***
Поначалу все шло неплохо. Да, я была полностью против проживания Эль у нас, но – упс! — квартирка-то не моя, и я не имею никакого права заявлять, что не хочу ее здесь видеть. Плюс это девушка Луи. Так что пришлось мириться с парочкой, которая на деле ворковала не так уж часто, как я думала. А если еще подробнее — не ворковала вовсе. Серьезно, они напоминали мне двух… неплохих знакомых, не более. Они даже фразами перебрасывались типа «привет», «пока», «я пошла». Дальше оказалось еще лучше, потому что в квартире Эль практически не была, уходя рано утром с нами (мы — на учебу, она — куда-то по магазинам, наверное) и приходя поздно ночью. Меня это более чем устраивало. И вот, когда я уж думала, что жизнь не так уж и плоха, все начало рушиться. В буквальном смысле.***
БАЦ! Я выбежала из своей комнаты как ошпаренная на звук разбившегося стекла, разнесшегося по всей квартире. В гостиной была Эль, смотря на пол, туда, где она разбила вазу. Погодите, вазу? ВАЗУ? Вазу Луи? Ууу, девочка, не завидую я тебе, ой как не завидую. Не знаю, что такого особенного было в этой вазе, но Томлинсон буквально пылинки с нее сдувал и протирал каждый божий день (видимо, и у него были какие-то свои ценности). Он не говорил — я не спрашивала. Но факт фактом — эта ваза была очень (!) важна для него. Я еле подавила в себе желание мерзко так захихикать, как какая-нибудь Штуша-Кутуша. Что ж, я ожидала Зрелища, мяса и крови, и желательно побольше, а еще неплохо бы добавить слезы Эль и смачные маты Луи (кайфую, когда он матерится. Каюсь — мой тайный кинк). Я подошла к девушке и взяла один из осколков — да уж, искусно разбила, если такое понятие вообще существовало. Было воскресенье, поэтому все были в квартире. Я знатно вчера потусовалась с друзьями, а сегодня надо бы уроки поделать, Луи с Эль тоже вчера куда-то ходили и вернулись глубокой ночью, хотя откуда мне знать, я уже наверняка давала храпака в своей комнате (Луи любезно так с утра мне намекнул, чтобы я что-нибудь от храпа принимала, ибо я очень громкая). Буквально через секунду на звук выбежал Луи, который до этого копошился у себя в комнате. Увидев осколки на полу и поняв, что его любимой вазы нет на месте, он сначала побелел, как полотно, затем покраснел, и я даже могла чувствовать, как еще чуть-чуть — и у него пойдет пар из ушей, серьезно. Я опять еле подавила злорадство. Фу такой быть, Линн, прям как маленькая. Ой, что тут началось! Признаться, они оба были очень эмоциональны, и Эль знала больше крутых матов, чем Луи! Вот это поворот. Она даже как-то подросла в моих глазах. Я все еще задаюсь вопросом – как, черт возьми, меня не вычислили? Ну, хотя бы та же Эль — она ведь девушка девушкой, должна, наверное, понимать, что расхаживающий «парень» перед ней — и не парень вовсе. Или мне просто так идет? Или (Боже, что за мысли?) мне настолько идет, что быть в мужском образе мне подходит больше, чем в женском? В любом случае, вопрос оставался открытым — почему никто не замечал явного наёба? Да я каждый раз, когда смотрюсь в зеркало в образе Флинна, тут же вижу лишь переодетую девушку. Нет, ну правда. У меня все-таки женские черты лица (надеюсь): большие глаза, тонкая шея, ключицы, я там не знаю, особой волосатости даже нет. Серьезно, ни волосинки! Правда, уже через пять минут я пожалела, что ждала ссоры. Они орали как бешеные, в ход вступили слезы, и Луи тут же растерялся. Пфф, мужики, так легко ведутся на этот трюк. Сделай вид, что распустила нюни — и они уже снимают броню. Тьфу ты, Томлинсон, а ведь у меня такие большие планы были на тебя! Смотря, как они уже мило перешептываются и обнимаются, я скривилась и пожалела, что не взяла всю вину на себя. Так бы погавкалась с Луи просто так. Хоть что-то интересное.***
