Доза

- Мы оба не могли предугадать этого. – Томми мягко вынул свои пальцы из руки Адама, наклонил голову и поморщился, - Гурвин все-таки, успел схватить его за шею с такой силой, что на шее остались красные пятна – отметины от его отточенных в дорогом салоне ногтей. Адам увидел эти выдавленные на его нежной коже полумесяцы. - Он достал тебя, все же? – Поднялся, прошел в столовую и вытряхнул в салфетку лед из морозильника. – Дай я приложу, не будет ныть. Томми откинул голову на спинку дивана, и Адам приложил лед. Рэтлифф поморщился еще раз. - Мерзкий мужик. – Сказал он, прикрывая глаза своими длинными черными ресницами. – Царапается, как … - Как бешеный кролик, - закончил Адам. - Все богачи такие, - ворчливо продолжил Томми. – Как будто получают такой царапательный навык вместе со своим первым миллионом. - Не все, - возразил ему Ламберт. – Есть и те, кто не царапается. – Помолчал и продолжил. – И не кусается. Рэтлифф отвел глаза. - Прошло уже все, спасибо. - Томми, - Адам не собирался бросать разговор на такой неутешительной ноте. – Останься. - Перестань, Ламберт. – Томми по-прежнему, упорно смотрел в сторону. – Ты же видишь сам, всегда найдется такой Брент Гурвин, который полезет ко мне, едва ты отвернешься. И что тогда? Бить морды всем подряд? - И что такого, если и бить? – Сразу включился темперамент Ламберта. – Зато в другой раз не полезут. Томми печально улыбнулся. - Когда-то давно, кажется, что это было в другой моей жизни, или не со мной, я приехал в этот город, вместе со своими друзьями. Мы были молоды и наивны и жутко гордились тем, что у нас был собственный бэнд, мы мечтали пробиться на самую вершину музыкального олимпа. Были уверены, что нас ждет слава и всеобщая любовь толп поклонников. - Томми, - Адам уже понял, к чему тот клонит. – Ну, ты же понимаешь, что не всегда все бывает так, как ты мечтаешь. И жизнь не сказка. - Именно. – Грустно кивнул головой Рэтлифф. – Именно так. - Но я мог бы… - Адам, ты вот знаешь, я тоже смотрел тот старый фильм с Джулией Робертс и Ричардом Гиром. - Что? - А то! – Томми слегка повысил голос. – Ты не играй, пожалуйста, роль всемогущего волшебника, который может изменить мою жизнь по мановению руки! Вернее, считает себя обязанным сделать это! - А тебе, выходит, такая жизнь нравится? – Адам тоже уже сердился не на шутку. Снова эти разговоры не о чем, снова сплошные убеждения упрямого Рэтлиффа, который вообразил, что у него есть какие-то непонятные принципы, и черта с два он от них отступится. - Дело не в том, нравится или не нравится. - Подожди… - Адам всмотрелся в лицо Рэтлиффа, которое он упорно прятал и не смотрел ему в глаза. Вернее, пытался не смотреть. – Я не понимаю… - Он остановился на секунду. - Стоп, - Томми предупредительно выставил ладонь, - Не продолжай дальше, мы сейчас остановимся на этом. Мы провели вместе неделю, выполнив все условия нашей договоренности и нам было хорошо все это время. Адам потрясенно замолчал. Он никак не мог взять в толк, почему Рэтлифф так упорно продолжает делать вид, что не понимает его или не дает ему высказаться дальше. Ведь он фактически сказал ему, что любит его, что он мог бы дать ему многое, что он готов на все, лишь бы Томми остался или просто сказал сейчас, что если еще не готов к тому, чтобы жить вместе, то вполне возможно начать встречаться, как бы перевернув все на новую страницу и вести себя как обычные люди, симпатизирующие друг другу, и после уже делать выводы – изменить ли им свой образ жизни, или оставить все на своих местах. Ведь неделя, еще и в таких непривычных условиях и обстоятельствах – это так ничтожно мало для них! Но Томми поднялся с дивана, осмотрелся, словно прощаясь и с домом тоже, потом, словно собрав все свои силы, посмотрел на Адама. - Мне пора. Я возьму такси на стоянке. Адам пошел за ним к дверям, но, не вытерпев, перекрыл ему путь. - Останься, - почти умоляюще проговорил он, - Останься хотя бы еще на одну ночь. - Это будет неправильно. – Томми смахнул