***
На самом деле, Минхо знает о Хенджине не много, хотя тот болтает без умолку, когда приводит к нему Хантэ, словно не к ветеринару на прием, а к психологу. Ли по привычке фильтрует информацию, особо не вслушиваясь, как обычно делает с девушками: выхватит какую-то фразу из разговора, кивнет головой, улыбнется на нелепую шутку, отговорится парой фраз на вопросы и ничегошеньки не запомнит. Вот как часто ходит к нему на приемы Хван (вернее, как часто водит к нему на приемы Хантэ), а Минхо до сих пор знает только его имя и на кого тот учится. Конечно, рекордное количество его знаний о Хенджине начинается и заканчивается на его собаке. Это именно та информация, которую Ли не фильтрует. Ему нравится, какой Хван ответственный хозяин, хотя порой он перегибает палку со своей заботой. — Некоторым хозяевам хотя бы вполовину быть такими, как ты, не помешало бы, — хвалит его Минхо и замечает, что Хенджин снова краснеет. Вернее, краснеют его уши, предательски выдавая смущение младшего. Некоторое время назад, Ли не замечал такой особенности за юношей, но лишь потому, что тот изобретательно прятал выдающие его с потрохами органы слуха за отросшими волосами. Недавно температура сильно и резко скакнула вверх, и терпеть эту шевелюру стало невыносимо, Хенджин сдался на милость жаре, и теперь на своих приемах Минхо лицезрел младшего, аккуратно остриженного и перекрашенного в более светлый цвет. — Давай мы и тебе модную стрижку наколдуем, а, Хантэ? А то как-то неуютно тебе, заросшим, да с таким красавчиком-хозяином, — Минхо тянется к ножницам под одобрительное гавканье сенбернара. Он даже не думает спрашивать разрешения на стрижку у Хенджина, ведь его собака куда более самостоятельная, чем сам младший, который однажды умудрился пришлепать к нему в дождь в домашних тапочках. Пришлось отругать Хантэ, раз уж не уследил за тем, в какой обуви Хван вышел из дома. — А я думал, что у меня визит к ветеринару, а выходит к собачьему парикмахеру, — язвит Хенджин, и Минхо начинает думать, что знакомство с ним явно идет младшему на пользу: борзее становится, взрослеет. Только Минхо ему не по зубам. — Хороший ветеринар — хорош во всем, — отбивает его подачу Ли и замолкает, сосредотачиваясь на деле. Хенджин не берется его отвлекать, чтобы не схлопотать чем-нибудь тяжелым по балде. — Ну, все, красавчик, — говорит Минхо, закончив стрижку, и Хенджин ни разу не сомневается, что сказано это не ему, — теперь помоги своему хозяину цеплять цыпочек. Они любят больших…. Собак. Уши Хвана опять краснеют, подсказывая Минхо, что испорченный младший подумал точно не о собаках.***
Когда Хенджин приходит к нему после сессии весь сияющий и выспавшийся, в уютной футболочке с диким принтом, на котором бульдог и надпись забавная, вроде «все, что мне нужно — это любовь и моя собака», Минхо почти готов дать ему первое. Почти, потому что ему кажется, что живее он будет, если любить Хвана на расстоянии. Этот лосяра оказывается куда любвеобильнее своего 75 килограммового собачьего друга. В вет.клинике, где работает Минхо, его знают все администраторы, потому что он ни одну из них стороной не обошел. Ну, кроме тех, которые не она, а он. Что вполне определенно говорило в сторону полнейшей прямолинейности в чужих предпочтениях. — Глядите, какого красавчика ко мне привели, — с порога начинает Ли, и Хенджин весь даже приосанивается, как гордый хозяин собаки, которой сделали комплимент, но Минхо лишь хитро щурится и довольным тоном добавляет, — выспался, аж похорошел. Неужели из университета турнули? Хенджин прячет уши руками, потому что уже знает, что любимое занятие Минхо — его дразнить и обиженным тоном отвечает: — Я закрыл сессию и прошел конкурс на повышенную стипендию, — мужчина удивленно моргает, словно сомневается в том, что услышал. Младший всегда казался ему этаким глупеньким ребятенком, которому все прощается исключительно за роскошную улыбку и родинку под глазом. Он ошибался, и ему внезапно становится стыдно за свою шутку, озвученную ранее. Особенно когда Хенджин благодарит его за тот раз, когда Минхо дал ему выспаться на кушетке в своем кабинете. Сегодня краснеет Минхо. К счастью, где-то изнутри, что внешне совсем не заметно.***
