Всё, что любовью названо людьми

Изначально Кроули звали Краули. Это не ошибка. Он стал называть себя Кроули позже.

Эдем, 4004 ВС В Аду всегда была толкотня, скука и неистребимый запах разложения. Всё это Краули терпеть не мог, так что обычно он уползал куда подальше, в тихий укромный уголок, и большую часть времени дремал возле какого-нибудь неугасимого пламени. Электричество ещё не изобрели, так что глубины Преисподней приходилось освещать кострами и факелами. Прикрыв глаза, Краули смотрел на языки огня. Они выстреливали вверх снопами искр, и глядя на них, он думал о звёздах. Он уже очень давно не видел настоящих звёзд. Когда в переполненных коридорах поднялась суета, он проснулся и прислушался, подняв змеиную голову. — Краули! Краули! — заверещал какой-то юный демонёнок, вылетев к костру. — Тебя требует Лорд Вельзевул! Краули насторожился и подумал, не прикинуться ли спящим или даже мёртвым. Обычно такие вызовы не предвещали ничего хорошего. Разумеется, они никогда не предвещали ничего хорошего — только плохое. Очень плохое, жутко плохое или убийственно плохое. — А в чём дело? — спросил Краули. — Быстрей-быстрей-быстрей! — демонёнок схватил Краули за хвост, закинул его себе на плечо и рванул к ближайшему коридору. Краули раздражённо вырвался из цепких рук, встряхнулся всем телом и угрожающе зашипел. — Пожалуйста-пожалуйста! — демонёнок умоляюще сложил ладони и заморгал. Глаза у него были чернущие, с ресницами в полпальца длиной, а на голове торчали длинные рожки. — Ладно, — отозвался Краули. — Ползу. Он сам понимал, что не явиться нельзя. Можно только приготовиться к самому худшему и на всякий случай придумать десять универсальных отговорок, объясняющих, почему Краули абсолютно непричастен к тому, в чём его обвиняют. Лорд Вельзевул ждал его в просторной пещере. Обстановка была подозрительная: князь Преисподней восседал на троне, водрузив ноги на чью-то согнутую спину, а вокруг толпились демоны. — Так — и что за шум? — спросил Краули, делая вид, что его оторвали от невероятно важного и крайне коварного занятия. — Демон Краули! — торжественно объявил Вельзевул. — Ты справился с нашим заданием. Краули, хоть убей, не понимал о чём речь, но на всякий случай поклонился и оскалился, будто был страшно рад и даже польщён. — Сегодня люди были изгнаны из Эдема, — сказал Вельзевул, и его слова были встречены одобрительным гулом. — Изгнаны? — изумился Краули, который уже успел позабыть про историю с Эдемом, но теперь торопливо вспомнил. — За что? За яблоки?! — За нарушение запрета Вс… Взз… Мы-Все-Знаем-Кого! Одобрительный гул стал громче, от десятков ртов ощутимо потянуло несвежим дыханием. Краули скривился, одновременно пытаясь изобразить гримасой радостную улыбку. — Люди восстали, как мы когда-то, — со значением сказал Вельзевул. — Они — наша опора. Наша надежда. Ибо предсказано, — и он со значением поднял палец. — Что предсказано? — поинтересовался Краули. — Отправляйся за ними, — приказал Вельзевул. — И постарайся, чтобы как можно больше человеческих душ примкнуло к нам. Мы будем копить силы. Мы будем ждать. — Ждать. Ага, — сказал Краули, который ничего из этого не понял, поскольку никогда не старался поддерживать близкое знакомство с дьявольскими замыслами. — И копить. Отлично. — Живи среди них, искушай их самыми немыслимыми искушениями, — продолжал Вельзевул. — Развращай самыми неслыханными… — Развращениями, — подсказал Краули, когда князь Ада запнулся, не сумев сходу подыскать нужное слово. Выслушивая вдохновляющие указания, Краули послушно кивал и очень-очень глубоко внутри радовался тому, что вскоре окажется на свежем воздухе. В Эдеме было пусто. Яблоня сиротливо стояла посреди сада, под ней лежали опавшие листья. Рядом бродил олень и щипал траву. Заметив Краули, он шарахнулся в сторону и скрылся в кустах. Краули приподнялся на хвосте повыше и осмотрелся. На стене стоял ангел. Страж Восточных Врат, кажется. Стоял