитый фотоальбом с хрустящими пластиковыми страницами, и не все из них – хорошие, хоть и плохих было немного. Вельзевул на славу потрудилась на этой неделе на занятиях, переживала больше обычного, а поэтому считала, что ей обязательно нужно расслабиться. Кроули не мог оставить без развлечений себя любимого; сестра лишь незаметно косилась на него и заранее, силой мысли оттаскивала от случайных спутников, потенциальных проводников в тумане пьяного угара. Едва они вошли в клуб, телефон в кармане широких шорт Вельзевул коротко провибрировал, и она, чертыхнувшись, юркнула в сторону. Густой поток народа, становящийся бурным горным течением к вечеру, едва не смёл её, как конфетный фантик, но посмотреть нужно было – на случай, если отец их неожиданно потерял. Взбучки дома уже не хотелось; с каждым годом они становились всё нетерпимее к недовольству Шедвелла. "Ты знаешь, я распечатал себе мотивирующие картинки, хоть это и может показаться тебе смешным" "На этот раз я полон решимости" Вот бля, она же не ответила Ази! Виновато поджав губы, Вельзевул отодвинулась как можно дальше к скрытой сумраком стене, быстро шлёпая кончиками пальцев по экрану с трещинкой слева. "Соре, замоталась" Хотя, что она ему вообще скажет? Ей в принципе нахуй не интересны футбол и как там будет носиться этот великовозрастный лось? Или что картинки это действительно глупо? Будь это кто другой, Вельзевул ответила бы матом и заблокировала бы телефон до самого утра. Она беспокойно пожевала губу. Проходившие мимо пихались почём зря, долго съёживаться у стенки под слабо мигающей лампой становилось невыносимым, и Вельзевул застрочила. "Если тебе это поможет, это круто" Саму себя она просто не могла представить перебирающей маленькие распечатанные картинки. Ей сколько, десять? Чепуха несусветная, но для романтичного Азирафаэля, возможно, действительно ключ к улучшению. Даже Гавриил был обеспокоен его питанием, чего уж там говорить, Вельзевул это касалось в первую очередь. "Я даже хз насчёт матча" Появился значок набираемого сообщения, и девушка с тихим раздражением выдохнула. Из гущи народа вдруг выпрыгнул Кроули, оглушительно хлопнув ладонью по стене возле её головы. – Кто пишет? – и проныра тут же заглянул в экран. Вельзевул едва успела отпихнуть брата, растопырив пальцы, как сердится кошка. – Не твоё дело! – возмущённо воскликнула она, пытаясь отвернуться. А потом её осенило. Может, промелькнувшая крохотным светлячком мысль о том, чтобы помирить Кроули с Гавриилом, и оказалась слишком идиотской, но... Кроули пересечётся с Ази, с её помощью. И, видимо, они нормально попиздят впервые с момента, когда Ази решил извиниться перед Кроули. Может, он сделает то же самое? Собирался же вроде? Картинка так живо вспыхнула перед глазами, вместе с импульсивным освещением клуба, что Вельзевул довольно улыбнулась и вернулась к открытому диалогу. "Хотя" "Наверное, приду" "Насчёт Кроули хз" "Ты не обидишься, если он тоже увяжется?" Если он извинялся, скорее всего, будет не против его увидеть. Так ведь? – Куда это я там увяжусь? – поинтересовался Кроули, изюмно сморщив нос. Девушка задумчиво вскинула голову. – Ты идёшь со мной завтра на матч, не обсуждается. – На какой матч-то? Посетителей собралось достаточно много, разноцветная толпа разделилась на бар и на танцпол, и музыку под громкие одобрительные крики поставили ещё громче. Вельзевул притянула брата за воротник и погромче сказала ему прямо в ухо: – На футбольный, завтра Гавриила упиздывать будут! Рыжие брови прыгнули вверх совершенно искренне, как через скакалку. – Чё мы там забыли? – Да ладно тебе, весело будет, – отмахнулась Вельзевул, радуясь, что свет в клубе был приглушён. Она решительно двинулась к барной стойке, чувствуя, как сердце колотится даже быстрее, чем музыка в огромных колонках. "Не ожидал, что ему интересен спорт, но почему бы и