Kamikaze

Алек не помнил, как добрался до своей комнаты и встретил ли кого-то по пути. Он очнулся уже внутри, захлопнув дверь и прижавшись к ней спиной и затылком. Его мозг словно был поврежден и был не в состоянии обработать информацию. Он никак не мог осознать, что только что произошло. Он чуть не поцеловал своего парабатай, в тренировочном зале с открытыми дверями и камерами, но что самое невероятное, тот, кажется, был абсолютно не против. На Алека сыпались эти холодные факты, не желая укладываться в его голове. Прошло несколько минут, прежде чем он сначала почувствовал, как его снова словно объяло пламенем, а затем услышал, что кто-то едва уловимо скребется в дверь. - Алек, открой, пожалуйста, - послышался приглушенный голос Магнуса по ту сторону двери. Он в смятении заскользил взглядом по комнате, будто искал выход. Будто из этой ситуации вообще существовал выход… Стены собственной спальни казались ему ловушкой. Алек отчетливо ощущал через связь, что Магнус полон решимости, тревоги и еще чего-то такого насыщенного и яркого, от чего хотелось спрятаться, остаться по эту сторону двери навсегда, заточить себя собственноручно, запечатав ее всеми возможными рунами. Во рту пересохло так сильно, что он даже дышать начал со свистом, а сердце выделывало такие кульбиты, переворачивая все его внутренности, из-за чего его мутило и казалось, что он сейчас блеванёт. Магнус ведь тоже это чувствовал или нет? Интересно, ему так же плохо сейчас? Алек замер на секунду. Возможно ли это, чтобы Магнус что-то чувствовал к нему? Этот вопрос был сродни пытке. Словно кто-то вскрыл разом все его застарелые ранения, заставляя их кровоточить снова и снова. Он слишком долго пытался похоронить свои чувства глубоко под толщей страхов, неуверенности и врожденного поклонения кодексу сумеречных охотников. Алек почувствовал себя сломленным, когда услышал стук и голос: - Открой эту чертову дверь! В коридоре тоже есть камеры! Он широко распахнул дверь, не вполне уверенный, что полностью осуществляет контроль над своим телом. Магнус замер на пороге с занесенной для стука рукой. Он выглядел непривычно бледным и ошеломленным. Волосы спутались, словно там много раз побывали его пальцы, в попытке навести порядок, но создавая при этом обратный эффект. Он опустил руку и, судорожно вздохнув, сделал решительный шаг в комнату. Алек старался не встречаться с ним взглядом. Он закрыл дверь и стоял около нее и теребил край футболки, будто это занятие было самым важным делом в мире, и в нескольких шагах от него не стоял тот человек, из-за которого он буквально распадался на части. - Чего тебе? – спросил он нарочито грубо, видимо, в надежде, что это отпугнет Магнуса и он тут же кинется прочь отсюда. Алек бросил на него взгляд исподлобья. Магнус стоял рядом с кроватью со скрещенными на груди руками. Его лицо казалось спокойным, но это была лишь маска. Его кадык дергался, губы то и дело поджимались, а веки дрожали. Он источал враждебность и опасность через их связь, и одновременно что-то сладкое и терпкое, медленно растекавшееся по венам Алека. - Почему ты ведешь себя, как кусок дерьма? – спросил он на удивление ровным голосом. - Это меня чуть не сожрал демон. Из-за тебя, между прочим. - Блять, я же извинился! Что еще ты от меня хочешь? – вскинулся Алек, чувствуя, как снова закипает злоба. Алека затрясло от того, с какой скоростью приблизился к нему Магнус и волн тепла, которые он принёс с собой. Словно внутри что-то тлело все это время, но прямо сейчас своим приближением его парабатай раздул всепоглощающее пламя. Он даже не заметил, как попятился назад, прислонившись к двери. Он бы хотел отступить еще на миллион шагов. - Чтобы ты перестал быть таким мудаком, - почти прошептал Магнус у самого лица Алека, которое он обхватил руками, и соединил их губы. Всего на миг Алек застыл, едва ли осознавая, где находится и что происходит. Магнус целовал его, а точнее едва уловимо ласкал его губы, и это выбило весь воздух из его легких. Желание ответить было нестерпимым, но вместо этого он, уткнувшись в его горячую грудь дрожащей рукой, отодвинул Магнуса от себя. Страшная догадка, еще более страшная, чем та, что его парабатай отвечает ему взаимностью, холодным потом пропитала ему футболку на спине. - Магс, это…ты…зачем? – Алек не узнавал свой голос, - зачем это? Он смотрел на свою руку, которая покоилась на груди Магнуса, за тем, как быстро она вздымалась и как громко колотилось сердце под кожей, почти в унисон с его собственным. Он должен был спросить. Он должен знать. - Не делай этого, если все это игра, если это… я просто не хочу быть утешением… после