Хенджин появляется в его кабинете на следующий день вне очереди под самый конец рабочего дня. С ним нет Хантэ, но в руках он держит небольшую коробку, где свернувшись клубочком спит маленький серо-белый котеночек. — Нуна меня пропустила, — хотя Минхо не спрашивает, он и так догадался, каким образом младший попал к нему в кабинет. Интересно только какую именно взятку он дал девушке: шоколадку, улыбку или обещание сводить на свидание? — А я думал ты — собачник, — не в тему говорит Ли. На самом деле, Хантэ Хенджина ужасно ревнивый и вряд ли потерпит рядом с хозяином еще какую-то живность, поэтому ветеринар не совсем понимает, зачем Хвану котенок. — Я — собачник, да, — подтверждает Хенджин, — но ты — кошатник. Минхо соображает медленно. То ли от усталости, то ли из-за того, что младший нервничает и постоянно облизывает губы, не зная, с какой стороны к Ли подкатить. Он, вообще-то, везде острый и колкий, если лезть неосторожно и на рожон. Но Хенджину не привыкать. Он выставляет перед собой коробку с котенком, как защиту и, зажмурившись, почву нащупать пытается, давя на природную жалость Минхо к представителям кошачьих. — Это котенок, — начинает он издалека, и старший смотрит на него, как на идиота, — я нашел его во дворе, спас от воронья. Я промыл и помазал ранки, хотя не знаю, можно ли их мазать собачьей мазью. Надеюсь, что можно. У него же не вырастет второй хвост? Господи, скажи, что я не сделал хуже. — Можно просто Минхо, — мужчине едва удается вставить хоть что-то в поток слов, вылетающих изо рта Хенджина. Плюсов в его болтовне немного: у старшего, кажется, голова сейчас от потока полученной информации взорвется. Хотя вроде, ничего такого сказано не было, просто быстро очень, сложно чужую мысль ухватить. — Ты хочешь, чтобы я его осмотрел? Хенджин весь напряженный, как струна. Вытягивается во весь рост, из-за чего Минхо становится неуютно, словно хищнику, на чью территорию внезапно претендует соперник. Хван, конечно, вряд ли мечтает поселиться у него в кабинете, но старшего осеняет, для чего он притащил котенка. Видя просветление на чужом лице, Хенджин начинает кивать, и воодушевленно дакать, подсказывая мужчине, что он думает в верном направлении. — То есть, ты хочешь сказать, что спасти спас, а ответственность нести не хочешь? — младший морщится, обиженно фыркая, из-за грубой формулировки. Хотя, по сути, Минхо правду сказал. — У меня Хантэ, он его при желании на кошачьй фарш порвет, а я его не для этого спасал, — оправдывается Хван, но Минхо ему спуску не дает, смотрит строго, заставляя младшего искать еще аргументы. — У тебя уже есть две кошки: одной больше, одной меньше! Интересно, в какой момент Ли вообще умудрился Хенджину проболтаться о своих кошках? В тот раз, когда юноша увидел заставку на его телефоне или во время одного из осмотров Хантэ, когда в перерыве между своей бесперебойной болтовней, младший вежливо поинтересовался, есть ли у Минхо кто-то? Он, в любом случае, не помнил ни одной подобной ситуации, и склонялся к варианту, в котором проболтался не он, а красивая нуна. — Возьму котенка, если поцелуешь, — не подумав, ляпает Минхо. С такой серьезной рожей, что трудно понять: шутит он или нет. Впрочем, с ним всегда трудно. Зато у Хенджина на лбу все эмоции написаны: и удивление, и непонятный страх какой-то, и смущение, вспыхивающее красным на кончиках ушей. Минхо зря открывает рот, чтобы сказать, что пошутил, потому что Хенджин разделяющее их расстояние преодолевает в один свой лосиный шаг и клюет мужчину в раскрытые губы, словно маму перед сном. Только Минхо и этого достаточно, чтобы сердце ухнуло куда-то в пятки. — Я пошутил, — выдает он нервозно, пытаясь скрыть собственную неожиданную реакцию на такой детский поцелуй. Хенджин бездумно пихает ему коробку с котенком в руки, кланяется на 90 градусов, срывающимся голосом извиняясь, и где-то среди этого всего называет Минхо «хеном», спешно прощается и вылетает из его кабинета так же неожиданно, как в нем и появился. Котенок в коробке жалобно мяукает. Возможно, он на своем кошачьем сообщает Минхо о том, какой он идиот. Ли почти готов с ним согласиться.***