нет" Отлично. Вельзевул с гладким, как атлас, ощущением удовлетворения запихнула телефон обратно в карман. И обнаружила, что брат маячит за плечом. – А ты чё охотиться не бежишь? – лениво спросила она, поднимая глянцевую картонку меню. Нахуяриться на радостях захотелось ещё больше. Неужели ёбаное непонятное колесо закончилось и они вернутся в прикольное начало сентября, от которого до сих пор в груди мерцающие мурашки? Кроули больно опёрся локтем на её голову, тоже рассматривая список коктейлей. – Может, хочу провести время с любимой сестрёнкой. Вельзевул вскинула таблеточно-горький взгляд. – Чё надо? – Да ничего не надо, – вздохнул Кроули, плюхаясь рядом на маленький стульчик на высокой ножке. – Вместе пришли, вместе будем развлекаться. Неохота мне как-то сегодня шарохаться. Вельзевул улыбнулась. Такая улыбка на её лице появлялась редко, пугливо-искренняя, как хрупкие пушистые крылья мотылька, глазеющего на лампу в укрытом мглой дворе. Несмотря на приобретённую тупость, Кроули вполне способен был сложить дважды два, и теперь в движениях его костлявых, но грациозных рук скользило ожидание завтрашней встречи. Уложенные рыжие волосы оттеняли неизменные чёрные очки, но и им не под силу было скрыть, как нервно Кроули дёргал кадыком, сглатывая, или постукивал пальцами по барной стойке, или пожимал плечами, будто говорил с безумным творцом в своей голове. Вельзевул сложила пальцы рук в замок и даже выпрямилась на своём стуле, легонько улыбаясь уголками губ – на данный конкретный момент, по крайней мере, только сейчас, именно сейчас, на пару секундочек, она была очень рада завтрашней неизбежной встрече с Гавриилом. – Берём покрепче, – как истинная повторюха заявил Кроули. – По-другому смириться с завтрашним днём я не смогу. Вельзевул спорить не стала. Отчего-то у неё в голове уже бегал Гавриил, в фирменных коротеньких шортиках национальной сборной – и в гольфиках, конечно же. Может, у Кроули-таки был вкус. Если Гавриил занимался спортом ещё со школы, у него должны быть красивые ноги... Жуть какая. Завтрашние проблемы остались завтрашней Вельзевул. Сегодня она обхватила пальцами приятную гладкость стакана с ярко-зелёным коктейлем под взрывной ритм популярной песни, болтавшейся где-то на слуху, как ребёнок на качелях; Вельзевул-завтрашним-утром бранилась так, что сам Кроули сморщился бы в удивлении и восхищении, снимая с рыжих волос авторскую шляпу, но Вельзевул-сегодняшним-вечером опрокинула стакан залпом и резко выдохнула, чувствуя, как по мускулам побежали размахивавшие флагом мурашки. Не сговариваясь, они потянулись за новой порцией; в ушах отдавалось музыкой, и настроение решительно менялось. Обыкновенно на такой весёлой и беспечно-алкогольной сцене подобные отрезки истории и заканчиваются, тут же переходя в тяжёлое утреннее похмелье. Вельзевул ощущала себя вполне сносно после третьего коктейля, грузно упираясь головой в руку на стойке, и, прищурившись, смотрела на толпу. Ещё ясное, как только-только надвигающиеся сумерки, подсознание твердило, что Ази и Гавриила тут и в помине побывать не может, как демона в церкви, но отчего-то она всё равно скользила взглядом по размытым влиянием толпы улыбающимся лицам. Оглянувшись, поняла, что Кроули делает то же самое. Знакомые с университета лица теперь не значили вообще нихуя, и брат с сестрой снова повернулись к стойке. Блики разноцветного, традиционно-дискотечного освещения танцевали на рядах бутылок не хуже полувыпившей лондонской молодёжи. – Почему ты решила завтра пойти? – спросил Кроули вполне отчётливо. Теперь он скрестил руки на столе, упираясь локтями, и задумчиво смотрел вперёд. Вельзевул пожала плечом. – Меня Ази пригласил, – просто ответила она. Парень очень неоднозначно пожевал губами. Как высматривающая игрушку кошка, Вельзевул внимательно посмотрела на него, зная, что произойдёт в следующие