и смотрел куда-то, а ветерок трепал его белые одежды с золотым шитьём. Что он там делал — любовался пустыней?.. Или следил, как по ней тащатся первые люди — сторожил, чтоб не вздумали втихаря вернуться? Краули охватила странная досада. Он не хотел, чтобы забавная шутка с яблоком вылилась во всё это. Но кто же знал, что Всемогущий окажется таким мстительным? Бог как будто ничему не учился. Сначала сверг сонм ангелов в Преисподнюю, не разбираясь, кто прав, кто виноват — а теперь изгонял людей за съеденное яблоко. И кто теперь будет жить в Эдеме, зачем он теперь нужен, этот прекрасный пустой сад? Краули захотелось сказать ангелу что-то едкое. Торопиться ему всё равно было некуда: этих двоих в пустыне рановато было искушать, да и нечем. Он вполз на стену. С высоты Адам и Ева казались крошечными букашками. Но они были хотя бы целы, а не объяты пламенем. Краули живо помнил своё Падение — такое не забывается. Он помнил, как белоснежных ангелов одного за другим ломало и выкручивало, как чернели перья, как на лицах проступали язвы от кипящей серы… Этим двоим ещё повезло. — Грандиозный провал вышел, — сказал Краули, принимая человеческий облик. Ангел неловко рассмеялся в ответ, спохватился и переспросил: — Прости, ты о чём? — Я о том, — внятно повторил Краули, развернувшись к нему, — что провал вышел грандиозный. Он вздёрнул брови, ожидая горячих возражений или ещё одной просьбы пояснить, что он имеет в виду. А то вдруг до ангела не дошло со второго раза?.. Краули был не очень-то высокого мнения об ангелах. Да и его мнение о демонах было точно такой же высоты — примерно по колено, и это в лучшем случае. — Да, да… правда, — неуверенно отозвался ангел. — Вроде того. Обалденно уклончивый ответ вышел. Краули прищурился, глядя на ангела. Тот стоял, не шарахался в сторону, не махал руками с криком «изыди!», да и взгляд у него был не очень-то уничтожающий. Ну, то есть, он был не последним козлом. Предпоследним, разве что. Краули не любил ангелов. Белые курицы, вот кто они были. Курицы, да — кажется, так назывались эти смешные птицы в Эдеме, которые рыскали под кустами и скребли лапами землю — точь-в-точь ангелы ищут, какое бы зло им выкопать, чтобы клюнуть в глаз. Краули в прошлый раз засиделся и засмотрелся на их суету, жуя яблоко. Найти червяка им было целое событие — одна стоит над ним и орёт от страшного удивления, вторая бежит звать на помощь третью, та в истерике падает наземь и бьётся в судорогах, четвёртая вальяжно проходит мимо, сослепу наступает на червяка и шагает дальше. Хорошее было время. Адам и Ева мастерили себе одежду из листьев, пытаясь обойтись без иголки и нитки. Ангел прохаживался по стене, бубня под нос песенку, и учился вращать огненный меч вокруг запястья. Ронял его себе на ногу, ойкал, оглядывался, не заметил ли кто, и принимал строгий вид. В общем, Краули не очень-то хотел разговаривать с ангелом. Но никого больше не наблюдалось, а ангел в некотором роде был вовлечён в события. Он при них даже присутствовал. Может, он что-то знал?.. — Вы тут слегка перегнули палку, если хочешь знать, — начал Краули. — Первый раз и всё такое… И вообще, что плохого в том, чтобы различать добро и зло? — Должно быть что-то плохое… — наставительно начал ангел, но замолчал и моргнул в замешательстве. — Краули, — подсказал Краули с таким видом, будто это имя было высечено на мраморе и отделано золотом и бирюзой. — Краули, — повторил ангел. И улыбнулся с намёком: — Иначе ты не стал бы их искушать. Странный он был, конечно. Улыбался тут. Краули даже почти засомневался, что ангел понимает, кто перед ним стоит. Разве он не должен был, едва лишь завидев демона, устыдить его и пресечь разные там поползновения, во имя добра и всего такого? Не то чтобы Краули жаждал, чтобы его пресекали, усекали или рассекали на неравные части — просто он был удивлён, отчего в их разговоре пока нет даже намёка на вооружённое столкновение заклятых