На следующей неделе Хенджин не приходит. Он звонит администратору заранее, отменяя свою запись, и Минхо эгоистично возлагает вину за это на свои плечи, погружаясь в омут самоанализа и критицизма, пытаясь понять, в какой момент все пошло не так. Наверное, в самую первую секунду, когда младший переступил порог его кабинета. Весь такой красавчик, одетый с иголочки, высокий, стройный, с сияющими глазами и мягкой улыбкой, обезоруживший всех девушек в приемной одним взглядом из-под отросшей челки. Минхо тогда подумал, что видеть его здесь не хочет. Не потому, что ощущал в нем соперника за женское внимание: Хенджин слишком зеленый, в то время как Минхо был и красивым, и опытным. Просто уже тогда он знал, что младший будет у него где-то под ребрами. Там, где по анатомическим книжкам должно биться сердце. Ли всегда считал, что у него его нет, но оказалось, что он просто свое пока не нашел. И теперь, когда Хенджин не приходит, Минхо чувствует себя пустым. Он заходит в тупик с самоанализом, потому что перестает понимать себя. Он так много думает о Хенджине, что тот начинает ему сниться, становится навязчивой идеей. Минхо переворачивает интернет с ног на голову, ставя и его в тупик глупыми запросами по типу «как сказать парню, что не шутил, когда сказал, что пошутил о том, что хотел, чтобы он меня поцеловал». И в какой-то момент находит себя читающим сомнительную фанатскую литературу гейского содержания, где в конечном итоге все всегда заканчивается хэппи эндом, предположительный гетеро — геем, а окружающие люди заправскими свахами. Минхо хочет так же, но скоро будет месяц с тех пор, как Хенджин не приходит. А мужчина внезапно осознает, что знает о нем лишь имя и специальность, и всю подноготную его собаки. Видимо, стоило слушать Хенджина внимательнее. В конечном итоге, попытки разобраться в себе приводят его к неутешительным выводам: нужен взгляд со стороны. Поэтому Минхо звонит единственному человеку, способному вытерпеть все его странности, колкости и мерзкий характер — лучшему другу.***
Чан бессовестно ржет, постукивая раскрытой ладонью по столу, в попытках хоть немного унять свою радость. Минхо смотрит на него не просто осуждающе, а убийственно. — Ты не можешь убить меня, — сквозь смех хрипит Чан, — полицейские, знаешь, за своих могут при задержании пристрелить, пистолет тебе подкинуть и сказать, что ты был вооружен и оказывал сопротивление. И Минхо знает, что Чан не врет, потому что они знакомы где-то со средней школы, и года два назад, когда Бан потерял напарника, они так же напивались в баре вдвоем, пока его охмелевший друг рассказывал, как не смог сдержаться, преступил закон и выстрелил в убийцу, когда они его нашли. К счастью для Чана, преступник был вооружен, и у верхов не возникло вопросов, хотя все присутствующие при задержании знали, что тот не сопротивлялся. Минхо тогда, как самый настоящий друг сказал, что оставил бы падлу гнить живьем в тюрьме. Просто он не знал, что к убийцам полицейских там относятся с уважением. Его неосторожные слова ранили друга, и теперь он ловил отдачу от жизни, глядя на Чана, заливающегося смехом. — Послушай, — с нажимом говорит он, и Бан от неожиданного тона друга давится смешком, — Я серьезно! Искал его во всех университетах, где есть специальность дизайнера интерьера. У меня не было времени караулить у здания, но я просмотрел фотки на сайтах, и не нашел. Поспрашивал у знакомых