секунды. – А, – Кроули как бы невзначай прочистил горло, – а он не упоминал меня случайно? Алкоголь, может, и развязывал язык, но только не такому, как Кроули. В него нужно было вкачать по меньшей мере три бутылки, чтобы он начал плакаться и утирать слёзы под чёрными очками, а цели, как таковой, у Вельзевул не было – всё и так становилось ежу понятно. – Напрямую – нет, – уклончиво сказала она, делая ещё глоток. Без закуски они быстро нахрюкаются, конечно, но в том и весь прикол. Отчего-то вспомнился Гавриил с его глупыми орешками в пакетике, и Вельзевул случайно прикусила изнутри щёку. – Блять. Но я думаю, он будет рад тебя видеть. – Почему? – тут же выпалил Кроули, как шпагой в воздух выстрелил. – Извинился же, – отмахнулась Вельзевул, стараясь улыбаться не слишком откровенно. – Вы неплохо дружили в сентябре, до того, как ты начал вести себя, как обычно. То есть как долбоёб. Удивительно, но Кроули даже не взвился барашком морской пены, как обычно. Просто отрешённо постучал кольцом по стеклянной стенке бокала. – Было здорово, – кивнул он. – Думаешь, мы с ним завтра пересечёмся? – А ты хочешь? Музыка играла очень громко, и Вельзевул как можно незаметнее скрипнула стулом, подсаживаясь ближе к Кроули. Тот навалился всей грудью на стойку, не смотря на косившегося бармена, рухнул рыжей головой с лёгкими осколками тумана на руки. – Не знаю. Нет. Да. Вельзевул оценивающе глянула на пустые бокалы рядом с братом. – Хочу. Очень хочу, – приглушённо вздохнул Кроули куда-то себе в правый локоть. В груди потеплело приятным походным костром, вкусно тянущим углями и тлеющей древесиной, и Вельзевул хлопнула в себя третий стакан. Хотелось смеяться, хотелось думать, как радостно воспримет эти его слова Гавриил, которые она себе уже пообещала передать ему буква в букву – этому долбаному педанту понравится. Как на заказ, Кроули по-змеиному выгнулся, упираясь головой в руку, и взглянул на притихшую сестру. – А ведь Гавриил тоже передо мной извинился. Алкогольная пустота отдалась ёмким звоном, таким, какой бывает обычно, когда ёбнешь половником по вымытой кастрюле. Вельзевул не особенно контролировала лицевые мышцы, скорее всего, поэтому на лице братца расплылась счастливая улыбка. Гавриил? Ебучая машина гордости как греха Ада? Гавриил? – Вообще я знатно прихуел, как ты, – непринуждённо продолжил Кроули, делая знак бармену. – От кого-от кого, а от него не ожидал. Так что завтра точно приду. Может, он на самом деле не такое чмо, как кажется. Не такое чмо. Не чмо. Прямая переносица, широкие брови, гранитная линия челюсти. – Вельзи? – Кроули пощёлкал перед её носом длинными пальцами, от чего девушка невольно вздрогнула. – Уже намечтала с ним пятерых детей? Она пихнула Кроули так сильно, что он едва не пизданулся со стула. Несмотря на это, в голове теперь было ещё больше Гавриила, чем до этого – и сиреневые отблески в его прямом, как стрела, взгляде тоже. – Накосячил ты, а извиняются перед тобой, – пробубнила Вельзевул, облокачиваясь на стойку. Гавриил извинился... И перед кем?... Кроули недовольно поморщился, верча в руках новый стакан. – Ладно. Я уже решил кое-что, так что... Нормально всё будет, короче. – Пиздец они, конечно, – выпалила Вельзевул, глядя в пустоту. Таких отмороженных по всей Европе днём с огнём не сыщешь, а тут сразу двое, в одном месте, братья... Может, странности это как в биологии? Ой, социологии? Ой... В науке, которая про воспитание и усваиваемое... Тьфу. Этот напиток они допили одновременно, слишком сильно шарахнув донышки о стойку и лишь потом дёрнувшись в испуге, ожидая услышать треск разбитого стекла. – Зачем мы тогда с ними заговорили, – буркнул Кроули, пытаясь рассмотреть работы Лувра в гранях своего стакана. – Гавриил за меня заступился, – вспомнила Вельзевул. – А Ази потом вас отмазал. И всё же, не зная её, полез в драку, забыв на это время