Приручить дикого зверя

***

      Аккуратно, придерживая блондинистую голову, дракон уложил лишенное сознания тело на подстилку, с легким беспокойством осматривая девичье лицо: глаза были закрыты, бардовые щеки и лоб, и дыхание такое, будто бы ей не хватало воздуха.       Нацу нахмурился.       Конечно, теперь он был полностью осведомлен о том, что человеческие самки невероятно хрупкие и немощные, но чтобы до такой степени! Свалиться в обморок от простого купания в природном источнике было первородным явлением для хищника — раньше такого он точно не лицезрел в живую.       Звериные глаза скользнули по обнаженному мокрому телу. Молочная кожа оставалась распаренной и немного розоватой от горячей воды, но на ощупь была глаже и мягче чем раньше из-за оставшейся влаги. Чешуйчатая лапа смело путешествовала по расслабленным ногам, наслаждаясь нежностью, от ощущения которой тот довольно прикрыл глаза. Да, определенно человечешка была приятной на ощупь, в особенности…       В след за своими размышлениями драконий юноша перевел свой взгляд к тем самым, так сильно влекущим к себе, буквально зазывающих на прикосновения, двум мягким округлым полушариям, что размеренно поднимались и опускались в такт немного беспокойному дыханию девушки. Странное чувство сдавило хищнику глотку.       Женская грудь была красивой частью тела, она служила для вскармливания потомства, и в целом была мягкой на ощупь. А еще ее было приятно сжимать, и когда он это делал, человечешка так странно реагировала: то пыталась избежать этого прикосновения, словно боясь, то наоборот извивалась, пытаясь подстроиться под немудреную ласку. Ее тело действительно хранило множество загадок, которые он решительно намеревался разгадать — даже если сама Люси не будет к этому готова.       Нацу, который так же не сильно потрудился облачиться в хоть какую-то одежду, поудобнее устроился рядом со своей жертвой, сложив крылья и обернув хвост вокруг женской икры. Таким образом блондинка лежала спиной на подстилке, безвольно раскинув руки и повернув голову в бок, ее мокрые золотистые волосы прилипли к плечам, шее, ключицам, а также беспорядочно раскидались вокруг головы, ноги же были бесцеремонно раскинуты в стороны, и между ними уютно расположился розоволосый «исследователь», на уме у которого уже давно проектировался план дальнейших действий.       Они были вместе не так и много, как казалось. Хищник держит ее у себя примерно меньше месяца, но уже смог досконально изучить поведение своей самки. Обычно, находясь в сознании, она сторонилась его, старалась каждый раз по возможности избежать его прикосновений и каких-то других действий (за исключением ночи, когда он насильно усаживал ее в свой кокон из рук и крыльев, чтобы та не оледенела). И пускай желанного телесного контакта не было, Люси много говорила. И ему это нравилось. В особенности ее голос: тихий, по-девичьи нежный и мелодичный, пускай и немного боязливый. Иногда он все больше упускал из своего сознания те слова, что она говорила, уделяя внимание ее голосу, мимике, движениям. Как у нее меняется выражение лица, как блестят или тускнеют карие глаза, как двигаются пухлые губки, и много чего другого не ускользало от внимательного зверя. Даже когда она ела, он мог ощутить странное желание слизнуть с ее подбородка и пальцев стекающий липкий сок, иногда он это делал, и после такого человечишка вновь старалась избегать прикосновений.       Он осознавал, почему та так боится.       Дракон, что все еще прибывал в своих мыслях, по прежнему поглаживал стройные ноги обеими руками; он определенно был рад тому, что смог наловчиться убирать когти тогда, когда ему это было нужно. Все-таки такая тонкая бледная кожа была легкоранимой, и пускай ему до жути нравилась ее кровь, ранить он больше ее не хотел. Да и как сладко было где-то в подреберье, когда можно вот так спокойно поглаживать девичье тельце. Как будто тебе попалась самая изысканная ткань, и ты проверяешь ее на ощупь, до конца не веря своим глазам, а после не можешь оторваться, наслаждаясь подобным изыском. Сейчас были схожие ощущения.       И запах.       