***
Мне неймётся аж до самого вечера. На часах половина десятого и я выхожу проветриться из квартиры. Но путешествие не затягивается надолго. Целью назначения становится мост самоубийц. Сильно сжав руками перила, я так и осталась стоять, как завороженная смотря вниз. Высота не была моим страхом, было страшно упасть и разбить себе голову, чувствовать каждой нервной клеткой боль. Сильно втягиваю в себя сыроватый воздух, противно режущий нос. Прикрываю глаза. Смутный образ родителей предстаёт передо мной. Мама аккуратно и нежно поглаживает по голове, успокаивая. Папа велит быть осторожной и всегда озираться по сторонам. Они бы не были против моего ухода, целиком и полностью одобрили бы мою инициативу. А вдруг, если бы они были живы, я не захотела бы уходить. Не случилось бы ничего такого со мной, не было бы в моей жизни Дэниса и его пыток, моё лицо не украшал бы уродский шрам. Всё было бы прекрасно. Я могла усердно учиться и никогда не познакомилась бы с Фором и Эриком таким образом. Любовь к первому могла не возникнуть, а ужас перед вторым никогда не появиться. Я могла быть такой же свободной, как и многие Бесстрашные, я могла быть как все. А стала грубой, закомплексованной девчонкой, боящейся всего на свете, ужасающейся самого понятия жизни. Жизнь — это боль, а мой пейзаж страха в основном состоит из боли. Так какой же мой страх: боль или жизнь? — Кто это у нас тут? — пьяный голос разорвал тишину неожиданно, ворвался в моё личное пространство умело и неприятно, тут же захотелось кричать от неприятных ощущений. Я хотела побыть одна. Вдохнуть настоящий кислород бесстрашия, попробовать передумать, хотя бы для них, для моих родных. Пятый Лидер слегка пошатываясь вышел из-за угла. Исходящую от него вонь можно было почуять за километр, а факт того, что источник этого запаха был неприемлемо близко ко мне, заставлял меня скривиться и зажать нос. — Плохо гулять так поздно. Мужчина опасно приблизился, мои ноги словно приросли к земле. Мой мозг работал чисто на инстинктах, лучше притвориться тенью, чем бежать со всех ног и однозначно быть пойманной. Но мой мозг однозначно выбрал не ту технику обороны. Сильная рука схватила меня за предплечье и притянула к обладателю. Тошнота подступила к горлу. Алкоголем я никогда не баловалась, а пьяных людей не терпела. Знакомства с ними были не самыми лестными, опять же даже с Эриком. Глаза парня сияли в полутемноте. На губах хищная улыбка. Прядь волос, секунду назад упавшая мне на лицо, была галантно убрана назад его пальцами. Я чувствовала стук своего сердца: быстрый, вечно сбивающийся с ритма. Я чувствовала стук его сердца: плавный, неподобающе спокойный. — Мне больно, отпусти, — тихо шепчу, ведь прекрасно знаю, что он слышит. Ведь знаю прекрасно, что не отпустит. Молюсь на спасение, сейчас появится Фор или хоть кто-то. Главное не пьяный, главное не желающий того же, чего желает он. Боюсь даже попытаться сделать не то движение. Я могу разозлить его и тогда точно никто не спасёт меня от гнева. Гнева… А от чего конкретно? Что именно он собирается делать? — Пойдём, — вместо того, чтобы осуществить мою просьбу, меня грубо тянут в сторону. Нет, так не пойдёт. Больше терпеть не буду. Пытаюсь вырвать руку из его захвата, освободиться, выкрикивая его имя. Может это вставит ему мозги на место. Он не смеет, не может, не должен хотеть. Он пьян, он пожалеет об этом, на трезвую голову никогда бы не захотел. Прошу, остановись. Но ни одна моя мольба не была услышана, ни им, ни кем-то высшим. Там наверху никого нет, если меня сейчас не спасут. Там наверху для меня никого нет, если ангелы позволят этому случиться. Я умру, умру и не оживу вновь. Моё тело сильно встряхивают и, после громкого мата, он снова повторяет более жестоко, с ещё большим гневом: — Идём. Всю дорогу бессмысленно упираюсь, безрезультатно вырываюсь. С этим человеком нет компромиссов, ни в каком состоянии. Он уже казнил меня в своей голове, несколько раз пульнул прямо в голову, сам стал моим судьёй, моим палачом. Шанса сбежать не было даже в тот момент, когда мы подошли к его квартире. Ключи удивительно легко попали в скважину, звук открывающейся двери навсегда останется в моей голове. Лидер кинул меня внутрь, совершенно не волнуясь о моём состоянии. Я знатно расцарапала его руку, потому что несколько капель крови испачкали меня. Связка ключей была брошена под самые двери. Мужчина стянул с себя берцы и шагнул ко мне. Это был вызов: или проиграй ему, или сбеги. Я с упорством медведя тянулась ко второму варианту, но меня вечно отбрасывало назад к первому. Лидер не включил свет, поэтому я не могла разглядеть его лица, но