коллег, не появлялся ли у них новый клиент: сногсшибательный красавчик со с ног сшибающим сенбернаром. И тут тоже пусто. Пытался разузнать его телефон у всех администраторов, с которыми он разговаривал дольше трех минут, и все как одна ответили, что телефон ему свой давали, но он ни одной не позвонил. Экий сердцеед. И как прикажешь его найти? И, внезапно, смотрит на Чана взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Полицейское чутье подсказывает мужчине, что ему нужно линять из города, как можно быстрее и как можно дальше, но он даже встать не успеет, потому что Минхо уже открыл рот. — Ты же можешь найти его, по имени? Или по номеру медицинской страховки его собаки? Я знаю, что можешь, — Минхо уже не выглядит расстроенным, Чан уже знает, что не сможет ему отказать, но продолжает бесполезные попытки воззвать к чужому благоразумию. — Это уже похоже на статью, — фыркает он, хотя на лице друга отчетливо считывается что-то вроде «не пойман, не вор», но чтобы Чан от него отстал со своими жесткими моральными лекциями, он использует против него свою козырную карту: — Твои отношения с Чонином тоже тянут на статью, — и вот это уже удар в спину. По лицу видно, что Чана задело не хуже, чем пулей пару месяцев назад в перестрелке с преступником во время ограбления банка. Но Минхо знает, что он ему точно поможет, пусть и кинет его в игнор на недельку другую. Они-то помирятся, а вот Хенджина без помощи Чана он мог бы искать всю оставшуюся жизнь. А так, смс с адресом приходит мужчине вечером следующего дня, вместе с оповещением о том, что пользователь добавил его в черный список. Минхо не успевает отправить ему спасибо, поэтому, по отработанному плану, отправляет Чонина, всучив ему пакет с бутылкой дорогого вина и ванильной смазкой. И он точно знает, что его извинения приняты.***
Минхо не сразу понимает, что с Хенджином не так. Он не решается зайти к нему в дом, лишь ходит мимо него после работы. Пару раз он видел младшего издалека, но по силуэту трудно было что-то сказать. Вроде он был очень уставшим, сутулился потому что, но лица Ли не разглядел. И где-то только на четвертый раз, Минхо понимает, чего в образе младшего не хватает — собаки рядом. Он идет за Хваном, не совсем задумываясь, как это выглядит со стороны. Но младший словно и не чувствует его взгляд, неотрывно следящий за его спиной. Он не оборачивается и движется скорее на автомате. Минхо позволяет себе подойти ближе и видит даже со спины, как за полтора месяца похудел юноша. И это определенно плохой знак. Догадки старшего — одна хуже другой, но где-то в глубине души он понимает, что ответ очевиден. То, что Хенджин перестал ходить на приемы — не его вина, просто нет смысла ходить к ветеринару, если нет собаки. И его догадка подтверждается, когда он поднимает голову, чтобы понять, куда он пришел, следуя за Хенджином. Центр помощи людям, попавшим в ту или иную жизненную ситуацию. Здесь и встречи для анонимных алкоголиков и наркоманов, разговоры в группе между людьми, потерявшими близких, собрания людей, страдающих той или иной неизлечимой болезнью или общим расстройством. И, очевидно, что Хенджин входил в одну из них, приходил сюда за помощью. Так долго, но все еще не мог оправиться. Минхо приходит на одно из собраний. Он не боится, что младший его заметит, потому что тот слишком погружен в себя, слишком уставший, слишком рассеянный, слишком болезненный, весь слишком. Ли не спускает с него глаз, пока краем уха слушает чужие истории. Он уверен, что его сегодня не спросят, но на всякий случай придумал ложную историю, чтобы поделиться с другими. И ему почти не стыдно, что таким образом он нарушает все правила таких тайных встреч. Минхо просто хочет помочь Хенджину, а для этого нужно знать, что случилось. — Я так устал, — первое, что говорит Хенджин, и все вокруг смотрят на него с пониманием, — Мне было одиноко, когда я переехал в Сеул. Тогда Хантэ стал