Улыбнись вновь

      Он всегда считал своим проклятьем бессмертие.       Многие все бы отдали за неуязвимость. Ведь можно не беспокоиться о безопасности, лезть на рожон, бросаться в самую гущу событий — и всегда выходить сухим из воды, не бояться покинуть своих близких. Никому не хочется умирать. Они все цепляются за жизнь и молят об удаче.       У Иирама ее с избытком. Берите. Ему не нужно! Заберите, хоть кто-нибудь! У него нет смысла, чтобы жить.       Кроме одной прекрасной звездочки…       Мысль о том, что Вильельма никогда не посмотрит на него так, как он смотрел на нее, убивала по-настоящему. И как бы Иирам ни убеждал себя, ни пытался убедить, что эти чувства неправильны, они невзаимны, они не имеют будущего, они будут противны ей — он не мог. Отравленные бабочки поднимались из могил каждый раз, стоило рыжим прядям отразиться в янтарных глазах, и царапали крыльями рубцы на сердце.       И тут же подыхали обратно, когда Виль улыбалась — снова не ему.       Если бы у него был хоть один шанс избавить себя от этой ноши на душе!.. Порой он почти решался — но мысли о том, что скажет Вильельма, разбивали его решимость вдребезги, и ее осколками Иирам резал по едва затянувшимся ранам на предплечьях. Он не хотел видеть страх на ее лице. Он не хотел видеть отвращение. Он не хотел видеть ее разочарование.       «Я люблю тебя, Виль», — поднести осколок к коже.       «Я не твой брат», — надавить.       «Я все эти годы врал тебе», — пустить черную от грехов и ненависти к себе кровь.       Кто захочет не то что быть — даже разговаривать с безжалостным мучителем, хладнокровным тюремщиком, который не гнушается поднять плеть на лучшего друга? Вильельма остается с ним лишь из чувства долга, Иирам прекрасно осознавал это. Они ведь семья. Семья… Иирама уже тошнит от этого слова, как от миндального привкуса цианида на языке.       Только из-за этого слова Виль все еще есть в его жизни.       В ее волосы вплетен цветок миндаля, и ее кожа нежнее его лепестков. Иирам вдыхает терпкий запах всей грудью. Легкие еще саднит после неудачного удушения, но он не может упустить и одного лишнего мгновения наедине с ней. Вильельма беззаботно рассказывает о том, как случайно заметила Риваля, корпящего над листком бумаги, а Иирам кивает и не может отвести взгляда.       Улыбнись вновь. Улыбнись так, словно я никогда не врал тебе. Улыбнись так, словно я не обрушил свои шансы глупой ложью.       Он всегда считал своим проклятьем бессмертие.       На самом деле, его проклятье — он сам.