Каждый новый взгляд

      Они постоянно пересекались в городе: в подземке, в порту, на широких улицах. Неро приглядывал за партнером, стараясь не терять Ви из виду надолго. Он волновался, хотя, учитывая убойную силу троих фамильяров, для беспокойства не было причин, а нечто внутри него все равно недовольно ворчало, тихо, но настойчиво. Чертовы фантомные боли преследовали его теперь почти постоянно, раздражая и заставляя с усиленной агрессией бросаться на врагов (как будто одного неудовлетворенного желания было мало).       Сражения отвлекали. Он крушил, кромсал, резал, ломал, взрывал и уничтожал заполонивших город уродов с удвоенным энтузиазмом. Пока они не добрались до разрушенного театра с целым цирком местных клоунов. Неро уже встречал нечто похожее в Фортуне, когда у главы их Ордена окончательно поехала крыша, но он не ожидал, что Ви тоже успел с ними где-то пересечься, судя по исказившемуся в злобе лицу и мелькнувшей в глазах ненависти. В этой битве Неро был лишним. Он спокойненько мог бы расположиться возле сцены с попкорном и чипсами и наблюдать, как яростно Ви бросается в гущу сражения, не надеясь на своих верных помощников, а лишь из чистого желания покрошить бронированных придурков в капусту.       Неро никогда бы не подумал, что тоненькая тросточка чернокнижника сможет отразить удар огромного меча и не сломаться. Она оказалась достойным оружием – прочнее, чем он предполагал, - а Ви показал себя достойным противником: сильным, несмотря на хрупкое с виду телосложение; умелым, хотя, казалось, он привык в руках держать нечто массивнее трости; ловкий и стремительный, Ви больше не насмехался над недостойными врагами, он просто разъяренно сметал их с пути. Внутри клокотавшее доселе беспокойное недовольство поутихло, одобрительно урча на грани сознания и любуясь кровавым представлением. А вот зачесавшаяся с новой силой рука взбесила так, что пришлось взорвать протез о вовремя подставленную голову Скудо Анджело.       Битва закончилась. Слишком быстро, по мнению Неро, но он отметил про себя неестественную бледность Ви и то, как он стал больше опираться на свою трость, по-настоящему перенося на нее вес. Даже болтливый Грифон перестал нести чушь и молчаливо летел рядом, словно прикрывая своего хозяина от возможной угрозы.       Они оказались в странном месте, на территории какого-то пафосного особняка, превращенного демоническим сорняком в живописную романтическую руину. В разрушенном городе отовсюду раздавались звуки пирующих на человеческих останках чудовищ: шорохи и лязг Ножниц, шуршание и хлюпанье Эмпуз, скрежет ржавых кос и треск костей Каинов, стоны или чей-то рев, - здесь же воцарилась непривычная, едва ли не пугающая тишина. Неро даже хотел как-то глупо пошутить, чтобы нарушить установившееся молчание, но при взгляде на Ви слова застряли где-то в горле, а потом и вовсе забылись. Потому что уверенный в себе и убежденный в своем превосходстве юноша исчез. Он сгорбился и весь словно потускнел, невидяще уставился на развалины. Вместо привычной ироничной усмешки на его лице поселилась растерянность и то чувство, которое Неро было знакомо лучше многих, - жуткая, всепоглощающая тоска. Сиротские дети осознавали ее, сживались и срастались с нею, когда наблюдали, как другие ребята играют на улице со своими родителями. Ви на приютского походил меньше всего – слишком в нем много было внутреннего достоинства и гордости, рождаемые знанием своих корней до седьмого колена, не меньше.       А потом он заговорил о прошлом, своем прошлом, в котором, оказывается, уже существовали кровожадные демоны, и сердце Неро заныло от сочувствия к испуганному мальчишке, каким, должно быть, в тот момент был Ви.       То страшное и жестокое, что поселилось внутри него и требовало отведать крови чернокнижника (так же, как и услышать его стоны, дотронуться, впиться когтями в нежную плоть, присвоить и проглотить), вдруг зашевелилось и зашипело. Неро даже не успел понять, как он оказался совсем рядом, а его руки схватили Ви за плечи и прижали к разгоряченному телу. Когда кончики их носов соприкоснулись, Неро отметил, что Ви на несколько сантиметров выше. Но ему разница в росте ничуть не помешала сократить оставшиеся миллиметры и вкусить желанные губы. Сладкие. Они оказались такими сладкими, как любимые ириски, которые он в детстве прятал под подушкой. Он осторожно провел кончиком языка по нижней губе, чуть тронул ее зубами, воспроизводя в памяти, как эротично это получалось у самого чернокнижника, когда тот читал, умирая для