Камень Души

Не чувствовать остро – привилегия, которую дарит лишь груз прожитых лет, помноженный на количество занятого ума. У Тони Старка никогда не было проблем с контролем потока собственного разума. Когда нужно было сосредоточиться на деле, он с головой уходил в работу в мастерской, выстраивал схемы чертежей, проецировал голограммы или просто механическим путём конструировал что-то. Хотя последнего не случалось уже несколько месяцев… что, пожалуй, неприемлемо. И что пошло не так в этой отлаженной схеме, отчего покров внутреннего безразличия к собственным эмоциям был порван, он не знал. Казалось, толстая броня – это не только про титанового Марка. Это про сердце Тони Старка, которому на многое в жизни было попросту наплевать, потому что на рефлексии никогда не оставалось времени. Так какого хрена его именно сейчас так зациклило на собственном сердцебиении, на путающихся по кругу образах, на крепко сжимающихся кулаках, словно мышцы сводило судорогой? Рубашка промокла насквозь, но Тони нравилось стоять под дождём. Это дарило своеобразное умиротворение, уход от шаблонности его ежедневных ритуалов. Он кажется ни разу не поднимался на собственную крышу просто ради того, чтобы посмотреть на Нью-Йорк с высоты птичьего полёта, чтобы почувствовать шум ветра в ушах, его прохладу и свежесть, увидеть сияние далёких блеклых звёзд. Крыша, как и всё остальное в башне, служила для дела – на ней находилась вертолетная площадка, с большим сияющим кругом, служащая так же удобным плацдармом всех летающих Мстителей, включая самого Тони Старка, Железного Человека. А теперь он стоит на краю, поставив одну ногу на каменный парапет, и просто смотрит вниз. Город завораживал. В его мерцании, разбавленном дождевыми каплями, Тони впервые за долгие часы нашел некое подобие успокоения. Хотя искал его в бутылке, и в сексе, но в первую очередь – в работе. До изнеможения, а лучше – до отключки. Всё равно, мысли, как проклятые, возвращались к Роджерсу. Тони не помнил, чтобы кто-то, кроме его собственных родителей, мог бы причинить ему такую душевную боль. Разве может ранить что-то так остро, когда тебе уже за сорок, и в своей жизни ты пережил столько дерьма, что многим не снилось? Лучше не думать в этом направлении. Но Тони не мог простить Стива за предательство. До того, как всё случилось, он и не подозревал, насколько сильно они сблизились с Кэпом. Прокрутив немного назад, Старк пришел к выводу, что его по сути мало интересовали другие Мстители, с личной точки зрения. А Кэпа всегда хотелось слушать, отвечать ему, язвить. Важно было в каком он настроении, как реагирует на Тони, согласен ли с его планами и методами. В общем, тревогу надо было бить давно, но Стив Роджерс так плавно и ненавязчиво пробрался за его защитный покров, что можно было только поаплодировать. Прямой и непосредственный, как старомодный оловянный солдатик, в нём было что-то… Что-то, что разбило Тони вдребезги, когда они сцепились в драке за жизнь Баки Барнса. Тони ненавидел убийцу своих родителей, но почему-то не Барнс стал причиной того, что Тони Старк второй раз в жизни почувствовал себя сиротой. Совершенно одним на этом гребаном синем шаре. Не помогали даже деньги, власть, внимание Пеппер и других девиц. То, что случилось после раскола Мстителей – его личное фиаско. Так не должно было произойти, но произошло. Баки Барнс оказался не другом Черной вдовы, не одноклассником Сокола, а именно кем-то самым близким для человека, рождённого почти сто лет назад. Немыслимо. Но это факт. Они оба умудрились дотянуть до наших дней и превратить успешный отряд в два практически неуправляемых лагеря. И самое поганое (Тони никогда не сказал бы вслух такое) — он что угодно отдал бы, чтобы он сам и Капитан Америка, этот упрямый Роджерс, всегда были на одной стороне. Внезапно, идея встать на уступ обеими ногами и сигануть вниз стала манящей, назойливой. А что, он вполне успел бы призвать костюм на лету. Это банальное желание прекратить саднящую боль через адреналин и страх скорой смерти. Если он успеет найти баланс с помощью репульсоров в районе семи футов над землёй, то падение будет полностью самортизированно, и он просто приземлится на ноги, пугая случайных прохожих своей внезапностью. Тони сделал шаг, ступив на парапет. Или… Всё может просто закончиться. И Стив Роджерс тут не при чём. Сейчас отчего-то вообще казалось всё неважным, кроме капель дождя, ощутимо скатывающихся за шиворот дорогой рубашки. И светящихся внизу дорог-артерий, и их золотых отблесков в стеклянных стенах небоскрёбов. Нет, это так глупо. Он должен просто уйти к себе, переодеться и лечь спать. Или спуститься в мастерскую. Внезапный звонок нарушил это странное медитативное состояние, возвращая Старка к реальности. Он вытащил телефон из кармана брюк, принимая вызов. На экране светилось имя Хэппи