Всю следующую неделю почти каждый день случались какие-нибудь казусы с участием Элеонор. Она такая неуклюжая, говорит невпопад, и каждый раз что-то случается, однако каждый раз ей удается вылезти сухой из воды. Что… как?! Как она это делает, ведьма? Вернее, Луи сначала злится, конечно, но потом тает и начинает с ней сюсюкаться. Где тазик, куда блевать? Не знаю, какая муха меня укусила. Обычно я не такая раздражительная. Но эта Эль просто… бесила. Своим присутствием. У меня было ощущение, что она встает между моим общением с Луи, а ведь мне нравится с ним общаться. Нравилось, по крайней мере. Ведь сейчас же он меня почти не замечает. Серьезно, мы живем вроде в одной квартире, но иногда мне кажется, что я просто стена. Он проходит мимо меня, не говоря ни слова, иногда по утрам даже не здоровается! Я уже ничего не говорю про шутки и подъебы, что раньше были между нами почти каждую секунду, что мы были вместе. Обиделся он, что ли? Пфф, кто из нас вообще баба тут, а, Томлинсон? И на что обижаться? Ну ладно, признаю — и я была хороша. Еще в самом начале, когда Эль только «переехала» к нам, Луи пытался, как и всегда, шутить со мной, предлагал устроить марафон сериалов на Netflix и все в таком духе, но я его по-жесткому динамила. Воротила нос, в общем, настоящей сукой с ним была. Вот и пожинай плоды, Майклс, — теперь парень вообще с тобой не разговаривает. Вернусь к тому моменту, когда все начало катиться в пизду. Эм, виновата в этом опять была я. Ну, ведь сто раз говорила себе, что нельзя мне врать. Я неплохо вру, на самом деле, просто потом из-за этой лжи такое начинается! Я никогда не думаю о последствиях — вот мой промах. Было утро… вроде среды? Все в квартире, как обычно, собирались по своим делам. Луи все еще подвозил меня до универа, за что ему большое спасибо. В общем, я заперлась в ванной и складывала всю свою потайную косметику в сумку, чтобы потом накраситься в университете. Взглянув на себя в зеркало в последний раз и поправив парик, я вышла из ванной и почти тут же столкнулась нос к носу с Эль, которая спешила в спальню. Я молча отодвинулась, давая ей проход, и та тут же скрылась в комнате. Закатив глаза, я прошла на кухню, где сидел Томлинсон, попивая свой чудо-коктейль из сырых яиц и еще Бог знает чего. Я одновременно и восхищаюсь, и не понимаю его абсолютно. Видя меня, он делает последний глоток и тут же встает с места. Я уж думаю, что он, как и всегда, проигнорирует меня и пройдет мимо, кинув лишь, чтобы я закрыла квартиру, но он меня удивляет. — Флинн, — говорит он, и мне уже не нравится начало. — Я понимаю, что сейчас буду настоящей свиньей, попросив тебя об этом, но… — Луи поворачивается ко мне и неловко чешет затылок. — Блин, ладно. Эм… Можешь, пожалуйста, вечерком сегодня, после учебы и своей работы, — он делает неопределенный жест рукой, — еще немного погулять где-нибудь? — я выпучиваю глаза и наверняка выгляжу просто дико, потому что Томлинсон опять неловко запускает руку в волосы и умоляюще смотрит на меня. — Просто… эм, ну, где-то до одиннадцати сможешь погулять, не возвращаться пока в квартиру? – а, понятно. Понятно, чем он хочет тут заняться без меня. С одной стороны, хотя бы попросил, это лучше, чем если бы он начал трахаться с Эль в то время, когда я буду в соседней комнате. А с другой, какого хуя, Томлинсон? Совсем уже совесть потерял! Я не знаю, что тогда отразилось на моем лице, но он тут же начал что-то тараторить, видимо, понимая, что это действительно было не очень красиво с его стороны. Я пропускаю его слова мимо ушей и почему-то (хах, почему-то?) злюсь. Значит, прогуляться