Иной исход

      Путь до Оверни отнял у Катрин с Лоизой и их вооружённого эскорта два месяца. По распоряжению молодой графини де Монсальви старались не делать особо много привалов. На них настаивала Катрин, проявляющая беспокойство о сестре и о своём пока не рождённом племяннике. Лоиза ей уступала. Первые дни пути приступы утренней дурноты часто мучили Лоизу и будили её чуть свет. На неё нередко нападали апатичность и плаксивость, изжога. С изжогой помогали бороться кулинарные способности Оливье, который умело готовил такую еду, которую организм Лоизы мог спокойно воспринимать без рвотных позывов. Тошнота по утрам перестала мучить молодую даму с исходом третьего месяца беременности, Лоиза больше не просыпалась по утрам с ясно читающейся в её голубых глазах мыслью: «Убейте меня, кто-нибудь». С её плохим настроением умела прекрасно справляться Катрин. Девочка открыла в себе эту способность, когда её сестра, только как неделю назад покинув с нею Париж, очень часто поддавалась паническим мыслям, что у неё может случиться выкидыш или она умрёт при родах, а то и вообще ребёнок умрёт вместе с нею. Катрин в такие моменты дурного настроения Лоизы крепко обнимала сестру за плечи, целовала в макушку или в щёку, в висок, успокаивающе и мягко говорила сестре, что с ней всё будет хорошо, как и с её ребёнком. И Лоиза проживёт очень долгую, счастливую жизнь со своим супругом, будет видеть взросление своих детей. Ненавязчиво Катрин поинтересовалась у старшей сестры, откуда она набралась таких панических мыслей. Лоиза уклончиво отвечала, что успела наслушаться. — Лоиза, а ты поменьше слушай и больше сосредоточься на себе с малышом, паникой ты себе не поможешь. Это только тебя морально будет изматывать, — ласково советовала Катрин своей сестре. — Да, Катрин. Ты права, милая. Спасибо тебе за поддержку, — кротко отвечала немного успокоенная Лоиза, обнимая сестру. Как-то раз Катрин пришло в голову вызнать у сестры, не прихватывала ли она перед отъездом из Монсальви что-нибудь почитать. Разумеется, несколько книг Лоиза с собой захватила, чтобы убивать скуку во время путешествия. Книги у неё нашлись, причём довольно объёмные. Как подумала Катрин, достаточно для того, чтобы не заскучать всю дорогу из Оверни до Парижа и обратно. Юная графиня де Монсальви не жадничала для младшей сестры свои книги. Пусть девочка отгоняет от себя скуку, как ей нравится, лишь бы не лезла в передряги. Катрин самым добросовестным образом углубилась в чтение одной из книг, но вскоре в раздражении её захлопнула, помянув чёрта. Причиной раздражения Катрин в парочке книг стали смерти при родах матерей главных героев. — Ну, теперь мне всё понятно с тревожностью Лоизы, — проговорила тихонько Катрин, собравшись побеседовать с сестрой. Книги эти она поспешила запрятать куда подальше, чтобы Лоиза даже при всём желании не добралась. Разговор всё же состоялся… — Лоиза, тебе стоит тщательнее отбирать книги для чтения, — твёрдо высказалась Катрин, сидя рядом с сестрой в карете и держа её за руку. — Катрин, дорогая, что ты хотела этим сказать? — захотела пояснений Лоиза. — В двух книгах я нашла моменты со смертями при родах матерей главных героев. Тебе в твоём положении и с твоей впечатлительностью только такое и читать, — пробормотала в беспокойстве и с сердитым сарказмом Катрин, нахмурив брови. — Эти книги только подогрели твою тревожность. — Ты права, мне не стоит всё время беременности читать подобное. Только ещё больше себе этим вымотаю душу, — согласилась с младшей сестрой молодая дама. Дабы поднять сестре настроение, Катрин сама взялась за сочинение историй, где матери главных или второстепенных героев не умирают, а являются значимыми для сюжета персонажами. Конечно, попытки Катрин заниматься литературным творчеством нельзя было назвать идеальными, простота слога выдавала её принадлежность к простонародному сословию — освоить изящную словесность девочка пока не успела, её герои и героини не всегда поступали обдуманно, порой