и его недовольная физиономия, которую Старк запечатлел по пьяни, не смотря на протесты. – Что там, Хоган? – получилось слегка сварливо. – Ваш протеже. Тони, он меня реально достал. Пацан с маниакальным упорством настаивает, чтобы я связал тебя с ним. Говорит, что покалечил кого-то и вообще… – Я понял. Соедини. Уже через две минуты Тони шагнул с крыши, но не как планировал, в свободном полёте своего безумия, а в полностью экипированном титановом костюме Железного человека. Взмыв ещё выше своей башни на репульсорах, он сделал залихватское сальто, и резко направился в сторону Квинса, где жил Человек-Паук. – Пятница, детка, включи систему сушки. – Сделано. Рубашка вмиг стала сухой. Тони сверился с картой-голограммой, хотя и так отлично помнил, где живёт Питер Паркер. Он был рад заняться делом, и порядком чувствовал себя странно от мысли, что напрочь забыл о существовании своего подопечного. Вот и посмотрим, что там у него стряслось такого важного, что он довёл бедолагу Хэппи до белого каления. Ещё через пять минут Старк увидел Питера, мнущегося на пороге, краснеющего пятнами, но решительно настроенного. Он с подростковой непосредственностью схватил Тони за запястье и потащил за собой, едва тот успел выйти из костюма. – Сторожи здесь, – шутливо обратился Тони к броне, и впервые за долгое время заулыбался. – Я так рад, что вы зашли, мистер Старк. Идёмте же скорее в мою комнату, нам тут нельзя говорить. – Кто там, милый? – раздался голос тёти Мэй из недр квартиры. – Это ко мне, – неопределенно бросил Питер, отпустил руку Тони, и кивком головы указав следовать за ним. И вот они остались наедине, в той самой комнате Питера, где впервые говорили о супергеройстве Человека-Паука и Тони Старк завербовал его. Из-за того, что ему нужны были лишние руки в противостоянии с Роджерсом, чтоб его. Даже сейчас не думать о нём не получалось. – Что там стряслось, Паучок? Из твоей скороговорки я ничего не понял, кроме того, что ты вляпался в неприятности. – Столько всего накопилось, даже не знаю, с чего начать, - Паркер мерил шагами комнату, пока его плеча не коснулась рука Старка. – Не мельтеши, давай сядем. Они сели на кровать, и Питер сразу развернулся всем корпусом к Тони, преданно заглядывая в глаза. Сразу вспомнилось, как именно этот взгляд подкупил его с самого начала. – Я ударил одноклассника. Всё случилось очень быстро, мои паучьи инстинкты были быстрее разума. Он первый напал на меня, точнее, просто накинулся из-за угла, ну вы знаете, тот ещё придурок. И я просто толкнул, и его отшвырнуло в стену… Сейчас у него сотрясение и сломана рука, а я не могу понять, как не смог нормально среагировать и почему не рассчитал силу. Я до сих пор пытаюсь освоиться со своими суперспособностями, но мне явно не хватает практики. И грамотного наставника. Я совершенно не умею драться, так, чтобы не причинять лишний вред, когда его не следует причинять, и боюсь, что не смогу среагировать правильно, когда возникнет нужная ситуация. А ещё мне просто необходимо быть нужным, делать что-то важное, а не отсиживаться в стороне. Мистер Старк, пожалуйста. – Ну и учудил ты, Паркер. На задании в Берлине ты показал себя с лучшей стороны. Я был очень горд видеть, как ты справляешься, без моего особого вмешательства. – Мне тогда очень хотелось понравиться. Что мне сейчас нужно сделать, чтобы стать одним из Мстителей? – Ты уже достаточно сделал, тогда была разовая вылазка… – Но мистер Старк, я готов к большему, готов помогать вам во всем! Тони действительно не знал, что ему теперь делать с юным дарованием. Для действительно серьёзной работы он ещё совершенно не дорос. А сейчас за ним нужно было просто приглядывать, чтобы тот не натворил глупостей. Уж очень не хотелось возиться с ним лично, отвлекаясь от… А собственно от чего его мог отвлечь Питер? Новых проектов не намечалось, костюмов он наштамповал уже полсотни. Просто хотелось и дальше грустить, жалея себя и посыпать голову пеплом от преданной дружбы? Да к чёрту всё. Видимо он долго молча смотрел на Питера, и от тяжелых мыслей взгляд стал нечитаемым и пугающим, потому что в уголках глаз мальчишки блеснули слёзы. Тони удивленно следил как эмоции на лице парня сменяют друг друга – от решимости, беспокойства, до беспросветного и покорного отчаяния. – Я просто не нужен вам. Это нормально. Так происходит всегда…со мной. Извините, мистер Старк, что был таким навязчивым с Хэппи. И что трачу ваше время, вы ведь, наверное, были чем-то заняты. Я постараюсь больше никого не ранить из одноклассников, честно. Простите… – Пит? – теперь Старк видел дорожку от слезы, мокрым росчерком сбежавшей к подбородку. – Я веду себя как дурак, – Питер начал заваливаться вперёд, пряча лицо, пока не упёрся лбом в плечо Тони. – Тише. Ты чего? – он обнял мальчика за плечи, чувствуя ужасную неловкость. Он не умел