врагов. И не то чтобы он был против поболтать, особенно про искушения. Хотя ту работёнку искушением толком и назвать было нельзя. Если Ты позволяешь людям жить у себя в саду и питаться, чем Ты послал, — неужели Ты думаешь, что они сами никогда не поинтересуются насчёт яблочек? Краули просто ускорил неизбежные события, вот и всё. В пустыне за Адамом и Евой крался черногривый лев, и Краули гадал, кто кого одолеет, одной рукой мысленно делая ставку на Адама, второй — на льва. — Мне сказали: «Ползи наверх, устрой какие-нибудь неприятности», — признался он, глядя в пустыню. Слово «неприятности» в этом случае попахивало бессовестным преуменьшением. — Разумеется, — строго ответил ангел, беря себя в руки. — Ты же демон. Это твоя природа. Демон!.. Как будто это был ответ на все вопросы! Краули хмыкнул и поджал губы. Он ничего не имел против неприятностей в целом, особенно когда они случались не с ним, но в каждом частном случае его одолевали сомнения. И вообще, не он это начал, ладно? Его идея была проста, можно даже сказать — элегантна. Краули искренне гордился ею. Всего-то надо было дождаться, когда Страж отвернётся, проникнуть в Эдем и нашептать Еве на ухо, что на Древе висят Плоды, которые так и умоляют вкусить их. Краули был почти уверен, что на самом деле Древо поставлено в самом центре Эдема именно чтобы засечь время и посмотреть, надолго ли хватит у людей терпения. Больше того, Краули был уверен, что и время Всемогущий изобрёл только ради того, чтобы отмечать крестиком дни до момента, когда кто-то из людей сорвёт плод. В общем, кое-кто просто ускорил события. Ева была очаровательной и доверчивой. Она без сомнений сорвала сочное яблоко и впилась в него зубами. Краули, склонив змеиную голову, с удовольствием наблюдал за ней с ветки. Всего одного укуса хватило, чтобы у неё открылись глаза. Краули улыбался, глядя, как Ева передаёт яблоко Адаму, чтобы тот тоже немножечко поумнел. Шутка вышла хорошей, так он думал. И потом, Всевышний вряд ли собирался делать из этих яблок мармелад или шинковать в пирог. Так зачем это Древо вообще стояло тут и провоцировало?.. — Не очень умно со стороны Всевышнего всё-таки, — сказал Краули. — Яблоня в центре сада с табличкой «не трогать»… В смысле, почему не посадить её на вершине горы? Ангел поднял глаза, будто хотел увидеть гору, о которой говорил демон. — Или на Луне? — предположил Краули. Ангел с сомнением поднял глаза ещё выше. Наверняка он тоже думал, что если уж Ты хочешь, чтобы Твоя любимая яблоня оставалась неприкосновенной, так Помести её там, где никто до неё не доберётся. Или предупреди, что яблоки отравлены. Или окружи её рвом с крокодилами, в конце концов! Если, конечно, Ты правда хочешь, чтобы никто не тянул к ней руки. А дразниться вот так — это просто нечестно. Рано или поздно день настанет, и яблоко будет съедено — когда кончится виноград, персики и орехи. А они ведь могут кончиться, по крайней мере, до нового урожая. Никто же не позаботился научить людей обрабатывать землю — они ели, что найдут, и однажды съели бы всё подчистую. — Остается только гадать, чего Он действительно добивается, — задумчиво сказал Краули. — Лучше и не гадать, — недовольно прервал его ангел. — Это всё часть Великого замысла. Не нашего ума это дело. Это непостижимо, — со значением добавил он. — Непостижимо? — переспросил Краули. — Именно, — подтвердил ангел, явно гордый тем, что посвящён в детали божественных планов. — Это за гранью нашего понимания и не поддаётся облечению в слова. По мнению Краули, это звучало глупо. Если уж Ты расписал все роли заранее, зачем обижаться, что они сыграны по сценарию? Но он уже потерял интерес к этому плану со всей его непостижимостью, его вдруг заинтересовало другое — ангелу кое-чего не хватало. Он оглядел его с кудрявой головы до босых ног, и довольно внимательно, но не нашёл того, что искал. Тут раньше был меч. Красивый такой, весь огненный. Краули его