Два года спустя
Татьяна полулежа на кровати трепетно прижимала к себе новорожденного сына. Маленький мальчик тихо посапывал, даже не догадываясь, что стал самым большим сокровищем. По обе стороны от брюнетки сидели Катерина и Наталья, которые приехали почти одновременно после того как узнали, что у панны Дорошенко начались роды. Брюнетка ласково коснулась нежной щёчки, и взяв детскую ручку трепетно поцеловала крохотные пальчики. Катерина улыбнулась, вспоминая как год назад сама вот так вот ворковала над новорождённой дочерью Ольгой. — Какой он красивый, — тихо сказала Наталья. Панна Дорошенко смахнула счастливые слезы. Дверь в спальню открылись выпуская Николая. Мужчина замер на пороге. Катерина и Наталья переглянулись между собой и оставили их одних, пообещав приехать позже. Татьяна подняла на Николая сияющие глаза и улыбнулась. — Посмотри, он похож на тебя, — произнесла она беря мужа за руку. Николя осторожно сел возле жены вглядываясь в личико сына, пытаясь понять, как женщины могут найти сходство со взрослым человеком. — Ты думала над именем? — Пусть будет Иван, — с любовью глядя на сына сказала Татьяна. — Я тебя больше жизни люблю, сыночек.***
— Я начинаю ревновать, — шутливо произнёс чиновник и поцеловал жену в висок.— Спасибо тебе за сына. Татьяна только крепче сжала руку мужа. Теперь панна Дорошенко знала, что о любви нужно говорить, и всегда верить тому, кого любишь, чтобы не случилось.***
Катя вернулась домой и сразу поспешила к дочери. Молодая панночка Ольга Григорьевна Червинская сладко спала в своей кроватке, под пристальным наблюдением Павлины. Червинская тихо отворила дверь в детскую и наклонившись к спящей дочке, поцеловала её в щёчку. — Уснула? — Катя поправила одеяло и посмотрела на кухарку. — Да, — шёпотом ответила женщина и они вместе покинули комнату. — А ты куда уехала? Варвара сказала, тебе послание какое-то принесли. Что случилось? — беспокоилась женщина. — Татьяна родила! — сообщила Китти радостную новость улыбаясь. — Какая прекрасная новость, — обрадовалась Павлина, а потом сразу загрустила. — А пан так и не узнал, о том как счастливы его дети. Катерина молчала. Самоубийство Пётра Ивановича было громом среди ясного неба.Мужчина не выдержал насмешек общества по поводу развода и наложил на себя руки. Его холодное тело нашли в одной из гостиниц Нежина. Рядом валялся пистолет и записка с одним словом «прости». Анна Львовна после смерти бывшего мужа решила сменить обстановку и и после того, как Катя родила Ольгу, снова отправилась в Петербург, к Серофиме, откуда регулярно присылала письма сыну с невесткой и дочери с зятем. Василинку, которую Григорий прятал от отца в имении своего друга Кадошникова, выдали замуж за парня по имени Захар, который очень сильно любил жену и дочку Клаву.***
Черноволосая панночка держась за материнскую руку делала уверенные шаги, задорно смеясь. — Молодец, моя красавица! — Катя подхватила дочь на руки. Девушка обняла мать за шею, вертя головой на все стороны. — Папа! — крикнула Оленька. Катерина увидев мужа который шёл к ней, улыбнулась. Они не виделись всего день, а такое чувство будто вечность прошла. — Здравствуйте, мои родные, — Григ поцеловал дочь в макушку, а жену в щеку. Григорий руководил строительством больницы в Нежине, для военнослужащих, и почти все время проводил там. — Как вы? — Григорий взял малышку на руки. — Хорошо. Ты стал дядей, — сказала Червинская. — В нашем полку молодых отцов прибыло? Кстати, письмо пришло, — вспомнил мужчина. — От матушки? — От тётушки. Для Татьяны, — ответил Григорий и обняв жену за плечи направился в дом.***
Перед ужином, Григорий наведался в имение Дорошенков, чтобы поздравить сестру с рождением сына и передать письмо. Отдав послание мужчина вернулся домой, к семье. Катерина уложив дочь, переоделась ко сну и читала книгу, ожидая мужа. Когда мужчина зашел в комнату пани отложила книгу, глядя как брюнет расстегивает рукава рубашки. — Что-то не так? — спросила Китти, видя каким взглядом он на неё смотрит. — Всё в порядке, — хитро ответил Григорий, и откинув край одеяла лёг рядом с женой прижимая её к себе. — Врете, Григорий Петрович, — сказала женщина, чувствуя как рука мужа крадется по её бедру, задирая сорочку. — Я тут подумал, неплохо было бы родить наследника, — Григ наклонился и дразня поцеловал жену в уголок губ. — Как Вы смотрите на это предложение, госпожа Червинская? — Я согласна, — возбуждающим шёпотом ответила она и поцеловала его страстным и долгим поцелуем.***
