Делириум

Вдох. Выдох. Распутывай. Только с самого начала. 0. Это начинает закручиваться незаметно, будто само собой и, возвращаясь назад, невозможно назвать или хотя бы вспомнить тот самый момент, когда все пошло не так. Не выходит сказать, что вот в тот момент времени все было в порядке, а с того-то месяца началось что-то не то. Может быть, это «неправильное» или «гниловатое», «нездоровое», словом — «не то» было и с самого начала. Энди не может вспомнить. При всем желании. Он помнит их самую первую встречу, конечно, но сам оттенок ее — нет, не придавал тогда значения таким мелочам совершенно, да и было о чем подумать кроме, в конце-то концов. Может быть, было со всей этой историей что-то глубоко не так с самого начала, не исключено, и наверняка лично он уж точно не скажет. Энди никогда не отличался душевной тонкостью и умение разбираться в людях явно не входит в список талантов человека, попавшего в старый-добрый Шоушенк на два пожизненных во многом из-за неблагоприятного впечатления, произведенного на присяжных. Именно поэтому, задаваясь вопросом «когда все пошло не так» Энди мог обернуться назад и только в такой ретроспективе оценить значение и смысл некоторых моментов. Ведь до сей поры они могли разве что царапать сознание где-то на переферии — смутной тревогой, недоумением или необъяснимой неловкостью. Ясно одно — все понемногу становилось все хуже и хуже, и никто ничего с этим не сделал. Поэтому все получилось именно так. Если говорить просто и не давая воли эмоциям, то — «хуже некуда». 1. Если бы кто-то спросил у Энди Дюфрейна, почему с людьми происходят плохие вещи, этот кто-то явно обратился по адресу. Да, Энди определенно на своей шкуре мог прочувствовать — плохие вещи случаются. Определенно плохие или откровенно ужасные, и не всегда с плохими людьми. «Возможно, — ответил бы Энди, — плохие вещи просто должны с кем-нибудь происходить. Хоть с кем-то. Случайность — всего лишь форма проявления необходимости. Я поясню. Это похоже на камнепад или крупный град над толпой, где, голова к голове, стоят в чистом поле сотни тысяч людей с непокрытыми макушками — ведь никто не застрахован от несчастий. И, при таком раскладе, камень…или ледяной булыжник просто обязан упасть хоть на чью-то голову. Хорошего человека или подлеца. Ему все равно, куда падать. Не все равно только нам. Ясное дело — на кого-то упадет больше, на кого-то меньше. Но будет одна или несколько по-настоящему больших льдин. И куда-то должны приземлиться и они тоже. Это закон жизни». Это он сказал бы с полным на то правом. Его льдина и правда была немаленькой. «Плохие вещи случаются. — сказал бы Энди — И они случаются не за что-то. Они просто случаются, потому что все мы стоим под этим градом и самая большая льдина тоже должна упасть хоть на кого-то». Впрочем, это был бы ответ Энди, если бы вопрос прозвучал где-то в период между 1948 и 1965 годами, когда происходило все то, что происходило и наибольшей бедой, свалившейся на голову Энди Дюфрейна, резонно было его заключение в исправительное учереждение «Шоушенк» после обвинения в убийстве жены и ее любовника. Понятно, что в этом случае, опираясь на актуальный и, скажем так, самый животрепещущий опыт, Энди ответил бы, исходя из этой своей ситуации. Будучи человеком, в принципе не признающим исключительной силы случая или удачи, верящим, что слишком многое в нашей жизни (включая случай и его дальнейшие последствия) зависит от нас самих, Энди даже не подумал бы, что его спрашивают, возможно, не об исключительных и фатальных обстоятельствах, на которые и правда проблематично повлиять. Он был бы по-своему прав, конечно, но любопытно при этом то, что, задай ему точно такой же вопрос кто-либо в промежутке _после_ 1965 года и последующего его переосмысления контекста всех предыдущих лет (и, конечно, если бы этот кто-то имел такую возможность — спросить) — его ответ был бы совершенно другим. И он сам едва ли подумал и вспомнил о предыдущем своем варианте взгляда на эту проблему. Если бы кто-то смог войти к Энди в карцер после 1965 года и Энди сумел бы после такого долгого молчания вступить в диалог — он, пожалуй, ответил бы: " Плохие вещи происходят, потому что мы позволяем им происходить». Игнорируя или не замечая — мы последовательно усугубляем наше положение, а потом поражаемся непомерности расплаты. Справедливости ради — Энди прав в обоих случаях. Хотя забавно, конечно, как же сильно актуальный опыт влияет восприятие задаваемых нам вопросов в частности и восприятие действительности — в целом.