запомнил, потому что от неприятностей, которые могли случиться с ним самим, он старался держаться подальше, а огненный меч был очень большой неприятностью. И где он? Ангел прикорнул на тёплом солнышке, и меч утащила какая-нибудь обезьяна? Или его разжаловали из Стражей? Краули понравилась эта мысль. Этот ангел не был павшим, но он вполне мог оказаться проштрафившимся. Это как-то сближало. — У тебя вроде был огненный меч, а? — спросил Краули, и ангел мгновенно изменился в лице. — Точно, был. Прям вовсю пламенел. Куда он делся? Ангел в замешательстве отвернулся. По лицу его мелькнула виноватая тень, исчезла, вернулась, и расположилась на постой. — Ты его потерял. Потерял, скажи? Ангел поджал губы, глядя в пустыню. — Отдал, — тихо сказал он. — Чего? — Краули распахнул глаза, даже рот открыл. — Я его отдал! — отчаянно признался ангел. Краули пялился на него, не закрывая рот. Вот это дела!.. Вот это ангелы пошли!.. — Там дикие звери, и гроза надвигается, а она уже в положении! — торопливо оправдывался ангел, пока Краули не сводил с него изумлённых глаз. — Я сказал: «вот, это вам, пламенный меч, нет-нет, никаких спасибо, и да не зайдёт над вами солнце». Краули восхищённо пялился на него, не мигая. Такую шутку даже он бы не выдумал, а Краули не без оснований считал себя очень изобретательным. Это был очень странный ангел, очень особенный ангел, воплощение чистейшего ангельского идиотизма. Такое захватывающее, что Краули смотрел и не мог оторвать глаз. «Ну ты и вляпался», — хотел сказать Краули, но не сказал. Ангел выглядел таким встревоженным, что на него было жалко смотреть. — Я так надеюсь, что я не сделал ничего дурного… — О, ты же ангел, — саркастично заметил Краули. — Не думаю, что ты способен сделать что-то дурное. Это не твоя природа. Краули подразумевал, мол, посмотри на меня, у меня тоже крылья, и я их не в лотерею выиграл. Я был ангелом, а потом перестал им быть, и поверь мне, не по своей воле. Но ангел намёка не понял. Может, он думал, что демоны создаются сразу демонами, не проходя через инкубационный ангельский период? — Ох, спасибо! — горячо сказал он, будто мнение Краули для него было крайне значимо. — Вот просто спасибо! Весь день только об этом и думаю, — пояснил он, светлея на глазах (хотя, казалось, куда ему ещё — и так весь белый). — Я тут тоже думал насчёт яблока, — признался Краули, раз у них пошли такие откровенности. — А вдруг это был добрый поступок? Демон может попасть в большие неприятности, если сотворит добро. Он усмехнулся и повернулся к ангелу, предлагая разделить шутку: — Забавно будет, если мы оба облажались. Если я сотворил добро, а ты — зло, а? Ангел с готовностью рассмеялся — и вдруг сообразил, о чём речь. — Нет!.. Совсем не забавно! Краули отвёл взгляд — ну нет так нет, хотя он всё же считал, что это и правда забавно. С неба упало несколько крупных капель. Краули пододвинулся ближе к ангелу, и тот поднял над ним крыло. Люди уходили в пустыню. Эдем покрылся тяжелой черной завесой, в горах громыхал гром. Звери, которым только что дали имена, ежились под холодными каплями. Пустыня скрылась за пеленой дождя, вскоре уже ничего было не разобрать. Они с ангелом переглянулись, будто каждый подумал, что им пора разойтись, поскольку их работа окончена, но ни один не хотел показаться невежливым. — Никогда не видел дождя, — сказал Краули. — Странное явление — вода, капающая с неба. — Необычно, пожалуй, — согласился ангел, прикрывая свою голову вторым крылом. — Но в этом что-то есть, скажи, — оживился Краули. — Всемогущий мог бы выплеснуть её на землю всю сразу, верно? Если бы хотел просто добавить воды. Но ливень выглядит драматичнее. Краули протянул ладонь вперёд и поймал несколько холодных крупных капель. Они врезались в подставленную ладонь, разбившись, и он едва заметно поморщился от водяной пыли. Повертел мокрой рукой перед глазами, даже принюхался к ней. Выпустил чуткий раздвоённый язык и коснулся