прекрасно знала, где находится источник опасности, чувствовала, слышала дыхание. Буквально за миг тот оказался рядом, сильно схватил под подмышку и потянул на кровать. Я не могла сопротивляться, пыталась сделать хоть что-то, но это было банально бесполезно. Сейчас он возьмёт меня силой и не оставит и следа от прошлой жизни, сотрёт с земли личность, даже не успевшую толком сформироваться. Где хоть грамм милосердия? Лидер кидает моё тело на кровать, не даёт опомниться и уже ложится сверху. Его губы моментально прислоняются к моей шее, пытаясь укусить, поцеловать. Отбиваюсь, царапаю ему лицо, всё ещё грезя о спасении. Эрику быстро это надоедает, с трудом оторвавшись от меня, он тянет надетую на меня чёрную майку вверх. Бьюсь, мешаю как могу, но это не спасает меня, насильнику удаётся привязать мои руки к изголовью кровати моей же собственной одеждой. Теперь всё бесполезно. Удар ногой не получится, мужчина удобно уселся прямо на мои ноги, наконец продолжая сладкую для него пытку моего тела. Особенно интересовался он губами, нежно мял их, облизывал, слегка прикусывал — пытался проявить с моей стороны интерес, хотел возбудить. Бесполезно. В скором времени бюстгальтер тоже был снят и отправлен к изголовью. Теперь на вид грубые, солдатские губы нежно трепетали над моей грудью. — Эрик, я невинна, — единственная защитная фраза, пришедшая в голову в такой момент была озвучена. Это же логично, почему до него не доходит. Скорее, почему мой мозг так спокойно реагирует? Нет, ничто из происходящего телу не нравилось, но оно не боялось, будто всё идёт по плану, так должно быть и так будет. — Прекрасно, — выдыхает мне прямо в лицо, озаряя мой нос вонью алкоголя. Вот теперь страшно. Будет больно — шепчет разум. Никто и ничто не поможет — слышу я. Его взгляд будто слепой, невидящий, непонимающий своих действий. Будто кто-то потусторонний управляет им, отвечает за его действия, сам разум мужчины отключился и от него там ничего и не осталось. Хотелось отстраниться, но не получалось, увы, никак. Он целовал беспорядочно, яростно, нежно, пьяно. Резко отстранился, чтобы стянуть с себя одежду, следом откинуть и мою. Небрежно скользнуть по самому сокровенному месту всех женщин, через секунду касаясь меня пальцами там, где не должен, по крайней мере, он. Горячие пальцы пытались возбудить, проникали внутрь, разглаживали, растягивали — слишком притворно, так не по-настоящему. Я задыхалась от ненависти к нему, от страха, ярости медленными слоями накладывающейся на сердце. Умирала и не хотела оживать. Нет, так не удастся меня сломать. Только не таким способом, никогда. Он пьян, я глупа. Хочу забыть это всё. Вошёл он грубо, казалось полностью заполняя меня, наслаждаясь моей беспомощностью. Тихо стонал под нос самому себе. Я пыталась пнуть его локтём или извиваться, кричать — ничего. Его настроение менялось с той же частотой что и толчки: от заткнись (быстрые, резкие) до расслабься (плавные, ожидающие отклика тела). Больно. Такой боли никто не приносил, даже Дэнис. Удивительно, как в такой момент я могу думать о подобном, похоже мне всё-таки удалось отстраниться от происходящего. Забыть всё даже в процессе, затеряться в происходящем, впасть в транс. Осознание, что он кончил в меня пришло лишь в момент, когда мои руки развязали, а тело нагло перевернули и прижали к горячему торсу с приказом: «Спи». Однако делать этого я не собиралась, услышав его слабое похрапывание, тут же вскочила с кровати, собрала одежду, ключи и выбралась из этой адской комнаты. С трудом пренебрегая дискомфорт в промежности и дикое желание запереть зверя в его же клетке.***
Жажда. Первой мыслью, после пробуждения, было желание выпить чай или кофе. Возвратившись вчера в комнату, я кое-как помылась под душем, стараясь стереть с себя его поцелуи, прикосновения. Засосы на шее скрыла толстовкой, а разбитая губа в Бесстрашии точно никого не удивит. Мне было непревзойдённо всё равно, будто так и должно было случиться, словно так и надо. Это мостик наших отношений, который стремительно канул вниз. Без возврата. Я оделась и направилась в столовую. Эрик с компанией привычно сидели за столом около двери. Хотелось пройти мимо, не привлекая внимания, однако я застыла услышав фразу Пятого Лидера: — Знаю, что имел кого-то ночью. Нашёл труселя на полу. А вот кого, хер знает. — Пройдись по фракции с этими трусами и спрашивай у каждой более-менее ничего девушки, не её ли ты трахнул ночью, — раздался смех одного из друзей монстра, который ничего не помнил. Монстра, который стал моим страхом, а сам не знал, как и почему. Пьяница, не умеющий пить и забывший то, что я никогда не забуду.