он меня просит, пока будет трахаться? Думает, что у меня-то уж точно никаких дел и личной жизни нет? Тогда я была так зла, что слова стали просто вырываться из моего рта, и, черт возьми, зачем я позволила им вырваться? — Ты думаешь, что у меня нет никакой личной жизни, а? — зло начала я, прерывая Томлинсона на полуслове. — Думаешь, спокойненько так можешь попросить меня не приходить в квартиру, пока не разговаривал со мной несколько недель? — на самом деле, всего неделю и три дня, но кому какая разница? И нет, я не считала, если вы об этом. — Думаешь, ну, Флинн-то уж точно сможет пошастаться где-нибудь, ведь он и так по вечерам всегда дома, ни с кем не тусуется и только зубрит материал? — еще не хватает брюзжащей слюны, и точно буду похожа на свихнувшего трансвестита. — Между прочим, у меня есть личная жизнь! И у меня сегодня свидание! Не была бы так зла, захохотала бы от самой себя и своего актерского таланта, которого я, между прочим, раньше не замечала. Свидание? У меня-то? Да я в своем реальном обличии (ну, девушки) парня не могу найти, а тут Флинн себе нашел девушку? Когда можно будет подать анкету в какое-нибудь юмористическое шоу? Надо признать, моя речь возымела эффект. Не знаю, правда, какой, но зато возымела же! Луи удивленно хлопал глазами, пораженно молча, и даже Элеонор выбежала на мой крик. А может, она просто уже собралась и теперь ждала, когда мы выйдем из квартиры. — И… — наконец, начал Томлинсон, — кто он? Он? ОН?! Ну, пипец теперь, он думает, что я (то есть, Флинн) — чертов гей? Да я ж сто раз твердила ему, что я — гетеросексуальный парень (простите за сумбурность), но он все равно не верит, что ли? Флинн любит ДЕВУШЕК. Девушек, черт возьми! — Я не... какого... блять, да… — я не сразу смогла членораздельно говорить. Глубоко вздохнула, успокаиваясь, ибо внутри взрывалась лава, и потом, уже немного успокоившись, продолжила: — Какой еще он? Это она, если тебе интересно! О-н-а! И имя у нее тоже есть! И я не гей, черт тебя за член! У меня сегодня свидание, и это ТЫ можешь не ждать меня сегодня рано! Я не знаю, во сколько вернусь, может, не вернусь вообще, если перепадет секс! – упс, Линн, ты уж слишком перегибаешь палку, завязывай скорее, а то хуже станет. У Луи на лице было совершенно непонятное мне выражение. И я уже собралась в духе какого-нибудь фильма эффектно взмахнуть волосами и удалиться, громко хлопнув дверью, и только потом поняла, что волос-то нет. И это так по-женски. А я же парень. Не, даже не так — я же мужик! — И как ее зовут? — тон Луи тоже стал заискивающим, будто он проверял меня на честность, будто хотел подловить на обмане. — Почему ты никогда о ней не говорил и только сейчас вдруг вспомнил? — мне кажется, или его тон какой-то обвиняющий? Ха, ты еще обвинять меня в чем-то вздумал? Ты? Ты? Ты, который несколько минут назад просил меня свалить на ночь с квартиры? Я могла бы придумать что угодно. Да даже назвать имя Карен! Она бы все равно не обиделась, ей бы даже польстило, ведь, как она говорила: «Была бы ты реально парнем, я бы точно с тобой встречалась». Но вместо этого я говорю такую, простите мой французский, хуйню, что поражаюсь просто сама себе. — Линн Майклс! — почти что кричу я. — Ее зовут Линн Майклс! И я сегодня встречаюсь с ней, ясно? И вообще, мне она давно уже нравится, а не говорил я тебе, потому что тебе не то чтобы было интересно! И, ах да, ты же игнорировал меня все те дни! И чтобы ты знал — она потрясающая! Сам себя не похвалишь — никто не похвалит, помните, дети! — Мальчики, — в нашу бурную дискуссию беспардонно влезла Эль, и мы одновременно повернули к ней головы, с наверняка горящими от гнева взглядами, — я все понимаю, правда, здоровый мужской дух соревнования, но время поджимает, нам уже пора, — она смотрит на свои элегантные часики на тонком запястье, и мне хочется сломать ей руку. — Ты права, — вдруг резко «остывает» Томлинсон. И надевает абсолютно непроницаемую маску на лицо. — Флинн, закроешь квартиру. Пошли, Эль, — он берет свои очки со шкафа и открывает дверь квартиры. Как с собачонкой, ей-Богу! Ненавижу его долбанный мудачий характер! Р-р-р!***