О, как ему нравилось то, как от нее пахло. Чистый запах тела, кожи, волос — было намного лучше различных масел и духов, которыми пользовались людишки, чтобы скрыть или приукрасить свой истинный аромат. При первой встрече от Люси тоже пахло подобными средствами, но со временем запах ушел, подарив розоволосому возможность беспрепятственно наслаждаться ее запахом.       Как раз сейчас Нацу с новой силой втянул ноздрями воздух, прикрывая глаза: запах одуряюще мягко проскользнул внутрь, спустившись теплом к низу живота, пустив по телу приятные теплые искры. Может кому-то нравились запахи цветов, кому-то дождя.       А Нацу нравился запах его человечешки.       И как раз сейчас, когда девушка была без сознания и фактически неподвижна, у него была максимальная свобода в своих действиях.       Не церемонясь, дракон, подтянув за коленки тонкие ноги к себе поближе, наклонился к сокровенной девичьей промежности, что так заманчиво высвечивалась из-за разведенных в стороны бедер, ткнувшись носом в телесные розовые складочки. Зеленые глаза за долю секунду затуманились, а зрачки возбужденно расширились, заливая радужку. Он вдыхал запах с таким наслаждением и возбуждением, как верный пес, долго не видевший своего хозяина, пытающийся запомнить как можно больше, чтобы в следующие моменты расставания все также прекрасно помнить драгоценный для него аромат.       Сладко-соленый, немного пряный, с ноткой влажности и оставшейся природной воды — эта чарующая смесь угнездилась в черепной коробке жарким воспоминанием, навеки оставшись в зверином сознании. В его мире запахи имели огромное значение, и пускай он с первого раза запомнил запах своей жертвы, теперь он не сможет забыть его никогда, он будет веками преследовать его, фантомным следом оставаясь в воздухе, и каждый раз вдыхая, нос будет искать его снова и снова, а найдя — млеть от наслаждения.       Потеряв на время контроль, язык вырвался за пределы рта, лизнув девичью сущность от самого входа до горошинки клитора, что виднелся из-под раздвинутых складок.       И на вкус его человечишка была неплоха. Не так, конечно, как кровь, но приятно ощущать эту влажность на своем языке.       Пару раз повторив изучающие движения, Нацу уловил непонятные вздрагивания женских бедер, и как сама девушка слегка заерзала под ним, мыча сквозь сомкнутые губы. Ища взглядом ее лицо, хищник убедился, что жертва все также не приходила в себя, поэтому вновь продолжил изучать языком все пространство между ее ног.       Дракон начал ощущать жар. Он от природы был устойчив к огню и являлся властелином пламени — ему не дано было чувствовать жар, его устойчивость к огню была невероятно сильна. А сейчас ему стало воистину горячо. Будто пламя внутри него долгое время копило свою силу, росло, набиралось могущества, и теперь вышло за пределы его сил, позволяя ощутить всю свою мощь, заставляя Нацу покорно подчиниться. Кожа покрытая чешуйками нагрелась, став намного чувствительнее, чем раньше, а в самом нутре творилось что-то странное. Это ощущение не было новым, оно пришло к нему когда они вместе купались, но когда же Люси лишилась сил прямо у него на руках, это чувство пугливо отступило, временно затаившись. Но в данный миг оно полностью захватило власть над ним, больше не уступая место чему-то другому.       Это было желание.       Желание взять, желание обладать и требовать, желание чувствовать, касаться, ощущать.       Он вспомнил, когда взял ее в первый раз. Вспомнил крики, мольбы о помощи, дрожь тела и запах слез, а еще кровь. Много, много крови, как он слизывал эту кровь с ее ран, как вгрызался в ее плоть, пытаясь добыть еще этой чарующей жидкости. И как потерял рассудок, когда оказался внутри.       В тот раз над ним власть взяли инстинкты. Его основная цель была даже не вязка и не желание получить потомство, а… доминирование. Нужно было взять под контроль ее тело, душу, доказать, что ему следует подчиниться и не пытаться противостоять. Так всегда делали его сородичи с самками, но часто происходило так, что последняя не выживала после бурного спаривания и в конечном счете погибала. Но Нацу был немного не похож на своих сородичей. Для этого было много причин, но самое главное — он не хотел убивать людей. От природы драконы считаются самыми кровожадными и опасными существами, ведь так оно и было. Среди людей ходили небылицы, что они даже не умеют разговаривать.       Но зверь опроверг все какие-либо слухи.       