***
— Рассказывай, — потребовал детектив. — Что? — Все! От начала и до конца. — Меня похитили два идиота, один из которых поехал кукушкой, второй возжелал меня грохнуть. — Почему эта история выглядит так, будто ловушку устроила ты, а не тебе? — подозрительно поинтересовался Веккио. — Не знаю… — Зачем тебе бомба, и как она попала в номер? — Виктория вытащила меня из квартиры. Она приставила к моему горлу пистолет, но воровская натура сыграла с ней злую шутку. Мадам сперла со стола бутылку с этикеткой дорогого спиртного. — Нитроглицерин — очень неустойчивый элемент. Как он не сдетонировал сразу? — Химия, детектив, — пожала плечами Айвери. — Это подсудное дело! — Зато я здесь и жива, а Девин в больничке, откуда прямиком в психушку к своей возлюбленной. Можно я навещу его и расскажу о каре грешников, о гордыне и девяти кругах Данте Алигьери? — Не паясничай! — скривился Рэй. — Тебе самой светит срок за изготовление взрывоопасного элемента, порчу гостиничного имущества и нанесение телесных повреждений. — Да неужто? — ухмыльнулась Айвери. — Не я вложила Девину в руку бутылку, не я дала ему стакан и не я налила в него содержимое. Вешайте все это на того, кто первый дрогнул, от чего я обоих предостерегала. Подпаленные волосы — самозащита. — Что тебя связывало с убитыми девушками? — Татуировки на шее. Так Бен сказал. — Как тебе удалось не стать очередной его жертвой сразу? — Маньяки играют на неосведомленности своих жертв, беззащитности и страхе. Их это возбуждает и дает ощущение контроля над ситуацией. Чтобы подавить агрессора, нужно быть агрессивнее его. Меня привязали к стулу. Пока Девин трепался и сюсюкал с Викторией, мне удалось освободиться и убедить Девина успокоить расчувствовавшуюся подружку алкоголем. Он плеснул разбавленный с алкоголем нитроглицерин в бокал со льдом, начался процесс дестабилизации, о чем я и оповестила моих надзирателей. Тогда мне удалось покинуть номер. Когда раздался взрыв, я была уже далеко. А кто из них первым дернулся… Детектив Веккио, вы так негативно ко мне расположены, что готовы выставить серийного убийцу и женщину, разбившую сердце вашему другу, пострадавшими? — Айвери вопросительно вздернула брови. — Зачем тебе бомба? — еще раз повторил свой вопрос детектив. — Опыты кружка. У меня не нашлось другой тары. А потом на память дернула. — Чтобы шарахнуло в доме? — Не шарахнуло бы. — Что ты от меня скрываешь? — напирал Рэй. — Ничего, — Айвери качнула головой. — Не могут быть у трех разных людей одинаковые татуировки в одном и том же месте одной и той же краской! Бен сказал, что левосторонний коловрат - это символ разрушения! — Левосторонний коловрат, детектив, это символ женского начала. Интуиции и скрытых магических сил. Готам он подходит, как идеальный оберег. — Оливия и Мэрибет не были готами. — Я их не знаю, но в клубе у многих такие символы. Это люди, прошедшие инициацию сальвией. Те, кто был больше, чем кресло или швабра. Таких там называют просветленные. Смею предположить, что Виктория и Девин промышляли в клубе мелкими грабежами у одурелых посетителей, пока Виктории в добровольно-принудительном порядке не предложили волшебный порошок, от которого у нее сорвало башню. Девин говорил что-то о том, что у нее с той поры периодами случаются галлюцинации. — Что такое сальвия? — Растение такое. Галлюциноген, разрешенный для использования в штате Иллинойс без ограничений. — То есть, вы свели человека с ума? — Я этим не занимаюсь. А вы считаете, она изначально нормальная была со всеми ее выходками и их последствиями?! Скорее всего, Виктория получила дозу порошка сальвии, двинулась, запомнила светящийся в неоне коловрат, нажаловалась Девину, а он уже начал расправу над всеми, у кого смог его увидеть по возвращении в клуб. Хорошо, что он больше не причинит никому вреда. Там еще человек двадцать с одинаковыми татуировками. — Ты мне напоминаешь профессора Мориарти, — с сожалением в голосе сказал Рэй. — Преступный разум, но в юном девичьем теле и, повторюсь, выглядело все, как хорошо продуманная игра, а потому, я до сих пор не уверен в твоей непричастности… Что помешает тебе пойти по наклонной? — Высокие чувства, — равнодушно ответила Айвери. Она взялась за сидение стула обеими руками и, наклонившись вперед, отодвинула его, чтобы встать. — У вас тут можно разжиться конфискованным пойлом? — поинтересовалась девушка. — Пойду души исцелять…***
Уже переодетый в свою форму, Бентон сидел за столом во второй допросной и напряженно смотрел на свои руки. Рэй наблюдал за ним из смотровой, но, когда в комнату вошла Айвери с бутылкой врученного ей горячительного и двумя бокалами, решил, что его присутствие, пусть и незримое для них, сейчас будет лишним. — Пей, — девушка налила в пузатый бокал темного стекла коньяк и протянула констеблю. — Я не пью, — напомнил он, глядя на нее исподлобья снизу вверх. — А я тебя не спрашиваю, пьешь ты или нет. Это не мне нужно. Хочешь, покажу, как это действует? — Не сейчас, Айвери… Но девушка уже наполнила второй бокал, обошла стол, встала с противоположной стороны и упершись ладонью в столешницу склонилась над ней. — Ты — снифтер*, а коньяк - это то, что в тебе сейчас происходит. Холодный, но обжигающий до безумия. Или ты зальешь его в себя, или то, что в тебе — выплеснется наружу. Подобное лечи подобным. — Она начала медленно сдавливать бокал. Послышался негромкий треск стекла. — Треск твоего сознания, — пояснила Айвери. Снифтер тут же лопнул и разлетелся на куски, расплескивая золотистое содержимое на стол и на одежду. Его и ее. Девушка же повернула кверху ладонь, в которой только что держала бокал. Из прорезанной кожи торчали небольшие осколки, и начинала сочиться кровь, смешиваясь с попавшими на руку остатками коньяка. Констебль наблюдал за всем этим в ступоре, тем не менее, внимая каждому ее слову. — Пей, или будет еще больнее! — она кивнула на его бокал. Мужчина тут же схватил сосуд и залпом опустошил его. Сморщился, закашлялся. Айвери снова подошла к нему и похлопала по спине. — Твоя рука, — просипел Бентон, прижав ладонь к груди у самого горла. — Заживет. Есть моменты, справиться с которыми помогает только крепкий алкоголь. Когда ты не можешь ничего изменить, а изнутри точит. Не увлекайся. Продышавшись, констебль поднял на нее взгляд. Девушка улыбнулась, ни единым жестом не давая понять, что ее беспокоит раненая плоть. — Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать, — сказала она, и покинула допросную. — Зачем ты подпалила ей волосы? — выбежав в коридор, вслед выкрикнул Фрейзер. — Ты поставил мне диагноз, Бентон. Нужно соответствовать! — не оборачиваясь, ответила Айвери, и исчезла за поворотом.