про свой блестящий, безукоризненный имидж, с рёвом медведя кинулся на Хастура, крича что-то про дамскую честь... Глупый, такой дебил, что просто сил у неё не было, но это было приятно. Она бы и сейчас не прочь была ощутить его рядом, высокого и широкого, пахнущего каким-то вкусным одеколоном, с сиреневыми огоньками в глазах... – Реально с небес ёбнулись, что ли, – в сердцах воскликнул Кроули. Вельзевул не смотрела на него, но прекрасно знала, о ком он думает. О той самой причине, по которой Кроули сейчас чинно надирался рядом с сестрой, не пытаясь зажать кого-то в углу. Кроули оставался Кроули в любой ситуации и в любом положении, но тот, кого она видела рядом с собой сейчас, всё-таки нравился ей гораздо больше, чем равнодушная ко всему змея с посвящения в студенты. Потом она танцевала. Дёргалась, как умалишённая, представляла зачем-то, что Гавриил стоит в стороне, подпирая могучей спиной стену, и наблюдает за ней; его лицо в воображении немного размывалось, и она не могла чётко ухватиться за придуманный образ. Всё уплывало, и Вельзевул недовольно и раздражённо выдыхала, а Кроули снова хватал её за руки и крутил, крутил так, что видимое и зрячее тоже куда-то расхерачивалось. Она уже мало что понимала, а тошнота ощутимо подкатывала к горлу. В какой-то момент Кроули вылетел из её рук, раздались крики, звон бьющегося стекла; Вельзевул рванулась туда всем телом, путаясь в странно огромных и неповоротливых ногах, будто по валуну привязало, и жгучая боль в затылке оглушила её на какое-то время. Чернота пульсировала вместе с музыкой, и отчего-то ей всё ещё хотелось танцевать. *** Утро Азирафаэля начиналось так чинно, что ему самому понравилось. Обычно по выходным он нежился какое-то время в постели, мягкой, как облако самого послушного и трудолюбивого ангела, плотно смежив веки. Ощущение гладкости на светлой коже было подобно тому, как заря расписывает небо атласным золотом; тем более что по выходным никуда не нужно было идти. Затем Азирафаэль зависал едва ли не до полудня с книгой в руках, которую медленно перетаскивал в постель с тумбочки. Мама его не беспокоила, разве что Гавриил мог иногда грубо прервать его ударами могучего кулака о дверь – тогда "лежебока" вздрагивал, вздыхал, отворачивался от двери и снова погружался в недочитанную главу. В этот раз Азирафаэль встал строго по будильнику, в девять-тридцать, а по роману Бронте скользнул лишь едва заинтересованным взглядом. Может, сближаться со старшим братом, когда вам обоим уже по семнадцать и восемнадцать, было поздно, но Азирафаэлю очень хотелось. Гавриил заступался за него, начал действительно даже переживать, и ему хотелось посетить его матч – наверняка его это порадует. По крайней мере будет приятно! Спорт для Гавриила значит очень многое, значит, будет, точно будет. Изменения в его жизни впитывались в кожу, как глоток свежего воздуха. Несмотря на это, Азирафаэль какое-то время непонимающе смотрел на подушку, сидя на постели в расстёгнутой рубашке и чувствуя холодок из форточки на обнажённой груди – сегодня ему снова снились золотисто-карие глаза, скрытые зачастую под чёрными очками, а собственным снам он хозяином не был. На сердце словно чернилами капнуло, как на чистый лист с готовым текстом, и Азирафаэль поморщился; едва-едва он начал адаптироваться к сложившейся ситуации, так Кроули внаглую залез в его сны. Не специально, конечно же. Возможно, он вообще о нём не думает. Частичка души Азирафаэля неслышно ступала босиком по влажной земле среди белых лепестков вишнёвого сада. Она вздыхала, чувствуя, как нос щекочет осенний воздух, привставая на цыпочки, и мечтала, как янтарные отблески его глаз смотрят прямо на него. С затаённым воодушевлением, надеждой, нежностью, давно копимой и нашедшей наконец проблеск в густом тумане над полем. Перед тем, как спуститься на завтрак, Азирафаэль с чистым