Ему нужен был человек для создания пары, ведь самки его вида, мягко говоря, почти исчезли. А те, которые остались, стали гораздо сильнее самцов и при спаривании могли убить его за доли секунды.       И чисто на инстинктивном уровне Нацу попытался доказать, что сильнее, заявив свои права на обладание ею. Это, в принципе, у него получилось, но последствия пришлось слишком долго решать.       Ему крайне повезло, что его магия приняла Люси и подарила ей возможность выжить, исцелив раны и доказав одно — они совместимы. А значит все то, ради чего он искал подходящую пару, могло быть осуществимым.       Нацу взрыкнул, хрипло выдохнув, облизывая влажные губы и погружаясь кончиком языка в теплое отверстие из которого исходил пьянящий аромат и удивительный на вкус сок. Он отметил про себя занимательную вещь: стоило уделить внимание определенным частям, как ее плоть становилась мокрой, и запах во много раз усиливался.       Ему это нравилось.       Однако он хотел изучить и испробовать на вкус еще много других мест, поэтому, как бы ему не нравилось это занятие, нужно двигаться дальше. Вернее выше.       Острый язык, вынырнув из промежности и напоследок еще раз обведя твердый бутон на самом верху, вильнул по низу живота, оставляя след прозрачной слюны на бледной коже. Обведя пупок и поднимаясь вверх по белой линии, зверь чутко прислушивался к телу под ним: сквозь забвение Люси вздрагивала, ее дыхание странным образом менялось, а кожа все никак не собиралась остывать, продолжая излучать жаркое тепло. Его лапы также шли вверх, жадно сминая, поглаживая, наслаждаясь ощущениями: сжимая упругую кожу бедер, бока, нежный живот.       Его рот нашел то, что давно желал попробовать на вкус. Язык смело коснулся горошины соска, оборачиваясь вокруг розового камешка, с аппетитом полизывая твердый бугорок, а после и вовсе целиком беря в рот, жадно посасывая. Одной рукой Нацу скользнул под тонкую спину, немного приподнимая тело, чтобы взять ее грудь по удобнее, а второй накрыл оставшееся без внимания полушарие, не рассчитывая силы смяв его.       Это то и послужило тем фактором, что Люси начала приходить в себя из-за неприятного ощущения.       Вначале сознание приходило к ней неясными картинками; в ушах будто бы была вода — было плохо слышно, что творилось вокруг. Приподнимая веки, глаза по прежнему видели мутнеющее изображение перед собой, все еще не способные приспособиться. И лишь тело погрузилось в ощущения быстрее, чем голова.       Люси не могла понять где оказалась. Вот вроде она была в воде, ощущая тепло и невесомость, и тут — бац! — под спиной шершавая сильная рука, бедра развалены в стороны, руки безвольно раскинуты, внизу живота скопилось странное напряжение, а между ног непонятный пульсирующий зуд и влажность. И дракон, что всем телом нависал над ней, обжигая жаром кожу и…       — Ч-Что ты… д-делаешь?.. — слабый голос не с первого раза призвал обратить на себя внимание, и только когда к лицу прижались хрупкие ладони, с той силой на которую были способны, хищник соизволил оторвать свой рот от девичьей плоти.       Зеленые глаза по-прежнему оставались затуманены возбуждением, в них не было той стальной серьезности, что было до этого. Это насторожило девушку. Она попыталась повторить свой вопрос, но тут же чуть не задохнулась, когда Нацу опустил свое лицо обратно вниз, заскользив упругим языком по ключицам, поднимаясь к шее.       — Когда будешь терять сознание в следующий раз, не забудь меня предупредить.       Вибрация его осипшего, намного более хриплого голоса, чем раньше, пустила по коже толпы мурашек, заставив самые мелкие волоски на теле встать дыбом. Но она даже не знала, от чего именно реакция ее тела была именно такой: от его голоса, или от его языка, что вылизывал пространство между шеей и плечом, оставляя на коже влажные теплые дорожки, или, может, от его рук, что с жадностью сжимали ее тело в своих жарких объятиях.       Неужели, он делал с ней это все то время, пока она была без сознания?       Люси издала легкий вскрик, когда дракон с яростью всосал кожу где возле уха, она даже слышала, как он делает посасывающие движения своим ртом, а из его горла звучало удовлетворенное мурчанье.       