Камиллы, - Алек готов был расплакаться от безысходности, если все это окажется правдой. Он услышал сдавленный смешок и резко поднял взгляд. Магнус улыбался так открыто и так нежно, что у него заныло под ложечкой. Его руки переместились с лица на шею, и большой палец мягко погладил выступающую венку. - Ангелы, ты такой идиот. Ты что, совсем ничего не видишь? – он продолжил уже без улыбки, - это она была утешением. Алек моргнул несколько раз, перестав чувствовать что-либо, кроме желания до конца жизни быть рядом с Магнусом. Словно последняя деталь сложного паззла вдруг медленно встала на свое место. Словно все, что терзало его все это время, резко превратилось в пыль. Словно единственное для чего он был создан, это целовать эти губы напротив. Кулак на груди сжался, комкая футболку, и Алек притянул его к себе, целуя так, как будто это было последним, что он сделает в этой жизни. Магнус обхватил его руками, зарывшись в волосы и прижавшись ближе. Алек больше не чувствовал почвы под ногами. Пол под ним плавился, так же, как и дверь за его спиной, и только этот человек держал его на этой земле. Это было так сладко, целовать его. Лучше, чем он когда-либо мог представить себе. Губы были мягкими и солеными, наверное, от пота. Они были такими, какими должны были быть. Они были там, где должны были быть: соединенными с его собственными. Он хотел лизнуть их и сделал это. Они тут же податливо раскрылись, впуская его настойчивый язык, а дальше все его мысли потонули в его собственном низком и протяжном стоне, который тотчас был подхвачен Магнусом. Они хаотично боролись языками, так и не поймав нужный ритм, иногда прерываясь, чтобы рвано вдохнуть. Но, кажется, совсем не обращая внимания на технический аспект, волнуясь лишь о том, чтобы продлить эти долгожданные касания. Этот поцелуй был как глоток свежего воздуха. Как облегчение. Этим поцелуем они, наконец, сказали друг другу все, что не могли выразить вслух. Сладким, и вместе с тем таким неумолимо горьким. Краем сознания Лайтвуд замечал, как руки Магнуса исследуют его грудь, спину и плечи, так же, как и его собственные. Горячее тело Магнуса обжигало его даже сквозь одежду. Алек задыхался от неистового желания, раскаленной лавой бурлившей ниже живота. Он завелся с пол-оборота, как только Магнус коснулся его лица. Он хотел его так отчаянно, что находился в предобморочном состоянии. Каменный член в штанах болезненно пульсировал, и он чувствовал, что Магнус возбужден не меньше. Причем не только своим бедром, но и на ментальном уровне. Словно они были одним целым и все желания у них были общие. Магнус прижимал его к двери все сильнее, его движения становились все настойчивее. Алек зверел от его тихих вздохов и жалобного постанывания. Его парабатай вплавлялся в него своими бедрами так мучительно сладко, что хотелось выть от наслаждения. Он столько раз представлял это себе, но никогда и помыслить не мог, что способен испытывать такие сильные эмоции. Алек пришел в себя, когда его голую кожу под футболкой опалили пальцы Магнуса. Он резко распахнул глаза и неимоверным усилием воли прервал поцелуй. Магнус снова потянулся к нему, но Алек вжался в дверь, отодвигаясь. - Магс, нет…стой, - еле выдавил он из себя, - я не могу…мы… нам нельзя… Щеки Магнуса пылали так же, как и его взгляд. Волосы топорщились. Он тяжело дышал, постоянно сглатывая. Его губы были красными и истерзанными, и Алек был готов до конца своих дней гнить в Гарде, лишь бы поцеловать их снова. Он осторожно высвободился из его объятий и отошел на несколько шагов. Все еще каменный стояк мешал двигаться. Алек поморщился, пытаясь выровнять дыхание и абстрагироваться от нестерпимого желания кинуться на своего парабатай и сорвать с него всю одежду. - Знаю, - тихо выдохнул Магнус, и его плечи поникли. Он так и не повернулся. Алек видел, как сжались его кулаки, и почувствовал, как сжимаются его собственные. Они были одним целым. Он чувствовал своего парабатай, как никогда. Словно чувствовал каждую его трещинку. Чувствовал как жжет руна. Чувствовал, как его притягивает обратно к двери и как больно сопротивляться этому, как будто это против всех законов природы. Чувствовал, что его лучший друг, его парабатай, его мир, центр всей его вселенной, любит и желает его так же болезненно и отчаянно, как и он сам. И только последние крохи разума, годами тренированная выдержка воина, впитавшееся с молоком матери стремление слепо доверяться закону и гипертрофированное чувство долга удержало Алека не месте, не давая броситься вслед за Магнусом, когда он потянулся к дверной ручке, повернул ее, открыл дверь и вышел, так и не обернувшись.