Свет в чаще

      Переродившийся после дождя лес встретил меня холодным ароматом влажной травы и легким дуновением едва теплого ветра. Солнце выглянуло из-за хмурых туч совсем недавно, так что озорник лёгкий ветер, любящий прикасаться своими невесомыми пальцами ко всему сразу, еще не успел понять слабых намеков солнечных лучей, что пора бы сменить свой тон с холодного и отстранённого на теплый и располагающий, и с всепоглощающим увлечением сдувал кристальную росу с листьев, возвышающихся над моей головой деревьев.       Кап, кап. Несколько капель упали на козырек моей кепки, еще с десяток осыпались с шуршанием в траву вокруг меня. Я погрозил кулаком куда-то вверх, туда, где по моему определению сейчас должен как раз находиться ветер. В ответ он засмеялся, зашуршал уже сухой древесной листвой и унесся куда-то вдаль, оставив меня наедине с тишиной. Лишь отдаленно звучало пение редких проворных пташек, которые первыми среди своих не столь сообразительных собратьев уже отошли от дождя, и теперь с присущим только птицам удивлением радостно оглашали окрестности истеричной трелью.       Я никогда не забирался так далеко в лес. Часто гулял по окрестностям своего города, который со всех сторон был окружен пихтовыми и еловыми гигантами, ходил по условным тропинкам, которые были протоптаны целыми поколениями грибников и ягодников, чаще всего недалеко от шоссе. Но сегодня мне неимоверно захотелось углубиться в самую чащу. Казалось, что именно там я найду что-то, что сможет привнести свет в мою жизнь. Свет, который найти можно только в самых темных глубинах леса.       Колебался я недолго, собирался еще быстрее. Было немного страшно, но это был всего лишь страх перед неизведанным. Воображение услужливо рисовало кошмарных монстров из сказок про лесных духов, которые жили в корнях древнейших деревьев, будоражило память, вытаскивая из закоулков сознания самое страшное, что когда либо это самое сознание видело. Но жажда света была сильнее. Со мной были ветер и птицы, а значит и бояться, по моему наивному в силу лет мнению, было нечего.       И вот теперь я иду в самой чаще леса, спокойный и мокрый. Еще с час назад я был неимоверно напуган: небо потемнело, натянуло на себя побольше громоздких неповоротливых облаков и заплакало тяжелыми холодными слезами. Оно гремело и содрогалось, словно в его жизни произошла самая тяжелая утрата за все бессовестно бесконечное существование. Оно опускалось к земле, словно хотело прильнуть к её щетинистой щеке*, обнять и найти успокоение. Мне было очень страшно. Помню, как прижался к толстому стволу ближайшего дерева, опустился на корточки и закрыл голову руками, словно пытался спрятаться от этой природной истерики. Слезы неба затекали за шиворот рубашки, почва под мной размокла и ботинки оказались в грязной каше из земли и глины. Но мне было не до этого. Помимо страха во мне пробудилось чувство жалости к небу и к его неизвестному мне горю. Хотелось помочь, хотелось утешить бедную стихию. Помню, как поднялся под тяжелыми струями холодной воды, помню, как кричал и плакал. Мои собственные слезы не успевали скатываться по щекам, они смешивались со слезами неба и стекали по насквозь мокрой одежде.       Когда дождь закончился, я стоял, привалившись к дереву, и тяжело дышал. В какой-то момент я почувствовал такое единение с разбушевавшейся стихией, что мне почудилось, будто небо перестало плакать только потому, что ощутило стороннее вмешательство в свой эмоциональный срыв.       С того момента прошел примерно час, но мне этот эпизод из собственной жизни казался теперь неимоверно далеким, словно произошёл не в этот самый день, и даже не в этом году, а как минимум в позапрошлой жизни. И даже то, что одежда до сих пор была насквозь промокшая, а в ботинках можно открывать филиал любого известного болота, не смогло бы меня переубедить. Я шел дальше в лес, ветер на время меня покинул, но я все равно чувствовал его присутствие неподалёку, и от этого становилось спокойной и легко. Со временем я выбрел на небольшую поляну, посреди которой стояло высокое и широкое, в два обхвата, дерево. Оно выглядело необычным. Казалось, будто вытянутые узкие листья переливаются всеми цветами радуги, а ствол источает тепло, это чувствовалось даже на расстоянии. Хотелось подойти к нему и прижаться…       Я осторожно сделал несколько шагов по направлению к манящему стволу и в нерешительности замер. Дерево словно приглашало его обнять, поделиться всеми своим бедами и разделить их с ним. Эта странная мысль посетила мой разум словно сама по себе, но чувствовалось в ней что-то чужеродное. Чужеродное, но от этого не менее приятное и притягательное. Я сделал еще шаг, и еще один. Приблизился к дереву