В кабинете горела лишь несколько свечей бросая мрачные тени. Двое мужчин которые находились там, несмотря на позднее время, молчали каждый думая о своём. На столе лежало вскрытое письмо для Татьяны от Серафимы, которое хранило в себе страшные тайны прошлого. Николай провел ладонью по лицу и посмотрел на сидящего напротив отца. — Что теперь делать? Отдать это Татьяне? — чиновник брезгливо посмотрел на лист. — А стоит ли рушить её идеал отца? — глядя на пламя свечи сказал Александр. — Помни, что Пётр её отец, который дал ей жизнь и воспитал. — А потом подло и жестоко разрушил эту жизнь! — воскликнул Николай! — Тихо! — шикнул на него отец. — Ребёнок спит. — Я даже помыслить о таком не мог! — уже тише, но не менее эмоционально продолжал мужчина. — Разве может родной отец, делать больно собственному ребенку? Сначала он подослал к ней Кореневу, потом приказал своей сестрице, чтобы она незаметно подлила ей в чай снадобье которое спровоцировало… — Николя замолчал, а ненависть к покойному отцу любимой жены и его сестре захлестывала. — Они отобрали у нас годы! Они отобрали жизнь невинного ребёнка! — Но сейчас, у тебя есть жена и сын. Сынок, пойми, что если ты отдашь ей это, ты навсегда разобьёшь её сердце, а стоит это делать, когда оно только зажило? А Пётр… — Александр замолчал переводя взгляд на сына. — Он свою вину искупил. Николя выслушав отца взял письмо и поджег над свечой, наблюдая как оно становится никому ненужным пеплом.***
Татьяна спала в супружеской спальне, рядом с ней спал Иванушка. Николай вернулся в комнату, и тихо закрыв дверь подошёл к кровати, сел на край любуясь спящей женой и сыном. Может быть, отец был прав? Пётр любил как умел, и делал то, что считал за благо для собственных детей. И все, что им остаётся это простить. Ведь по настоящему счастливый человек не может ненавидеть, он может только любить. Искренне, горячо, страстно. Так, как любил он. — Я очень сильно вас люблю, — тихо сказал он, даже не подозревая, что Татьяна давно уже не спит и наблюдает за ним из полуоткрытых век. — Мы тоже тебя любим, — отозвалась пани Дорошенко, и поднявшись обняла мужа.***
Жизнь текла свои чередом даруя сюрпризы и радости. В семье Григория и Катерины Червинских подрастало двое детей — старшая дочь Ольга и сын — наследник — Пётр. Катерина занималась поместьем, и детьми, а также помогала мужу в его делах, чем вызывала завистливые разговоры в светском обществе, к которому так и не смогла привыкнуть, несмотря на свой новый статус. Натали Косач также родила сына — Павла, и жила с мужем в Косачевке. Анна Львовна вернулась домой за два месяца до того, как на свет должна была появиться её внучка, дочь Татьяны и Николая — Александра. Зимними вечерами большое семейство Червинских — Косачей — Дорошенко, сидя у камина, с улыбками вспоминали все те трудности, которые им пришлось преодолеть на пути к счастью, и ни о чем не жалели. Ведь ради единственной, первой любви можно пойти на все, не побояться рискнуть, ведь потом ты обретёшь намного больше, чем мог мечтать.Любовь — одна Единый раз вскипает пеной, И рассыпается волна. Не может сердце жить изменой, Измены нет: любовь — одна. Мы негодуем иль играем, Иль лжем — но в сердце тишина. Мы никогда не изменяем: Душа одна — любовь одна. Однообразно и пустынно, Однообразием сильна. Проходит жизнь… И в жизни длинной, Любовь одна, всегда одна. Лишь в неизменном — бесконечность, Лишь в постоянном — глубина. И дальше путь, и ближе вечность, И всё ясней: любовь одна. Любви мы платим нашей кровью, Но верная душа — верна. И любим мы одной любовью… Любовь одна, как смерть одна! ©Зинаида Гиппиус