челку и серьезно посмотрел ему в глаза. – Еще пару дней назад я бы согласился, но сейчас… Сейчас я хочу большего. - Я тоже хочу большего! – воскликнул Ламберт. – На любых твоих условиях, все, что захочешь! - Но ведь тогда я реально стану для тебя дозой, зависимостью, ограничением твоей свободы, шлагбаумом твоих возможностей. А это – неправильно. – Еще раз посмотрел на Адама и вышел из «Глэмми». - Я, честно говоря, не понимаю нашего старика Питера, - сказал Дуг, отрываясь от созерцания мелькающего городского пейзажа за окном ламбертовского джипа, и поворачивая голову в сторону водителя. – Он же практически согласился на сделку, что он еще тянет? - Питер – тот еще хитрый лис, - отозвался Адам, сворачивая на шоссе, ведущее в Даунтаун. Они с Маршем ехали на очередные переговоры с Питером Ройдманном, который все никак не мог определиться с продажей своей продюсерской компании Адаму. – Все ему мерещатся разные подводные камни. То я своих артистов зажимал, так с этой мыслью он расстался, то теперь прослышал, что укрупнение компании ведет к потере рабочих мест, а он дорожит своим сложившимся коллективом и увольнять своих специалистов он не намерен. Дуг покивал, думая о своем, потом сказал: - Это хорошо, что у нас, то есть, у тебя сейчас столько дел. Ты, последние несколько дней, выглядишь неважно. Адам не отрывался от дороги. Он прекрасно и сам понимал, что внутреннее его состояние напоминало поле битвы после нападения берсерков на Йорк. Томми – вокруг этого имени вращалась его личная вселенная уже почти трое суток, что прошли с того момента, как Рэтлифф повернулся к нему спиной и быстрыми шагами пересек внутренний дворик «Глэмми», скрываясь в сумерках Палисейда. Сначала Адам винил себя. В том, что не смог удержать, побоялся поспешить со всеми своими чувствами, ведь они, эти чувства, стали такими осознанными не так давно, да и знакомы они с Томми были тоже всего ничего, но все равно, Адам постоянно ощущал свое притяжение к нему, как ощущается постоянно дующий с океана ветер. Влечение, тяга, притяжение, - теперь Ламберт задумывался, а как же с тем, что можно назвать любовью? И тогда проходило чувство вины, и начинались какие-то философские размышления, варианты из серии «надо было по-другому тогда ответить», потом Адам попадал уже в совсем уже психологическую западню, которую и устраивал себе сам, уходил в свою студию и часами играл на рояле, импровизируя и создавая новые композиции легко, словно плетя из воздуха кружева. И теперь еще лучший друг ткнул пальцем в самое больное, совершенно не желая этого. - Вот когда с тобой был Томми, - не замечая сведенных к переносице черных выразительных ламбертовских бровей, продолжил Марш, - Вот тогда ты просто светился. И если бы я не знал, что у вас обычная сделка, да еще и с неплохой суммой по итогу, то я бы точно сказал, что… - Помолчи, Дуг, - остановил его Адам, - Ты хороший человек, но сейчас – помолчи. Маршалл удивленно замолчал, пожав напоследок плечами. Автомобиль въехал на парковку возле офиса Ройдманна. В конференц-зале их встретил сам старый Питер. - Прошу вас, проходите, - он радушно повел рукой, приглашая их рассесться за овальным столом, с блестящей полированной поверхностью. - Я понимаю ваше нетерпение, Адам, - начал беседу Ройдманн после взаимных приветствий и рукопожатий. – Я непростительно затянул сделку и ты вправе даже обидеться на меня за это. - Да, что ты, Питер, - Адам закинул ногу на ногу. – Я прекрасно понимаю. Я бы и сам тоже вел себя очень щепетильно в данной ситуации, все-таки, ваша компания входит в десятку лучших продюсерских центров по стране, и ничего страшного в том, что вы – ты и твой совет директоров, взвесите все за и против. - Пока что я вижу гораздо больше за. – Питер пошевелил пальцами рук, сложенных перед собой. – Ты меняешься к лучшему, Адам, это видно по твоему изменившемуся стилю руководства. Сингл Шенны очень и очень достойная работа. Ее, как исполнительницы, твоя – как композитора, но в первую