мокрой ладони. Ангел с интересом наблюдал за ним, будто это была незнакомая ему игра. — На что это похоже? — с любопытством спросил он. — Простая вода из облаков, — Краули протянул руку ангелу, будто предлагая самому попробовать. — Пахнет облаками. Тот неловко улыбнулся и покачал головой. Потом спохватился и придал себе строгий вид. — Не искушай меня и отступись, лукавый дух! — грозно потребовал он. Краули глянул на ливень. Гроза усиливалась. — Там же мокро! И холодно, — он жалобно поднял брови. Ангел торопливо пошарил глазами вокруг себя, указал на огромный дуб поблизости: — Отступись вот туда, там сухо, — предложил он. Они сели под дубом вместе. Густая зелёная крона шелестела от ветра, ливень шуршал вокруг, приминая траву. Сверкнула молния. Краули подобрал колени, обхватил их одной рукой, второй потянулся наружу, к каплям дождя. Капли разбивались о растопыренные пальцы, по смуглой руке затекали в рукав и щекотались там. Ангел сидел рядом и задумчиво наблюдал за ним. — А тебе не влетит за меч? — спросил Краули, наклоняя голову. Длинные волосы, вьющиеся от влажного воздуха, струились по его плечам, как медные змеи. Ангел моргнул, отвлекаясь от них, посмотрел на Краули. — Я что-нибудь придумаю, — бодро сказал он и кивнул для верности. — Я однажды потерял двух адских гончих, — сказал Краули. — Одну большую, одну… не очень большую. — Твоё начальство, наверное, было в ярости, — с сочувствием заметил ангел. — Не, — отозвался Краули. — Они ещё не знают. Я им сказал, что придумал новую штуку для псарни. Называется «режим дня», — он засмеялся. — Чтобы они не сидели и не выли в клетках — ты слышал, как они воют хором? — Не довелось, — ответил ангел. — И что такое «режим дня»? — Это такой специальный хаос, — охотно пояснил Краули. — Пока одни сидят в клетках, другие охотятся, третьи на выгуле, а четвёртые на дрессировке, и их всё время меняют местами. Абсолютно невозможно сосчитать, — с гордостью сказал он. — Очень коварно, — согласился ангел и потупился с лёгкой улыбкой. — Если спросят, где меч — скажи, что отложил ненадолго, чтоб не мешал, — предложил Краули, разглядывая чуть порозовевшее лицо ангела. — Или задай встречный вопрос понеожиданнее. Например, — с энтузиазмом сказал он, — может ли Всемогущий создать такой камень, который сам не сможет поднять? Ангел вскинул голову, чтобы немедленно ответить — и остановился. Нахмурился. С подозрением покосился на Краули. — Умолкни, нечестивый дух, — неуверенно сказал он. — Не изрекай срамных речей. Краули пожал плечами и отвернулся. Мол, могу и вообще ничего не изрекать, раз тебе так не нравится. По босым ступням тянуло холодным ветром, и Краули укрыл их краем подола, прижал пальцами ног к земле, чтобы не задувало. — Я не могу лгать, я же ангел, — сказал ангел и тяжело вздохнул. Он пошевелил босыми пальцами ног, выдернул застрявшую между ними травинку. Гром рокотал над их головами, перекатываясь по небу из края в край. Краули положил подбородок на колени. Возвращаться назад в Преисподнюю ему совсем не хотелось. Он поднял упавший лист дуба, повертел в пальцах. Хотя здесь было сыро и холодно, сидеть здесь вдвоём и смотреть на ночную грозу было приятно. Он покосился на ангела, обвёл взглядом его округлое лицо и кудрявые волосы. Ангел был симпатичным. Хотелось бы знать, встретятся ли они ещё раз. — Останешься здесь, в саду? — спросил Краули. — Хотя теперь его незачем охранять. — Я не знаю, — вздохнул тот. И спросил, помедлив: — А ты? Отправишься творить беззаконие и сеять раздор? — Это хотя бы весело, — кисло сказал Краули. Ему стало грустно от мысли, что скоро придётся расстаться. — Тебе необязательно отправляться прямо сейчас. Там же ливень, — примирительно сказал ангел. — Ты весь вымокнешь. Подожди, пока дождь перестанет. Краули фыркнул и улыбнулся. — Как тебя зовут, кстати? — спросил он. — Азирафель. — Азирафель, — весело протянул Краули, глядя на него. — Привет, Азирафель.