вплотную, закрыл глаза, развел руки в стороны и обнял ствол. В нем чувствовалось могущество, которое присуще мудрым старцам-отшельникам, вопреки безжалостному течению лет не утративших было мощи. Ствол был не просто теплым, а горячим. Но не обжигал, это тепло было приятным, заботливым. Шероховатая поверхность казалось мягче свежей, только что из прачечной, перины, а легкий гул, исходящий из корневых глубин, успокаивал и умиротворял. Приятный запах нагретого дерева снимал и без того ушедшее с дождем напряжение, располагал к себе. Если бы с деревом можно было выпить сейчас чаю, полежать под теплым пледом и почитать интересную книгу сказок - я бы без раздумий это сделал. Неожиданно на мои кисти рук легло что-то сверху. Что-то такое же теплое и гораздо более мягкое, чем древесные ветки. Немного подумал, я неуверенно зачем-то спросил вслух:       – Это ты, дерево?       Несколько секунд тишины, потом зазвучал негромкий смех и следом приятный мужской голос ответил:       – Деревом меня еще никто никогда не называл.       Я открыл глаза и испуганно отстранился от ствола дерева. Видимо от испытанной порции страха я слишком резко сделал шаг назад, так что запутался в собственных ногах и рухнул на землю. Кепка свалились с головы куда-то за спину.       – Ты кто?       Из-за дерева вышел парень, по всей видимости, мой ровесник. Он был в такой же насквозь промокшей одежде. Он не спешил отвечать, и я просто уставился на него. Наверное, это было неприлично, глазеть на человека сидя в нелепой позе на мокрой земле, но я ничего не мог с собой поделать: его глаза, ярко желтые, почти как у кошки, разве что не с вертикальным зрачком, смотрели прямо в мои. И было в этом взгляде что-то чарующее, что-то волшебное, что-то светлое…       – Это ты кричал? Я слышал, чей то крик во время грозы, – наконец сказал незнакомец.       – Да, это был я, – почему-то сразу ответил я и потупился.       Волной накатило смущение. Я отвел взгляд от стоящего напротив человека. Что-то шевельнулось внутри, загорелось, как огненная саламандра и вильнуло хвостиком. С чего бы? Но одно воспоминание о глазах незнакомца заставило огненный хвостик шевелиться все быстрее и быстрее, раздувая внутреннее пламя.       – Думаю, тебе стоит подняться, земля мокрая. Хотя, судя по твоей одежде, хуже от этого не будет. Видимо, нам суждено заболеть. Вместе. Так же как и обнимать это забавное горячее дерево.       «Вместе». Это слово обожгло и разлилось внутри незнакомым до этого момента теплом. Казалось, что тело по температуре стало как кипящая лава в кратере вулкана. Даже мокрая одежда словно начала высыхать быстрее, теперь не только от солнечных лучшей, прибивающихся на поляну сквозь верхушки деревьев, но и от внутреннего тепла тела.       Незнакомец подошел ближе и протянул руку. Я робко потупился, но протянул свою в ответ. Странно, раньше от меня и слова незнакомые люди и дождаться не могли, а тут…       Парень потянул меня на себя, но неожиданно земля словно ушла у него из-под ног, и он рухнул на меня. Его щека коснулась моей щеки, отчего, могу поклясться, весь я вспыхнул ярко красным огнем. Он попытался встать, но не смог.       – Нога провалилась под корни, – с досадой произнес незнакомец.       – Ничего страшного, так тоже вполне хорошо, – хрипло произнес я, прежде чем понял, что именно сказал.       Незнакомец расхохотался. Его смех разливался по округе как река, его подхватывали птицы и даже незаметно подкравшийся ветер пронес его через шуршащую листву на деревьях. Он прижимался своей грудью к моей, и даже через одежду я чувствовал исходящее от его тела тепло. Такое же, как и у дерева, которое мне приспичило обнять всего несколько минут назад. Пахло от незнакомца тоже приятно: лесом и чаем, интересными историями и немного дождем. И самое главное, я понял это отчетливо: у него было чувство ветра. Он воспринимал его так же как и я. Такое ощущается сразу.       – Ну, раз хорошо, значит хорошо. Мне тоже вполне хорошо, – он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. – Но болеть все равно придется, у тебя жар. Я чувствую его даже через свою мокрую куртку. Думаю, тебя стоит укутать в теплый плед, напоить чаем с какими-нибудь целебными травами и почитать тебе сказку.       Я еще раз с удивлением посмотрел в его глаза, вспомнил о том, что буквально недавно думал о том же когда стоял в обнимку с деревом и... тоже рассмеялся. Громко, как никогда в жизни. Незнакомец подхватил мой смех. Так мы и сидели на мокрой земле в самом сердце леса и смеялись. Только ветер да птицы иногда вклинивались в наш эмоциональный срыв.       И пока я смеялся, то понял, что нашел свет, который искал. И этот свет был в необыкновенно красивых глазах незнакомца из чащи.