очередь, как продюсера. - Благодарю тебя, Питер. - Мне всегда импонировал твой талант именно как талант композитора, я уже упоминал об этом, - Ройдманн продолжил, не торопясь, свою мысль, - Вот только к твоей продюсерской деятельности у меня были небольшие замечания. - А у меня эти замечания так и остались! – Брент Гурвин собственной персоной вошел в конференц-зал, по-прежнему со своей неизменной ухмылкой, больше похожей на презрительную гримасу, на холеном, гладко выбритом, лице. - Брент! – удивился его дядя, - Ты же сегодня утром сказал мне, что совет директоров одобрил сделку и никаких вопросов или замечаний у них нет. - У них они появились после небольшой заметки в Los Angeles Times, и еще нескольких постов в социальных сетях. – Гурвин вывел сохраненные в своем айфоне файлы на плазменную панель конференц-зала. – Полюбуйтесь. В глаза Адаму сразу бросились заголовки, как всегда набранные самым крупным шрифтом и, так и кричащие о том, что: Известный продюсер и музыкант Адам Ламберт занимается благотворительностью в секс-индустрии; Адам Ламберт вынужден покупать продажную любовь, а не только продюсерские центры; Зачем композитору связь с мальчиком по вызову? - Совет директоров рекомендует тебе, дядя, воздержаться от сделки, - ехидно улыбаясь, добавил Гурвин. – Все-таки, такая компрометирующая пресса, зачем нам лишний шум? Ройдманн перевел глаза на Адама, но вместо него заговорил Дуг: - Но, это же частная жизнь, я не понимаю, какое отношение… - И тут же Ламберт остановил его жестом. - Не думал, что мне придется объясняться в своей личной жизни с тобой или с членами совета директоров вашей компании, Питер, - произнес он совершенно спокойным тоном, полностью игнорируя многозначительные взгляды племянника старого бизнесмена. – Оправдываться, даже. - Адам, - Питер тоже не был взволнован этим выступлением своего племянника. – Я не требую объяснений, отлично понимая все эти газетные и интернетные вскрики, они одноневки, завтра будет повод еще к кому-нибудь прицепиться, тем более, мы с тобой не такие уж и звезды, чтобы в нашем белье копались столь усердно сколь и долго. - Я вообще полагаю, что все это нужно было на один раз! – не утерпел Дуг. – Какой-то странный проплаченный шум журналистов, словно месть Адаму за… - И умолк, почувствовав, как сидящий рядом Ламберт наступил ему на ногу под столом. Питер внимательно осмотрел всех присутствующих. Гурвин, нервничая, крутил в руке свой айфон. - Я дорожу репутацией моей фирмы, - начал Ройдманн. – Мне не нужен такой … такой нечистоплотный пиар в соцсетях. - Я не очень понимаю суть ваших претензий ко мне, как руководителей компании. – Сказал Адам. – Всегда полагал, что хоть Голливуд и шоу-бизнес и давно уже распроданы по кускам, это никак не может повлиять на то, кого я люблю и как я люблю. И, если честно, сейчас я думаю не о том, состоится эта наша сделка, или нет, а о Томми, который тоже будет вынужден читать в прессе всю эту грязь. - Да твой Томми всю жизнь живет в этой грязи, ему не привыкать! – почти сорвался на крик Гурвин, и его дядя сразу же нахмурился и сделал ему знак замолчать. Адам поднялся со своего места, следом за ним и Дуг. - Прости, Питер, но при таких странно надуманных обстоятельствах и личных оскорблений, адресованных мне, я сам отказываюсь от сделки. Дуг Маршалл считал, что хорошо изучил характер своего друга Адама Ламберта. Он полагал, что, выйдя из здания офиса, неукротимый темперамент сразу же даст о себе знать, и Адам просто будет рвать и метать от того, что почти уже совершенная ими сделка так резко и внезапно сорвалась по совершенно дикой, невообразимой причине. Но Адам по-прежнему, сохраняя абсолютное спокойствие, даже некую отстраненность, сел за руль джипа. - Адам, мне очень жаль говорить это сейчас, - все же рискнул произнести Марш, пока они выезжали на дорогу, - но подумай, возможно, то, что Томми ушел, это и на самом деле – неплохо, а? - Марш, - отозвался Адам, - А как давно ты ходил босиком по пляжу?