Мы оставили Эль где-то на полпути в университет, и потом настала неуютная тишина. Честно, я даже удивилась, когда, выйдя из квартиры, увидела, что меня все еще ждал лексус с недовольным водителем. Думала, уедет без меня. Черт знает, что еще этот Томлинсон может вычудить! Молчание жутко нервировало. И даже включенное радио не помогало. Я смотрела в окно, все думая о тех словах, что сказала в порыве гнева. Черт, и надо же быть такой тупицей, чтобы назвать себя в качестве «влюбленности» Флинна! Я феноменальная идиотина! Да чтоб всех! Несмело покосилась на парня, который крепко сжимал руль и смотрел прямо на дорогу. Его бы сфотать сейчас таким да в инстаграм выставить. Кучу лайков срублю, а? Еще бы какой-нибудь черно-белый фильтр добавить и подпись в стиле: «Мои пацаны — моя опора в жизни! Их не так много, но они со мной до конца, я в этом уверен! Спасибо вам, Братья!». Когда мы уже въезжаем на территорию университета, я готовлюсь тут же вылезать и бежать от Луи со всех ног. Но моим планам не суждено было сбыться, потому что Томлинсон вырубает мотор и не спешит разблокировать двери машины. Я удивленно смотрю на него, а он лишь снимает очки и поворачивается ко мне: — Почему я никогда не вижу тебя в университете? — задает он вопрос, и я почему-то даже удивляюсь, почему он не спрашивал этого раньше. Хотя, Боже, что я там возомнила о своей скромной персоне? — Разные пары, — я пожимаю плечами, начиная по привычке разглядывать ногти, но тут же убираю руки, когда вижу взгляд парня. – Кхм, черт знает, может, не судьба. — У тебя и правда свидание? — снова спрашивает он и внимательно смотрит на меня. Меня пугает его взгляд, честно. — Или ты просто это сказал, чтобы меня позлить? — как именно позлить-то? Ни черта не понимаю, поэтому просто тупо киваю головой. — Линн Майклс… — протягивает он, и так странно слышать свое собственное имя, вылетающее из его рта, что я не сразу понимаю, что он, черт возьми, запомнил мое имя, а ведь я произнесла его лишь раз. Ишь, а кто вечно втирает мне про дырявую память? Запоминает же все, когда надо. Хотя, стоп. А надо ли? — Она с нашего университета? Так, Линн, давай, сейчас отличная возможность сказать, что «она вообще не отсюда, она приезжая, я познакомился с ней на работе, и вообще, она редко появляется в городе», давай, жопа будет уже не такая больная. Но, увы и ах, мой рот живет своей жизнью. — Да, она отсюда, — киваю я и даю себе мысленную затрещину. И-ди-от-ка! — Хм, — он снова хмурится и наконец нажимает на кнопку так, что я могу вылезти из машины. Когда я уже бегу в сторону заведения, он останавливает меня. — Ты… осторожно там, хорошо? Я надеюсь, что ты ей тоже нравишься, как она тебе. Я еще долго думаю об этих словах.***