для меня не просто подарком, а огромной поддержкой. Возможно, я уделял ему слишком много внимания, потакая его эгоистичному норову, но мне и самому нравилось заботиться о нем. Теперь, когда я прихожу домой из универа, меня встречает звенящая тишина. Но в моей голове все еще раздается его лай, всякий раз, когда я натыкаюсь взглядом на его ошейник, который я так и не набрался смелости выкинуть. Кто-то скажет, что глупо убиваться так из-за простого пса, но никто из этих людей просто не был на моем месте. Когда единственный, с кем ты разделяешь и радости, и печали — твоя собака. В конечном итоге, я осознал, что все мое каждодневное общение за пределами универа строилось на Хантэ: разговоры с другими собачниками во время прогулок в парке, общение с ветеринаром и другими посетителями вет.клиники, походы в зоомагазин и тематические кафе. Когда Хантэ умер, я потерял целый мир. И во всем этом самое худшее — это воспоминания. Вся моя квартира сплошной музей, посвященный Хантэ. Когда я иду через парк и вижу знакомых собачников, они спрашивают о нем. Задевают не намеренно, но у меня, толком не зажившие раны, все кровоточат и кровоточат. Больше всего я хотел бы забыть. Но тогда вместе с болью уйдет и счастье, которое мне каждодневно дарил Хантэ. Обидно, но он был всего лишь собакой. И именно поэтому я не могу добиться для него справедливости. Водилу, который его сбил, оштрафовали за вождение в нетрезвом виде и обязали выплатить компенсацию мне. Но что мне с этих денег? Минхо тяжело Хенджина слушать. Вероятно, случись что-то подобное с одной из его кошек, он сам водителя переехал бы на своем серебристом шевроле. И для Хвана он сделал бы то же самое, если бы знал наверняка, что это принесет ему спокойствие и удовлетворение. Только нет, не принесет.***
Минхо появляется на пороге квартиры Хенджина спустя неделю. В его руках картонная коробка, где, среди мягких одеялок, можно разглядеть черно-белую малехонькую собачонку. Ли с удовлетворением думает, что ему больше не придется терпеть 75 килограммовые обнимашки: в этом плюс того, что он сам выбирал, кого Хвану преподнести. — Это — Ками, надеюсь, ты даже не думаешь о том, чтобы поменять ей имя! — и протягивает коробку Хвану. Он смотрит на Минхо ошарашенно, своими уставшими глазами, под которыми обосновались неприятные синяки. Ли собирается стереть их с чужого лица, как и болезненные воспоминания из светлой головушки Хенджина, заменив их новыми, приятными. — Это что, месть такая? — спрашивает младший, автоматически засовывая руку в коробку, неуверенно поглаживая собачонку по шерстке, из-за чего она сонно жмурится, тявкает и неосознанно ластится к руке, которая пахнет чем-то особенно-приятным — уютом. — Это — подарок, — фыркает Минхо, не спуская глаз с Хенджина. Сначала он думал, что ему будет тяжело смотреть тому в глаза из-за инцидента, случившегося в их последнюю встречу. Но он глубоко ошибается, потому что наоборот, не может отвести взгляд. В памяти свежо то ощущение пустоты, которое появилось, когда младший перестал к нему приходить. И сейчас он заполнял себя снова, впитывая каждую эмоцию на чужом лице. — Я возьму, если поцелуешь, — отвечает Хенджин, и Минхо начинает сомневаться в том, что этот ребенок совершенно не злопамятный. Но Хван вымученно улыбается так, что Ли понимает: из них двоих с самого начала не серьезным был только он. Хенджин в его руках ощущается набором костей, мышц и кожи. Он сцепляет свои длинные конечности в замок за спиной старшего, вжимая сильнее во все свои угловатости. Но Минхо уверен, что успешно откормит Хвана в ближайший месяц. Зато его губы по-прежнему самые красивые и самые мягкие на всем белом свете. Минхо позволяет себе целовать их, пока его собственные не заболят. Но где-то за их спинами недовольно тявкает брошенная коробка. И Ли не хочет думать о том, что теперь ему придется бороться за внимание Хенджина со своим собственным подарком.