наслаждением вытянул карточку из ящика. Сегодня там была другая мотивирующая надпись – красивый шрифт, чудный фон, и юноша, вдохнув полной грудью, спрятал её обратно, с нетерпением направляясь к лестнице. Прочтённые слова весь день будут магическими символами висеть в его голове, наполняя осень вокруг весенним дыханием, и сейчас Азирафаэль готов был даже поесть что-то настолько калорийное, как яичница. Внизу ждала мама – он совсем позабыл, что у неё сегодня выходной. От неё уже густо пахло приторно-сладким цветочным одеколоном, а на плечах красовалось голубое болеро, связанное крючком. – Доброе утро, милый! – улыбнулась она, тут же легонько щёлкнув разулыбавшегося Азирафаэля по носу. – Садись-ка завтракать, и никаких пререканий. Он быстро огляделся. – Гавриила уже нет? – воскликнул Азирафаэль удивлённо. Трейси поставила две тарелки на стол и с презабавной рожицей махнула рукой: – Ускакал разминаться в семь утра. Пыталась его остановить, но разве же его остановишь? Да ну и фиг с ним, зато ему спокойнее будет. А то сидел тут весь на измене. Азирафаэль взял вилку и, пересилив себя, не стал рассматривать завтрак в деталях; он быстро отрезал кусочек и положил его в рот. Живот радостно заурчал, а юноша попытался сосредоточиться на вкусе и с неприкрытым удовлетворением проглотил первый кусок. Получится. Это слишком опасно, он довольно прочитал об этом за последние несколько дней. – Ты тоже пойдёшь? – максимально непринуждённо спросил Азирафаэль, аккуратно отрезая ещё кусочек. Маму было не провести. Она очень внимательно смотрела на то, как он ест, не забывая, впрочем, расправляться со своей порцией. – Да, мне же тоже интересно, – деланно возмутилась она, отпивая чай – судя по запаху, с коньяком. – Милый, как у тебя с едой? Азирафаэль нервно проглотил то, что было у него во рту, и закашлялся. Трейси потянулась через стол, чуть шлёпнув его по спине, и решительно продолжила: – Пожалуйста, как только почувствуешь, что не вывозишь – говоришь мне и мы идём к психологу. Или кто там этим занимается, психотерапевт? Неважно, узнаю. На учёбу не походишь, ты всё равно умнее всех на факультете. – Мам, не стоит так говорить, – зарделся Азирафаэль. – Но... Спасибо. Думаю, мне правда лучше, – он опустил взгляд в тарелку. Половины яичницы уже не было, а тошнота ещё не подступила. – Я стараюсь не думать, а то если задерживаюсь, сразу загоняюсь... – Это правильно, – кивнула мама. – Все проблемы от мыслей, всегда это говорила. – Сегодня будет та девушка, Вельзевул, – сказал Азирафаэль. – Мы с ней подружились. – Я видела её после вечеринки! – вспомнила мама. – Ты пригласил или Гавриил? – Я, – пожал плечом юноша. Не говорить же ей, в каких сложных они отношениях... – А... Ещё там может быть... Он крепче сжал вилку в пальцах. – Её брат. Тот парень, который... Пришёл тогда... Пьяный. Мама и бровью не повела, отпила ещё чая, оттопырив мизинчик. – Он красавчик. Вы хорошо общаетесь? Азирафаэль слабо улыбнулся. Не важно, насколько сильно он доверял маме, тут он и сам ещё не разобрался до конца. В животе волнительно повернулся какой-то тумблер. – Всё сложно. – Молодёжь, – кокетливо вздохнула Трейси. – Ох, боженьки-кошеньки, взгляни на часы! Думаю, нам пора выдвигаться! Мама птичкой вспорхнула со своего места, а Азирафаэль удивлённо опустил взгляд в свою пустую тарелку. *** Мамина старенькая машина ядовито-зелёного цвета неторопливо выехала со двора, плавно огибая их дом, и направилась к университету. Плотно пристегнувшийся Азирафаэль провожал взглядом небольшие группы студентов и студенток на тротуарах; как наползающий на поля осенний туман, они появлялись от частных домов и от магазинов, от высоток и от закусочных. Скорее всего, зрелище предстоит небывалое, недаром Гавриил так волнуется, у него же вечно всё под контролем. Несколько студентов, на которых смотрел Азирафаэль, дружно