***
nf — let you down
4 июля
Билли
Разноцветные вспышки, белые искры, серый дым. Лежу на холодном бетонном полу, еле вижу знакомый силуэт, склонившийся надо мной. Сегодня я в последний раз закрываю глаза. Помнишь, как мы оба закрывали глаза? Так часто, от наслаждения, прислушиваясь к пенным приливным волнам. Ты посильнее натягиваешь на себя соломенную красную шляпу, прячешь своё тело в тёмное парео. Глупая, боишься загорать. Ты особенная, Шерил Блоссом. Это было беспечное время калифорнийских приключений. Самоуверенная, вспыльчивая, бескомпромиссная — ты покорила. Касаясь моих щёк, заглядывала в глаза, кружилась в том сольном дьявольском танце, чертовка. Следы от твоих поцелуев жгли кожу, я всё ещё помню это ощущение. Помню те ночи, когда беззвучно задавал вопросы, а все ответы читал в твоих глазах. Мы засыпали лишь под рассвет, вдоволь наговорившись обо всём и ни о чём, под тем звёздным небом. Оказалось — мы так похожи. Я знаю, каково это быть покинутым, одиноким, никому не нужным. Мы — дети вчерашнего дня, забытые родными, отравленные равнодушием. Твоё раненое сердце находило покой в моих объятиях, моя окровавленная душа присмирялась в твоих ласках. Вспоминаю как прощался с тобой там, на пристани. Ты прятала опухшие от слёз глаза под очками, я зарывался носом в твои волосы, сжимая до остервенения веки — лишь бы навзрыд не взвыть. Так часто потом жалел, да и сейчас жалею, что не сбежали вместе. Молодые, влюблённые, испугавшиеся родителей: ты — злобную мать, я — отца тирана. Вот чёрт, а если бы рискнули? Какими бы тогда красками заиграла жизнь? Могу прикинуть. В ней были бы твои взъерошенные по утрам рыжие волосы, и затуманенные страстью глаза, полные счастья. А ещё там были бы твои бледные тонкие руки с проглядывающими венами, которые я так часто рассматривал пока ты спала. Твои вечные вопли по поводу готовки — ты терпеть не можешь кухню. Были бы и ночные лихие разъезды по Лонг-Бич на моей «Камаро». И чего ты так бесилась от этой тачки? Ревновала меня к ней, дурёха. Мы мчались бы по пустой дороге, с фастфудом на задних сиденьях. Всегда удивлялся: и как это ты не толстела? А, и ещё вишнёвая кола вдобавок — ты без неё превращаешься в настоящую стерву. Прости, детка. А потом эти ночи, господи… в тебе столько страсти. Но не смей распылять её на других, ты ведь меня знаешь! И ещё этот ягодный тёплый аромат твоих духов… кажется, что сейчас я их уловил. Удивительно, правда?Шерил
Я знаю, в последнее время мы редко общались. Тебя поглотила новая жизнь в Хоукинсе, меня затянули криминальные разборки в Ривердэйле. Мы всеми силами пытались забыть друг друга на расстоянии, но поговорка «с глаз долой — из сердца вон» в нашем случае не сработала. У меня ведь тогда всё закрутилось так сильно, что я попросту была вынуждена отойти от всего мира, остаться наедине с собой. Единственным правильным решением было — постараться забыть тебя, разорвать в клочья счастливую киноленту наших совместных флешбеков. Я не хотела боли, не хотела страдать. Не выходила на связь какое-то время, а ты злился, нервничал, вымещал свою обиду на окружающих. Помню, всё же дозвонился мне с какой-то вечеринки, начал хвастаться новыми подружками — мой пьяный и разбитый мальчик. У меня дыхание перехватывало от твоего голоса, сковывало живот от ревности и обиды, слёзы проливала по тебе ручьями. Играя без правил — ты делал больно мне снова и снова. Но я знаю, что виновата сама. Эта боль накрывает моё дрожащее тело, сердце разрывается от горя. Куда бы я ни пошла — я вижу твою тень, твои чистые голубые глаза, наполненные болью. Иногда мне кажется, что жизнь потеряла для меня всякий смысл, ведь лишь с тобой я жила, не существовала. Тоска. Безысходная, томительная, навязчивая. Для каждого — своя. Она подкрадывается незаметно, холодит, давит, пресследует. Это наваждение. В данный момент в мире насчитывается более семи с половиной миллиардов человек. Ты только вдумайся в эту цифру! Но как же так получилось, что среди семи миллиардов человек, всё, что мне нужно — всего лишьБилли
Моё почти бездыханное тело сигнализирует о последних сердечных сокращениях, у меня остаётся минут пять. О чём я думаю в эти триста секунд? Что я вижу и что я ощущаю? Облегчение. Больше никому не причиню зла, все страдания моих окружающих позади. Горячая солёная вода течёт по щекам, передо мной сидит моя младшая сестрёнка Макс. Прости меня. Закрываю глаза и вижу твои грустные глаза, Шерил. Ты стоишь напротив вся в белом, молчишь и держишь в руках алую розу. Шипы оставляют на твоих пальцах красные следы, слёзы стекают по белоснежным щекам. Почему ты плачешь, малышка? Я ведь здесь. Согреваю тебя своим тёплым взглядом, вновь посылая беззвучные сигналы. Прости, что мне тогда пришлось тебя отпустить. Прости, что так и не приехал. Прости, что подвёл Нас. Покинув Калифорнию — я окончательно потерял самого себя. Эта тьма накрыла меня с головой, и единственным тогда правильным для меня решением было пойти по этому мрачному пути. Я не хотел умирать, нет, но поймите, — жить подобно этому я устал. Может быть, теперь моя душа наконец обретёт покой?.. В голове начинают всплывать красочные картинки. Я её вижу, она гуляет по пляжу, ветер так красиво развивает волосы. Она меня куда-то зовёт за собой, машет руками. Прекрасно помню эту улыбку… Неужто я к тебе, мама?..***