Блондинка задышала чаще: легкие будто бы расширились за пределы ее груди, требуя все больше для дыхания, но никак не могли привести его в норму. Кожа тонула в жаре и мурашках, каждым своим сантиметром ощущая любое прикосновение к себе. Вот, чешуйчатые пальцы сжимают бедро, а вот они ползут выше и сдавливают тонкую талию, а вот они опять идут к чувствительной груди, сжимая слишком сильно, будто бы пытаясь забрать себе.       — Б-Больно, Нацу!.. Х-Хватит, п-перестань это делать…       Она честно пыталась сделать свой голос грубее, более устрашающим, но все равно он вышел таким слабым, немного писклявым: опасный зверь определенно не станет слушать настолько немощные приказы.       Но, на удивление, рука стала сжимать грудь чуть нежнее, чем раньше, хотя розоволосый совсем не отозвался на ее слова, продолжая исследовать своим вертким и слишком горячим языком ее шею и ключицы: он будто бы не знал что ему нравиться больше, и поэтому передвигался от одного места, к другому. Люси и оставалось только ворочать головой и запрокидывать ее вверх, давая больше места.       Ей не больно, а значит пускай делает то, что ему нравиться. Она не будет противиться такому занятию.       Блондинка попыталась сжать ноги вместе и притянуть к себе, но у нее ничего не выходило: между ними было сильное могучее тело, не позволявшее даже нормально шевелить нижней частью туловища, только и оставалось что согнуть ноги в коленях и сжимать ими чешуйчатые бока и бедра.       Стоп… бедра?.. Он что, без своих штанов? Совсем голый?..       Люси передернулась, в один момент задержав дыхание. Хватаясь пальцами за широкие плечи, она попыталась всеми силами отодвинуть его хотя бы на сантиметр, но все ее жалкие попытки воспринимались драконом как нечто иное, поэтому тот совершенно никак не подчинялся. Впрочем, карим глазам так и не удалось увидеть то, что она хотела, вместо этого она почувствовала.       Когда Нацу немного налег на нее, прижимаясь своим туловищем к ее, к низу живота прижалась твердая, горячая, пульсирующая и слегка влажная драконья плоть, заставив все внутри похолодеть.       О нет… Нет, нет, нет. Только не это!       Волна страха и волнения вновь всколыхнула девичье нутро, и Люси вновь попыталась противиться.       — Н-Нацу, пожалуйста, перестань, я не… — хрупкие руки снова попытались оттолкнуть от себя сильное тело, но розоволосый, вместо того чтобы отстраниться, опустил свое лицо к груди, накрывая мокрым теплым ртом возбужденную вершинку.       Люси промычала, зажмурившись.       Как бы она не пыталась его оттолкнуть, его особенное звериное чутье не даст себя обмануть: самке нравилось то, что он делал, он не чувствовал исходящие от нее страх или боль. Если бы она искренне боялась и не хотела всего этого, он бы смог себя остановить. Либо же сделал так, что она все равно этого захочет. Выбор у нее был не сильно велик.       Девушка ощущала посасывающие движения у себя на груди, как горячий язык обвивает пухлый сосок и играет с ним, перекатывая; как зубы легонько впиваются в кожу, надавливая острыми клыками, будто готовые вонзиться в мягкую плоть, но вместо этого лишь выжидающие прижимаясь. Раньше она могла думать лишь о том, что только ребенок должен таким образом прикасаться к груди; она не раз сама видела как мамы таким способом кормят своих детей, а тут… такое. И стыд захлестнул ее, обагрив румянцем и без того красное лицо, когда в глубине души Люси осознавала — ей нравиться. Ей приятны его прикосновения — тело слабеет и совершенно не слушается ее, сменив свое противостояние, но боязливую покорность.       Бледные ладони, чуть подрагивая, легли на широкую шею, кончиками пальцев зарываясь в густые малиновые волосы, а веки чуть прикрылись. Она приоткрыла рот, чтобы лучше дышать, но вместо этого вместе с дыханием стали выходить и тихие, едва различимые звуки.       Неожиданно, горячая шершавая ладонь сменила свое местоположение, властным движением скользнув от груди к шее. С легким причмокиванием Нацу оторвался от покрасневшего соска, поднимая свой взгляд на румяное лицо.       — Я хочу поцелуй. — Та требовательность, с которой звучал его голос, немного испугали Люси, и та, ухватившись за запястье удерживающей ее руки, попыталась отвернуться от него в противоположную сторону.       — Что?.. — В замешательстве звучал ее ответ. — Я… Я не… Мммфф!       