они больше говорили и думали при малом количестве действий, нередки были в первых рассказах Катрин моменты прихода на помощь персонажам высших сил или других людей в самые удобные для персонажей моменты… Первые шаги Катрин в литературу грешили сказочной наивностью, но эта наивность была очень трогательной и тёплой, в ней было много доброты. Лоиза, как взрослая женщина, это прекрасно понимала. Старалась в очень мягкой форме и доброжелательно объяснять Катрин сильные и слабые стороны её творчества, подталкивать к росту в этой сфере, часто и охотно слушала все приходящие в золотоволосую голову Катрин идеи, порой подсказывала ей удачные сюжетные ходы и искренне хвалила младшую сестру за её начавшуюся литературную деятельность. — Ты очень даже неплохо сочиняешь, Катрин. Пожалуй, я лучше буду тебя читать, чем тех авторов, которые убивают при родах героинь от незнания, как задействовать их в сюжете. Ты мой любимый автор, — с ласковой и тёплой иронией давала понять Лоиза, что раннее творчество младшей сестры ей нравится. И Катрин испытывала к сестре большую благодарность за ту поддержку, которую Лоиза ей оказывает. Она стала всё больше любить эти моменты, когда вместе с сестрой о чём-нибудь болтает, пока карета везёт их всё дальше в Овернь, или когда они имеют возможность сами отдохнуть с эскортом на постоялом дворе и дать отдых лошадям. Ей нравились прогулки с Лоизой по улочкам новых городов, которые попадались им по пути. Лоиза старалась во время прогулок побаловать Катрин чем-нибудь вкусным, купить ей новую книгу или новые предметы гардероба — помимо тех красивых платьев и тёплой обуви, что она привезла ей в подарок. Подбирала вместе с Катрин подарки для свекрови и своего мужа с деверем, в чём ей охотно помогала Катрин. Это путешествие, о котором ранее Катрин не могла даже помыслить, сильно сблизило её со старшей сестрой. Раньше Лоиза не отличалась весёлостью, улыбчивостью, ласковостью. До замужества её более всего волновало следование закону Божиему, молитвы, посты, подготовка к уходу в монастырь, усмирение души и тела. Лоиза на свой манер всегда любила Катрин, часто смотрела за ней в детстве, старалась её учить — что хорошо, а что плохо. Хоть старшая сестра нередко была строга к девочке, сама Катрин понимала, что в этом нет злобы, и Лоиза заботится не только о благополучии физической оболочки, но и о душе Катрин. Во время своих частых походов в церковь на мессы она брала Катрин с собой, учила её молитвам, рассказывала о житии святых. Катрин нравилось слушать о том, что рассказывает старшая сестра. В силу возраста и любящей приключения натуры, жизнелюбия Катрин не любила слушать мессы, стоя на коленях, не особо любила бормотать молитвы. Скорее она с этим мирилась ради возможности быть ближе к сестре. А потом Мишель… Его спасение руками Ландри, Барнабе и Катрин… Необходимость прятать Мишеля в подвале дома Гоше Легуа и его семьи… Лоиза и Мишель, не устоявшие друг перед другом, когда старшая из дочерей Гоше нашла в подвале спасённого пленника… Побег с юным Монсальви её старшей сестры… Женитьба Мишеля и Лоизы — факт, перед которым юные влюблённые поставили гордую мадам Изабеллу де Монсальви. Всё это настолько перевернуло привычный мир Катрин… Все пролетевшие месяцы переменили некогда строгую и набожную Лоизу, ставшую мадам де Монсальви, она ожидала появления её первого с мужем ребёнка, что смягчило её прежний нрав. И Катрин прекрасно понимала, что отныне у неё нет причин слегка побаиваться свою сестру, как было раньше. Между тем, как дни путешествия и приближения к Оверни летели вперёд, становился заметнее живот молодой женщины. Лоизе уже было не так легко самостоятельно нагнуться и что-то поднять, обратно подняться на ноги, самой обуться. В такие постоянные моменты она чувствовала стыд, что с течением беременности стала беспомощнее. Катрин без всяких просьб приходила ей на помощь, старалась позаботиться, сделать путешествие для сестры комфортнее и во всём ей помогать, чем