окружающего мира. Ви казался таким хрупким в его медвежьей хватке, что Неро пытался, честно пытался сдержать себя и посадить на короткий поводок со строгим ошейником того зверя, что рычал сейчас в его голове и бесновался от нетерпения. Его затрясло, когда Ви наконец раскрыл губы на выдохе и опрометчиво впустил внутрь его язык. Неро целовал страстно, он изучал, захватывал и не брал пленных, он пил чужое дыхание, разделяя его на двоих и забывая, что от нехватки кислорода скоро закружится голова. Впрочем, голова у него уже кружилась, и вовсе не из-за отсутствия воздуха, а от долгожданной близости Ви. Неро сгорал и все сильнее ревело в голове чудовище, заглушая голос разума и отправляя остатки самоконтроля на заслуженный отдых… - Ну надо же, Ви! Не только я разглядел в тебе настоящую леди, - вклинился в сознание ехидный голос Грифона. И Ви немедленно отпрянул, вырвался из крепких объятий с неожиданной силой, как будто вязкое наваждение сбросил, и отошел на несколько шагов, ошеломленно глядя на Неро. Он в неверии дотронулся дрожащими пальцами до распухших губ и выглядел так, будто не понимал, что произошло, что сотворил Неро. А тот стоял, боясь пошевелиться, опасаясь даже дышать, и думал о том, что одного поцелуя оказалось мало, что губы горели, а руки сжимались в кулаки от желания обнять еще раз (много – много раз), провести пальцами по обнаженной коже, нежной, как у ребенка. И внутри бесновался и рвался наружу, сводя судорогой мышцы, монстр, рефреном скандирующий «МОЕМОЕМОЕМОЕМОЕМОЕ».       С усилием Неро отбросил его, задышал глубже, размереннее, стараясь сосредоточиться на ритме вдохов и выдохов в установившейся тишине. Даже без слов Неро понимал, что ему ничего не светит, ведь Ви не ответил на поцелуй – он только позволил себя поцеловать, и то, скорее всего, от удивления просто растерялся, поэтому в морду Неро сразу не получил (и кончик трости не торчал, окровавленный, из его спины), что можно назвать маленькой победой.        Только Ви все равно молчал и выглядел при этом уже не удивленным, но крайне задумчивым, словно Неро подкинул ему занятную головоломку или паззл, который никак не складывался из-за отсутствующего кусочка. Неро почувствовал, что с каждой новой секундой затянувшейся молчаливой паузы краска смущения заливает его лицо и шею. - Ви, я… - Неро не был уверен в том, что хотел сказать. Точнее, он должен был объясниться, признаться, что, кажется, влюблен, хотя это слово не совсем точно описывало всю гамму разносторонних эмоций, которые испытывал молодой охотник по отношению к Ви. И еще надо было бы подумать над внезапно проснувшимся кровожадным внутренним голосом. Но Неро никогда не был силен в словесном выражении чувств. Вот демона грохнуть – это по его части, а высказывать скопившееся на душе дерьмо – нет уж, увольте. Поэтому он не знал, как продолжить, какие подобрать слова, чтобы Ви понял его и не сторонился, а он-то уж постарается сдержать свои порывы: - Послушай… - Не стоит, - Ви резко, словно ударом хлыста по оголенной коже… по оголенным нервам, перебил любые его попытки продолжить разговор и повернулся к Неро спиной, вцепившись в трость обеими руками. Видимо, даже смотреть на охотника ему стало неприятно: - Сейчас не время и не место, - глухо бросил Ви через плечо, - у нас есть более важные задачи. Или ты забыл о демоне, лишившим тебя руки? - Нет, - даже если бы хотел забыть, адские фантомные боли и непрекращающийся зуд не позволили бы. - Тогда разделимся снова, - Ви, наконец, развернулся, но его взгляд был устремлен мимо Неро, - мне необходимо найти нечто важное, а тебе – зачистить путь к Уризену, - он чеканил слова, словно гвозди забивал в гроб призрачной мечты Неро о взаимности.       Оказалось, что скромным термином «нечто» Ви назвал не что иное как дьявольский меч Спарда. И ничего хорошего это не предвещало, так как Неро уже сталкивался и с мечом, и с человеком, который жаждал его силы. Но Ви не походил на того, кто искал проклятую железяку ради обретения могущества. Или он просто был слепым влюбленным идиотом, что больше походило на истину.       Когда Ви покинул его, Неро не спорил. В конце концов, апокалипсис значил куда больше, нежели его сердце, закопанное где-то на глубине шести футов у древней лошадки на давно заброшенной детской площадке. Им действительно было лучше разделиться, чтобы дать Неро время остыть и отвлечься, поскольку на миг ему показалось, что, когда Ви вырвался из его объятий, на руке – его здоровой левой руке – голубым мелькнули демонические когти.