Ночь

      Ранним утром у одного из отелей Чикаго собралась гудящая толпа зевак, журналисты и полицейские криминалисты. Детектив двадцать седьмого участка Рэймонд Веккио и его напарник - констебль канадской королевской конной полиции Бентон Фрейзер, пытались пробраться сквозь взволнованную массу людей к месту происшествия.       Посреди несанкционированного сборища, сдерживаемого прибывшими ранее патрульными, стоял автомобиль, на искорёженной промятой крыше которого лежала девушка в красном шелковом платье, серебристых перчатках и одной туфле. Вторая туфля валялась возле машины. Правая рука погибшей находилась у залитого кровью лица, левая, со сжатой в кулачке желтой розой — на груди. Вывернутые ноги были скрещены. В местах переломов проступили яркие гематомы. Чулки, вероятно, во время удара лопнули.       Приблизившись к телу, Рэй застыл в прострации, вглядываясь в красивые черты, которые не смогла исказить даже смерть. Бен же занялся привычным делом, а именно беседой с криминалистами и поисками очевидцев.        В итоге, удалось выяснить, что девушка выпала из оставшегося открытым окна, расположенного на девятом этаже отеля, но сама, или кто-то помог, никто не видел. Ее опознали, как дочку местного олдермена*. Оставалось лишь обыскать номер, в котором она остановилась, и допросить обслуживающий персонал. — Мэрибет Дженсон, номер девятьсот шесть, — холодным тоном пояснил консьерж, глядя в журнал, где значились имена постояльцев. Он одним из первых выбежал на улицу, услышав грохот и вой сигнализации. — Въехала к нам два дня назад. — Странностей никаких за ней не замечали? — поинтересовался детектив. — Нет, сэр. В первый день была слегка расстроена, судя по выражению лица, но после — весьма приветлива и улыбчива. — Гостей не принимала? — Если верить записям — нет, у нас с этим строго. — И вчера к ней никто не наведывался?! — с сомнением в голосе спросил Рэй. — Нет, сэр.  — Соберите-ка мне весь обслуживающий персонал, который находился в смене в ближайшие пару суток и предъявите записи с камер видеонаблюдения. — Только если у вас есть ордер. — А моего значка недостаточно? — съехидничал детектив. — У вас, между прочим, труп на территории. — Я знаю правила и знаю законы, — безапелляционно заявил консьерж. — Рэй, не заводись, — осадил напарника Бентон. — Мистер Крайп прав, — прочитав имя на бейдже, он с улыбкой кивнул мужчине. — Простите. Нам нужно осмотреть номер. — Это пожалуйста! — безразлично махнул рукой консьерж. — Там ваших коллег уже предостаточно. — Какой-то он подозрительный, — заключил детектив, войдя в лифт. — Рабочий момент. На самом деле, у него поджилки трясутся, — возразил констебль. — Он постоянно сглатывал, потому что пересохло во рту от волнения, а ладони, напротив, стали влажными — следы пота остались на обложке журнала. Скорее всего, после смены он напьется в преддверии скандала с родителями девушки. А может быть и раньше. Я бы не стал его подозревать. О большем нам расскажут видеозаписи и очевидцы: соседи и персонал.       По номеру сновали криминалисты, обнюхивая каждый сантиметр с фотоаппаратами, лупами, скотчем, магнитными и немагнитными разноцветными дактилоскопическими порошками, валиками и кисточками. И хаос здесь создавали только они. Помещение было очень опрятным, без каких-либо признаков борьбы. Ни разбитых ваз, бокалов и бутылок, ни сдвинутой с места мебели, ни разбросанных вещей. Только раскрытое настежь окно и две желтые розы на подоконнике. Такие же, как в руке погибшей девушки. — Символично, — пробубнил Бентон. — Проверим, — ответил напарник. — Снимок сделали? — крикнул он коллегам. — В первую очередь, — ответил кто-то из специалистов. — Отлично, — Рэй раскрыл раздобытый у тех же криминалистов пакет для вещдоков, аккуратно взяв цветы носовым платком, сунул их внутрь и сомкнул зиппер*.       Допрос возможных свидетелей выявил лишь недовольство некоторых служащих разницей в социальном положении, выраженное в подробном описании дорогих нарядов Мэрибет и поношении нравов верхушки общества в целом. А также расположение соседей к личности погибшей, убеждавших полицейских в том, что девушка вела себя тихо, была приветлива и никого к себе не водила. Только сама отлучалась куда-то каждый вечер в тех самых нарядах. Все это выслушивал констебль, пока Веккио, уже в сопровождении разъяренного олдермена Дженсона и его скорбящей супруги, убеждал судью дать ордер на изъятие записей с камер видеонаблюдения. К счастью, процесс этот оказался недолгим и, наслушавшись угроз со стороны родителей и заполучив желаемое, детектив с напарником, прорвавшись через толпу журналистов, которые обступили полицейский участок, засели в техническом отделе за просмотром видео.                                                             