вызывала к себе благодарность Лоизы. Нередко мечтательно болтала с сестрой на темы того, как замечательно для неё будет впервые стать тётей, она уже чувствовала крепкую и тёплую привязанность к своему племяннику или племяннице, гладила живот сестры — восхищённо радуясь шевелениям ребёнка. Лоиза с нежной улыбкой на губах смотрела на свою младшую сестру. Вдвоём они обсуждали, какое имя выбрать для ребёнка при рождении, когда он или она появится на свет. — А если Мишель — в честь отца малыша? — предлагала Катрин. — Подойдёт мальчику и девочке одинаково. — Да, Мишель — идеально подходит. Если будет девочка, я бы хотела назвать Катрин. Лишь бы с именем малышка не наследовала твой талант собирать на хвост неприятности, — добродушно шутила Лоиза, подмигивая заговорщически Катрин. — Я смотрю, меня одной тебе мало, — отшучивалась Катрин, прижимаясь к плечу Лоизы и обнимая её. Путь до Оверни у двух сестёр выдался без приключений, без всякого рода бед и опасностей. От зимних холодов во время пути сестёр спасали два одеяла. Усталость от Лоизы и Катрин с их сопровождающими отступала тогда, когда им везло найти постоялый двор или гостиницу с трактиром, пускали за небольшую плату на постой владельцы крестьянских хозяйств. С последними Лоиза старалась рассчитываться щедрее, чем они просили за постой, желая таким образом немного поддержать в нелёгкие времена. Спустя шесть дней Катрин с сестрой и их вооружённым эскортом добрались до высокого плато Шатеньрэ, открытого всем продувающим его ветрам, укрытого кристально-белым снегом — так красиво и завораживающе искрящимся под холодным и затянутым снеговыми тучами небом. Катрин и её спутники были в самом сердце Оверни, и девочка жадным взором её фиалковых глаз оглядывала всё, что её окружает, высунув голову из окошка кареты. Катрин смотрела широко раскрытыми глазами на чёрные скалы, древние и суровые, зловещие в эти зимние дни. Их хмурая нагота смягчалась вечнозелёными соснами. Катрин удивлялась могучим горным потокам с кипящей пеной, лазурно-голубым озёрам, которые вселяли в её душу неясную тревогу своим сумрачным безмолвием, лесам, которым, казалось, не было конца. Дух её захватило от такого сурового и гордого великолепия родной земли Мишеля, от этого края, который стал домом её сестре, и где отныне будет жить она, Катрин. Девочка могла только гадать, как примет её этот край и свекровь её сестры, мама так любимого ею Мишеля, сможет ли она здесь прижиться и стать по-настоящему своей?.. Царящие холод и снегопады нисколько не умалили восхищение Катрин краем, который должен стать её новым домом. Попросив остановить карету, Катрин договорилась с Лоизой, чтобы та разрешила ей немного выйти и подышать свежим морозным воздухом зимней Оверни. Выйдя из кареты, Катрин ступила ногами, обутыми в подбитые мехом сапоги прямо в снег, в котором тотчас немного увязли её ноги. Преодолев это небольшое препятствие, Катрин немного отошла от её с сестрой транспорта и сняла с головы капюшон своего тёплого плаща, улыбаясь и подставляя ветрам и снегам своё довольное личико, радостно и с замиранием сердца от восторга, улыбаясь. Ветер трепал её распущенные волосы цвета золота, ворох снежинок оседал в её волосах маленькими крупинками, лёг плащом лёгкий туман на плечи, и Катрин невольно почувствовала себя столь же лёгкой и невесомой как перо в птичьем крыле. Вдруг, раскинув широко руки, Катрин упала спиной прямо в выпавший толстым слоем снег, радостно смеясь, и принялась делать снежного ангела — разводя в стороны руками и ногами. — Катрин, глупышка, встань сейчас же! — испуганно призвала её Лоиза, выглянув из окошка кареты. — Ты хочешь промокнуть и заболеть? Бегом обратно! — обеспокоенно велела сестре молодая женщина. — О, Лоиза, я уже бегу! — воскликнула Катрин, бойко подскочив на ноги, и бегом прибежала обратно к карете, забравшись в неё. — Вижу, ты уже полюбила Овернь, — ласково заметила Лоиза, кутая сестру в одно из одеял. — Будь уверена, что Овернь тоже полюбит тебя…