Без названия - 4 /Thunder x Joon/

Санхён не может успокоиться с тех самых пор, как ему это приснилось. Он боится прикоснуться к Джуну, или посмотреть на него после салона, куда он наведывается по средам. — Чондун. — Джун надевает одну из лежащих перед ним футболок, и разводит руками в стороны. — Как она? Несколько мгновений Санхён тупит, а потом вскидывает вверх оба кулака, с оттопыренными большими пальцами. Джун смеется, как будто у него хорошее настроение — заливисто и от души: — Я про твою новую любовь. Санхён вспыхивает до корней волос, а потом дергает плечом. — Красивая. — резюмирует Джун, а потом придирчиво осматривает себя со всех сторон в зеркале. Санхёну нравится наблюдать за тем, как одевается Чансон — это похоже на ритуал. На очень суетливый ритуал — с беготнёй по комнатам и попытками влезть в свежепостираные джинсы. Когда Джун полностью готов и вылизан с головы до ног — это шедевр, и Санхён торопливо скрывается в комнате, чтобы не сойти с ума. — Тебе снился Джун? — Мир стаскивает очки на кончик своего носа, и смотрит на Грома поверх оправы. — Надеюсь, во сне он отомстил за меня. Мир до сих пор немного злится на Грома из-за того, что тот удалил его номер из телефона, но они по-прежнему близки. Санхён вытягивается на кровати и шевелит пальцами в полосатых носках. С тех пор, как Грома постригли, всё, что он носит — в тонкую черно-белую полоску, яркую, до зубовного скрежета, и даже Джио говорит, что "Чондун похож на заключенного". Санхёну немножечко тоскливо, и хочется поговорить, пока Мир вычитывает статью о них в журнале. — Тут пишут, что у тебя синдром принца. — Мир сворачивает журнал в узкую трубочку, и смотрит через него, как в подзорную трубу, на Грома. — По мне, так у тебя синдром идиота. Санхён вяло думает, что лучше бы он пожил один, чем с этим чрезмерно болтливым типом, но краешком сознания соглашается с Чольёном. Определенно, только идиот может влюбиться в одногруппника. Гром честно пытается уговорить себя не думать об этом так часто, и даже записывается на дополнительные тренировки в тренажерный зал. — Джихун-хён только одобряет подобное рвение. — говорит за ужином Сынхо, и подкладывает Санхёну салат из овощей. Когда сон повторяется — Санхён чувствует, как зудят пальцы, когда рядом стоит Чансон, и думает, что потихонечку сходит с ума. Он раз за разом прокручивает в голове картинку — Джун, и влажно поблескивающие в темноте зубы; Джун и вытянутая, от резкого рывка, у ворота футболка; Джун и стиснутые в кулак пальцы. "Похоже на название серии книг" — думает Санхён, и качает пресс лишние сто пятьдесят раз — так, что больно встать на следующее утро. — Ты себя так в гроб загонишь. Сегодня среда, и Джун крутится перед зеркалом, после похода в салон. На очереди новый закрытый клуб Севен-хёна, и Чансон лезет из кожи вон, словно британская модница. Гром лежит на диване в своей комнате, и лениво пялится в потолок, периодически поддакивая в разговоре. В какой-то момент Джун нависает над ним — большой, словно Звезда Смерти, или какой-нибудь Лекс, и прикладывает холодные ладони к щекам Санхёна. — Это всё оттого, что ты так холоден со мной. — укоризненный взгляд Джуна совсем близко — они почти соприкасаются кончиками носов. — Ты перестал заходить по средам, всё время проводишь с Джихун-хёном. Гром вскакивает с дивана, как подорванный, и тут же валится обратно, хватаясь за бока и утыкаясь лицом в нагретую кожаную обивку. — Дай я. — Джун просовывает руку под живот Сахёна, и тут же удивленно гладит его кожу широко раскрытой ладонью. — Ничего себе! Санхён переворачивается на спину и смотрит, как округляются его глаза, и губы складываются в букву "О". — Когда ты успел так подкачаться? В голосе у Джуна восторг и ревность, когда он продолжает