***

— Да, сэр, — в десятый, наверное, уже раз ответил констебль и растерянно положил трубку. — Кто там? — поинтересовался качающийся на стуле Рэй. Его скрещенные ноги покоились на столе, а сам он смотрел на соратника поверх свежей газеты, в которой уже осветили утреннее происшествие статьей и эффектной фотографией с подписью: «Et pulcherrima mortem». — Сенатор Юкона, — задумчиво ответил Фрейзер. — Ничего себе, связи у тебя!       Констебль промолчал. — Казнить или миловать? — не унимался детектив Веккио, недовольный преждевременным заключением прессы об инциденте у отеля. — Попросил присмотреть за его дочерью, пока в ее кампусе не проведут ремонтные работы. — Я гляжу, ты не очень рад. — Рэй спустил ноги на пол. — Скажем так, она не из самых прилежных подростков. — Бентон присел на край стола и потупил взгляд.  — Тебе придется вернуться в Юкон, чтобы нянчиться с нерадивой дочуркой сенатора? — Нет, Рэй. Она учится в «Университете Чикаго». — В университете?  — переспросил детектив. — Как же она дотянула до высшего учебного? — Ее отец — сенатор. — В Канаде тоже пропихивают богатеньких деток? — Каждый родитель старается дать своему ребенку все самое лучшее. — Ты снова выгораживаешь людей, поступающих не по справедливости. — Меня учили обращать внимание на свои поступки, а не судить чужие, — нравоучительно произнес Бен. — Если они не переходят за рамки закона. — Когда она обвинит тебя в домогательствах, я буду на твоей стороне! — усмехнулся напарник. — Пакет для констебля Фрейзера! — раздался громкий голос со стороны входа в просторный зал, где располагалось рабочие места самого детектива и его коллег.       Бентон поднялся и пошел к курьеру. Как полагается, расписался в акте доставки, забрал посылку и вернулся к Рэю. Вытащил из органайзера нож и вскрыл большой желтый конверт, запечатанный сургучом. Изъял из него небольшую стопку каких-то документов, внимательно прочел их и вернул обратно в конверт. — По выражению твоего лица, я подозреваю, что это очень большая проблема на твою голову. — Говорят, что люди меняются. Дети перерастают период самовыражения… Я не видел ее несколько лет… — Но что-то подсказывает тебе, что с этой девочкой борьба отцов и детей и проблема подросткового максимализма далеко не решена, — закончил за друга Рэй. — И почему подросток, если она студентка? — Вероятно, я выразился так, потому что запомнил ее, что называется, в нежном возрасте. В любом случае, она еще несовершеннолетняя. Не хочу себя накручивать, — качнул головой канадец. — Господи, Бенни! Ты так тяжко вздыхаешь, будто к тебе в гости едет сам Дэмиен Торн! — Кто такой Дэмиен Торн? — не понял констебль. — Чем ты занимаешься в выходные? — Присматриваю за девочкой, — уныло напомнил Фрейзер и снова присел на столешницу, отодвинув документы. — А что? — Я составлю список киношных героев, с которыми у меня ассоциируется вся твоя жизнь, и дам на уикенд гору дисков с фильмами, чтобы ты понял. — Это обязательно? — А иначе с тобой очень сложно! Да и постоялице твоей новоявленной будет интересно. — Думаешь, ей интересно сидеть дома и смотреть фильмы? — Ты порой бываешь нудным, — Рэй потер подбородок. — У нас на сегодня есть какие-нибудь дела? — Бен огляделся. — Нет… Угрозы папаши снять с нас шкуры, если мы не раскроем дело, я выслушал. Протокол вскрытия получим только утром, отчеты криминалистов тоже. Видео ни черта не показало… — Тогда я поеду домой — готовиться. — Я с тобой! — Веккио быстро поднялся. — Зачем? — Дети в семнадцать лет страдают гиперсексуальностью. — Он взял напарника под руку и повел к выходу. — А с тебя есть что спросить, неотразимый наш!        Бен непонимающе свел брови к переносице, но снова промолчал.