Как только человечешка принимала попытка отвертеться от него, дракон сразу принялся действовать: схватив пальцами девичий подбородок, он с легкой силой повернул лицо девушки обратно к себе, не глядя проникая языком в глубь влажного женского рта.       Люси застонала, жмурясь.       Это был ее последний шанс ускользнуть из его рук, но как только ее язык соприкоснулся с его горячим исследующим языком, по телу прошелся мощным природный ток, запустив горячий напряженный шар где-то в ее животе, пульсацией отражаясь у нее между бедер. Языки скользили друг по другу, обвивались, изучая пространство чужого рта. Блондинка вздрогнула, ощутив кончиком языка острые клыки, но тут же со свистом втянула воздух через нос, когда почувствовала странные покачивающие движения чужих бедер против нее.       Нацу страдальчески засипел, порыкивая.       Изучая тело человечешки, он мало стал уделять внимание своим ощущениям, и только сейчас осознал, насколько сильно его тело горело, скованное напряженным возбуждением и желанием. Низ его живота налился тяжелым зудящим пламенем, что обеспокоило его плоть, которая, налившись кровью, нуждающе пульсировала, и это ощущение почти переходило грань болезненности.       Он нуждался в ней.       И чтобы хоть как-то сгладить эти давящие ощущение, тело инстинктивно стало пытаться ослабить это, пыталось… найти, куда можно толкнуться, куда можно погрузиться.       Нацу так сильно хотел этого, но это желание не смогло победить перед… желанием снова разделить поцелуй. О, как он снова хотел оказаться в этом мягком, нежном и теплом рте. А губы? И их он жаждал с голодным нетерпением. Дракон не мог целовать ее пока та без сознания, ибо могли возникнуть проблемы с дыханием, но сейчас… он насладиться по полной!..       У Люси кружилась голова. Тот жар, с которым хищник целовал ее, та похоть, с которой двигался его язык, та жадность, с которой сжимали руки — все это перехватывало дыхание, заставляя забыться в собственных ощущениях.       Люси думала, что если бы хищник у нее сейчас что-нибудь спросил, она была уверена в том, что совершенно не смогла бы ему ничего ответить: мало того, что собственный голос казался неподвластным существом, так и еще и в голове творилась настоящая каша, не дававшая возможности нормально соображать.       Краем уха она слышала те смущающие звуки, что издавали они вместе: смесь сбившегося дыхания, шумных вдохов и выдохов, звуки влажно переплетающихся языков, приглушенное мычание и рычание. А от одной мысли, что их тела не ограничивала хоть какая-то одежда, становилось еще хуже.       Но вдруг поцелуй прекратился: Нацу медленно вытащил свой язык из ее рта, оставив струйку смешавшейся слюны на своих и чужих губах.       И их глаза наконец встретились напрямую.       Его взгляд: с толикой серьезности, возбуждения, желания и требования, заставил Люси смущенно опустить свои глаза вниз: она не знала, что на такой взгляд ответить. С одной стороны она понимала, что подобный жест значит лишь одно — он спрашивает разрешения на то, чего она так отчаянно не хотела.       И Люси знала, что если она попробует противиться этому, он вновь сделает ей больно. Хоть и пообещал, что больше не причинит вреда.       Невольно внутренние мышцы сжались, когда девушка вспомнила те сильные, быстрые и грубые толчки внутри себя, как все внутри горело от боли и жжения, как она в отчаянии умоляла его прекратить.       Все ее страхи отразились в глубине карих глаз, и дракон зарычал, требуя ответа. Либо она разрешает, либо…       Нацу вздрогнул, тут же приходя в себя. Всего на миг, но его инстинкты полностью охватили сознание. Нет, он не хочет причинять ей боль, он не будет этого делать, но…       Блондинка изумленно захлопала глазами, когда горячий твердый лоб прижался к ее лбу, а хищные зеленые глаза пронзительно всматривались в нее.       — Позволь… — жарким шепотом обожгло губы.       И Люси, вздохнув, прикусила губу. Она проморгалась, чувствуя покалывание в уголках глаз, понимая, что на нее накатывают слезы. Ведь если она ему откажет, он больше не будет вести себя так сдержанно и заботливо, поэтому…       Она стерпит боль, только бы остаться целой и невредимой.       — Х-Хорошо… — дрожа пролепетала она. — Только аккуратнее, прошу…       Люси отвела взгляд в сторону, пытаясь не видеть хищного лица. Уж лучше закрыть глаза и дождаться, когда все это закончится. От подобных мыслей все тело, что до этого было охвачено жаром возбуждения, обледенело: всем существом она противилась, но никак не могла дать отпор.       Нацу нутром почуял какие-то изменения внутри самки, но, вместо размышлений, он подхватил обе ноги под коленями, шире разводя бедра, скользнув своей плотью по влажным лепесткам лона. Приятно было даже просто прикасаться к ней вот таким образом, а кого же внутри…       Услышав со стороны тихий всхлип дракон остановился. Взглянув туда, откуда он шел, розоволосый увидел, как Люси прижала свои ладони к лицу, полностью его закрыв, а из-под них раздавались неприятные, буквально резавшие по слуху звуки.       Нацу не понравилось это.       — Ты не хочешь меня видеть?       Люси вздрогнула, тут же отнимая руки от глаз, встретившись с… опечаленными и грустными глазами, что с беспокойством взирали на нее. Что…? Разве этот хищник способен хоть на кого-то так смотреть? Столько боли отразилось в глубинах этих хищных зрачков, что горло сдавило от странного чувства. Неужели она… чувствует вину?       — Я противен тебе?       Он спрашивал это таким тоном, как будто если бы она сказала да, он бы в тот же час прекратил все это и оставил ее. В голосе проскальзывали рычащие нотки, но они полностью подавлялись той печалью, что сквозила через эти слова. Еще минуту назад он был зверем, что был готов наброситься на нее, как на добычу, а теперь…       Люси в который раз убедилась, что Нацу менял ее представление о драконах с каждым своим поступком.       Девушка покачала головой, прижимая похолодевшие пальчики к губам.       Но розоволосый не думал униматься.       — Что тогда? Почему на твоих глазах слезы? Я же не сделал тебе больно.       Блондинка несмело отняла одну руку от рта, едва слышно пролепетав:       — Я боюсь, что ты причинишь мне боль.       Нацу раскрыл свои глаза от удивления: даже его крылья слегка вздрогнули за спиной, шумно встрепенувшись. Так вот, почему она все время противилась, но ведь он… пообещал, что больше не сделает ей плохо. Так почему же?       Неожиданно тело Люси отняли от подстилки и крепко прижали к горячей груди. Сильные руки кольцами обвились вокруг нее, а крылья заточили их обоих в жаркий защитный кокон.       Она ощутила, как чужое дыхание жаром опаляет ее шею и ухо, и как голос дракон сеет по ее телу дрожь.       — Нет. Я не сделаю тебе больно. Все это время тебе ведь было хорошо.       Тонкие брови вопросительно свелись к центру, и девушка протестующе уперлась кулачками в крепкую грудную клетку, немного отстраняясь, чтобы иметь возможность посмотреть в покрытое алыми чешуйками лицо.       — Откуда ты можешь знать об этом?..       Вместо того чтобы тратить силы на ненужные слова, драконий юноша освободил одну руку от объятий, и, нисколько не церемонясь, нырнул ладонью между девичьих ножек, прижимая свои пальцы к теплой промежности.       Люси изумленно пискнула, чувствуя, как к лицу прилил жар, а низ живота свело в сладкой судороге.       — Ты стала влажной от моих прикосновений. Твой голос становился другим, когда тебе приятно. Твой запах пропитан желанием.       Его хриплый уверенный баритон вибрацией отражался по каждой клеточке ее существа, что в трепете замерло, лишившись возможности нормально двигаться.       — И я могу снова сделать тебя влажной, если ты мне не веришь.       — Н-Но я.!       Договорить ей не дали, когда ее макушка довольно болезненно встретилась с подстилкой, а ее бедра вместе с тазом потянули наоборот вверх.       — Н-Нет, Нацу, что ты… Что ты д-делаешь?!       Как только она увидела, что он нырнул лицом к ней между бедер, она сразу же попыталась сжать их плотнее, однако было уже поздно и знакомое ощущение его языка на ее чувствительном месте пустило волны жара по хрупкому телу.       