Я лежу на коленях Маркуса, пока он перебирает мои волосы и пропускает их через свои пальцы. Движение успокаивает, и так приятно снова почувствовать свои реальные, длинные волосы. Им нужна свобода, они не должны тухнуть в парике! — Ты в пизде, голубушка, — говорит Джек, делая глоток диетической колы. Сейчас я, Маркус, Джек и Карен сидим в круглосуточном кафе, устроившись за самым дальним столиком. Я все рассказала друзьям: и об Эль, и о своих прохладных отношениях с Луи, и о его странном поведении, и о своей вымышленной «девушке» — то бишь о себе. — Почему ты такая тупая? — спрашивает Маркус, все еще поглаживая мои волосы, и я не могу с ним не согласиться. — Меня больше волнует, — подает голос Карен, которая смотрит на экран своего телефона и хмурится, — почему Луи все еще встречается с этой Эль? Я закатываю глаза. А она все о Луи. У меня тут драма и облом века, а она о чертовом Луи Томлинсоне! Черт бы его побрал! Звизда-пизда! Сколько проблем от него, а какая он истеричка жуткая! — Карен, детка, у меня тут поважнее вещи на носу, — говорю я. — А с чего ты решила, что Луи вообще есть до этого дело? — спрашивает Маркус. — Вдруг ему все твои личные дела до лампочки? Сдалась ты ему, уж прости, Линн, но это так. Он — знаменитость, у него своих дел явно предостаточно, чтобы еще и о тебе париться, — в этом есть смысл, но я снова перематываю слова Луи и чую, что отчего-то Томлинсону точно не безразлично это все. — Не, — говорю я, мотая головой для пущей убедительности. — Ты не видел его взгляд. Будто я предала его доверие, съела последний кусок пирога, который он просил не трогать, прищемила ему палец, не знаю, поставила Рианну вместо Бейонсе! Джек смеется в свой напиток, но молчит. — Ну, раз так, — соглашается Маркус. — Может, он просто знает тебя? Ну, реальную тебя — Линн Майклс… — Ага, и не переваривает, — вставляет свои пять копеек Джек. — Может, Флинн ему симпатичен, а Линн – нет, вот он и не хочет, чтобы такая стерва, как ты, разбила сердце его соседу, — он снова делает глоток. — Захлопнулся бы, идиота кусок, — ворчу я. — Да ладно, Линн же душка, как она может кому-то не нравиться? — спрашивает Маркус, и тут же на него скептически смотрят три пары глаз. — Ладно, ладно, — он поднимает руки вверх, сдаваясь. — Может, ты и не всем по душе, но когда тебя узнаешь лучше, ты классная. — Ключевая фраза — «узнаешь лучше», — говорит Китинг. — Она ж ни с кем больше не общается и не хочет никому, кроме нас, открываться, — я уже собираюсь что-то сказать, но он резко переводит тему: — Карен, а ты чего молчишь? И правда — я смотрю на подругу, которая все так же старательно тычет пальцем в экран телефона. — Да я все еще пытаюсь найти это долбанное видео, — говорит она. — Очень это подозрительно, что Луи остался с Эль после того скандала. — Какого еще скандала? — спрашиваю я и встаю с колен Маркуса, придвигаясь ближе к блондинке и смотря в ее телефон. — Ну, тогда у One Direction был концерт, и потом на большом экране позади них включилось домашнее видео с участием Гарри и Элеонор, — объясняет подруга, и мои глаза тут же округляются. — Это был эффект взорвавшейся бомбы просто, все об этом говорили, каждая газетенка, каждый журнал, везде в интернете и новостях, был такой скандал, что мама не горюй! Там было прямо видно, как Гарри с Эль трахались. А ведь Луи тогда с ней встречался! И очень странно, что он опять с ней, после такого-то! Вот! — радостно взвизгивает она и открывает видео. Признаться… да. Вау. Действительно, на большом экране в мельчайших подробностях было все видно, да еще и со звуком! И как после этого Луи и правда мог остаться с девушкой, после такого предательства и измены? И Гарри тоже… Хотя, они с Луи вроде нормально сейчас общаются, судя по тому разу, когда они нанесли визит в нашу квартиру. — Да-а, — протягиваю я после всего этого, когда забиваюсь в самый угол и делаю глоток остывшего чая. — Боги, какие везде драмы! Надеюсь, что меня все же пронесет со всеми этими любовными делишками Флинна, — я закатываю глаза. — Ничего не должно поменяться, — я смотрю на своих друзей, что выглядят скептически. — Надеюсь.