взорвались смехом, и он грустно вздохнул себе под нос. В том, чтобы приехать на матч с мамой, не было ничего унизительного, конечно же, он её очень любил, однако... У него никогда не было друзей, с которыми можно было бы гулять или веселиться, или ходить на подобные мероприятия. Ну, разве что, до появления Вельзевул. Легонько улыбнувшись уголком рта, Азирафаэль снова вытащил телефон из кармана белой курточки – погода немного потеплела к выходным, но октябрь ощущался слишком явно. "Вельзевул, ты уже там?" "Ты не ответила утром" "И до сих пор не была в сети" Он тревожно закусил губу. Передумала? Или, что хуже, Кроули отговорил пойти? Тогда ещё хлеще, три болючих укола шпагой в самые мягкие непокрытые щитками места... Небо плавало в осеннем молоке, белое, бесцветное, и Азирафаэль с тяжёлым вздохом посмотрел наверх. – Вельзевул пока не отвечает, – ответил он на непрозвучавший вопрос. – Не волнуйся, сами найдём места, – отмахнулась мама, паркуясь перед зданием института. – Ты взгляни, сколько народу! Первая игра года действительно обещала быть максимально людной и зрелищной, как рок-концерт, если не пышнее. Разношёрстная масса спускалась к стадиону, занимая места, и Азирафаэль тут же подумал, насколько это похоже на квиддич; в какую-то глупую секунду его дурацкое сердце вздрогнуло, ожидая увидеть где-то внизу взлетающую метлу. – Как мы найдём Гавриила? – воскликнул он, когда они вышли из машины и попытались всмотреться в игроков на поле. – Найдётся сам, когда игра начнётся, – отмахнулась Трейси, запахивая пальтишко и энергичным шагом направляясь к спуску на стадион. – На сто процентов уверена, если бы мы отвлекли его сейчас, начал бы пыхтеть, что мы сбиваем его с особого настроения. Азирафаэль бывал на игре брата лишь однажды, в такие далёкие сейчас школьные годы, поэтому с мамой решил не спорить. Студенты вокруг шли дружными кучками, веселясь и хохоча на всю улицу, и юноша вздохнул, потирая кончик курносого носа. Может, позвонить ей? Телефон вдруг провибрировал, и Азирафаэль вытащил его быстрее, чем успел сообразить. "Приветик! Какие планы на сегодня?" Анафема, разочарованно, но все ещё тепло выдохнул Азирафаэль, тут же набирая ответ. С этой чудесной девушкой, спасшей его от Хастура, он начал общаться – пока только по переписке – и постепенно узнавал её всё больше и больше. Анафема была гораздо более высокодуховной личностью, чем Вельзевул, и схожих интересов у них было даже больше. Несмотря ни на что из этого, больше всего Азирафаэль хотел сейчас увидеть именно невысокую девушку с вечно недовольным лицом и копной непослушных чёрных волос. "Привет! Иду на футбольный матч" "Там будет играть Гавриил" – Пойдём, Ази, там есть места, – громко воскликнула мама, приблизившись к его уху и потянув за рукав. Азирафаэль тут же поспешил следом; чем ниже они спускались, тем невыносимее становилась давка. Он отвлекался от экрана, невольно крутя головой, и каждый раз в животе неприятно ёкало, когда он боялся наткнуться на макушку грязно-светлых всклокоченных волос. "А я уж думала, сам решил футболом заняться :D" "Помнишь, мы обсуждали хобби? Ты говорил, что хотел бы научиться печь вкусные пироги" "И я подумала, что тебе мешает?" "Мы с Ньютом могли бы тебе помочь" Печь? От удивления он замер, не поставив вторую ногу на ступеньку пониже, и тут же словил сильный и довольно болезненный тычок в плечо. – Чё встал, – буркнул высокий парень, оттолкнув его в сторону, и прошагал дальше. Азирафаэль резко вдохнул, потирая плечо, но тут же сдулся обратно. Что бы он сделал? Сам виноват, отвлёкся в таком месте... Трейси уже заняла два места, и юноша прибавил ходу. Вся эта затея стала казаться ему крайне дурной идеей, и в тот самый момент, когда настроение Азирафаэля начало было покрываться колким инеем, на экране всплыло новое уведомление. "Ьы с какой сторонв от красных ворот?"