Вначале его язык был твердым и упругим, скользя между сладок быстро и сильно, но, потом, он смягчил его, сделав более плоским и мягким, водя им по твердому комочку нервов, от прикосновений к которому ее внутренние мышцы конвульсивно вздрагивали. Пальцы на ногах скрючились, стоило его языку скользнуть внутрь, в самую глубину, и Люси могла поклясться, что слышала с его стороны довольное мычание. Ему точно нравилось то, что он делает. Блондинка лишь еще раз убедилась в том, что делать подобное ему не противно, а вот ей…       Это же… Это же так грязно. Это место совершенно не предназначено для того, чтобы его так голодно вылизывали языком. Это смущает. Это неловко и неправильно. Это…       Она закричала, совершенно потеряв контроль над своим голосом, когда хищник всосал в себя ее пульсирующую плоть, одновременно пытаясь выводить языком какие-то круги, чередуя со скольжением вверх-вниз. И все это было так быстро, а каждое его действие было совсем непредсказуемым.       Люси вздрогнула, всхлипнув, когда такая спонтанная ласка прекратилась, и вместо нее Нацу широкой тенью навис над ней, жаром своего тела окутывая ее кожу. Девушка зажмурилась от той истомы, что парализовала тело, скрутив ее нутро в пульсирующей нужде, что жаром жгло промежность.       Дракон опирался одной рукой, удерживая свое туловище на весу, а другой ринулся вниз. Теперь между ног уже был не язык, а шершавые пальцы, поглаживающие дрожащие мокрые лепестки и тугое отверстие.       — Вот видишь?.. — Она не могла полностью увидеть его лица, но по голосу было слышно, что он говорит с легкой ухмылкой. — Твоя влажность может о многом сказать. — Он еще буквально пару мгновений наслаждался результатами своих несложных действий, чувствуя склизкую смазку на пальцах, и после перевел руку к девичьему бедру, шире его разводя.       Люси пронзил испуг.       — П-Погоди, я н-не.!       Голос застыл вместе с задержанным в легких дыханием, когда Нацу, не став больше медлить, одним сильным движением погрузился внутрь.       Блондинка прочувствовала, как каждый ее нерв сосредоточился на том, что творилось у нее внутри: твердый горячий член скользнул в нее с давлением, распирающим кольцо нежных мышц изнутри, растягивая их вокруг себя, занимая все больше места, пытаясь зайти до самого основания. Все ощущения будто бы скопились там: она чувствовала, насколько его плоть была влажной, горячей, пульсирующей.Ее тело с неохотой и большим сопротивлением смогло его принять. Она будто бы чувствовала, как в ней становится все меньше и меньше места, пока не поняла, что ее лоно было полностью заполнено. Чувство собственной тесноты было до крайности не привычным, от чего дышать казалось в разы труднее.       Легкое жжение на мгновение прервало ощущение заполненности. Было… немного неприятно. Но… не так, как впервые. Если дать ей немного времени, она вполне могла бы даже привыкнуть…       Но никто не собирался больше ждать.       Он вытянул часть своей плоти наружу, и после с ударом вонзился обратно. И снова. Снова. Снова. Это не были быстрые толчки, но они придерживались строго ритма, не думая его прерывать хотя бы на миг.       Лапой придерживая одну из женских ног, другую хищник приложил к низу девичьего живота. Там, за хрупкой стенкой мышц и связок, он чувствовал, как его член скользит внутри, как он заполняет ее вновь и вновь, как наполняет ее до самого конца. Определенно, это чувство стоит того, чтобы его так долго ждать.       Быть внутри своей самки одно из самых восхитительных чувств на свете.       Люси всхлипывала, вскрикивала, шипела и хрипела, но… Девушка с волнением и легким испугом внутри осознавала, что издает такие звуки отнюдь не из-за того, что ей больно, а потому… Потому что каждый раз движение его плоти задевало внутри множество чувствительных мест, которые прежде не знали подобного ощущения. И каждый раз она чувствовала эти искры, эти маленькие жаркие вспышки внутри, как каждая мышца напрягается и пульсирует от этих движений. Его член тер ее изнутри, вызывая сладкое жжение и волнение в самом низу, которое все росло и росло, набирало силу, пытаясь выбраться за границы женского тела.       Она не знала куда девать себя от этих ощущений. Блондинистая голова металась из стороны в сторону, руки все время пытались что-то сжать и ухватить. И как только дракон склонился над ее фигурой, сгребая вздрагивающее тельце в охапку, Люси тут же ухватилась руками за мощную шею, впиваясь в кожу под пальцами, лишь бы хоть куда-то перебросить то напряжение, что скручивало внутренности в своих жарких объятиях.       — Медленне.! Ах, прошу!.. Я н-не выдержу б-больше! Мммм.! Аааааххх!       Она не знала, почему просила медленнее. Просто это странное сжимающее чувство с каждым толчком казалось все больше, сильнее. Люси одновременно хотела, чтобы оно ушло, и в тот же миг желало чувствовать его снова и снова.       