утешать плачущих женщин, кроме как своим обаянием и комплиментами, что уж говорить о детях. С ними Тони сталкивался и вовсе не так уж часто. Почувствовав руку на плече, Питер ещё больше подался навстречу и обхватил Тони руками, заключая в полноценное объятие. Старк застыл, чувствуя такое незнакомое тепло, они были не в тех отношениях, чтобы так странно обниматься, поэтому Тони уверенно отстранил от себя мальчишку, выдержав не более нескольких секунд. – Не говори ерунду, ты нужен…эм, этому городу. Я видел, как ты патрулируешь улицы и помогаешь старушкам найти нужную улицу. Просто дай себе время. Рано или поздно Человек-Паук станет лучшим среди нас. Питер заглядывал в глаза Тони и ловил каждое слово. В его глазах зажглась искра надежды и что-то ещё, теплое, незнакомое. – Спасибо, Мистер Старк. Вашей веры в меня вполне достаточно, чтобы становиться лучше. Это были самые искренние и добрые слова, которые Тони слышал за последнее время. В горле встал предательский комок, и он поспешил подняться, чтобы уйти. – Думаю, мне пора. Не бей больше одноклассников. – Я постараюсь. – И завтра в час Хэппи заедет за тобой. Захвати костюм. – Что? – Если пообещаешь больше не расстраиваться по пустякам, так и быть, покажу юному герою пару приёмчиков. Питер уставился на Старка в немом обожании, его губы растянулись в восторженной улыбке. Вдруг отчего-то стало так хорошо на душе, и Тони понял, что принял верное решение.

***

Когда Питер Паркер открыл глаза, он не сразу осознал, где находится, и кто он такой. Тело не слушалось, словно одеревенев, а из горла неожиданно вырвался жалобный всхлип. Его кровать стояла по-другому, так, что свет больше не падал на лицо при пробуждении. Как несколько лет назад, в те времена, когда Тони завербовал его для битвы с Кэпом. Потому что прошло уже много времени: они победили Таноса, а Тони умер. Тони больше нет… С тех пор Питер сделал перестановку, а ещё купил стол поновее и шкаф. По щеке побежала влажная полоса. Питер машинально стёр её. Это был один из самых ужасных моментов дня – утро, когда он один в своей комнате. Один на один со своим горем и мыслями. Хуже было только по вечерам, когда он ложился спать. Тогда он мог провалиться с головой в воспоминания, в пучину своего горя и отчаяния, практически сходя с ума. Именно поэтому Питер старался не оставаться один. Учился усерднее. Натягивал улыбку, как одежду. Истерично цеплялся за отношения с Эм Джей. И почти поверил, что на самом деле влюблён в неё. Питер вскочил с кровати, направляясь в ванную комнату, чтобы умыться. Прохладная вода текла по лицу. Он размышлял о том, что такие сны ему раньше не снились. Ещё никогда он не был самим Тони, не чувствовал его сердце своим и не видел себя со стороны его глазами – ещё невинного, влюблённого. Как же глупо он выглядел в глазах наставника! А если говорить о самом Тони: неужели он действительно был настолько раним? Переживал ту ссору с Капитаном очень близко к сердцу. Он был похож на мальчика, заключенного в теле взрослого мужчины, чьи душевные порывы и даже крики, были встречены тишиной и равнодушием. Пеппер, Роуди, Кэп, Наташа… Никто так и не узнал настоящего Тони. Питер вдруг вспомнил, как холодно они смотрели, в его, в другие глаза. Они видели в нём то, что хотели видеть. Что Старк так стремился им показать. И все до единого верили: в шута, в гуляку, в продавца оружия, в эгоиста, в плейбоя и филантропа. А Тони было просто одиноко. Питер чувствовал это сегодня ночью. И он знал это ощущение, как никто другой. Потому что всю свою недолгую жизнь провёл точно так же – один на один со своими внутренними демонами, страхами и неуверенностью. И не с кем разделить, некому рассказать. Они могли бы рассказать только друг другу, если бы успели… Если бы не… Питер плакал беззвучно, тихо, уже привычно, сжав губы добела. Грёбанных восемь месяцев прошло, как Тони не стало, а ему всё хуже и хуже. А сегодня ночью, в этом невероятном сне, они словно снова соединились. И от этого пробуждение стало беспощадно жестоким. Хотелось уснуть обратно и снова быть вместе. Пусть и наоборот. Так даже лучше. Быть в самом Тони. Хотелось забраться в его суть так глубоко, как только это возможно. Проникнуть под кожу, зарыться поглубже в его чувства, даже если это невыносимая боль. Зато он живой. Живой. И рядом с ним, с Питером. Пока Паркер ехал в школу он думал о том, что если бы во сне осознал, что это сон, то попытался бы соблазнить самого себя. Он обязательно бы дал им шанс. Эта мысль засела глубоко и не отпускала. Всё что видел сегодня во сне Питер – действительно происходило с ними, даже то самое случайное избиение его одноклассника, о котором он уже успел позабыть. Это стало ошеломляющим открытием. Питер даже улыбался по-настоящему сегодня один раз. Впервые за восемь месяцев это была действительно его улыбка.