трогать кончиками пальцев очерченые кубики пресса. Он задирает свою футболку, и тянет руку Санхёна к своему животу, позволяя сравнить их рельефы на ощупь. Кожа у Чансона очень теплая и гладкая, как у девушки, и Санхён ведет ладонью вверх, по груди, трогая его горло кончиками пальцев. Это настолько естественно, что Грому страшно. А потом Чансон его целует. Сначала неторопливо и осторожно — словно пробуя горячий кофе, а потом прижимается губами всё сильнее. Целуется Джун аккуратно и потрясающе — словно танцует, и Санхён чувствует, какой у него гладкий язык. Они целуются не закрывая глаз, пока Чансон не забирается с ногами на диван, и не закрывает Грому глаза ладонями. Темнота вокруг мгновенная и очень интимная, как салон машины. Они дышат почти синхронно, хватая друг друга за локти и колени, пока Джун не ложится на Санхёна, пока Санхён не сжимает его бёдра коленями, пока Чансон не выдыхает с низким горловым звуком, от которого у Грома окончательно уносит крышу. Он выкручивает горловину футболки в жгут, и прижимает Джуна еще ближе, хотя казалось бы куда больше. Чансон смеется совсем тихо и успокаивающе, шепча Санхёну в самые губы "тише, тише", развязывая лямки на его спортивных штанах. Джун целует его под челюстью, в выступающие косточки ключиц и ниже, еще ниже, пока Гром не прижимает ладонь к губам, и не закрывает глаза, упираясь затылком в боковушку дивана. Рот у Джуна офигительно горячий, и Санхён выдыхает весь воздух, который был у него в легких, чтобы набрать следующую порцию с глухим всхлипом. В голове у Санхёна всё плывет и медленно кружится, светлея с каждым движением чансоновского языка, пока не превращается в ослепительно белую вспышку. Джун гладит его по животу и прикусывает кожу на боку, зубами задирая его футболку повыше, и Гром понимает, что это была только первая ступень, и Ли Джун так быстро не успокоится. Гром хочет сказать "Я слишком долго думал об этом", но язык его не слушается, ворочаясь в пересохшем рту, и Санхён приподнимается на локтях, положив одну ладонь на затылок Джуна, и притягивая его к себе. Они снова целуются, и Джун гладит ладонями его бедра и член. Санхён чувствует, как его трясет от нетерпения, когда Чансон достает из кармана узких джинс маленький фольгированный квадратик и надрывает упаковку зубами. Тонкий слой латекса гладкий и скользкий, когда Санхён раскатывает презерватив по всей длине — они делают это почти в четыре руки, потому что Джун, кажется, тактильный маньяк, иначе как объяснить всё то, что он вытворяет своими руками и губами? Санхён легонько толкает его в грудь и проводит ладонями по коленям Джуна, разводя их в стороны. Кажется, что они общаются на ментальном уровне, потому что Санхён входит в Джуна именно под тем углом, под которым нужно — Чансон закусывает нижнюю губу и приподнимает бедра, жалобно выругавшись. Его колотит еще сильнее, и Гром просовывает руки под ним, обхватывая трясущиеся плечи и опуская его ниже. Джуна подбрасывает на диване, и он царапает шею Санхёна ногтями, глубоко вдыхая, прикрывая глаза, трогая подбородок Санхёна кончиком языка. Грому определенно нравится эта позиция, он вытягивает одну руку, упираясь ладонью в диван, двигаясь так, как просит Чансон — быстрее, медленнее, сильнее; наблюдая, как при этом меняется лицо Джуна. Гром, кажется, угадывает его просьбы даже по вздохам, и поэтому прижимается к Джуну всем телом, сгребая в горсть волосы на его загривке, когда тот кончает. В этот раз вспышка белоснежная, словно наркотик, словно потолок в комнате Чансона, словно его влажно поблескивающие в темноте зубы. Они прижимаются друг к другу, стараясь загрести побольше оголенной кожи друг друга, и Санхён почти засыпает, когда Джун бормочет, целуя его в переносицу: — Совсем как во сне.