Хищник не слышал ее слова, по прежнему двигаясь так, как хотел сам.       Этот тугой и влажный плен ее тела, настолько сильно затянул его в собственные ощущения, что теперь им двигали лишь инстинкты, желавшие лишь одного — заполнить свою пару семенем до самого конца.       И неожиданно она стала еще туже, сжавшись настолько сильно, что на несколько секунд стало тяжело двигаться.       Он услышал дрожащий крик в свое ухо, как девушка захныкала, потеряв контроль над собой.       В один момент ее тело было переполнено энергией, внутри будто бы все это время накапливалось определенное чувство: оно росло, сжималось, распирало изнутри. И, когда достигло нужной точки, одной мощной ударной волной вышло из плена женского тела, выливаясь наружу кричащими стонами и дрожью. Спина выгнулась, а на лице застыло напряженное выражение: будто бы она была готова кричать или плакать. А возможно и все сразу.       Голос ее звучал так будто бы она задыхалась, и ее тело на миг впало в оцепенение, ведь все важные движения происходили в самой глубине: сжимание, натяжение, подергивание мышц.       А потом будто бы расплавляющая слабость захлестнула под собой каждую чувствительную клеточку. Но после вибрирующее, ставшее намного острее и ярче, приятное чувство вернулось, ведь Нацу по прежнему продолжал наращивать темп ритмичных толков, только теперь еще и порыкивая на покрасневшее ушко.       — Пожалуйста… не могу больше…       В уголках глаз скопились слезы от того, насколько ее телу было хорошо и насколько сильно его распирали эти новые ощущения. А он все двигался, двигался, двигался.       И в очередной раз ее одолело то пульсирующее горячее чувство напряжения всего тела.       Ему нравилось, как она кричит.       Ему нравилось, как она сжимает его плоть в себе. Будто бы ее тело уже желало получить его семя прямо сейчас.       Ему нравилось, как она прижималась к нему.       Ему нравилось, как ее руки сжимали его плечи, шею, будто бы она также пыталась забрать его себе как и он ее.       Его магия не могла ошибиться. Они действительно предназначены друг для друга. Ее тело — его. Ее стоны — для него. Ее прекрасное теплое лоно — для его плоти. Ее пот, слезы, кровь — все его до остатка.       Люси почувствовала, как меняется их положение, как он сжимает ее в своих руках, продолжая двигаться, но уже полусидя. Она ощутила касания его крыльев к своей спине, а открыв глаза, увидела, насколько тесно они были прижаты друг к другу. Он вновь заключил их в свои крылья, но в этот раз они обвивали их гораздо плотнее и теснее, чем раньше. Угол его проникновения изменился: она ощущала немного болезненное чувство, будто бы его член теперь слишком сильно давил на ее внутренности и переднюю стенку. Но теперь вместо глубоких, толчки стали заметно короче и быстрее, а из уст хищника стали издаваться поскуливания.       Люси уже знала этот звук.       Жар окатил ее с головы до ног от очередного сжимающего ощущения внутри себя, и именно в этот момент движения прекратились: драконья плоть осталась глубоко внутри и она внезапно ощутила сильную пульсацию, а после хищник громко зарычал, крепко сжимая свои лапы на ее теле, буквально вжимая ее в себя.       Девушка медленно выдохнула, прикрывая веки, каждый раз вздрагивая, когда горячая струя семени выстреливала в ее нутро. Она чувствовала сильные потоки жара вокруг себя, как все ее тело будто бы было в самом центре вулкана.       Нацу крепко прижимал к себе вспотевшее, дрожащее тельце, все еще чувствуя себя твердым, а внутри просочилось донельзя удовлетворенное чувство.       Люси не могла поверить в то, что это греховное соитие произошло вновь. И не могла поверить в то, как ей хорошо сейчас. Пускай ей очень жарко, пускай между бедер все мокро, пускай ее живот чувствовал себя максимально переполненным, блондинка именно сейчас ощутила такое странное, едва уловимое… чувство защищенности. В этом заточении из сильных рук и крыльев, с этим горящим странным огоньком взглядом, с благодарно скользящим по шее языком, с прорезавшим тишину застоявшихся вздох урчанием…       Она теперь чувствовала, что Нацу не причинит ей вреда.       И чувствовала, что, возможно, он снова начинает двигаться.